«Тогда... я подожду тебя.»

      «Тогда... я подожду тебя. » — однажды с усмешкой, которая явно не подавала никаких надежд, выдавил суровый голос горячего мужчины. Тогда я безнадëжно тянулся к нему, чтобы получше разглядеть смуглое лицо, голубые глубокие бесчувственные глаза, да и просто докоснуться до его горящих усов или бороды, чтобы проверить настоящие ли они вообще. Ну и что за глупые вопросы тогда меня посещали? Это не важно сейчас. Единственное, чего я смог добиться тогда — это потянуть шею, которая потом будет болеть, как я тогда помню, достаточно долго. Но было ли это достойной жертвой?       «... Думаю, да. »       Сейчас золотистое наливное солнышко светит за моей спиной, а я расправляя крылья, рассекаю свежий утренний воздух. Знаете как забавно смотреть на город с высоты птичьего полëта? Конечно, не знаете, но я правда надеюсь, что когда—нибудь вам это удастся. Невероятное ощущение власти, будто ты можешь положить какое—нибудь здание себе на ладонь, а потом пальцами второй руки разбирать его по этажику, медленно, как конструктор. Но если бы это было возможно, я бы так «конечно не сделал»! Просто мимолётные мысли обдувают мою голову, как всегда превращая мою причëску в бешеное месиво, которое потом будет невозможно расчесать.       Я увидел свою точку назначения ещë издалека, хотя обычно при таких высокоскоростных полëтах, могу пропускать что-то из вида, ведь часто оказываюсь в плену своих мыслей. Наверное, сегодня просто особенный день, а может просто повезло, кто знает.       Постепенно снижаясь, чувствую прилив адреналина, хотя делал это уже кучу раз, но всегда так весело и захватывающе сорваться вниз, посреди полëта, и просто закрыть глаза, думая, что всë — сейчас разобьëшься! К счастью, я могу остановиться, а из—за скорости и давления звука, я не переживаю, хотя мои перепонки давно бы уже лопнули, если бы не наушники, которые сидят сегодня очень плотно. Обычному человеку было бы наверное не по вкусу такое экстремальное развлечение, а может, вполне возможно, найдутся смельчаки, которые справятся со своим страхом или даже будут получать удовольствие от безумного наслаждения.       Инстинктивно я открываю глаза. До крыши здания осталось пять метров.       четыре...       три...       Резко взмываю в небо, чтобы остановиться. В груди слегка жмëт, а сердце приятно покалывает. Голова снова начала забиваться тяжкой ватой земных трудностей и рутиной, которая преследовала абсолютно всех в Японии ещë с самого рождения.       «Ненавижу! » — стукнуло мне со всей дури в голову. Сжав в нервном тике кулак, я услышал знакомый звук перчатки. Ну знаете, тот самый скрежет кожи и ткани. Это вернуло меня в сознание. Почаще стоит не забывать о том, что здесь на земле, я другой.       Вновь расправив ненадолго крылья, я спустился со здания. Вокруг меня оживлëнная утренним бытом улица. Как всегда сплошной кипишь ради каких-либо целей, короче говоря, я не обращаю на это внимания. Но, внимание будут обращать теперь уже на меня! Я и забыл, что так просто пройтись по улице уже не могу. Везде, почти в каждом переулке, меня узнают и уже будто родные, вброшенные из толпы, фразы или даже голоса, возвестят, напомнят, кто я таков.       —Надо же, Герой номер два!       — Это же Ястреб!       — Эй! можешь дать автограф для сестры?       — Меня не «Эй» зовут, но всë же буду не против! — с лëгкой улыбкой так приятно, невероятно приятно смотреть на людей которые в тебя верят. Верят от всей души! И хоть задерживаться я не могу, но остаюсь на пару минут разобраться с фанатами, пока совсем не понимаю, что опаздываю, глядя на заляпанные чем-то часы.       Радушно прощаясь с фанатами, мне приходиться в торопях забежать в здание, к которому я направлялся с утра. И снова мне приходится куда-то спешить, и снова опаздывать...

***

      Уже где-то полдень. Столько успел сделать, стольких спасти и даже не заметить этого. Вполне в моëм стиле. Но всë же за этот промежуток времени, я так и не успел нормально с кем—нибудь поговорить, а обмен пару словечек с гражданскими для меня не считается нормальным разговором.       Так и не поняв, стоил ли этот день того, чтобы его прожить, так же углубившись в раздумье какое пиво лучше взять после работы, я летел над пустовавшим парком. Не удивительно, сейчас не самый час пик для романтических гулянок на расслабленных булках и всë же...       «...ТАК, СТОП! » — боковое зрение заставило остановить свободный ход ветренных мыслей, как будто мне плюнули в лицо холодной водой.       Я остановился в полëте. Только шелест моих крыльев был в зоне досягаемости моего столь чуткого слуха. Не знаю, почему я слышал только их, хотя звуки бушующего города как обычно должны доносится отовсюду: звенеть в голове, распространяться по всему телу и отдаваться гулом в груди. Нет, я слышал только свои собственные крылья! Но и видел я довольно удивительную картину перед своим не менее чутким взором.       «Старатель! не может быть! сидит и преспокойно кушает булочку мэромпан!? — в таком месте? В такое время? Хотя, с другой стороны это не так удивительно, Старатель делает перерывы, не так часто, но делает, и выбирает уединëнные места для этого. Я могу его понять, ведь у самого фанатов не отбиться, а тем более у него «Номера Один». — Может спуститься поздороваться? »       Этот вопрос скорее был риторическим, ведь крылья сами сложились, а тело понесло стремительно вниз. даже я сам не успел сообразить, что сделал, как уже оказался на тротуаре рядом с лавочкой, с мужчиной от которого веяло жаром во всех смыслах, и всë, что я смог тогда выдавить, было нелепое:       — Йо!       Какое—то время мы находились в молчании. Я глупо пялил в небо, облокотившись спиной и одной из ступней ног об близстоящее дерево. Дунул лëгкий ветерок. По телу пробежал град мурашек, а в голове будто поднялась волна свежести на ровной глади океана моего сознания. Она опрокинулась на мои притупленные мысли, освежив их, заставив зашуметь, как ветерок молодые листики на деревьях в парке. Я уже и забыл, зачем и куда летел, а тем более, почему спустился на землю. На некоторое количество секунд, я будто впал в дрëму, настолько обстановка была располагающей и спокойной. Но как и любой хороший сон имеет свойство заканчивается, так и меня пробудил раздражëнный голос мужчины, который сидел от меня неподалëку и про которого я благополучно чуть ли не забыл.       — Ну и что тебе нужно, Ястреб? — Моë прозвище прозвучало как—то излишне пренебрежительно и даже немного неприятно, но я как—будто услышал долю заинтересованности в словах Старателя. Или мне просто—напросто показалось? Никогда не вслушивался в его голос. Хоть он и тяжëлый или безразличный, но есть в нëм как—будто капля теплоты и уюта, которую Старатель утопил в холодном взгляде и жестоком отношении ко всему живому.       Я не знаю, что произошло, но для меня это был будто сигнал к действию. Поэтому снова воспользовавшись правилом «сначала говори, потом уже думай», начал тараторить немыслимую чепуху. Сначала что—то про погоду, потом про надоедливых ПРО—героев, которые постоянно меня отчитывают и даже краем крыла успел зацепить политику. И хоть я говорил вполне осознанно и интеллигентно, ну, как мне тогда казалось, в моей голове протекала иная река мыслей, воспоминаний и чувств. Она была тихая и безмятежная, с ней я как—будто вëл другой, сторонний диалог.       Почему—то именно в этот момент в мою голову лезли мысли о Старателе. Хотя, это даже логично, ведь именно с ним, я сейчас пытаюсь построить какой—то адекватный разговор, чтобы разогнать давящие нудные мысли и немного поразвлечься. Но, это были какие странные куски воспоминаний. Что—то глубоко из детства, тогда... Когда я в первый раз встретил «Пылающего мужчину», когда он спас меня, когда я стал его фанатом. Но я не помню, что тогда говорил, о чëм думал, как чувствовал всë то, что происходило со мной в то время. От этого остались лишь обрывки, которые я пытался собрать в единый рисунок моего прошлого. И эта встреча, будто произошедшая вчера. Жар, запах жжëнных волос и копоти. Я будто слышал свои мысли тогда, как—будто уже почти касался до тех раскалëнных от стыда воспоминаний. Я будто чувствовал снова тот день, тот момент встречи. И вот! Я наконец поймал, услышал то, зачем так долго плыл по хитрой речушке моего сознания:       «Вы...Вы выйдете... За меня? »       «Чего?— по моей спине пробежала дрожь, а грудь окатила волна кипятка неловкости. — Но... Это правда то, что я сказал тогда?! »       — Извини, но я тороплюсь. — неожиданно возвестил грубый голос.       — С—стойте! Подождите!! — От неожиданности мои прежние чувства будто испарились. На секунду я будто чувствовал лишь страх и какое—то странное чувство... Разочарования? Я смотрел, как мужчина, похожий на огромный беспилотник, отдаляется в глубь города, а ведь Старатель секунду назад сидел здесь, в метре от меня, на лавочке и закусывал мои пресные разговоры вкусной булочкой, которую купил, полагаю, минут двадцать назад. Странно, я как—будто уже сейчас скучаю от этой компании молчаливого и огромного, как Китайская стена, мужчины. Я знаю, что это сравнение идеально подходит к Старателю. Такой же надëжный и крепкий и хоть и сделан из холодного кирпича, он защитил и спас многих за своей мощной, массивной спиной.       — Да стойте ж Вы!! — и снова крылья понесли меня сами. Дыхание спëрло, а ветер обдал меня свежестью, потоком моих взволнованных мыслей и таинственных воспоминаний. И вот, я в своей стихии. Мне снова стало легче дышать, думать, лавируя в своих запутанных чувствах. Но настолько ли я яростно отрицал этот случай в своей голове, что лечу сейчас на всех порах, чтобы узнать реальную правду? Или наоборот, я хочу убедиться в том, что то, что я вспомнил и есть правда? Я боялся узнать ответ даже на этот вопрос, громко взмахивая крыльями, чтобы хоть немного заглушить мой страх перед будущим.       «Значит, всë—таки причëску не спасти! » — я усмехнулся в своей голове, внутренне пытаясь остановить себя от безрассудства. Я надеялся, что сейчас я просто развернусь, забуду и полечу по своим делам, но я понимал, что это уже не случится. Я уже никогда не забуду, не выкину эти несносные мысли из головы. И мне нужен ответ именно сейчас! Поэтому уже слишком поздно. Слишком поздно что—то остановить, ведь я уже лёгким толчком ладони коснулся Старателя. Слишком поздно, чтобы что—то отрицать и просто убежать. Это уже невозможно. Я стою перед лицом правды.       — Ауч! Похоже я обжëгся! Ха—ха...

***

      Появившиеся из—за здания солнце ударило мне в лицо.       «Где—то я уже это видел... » — промелькнуло у меня в голове. Но на вновь пролетающие мысли, я решил не зацикливаться.       Я прищурил глаза, опустив их вниз, взглядом зацепил вновь оживлëнные кварталы. Впервые за долгое время я решил всмотреться в толпу. Но всë как обычно. Какие—то небольшие, но частые группки людей, будь это работники одной компании или громко хохочущие школьницы, решившие сходить на шоппинг после школы. Или были просто какие—то одинокие беспризорники, шныряющие между людьми, с усталыми лицами. Скорее всего, ищущие очередную пивнушку для заглушения своей горе жизни.       Всë—таки среди невысоких домов и правда находится комфортнее, чем внизу, среди всей этой суматохи. Улыбаться вышине куда приятней, чем гнить внизу вместе с остальными, застрявшими в болоте зациклившейся работы и вечными жалобами на свою жизнь. Но, к сожалению, мир пропитан такими людьми. Людьми, для которых слово «отдых» просто не существует.       — Не то, что для меня! — я оскалился в наглую ухмылку, даже не заметив, что сказал своих изрядно философские размышления в слух. Ситуация настолько показалась мне комичной, что я резко остановился в полëте и поджав под себя ноги, начал ржать как конь во всю голосину.       Я был рад чувствовать себя именно таким сейчас. Смеяться, упрекая других за трудолюбивость и беспечность. Смотреть на крыши домов, думая о глупостях или размышляя о простых повседневных вещах. А позже, когда город накроет чëрно—белое оперенье ночи, смотреть на свет янтарных фонарей города, встав грязной обувью на вывеску рекламного билборда на крыше одного из зданий.       Как это было всегда. Радоваться каждому вечеру, проводя его непринуждëнно. Но сегодня всë как будто перевернулось. Что—то в моей груди встало кверху ногами. Каждый раз сердце сжималось от неприязни, боясь вспомнить, закрывая всевозможными сторонними мыслями дыры, куда могло просочиться проклятое воспоминание обо всëм, что меня связывало со Старателем. Я ещё никогда не испытывал чего—то настолько ужасающего, как попытка забыть что—то, что ещë больше начинает лезть тебе в голову, без остановки рыть твои мысли, продолжая стучаться вновь и вновь, где бы ты не был, чтобы с тобой не происходило. Оно придëт.       С каждой секундой, я старался контролировать свои мысли и чувства, распирающие мою душу изнутри. И кажись, я уже забыл ту встречу в прошлом, те слова, что сказал сегодня, и тот взгляд, смотрящий на меня, то ли с осуждением, то ли даже с удивлением, что я никогда не видел на его лице. А может мне показалось, что я видел в глазах мужчины долю понимания, будто он что—то искал, и мои слова помогали раскапывать то, что зарыто глубоко внутри. Это уже не важно. Нужно всë забыть! Забыть! ЗАБЫТЬ!!!

***

      Я никогда не думал о стыде.       « Ястреб! Ты не видишь, что я тороплюсь?! »       О том, что когда—то буду чувствовать себя настолько глупо,       « Простите... Я... Просто, не расскажу сейчас буду мучиться потом вечно. Уж простите меня, но я такой человек, ах—ха—ха... »       Что захочу провалиться сквозь землю, и уверовав в Бога,       « Что за глупости?! Если это к—какая-нибудь шутка, то я сегодня не в настроении... Поищи себе подходящего собеседника для подобного бреда. »       просить его стереть всë упоминание о своëм существовании.       «Простите... »

***

      «Удивительно, но сегодня подозрительно потеплело. Грядëт ли это к чему—то хорошему? Обычно, я не верю в такое, но сегодня я надеюсь отпустить себя пораньше... » — с этими мыслями, я взглянул на небо. Оно было невероятно чистым, и обычно про такое говорят «морозное», но это был не тот день.       Солнце стояло высоко, радуя своими лучами каждого прохожего, коих было немного на улице. Работа, всë—таки. Я опустил голову вниз, замечая знакомые пейзажи. И моя память меня не подвела. Я снова пролетал над тем самым парком в котором неделю назад произошëл мой самый нелепый инцидент в истории, и так же неделю назад я избегал это место как маленький мальчик, страшась чего—то?.. Непонятно чего. Сейчас я лишь улыбнулся, глядя на опадающие листья, которые стелились ярким шлейфом, где когда-то виднелись вымощенные дорожки. Эта картина навеяла мне иллюстрации оперения феникса. Я помню как читал книгу, где увидел картинку с этой удивительной птицей...       « Что это?.. » — сердце застучало. Я медленно остановился в полëте. Снова все звуки пропали, я будто оказался в вакууме, но теперь я не слышал ничего, абсолютно. Только стук моего сердца. «Тук—тук, тук—тук».       « Значит я живой. — мысль зафиксировалась настолько ярко, что всë волнение сняло рукой. Я улыбнулся.— «Вряд ли он помнит. Даже я забыл. »       Я со спокойным видом приземлился на одно из самых злополучных мест в моей жизни. То время, когда я преодолевал это расстояние, не задумываясь, расставался с этими проклятыми воспоминаниями. Стараясь начать новую версию этих событий, которые в скором времени сыграют в злую игру с с моим разумом, встав на место старых постыдных событий, происходивших здесь, на этой самой запускной точке.       — Йо! — с неестественной усмешкой бросил я, окончательно закрепившись на земле. — Как отдыхается? Удивительно, что ещë никто не просëк, что Вы находитесь тут, а то меня обычно за километр видят...       «Ничего будто бы нет. Всë. — кричал мой собственный голос в моей же голове. Моим собственным сомнениям. Для моей же уверенности. —Но почему мне всë так же стыдно? Так тяжело это забыть?..»       «ПОЧЕМУ ТЫ ПАРИШЬСЯ О ТАКИХ ВЕЩАХ, КЕЙГО?!»       — В последнее время я тебя не видел. А это очень странно для тебя, не правда ли? — Старатель повернул голову в мою сторону, в руках была всë та же горячая булочка. От неë исходил лëгкий дымок, сладкий запах.       — А? — я хотел было отшатнуться, но взял себя в руки. Почему Старатель так беспокоиться об этом? — Были дела. Мы же всë—таки Герои. Занятые люди между прочим!       — Вот как. А мне казалось ты меня избегаешь. — Старатель будто бы усмехнулся в этот момент, но на лице был камень. Его глаза смотрели мне прямо в душу. Только сейчас я заметил их глубину. Словно зеркальные воды огромного океана. Они сияли?       — Почему Вы так решили? Я похож на человека, который бы избегал Вас?.. Я так не думаю. — я улыбнулся, показав всю свою уверенность, что копилась у меня внутри всю эту неделю.       — Ясно. Значит тот случай около здания телевидения был недоразумением? — его голос... Будто равнодушный, но в то же время я слышу как внутри он смеëтся надо мной! Тот случай! Да я даже про него забыл, как можно помнить то, что было дней четыре назад?!       — Пожалуй да! — сначала вырвался смешок, а потом гора смеха. Я запрокинул голову и смеялся, смотря на чистое небо, без единого облачка. Такое же пустое как и моя защита сейчас. Как жаль, что эта встреча была очередной постыдной ошибкой. Хвала небесам, что хоть от неë меня не будет так трясти. Ну, я по крайней мере на это надеюсь.       Я не знаю сколько времени мы ещë молчали. Старатель так же сидел на лавочке, доедая остатки своего обеда. А я просто стоял разглядывая дно озера перед собой. Странно, но при первой встрече я даже его и не заметил. Оно такое чистое, примерно настолько же как и *его* взгляд...       — Знаешь, тогда я подумал, что ты и правда ненормальный. — я обернулся. Старатель сидел так же спокойно, смотря куда—то прямо, рядом лежала упаковочная бумага из пекарни. — Предположил, что ты тогда сказал идиотскую выдумку шутки ради. Но весь остаток дня меня не покидали твои слова. Я думал, что свихнулся, когда мой мозг начинал уверять меня о серьëзности твоих слов. О той интонации и выражении лица в тот самый момент. Весь день меня то и дело затрагивали эти мысли. Пока я и правда не вспомнил.       Старатель повернул голову в мою сторону, я же отвëл взгляд. Мне уже казалось было всë равно, но я неосознанно прятался от правды, что всë это время ждала меня тут. На этом самом месте, где всë и началось.       — Я уже какой день останавливаюсь пообедать тут. Хотел перед тобой извиниться за то, что нагрубил... И ты был прав. Меня чуть не выследили. — я не смотрел, но я чувствовал будто Старатель улыбается. А может мне и показалось.       Он ушëл. А точнее улетел. И я даже не знаю, вернëтся ли он сюда ещë раз или нет. Встретимся ли мы в ближайшие дни, месяца, а может даже и года. Это не имеет значения.       Я всë—ещë чувствую его тепло. И хоть я не знаю улыбнулся ли он тогда или нет, мне хочется верить, что мои слова и вся эта ситуация в целом растопили его сердце. И не важно, кем я был при этом клоуном или шутом.