Привязанность

Леви стоял на распутье. Он всегда считал себя независимым от чужого мнения. Ему не хотелось быть чьей-то проблемой. Обычно любое знакомство заканчивалось так быстро, что он даже имени толком не мог вспомнить. Это и к лучшему. В этом жестоком, пропитанном грязью и болью, мире привязанность есть самая страшная и глупая слабость. Тем не менее, зная это, каждый связывал себя узами дружбы, влюбленности и даже брака. Леви не был исключением. При всей его отрешённости и апатии к миру и его содержимому, он имел привязанность. Фарлан и Изабель. Слабость. Это самое ужасное чувство — поражение. Ты знаешь, что силён, но в тоже время ты осознаешь свою неспособность победить. Леви ненавидел чувства, эмоции и проявлял их в самых малых количествах. В виде сарказма или презрения иногда искажалось его лицо, но не более. Эмоции и всё прочее лишь позволили бы другим читать его как раскрытую книгу. Нет. Теперь никогда. Привязанность — боль. Боль — чувство. Чувства —слабость. А слабость — смерть. Сердцу как говорится не прикажешь. И если ты заключил контракт с разумом и прекрасно владеешь своей головой, это ещё ничего не значит. Леви понял это, когда ощутил новую привязанность. Новую слабость. Эрвин Смит был той самой слабостью, что неизменно скрежетала и злорадно смеялась в спину гордости Леви. Но капитан, напротив, этого даже не отрицал. Глупо. Глупо отрицать очевидное. Если ты в капкане и истекаешь кровью, каков смысл упрямо доказать обратное? Зачем лгать? О, да! Леви ненавидит ложь. Что другим людям, что самому себе Леви никогда не лгал. Воровал — да. Лгать? Никогда! Табу. Запрет. И даже не из-за обета какому-то человеку. Люди имеют свойство уходить. Из нашей жизни. Из этого мира. Но принципы, характер и мнения, зачастую, остаются неизменными до конца своих дней. Если, конечно, не будет достаточно доводов об ошибочности твоих убеждений. Таким образом Леви пришел к выводу, что если слабость есть, то показывать её всем будет равносильно самоубийству. Скрытный характер помогал ему в этом. Так что в его маленький секрет были посвящены лишь избранные. С появлением Элитного отряда в жизни Леви прибавилось забот. И вовсе не от их глупых промашек или безответственности. Эти ребята были отобраны им самим. Он был уверен в них, как в самом себе и за годы совместной работы не раз убедился в их ответственности и качественности в работе. Заботы состояли в другом. Нужно. Нет! Необходимо было выстроить новую стену между этими улыбчивыми ребятами, готовыми залезть в душу, и им самим. Пытаться абстрагироваться было глупо. Он их прямой и непосредственный начальник. А значит, контакт ежедневно, за исключением редких выходных, обеспечен. Леви правда пытался. Искал в них плохое, ругал, заставлял делать нудную работу, пытался стать для них кем-то ненавистным. Но тщетно. Они лишь с большим усердием брались за работу и старались порадовать капитана успехами в бою. Леви отрицал. Старался отогнать эту навязчивую мысль о новой привязанности. Сходил с ума от большого количества работы, которой сам же себя и заваливал, лишь бы не слышать злорадный голос сердца внутри себя и виноватое молчание разума. А они, Оруо, Петра, Гюнтер и Эрд, продолжали проникать корнями в его жизнь, становясь частью. Неотъемлемой. Теперь неотделимой. Леви злился. Он помнил — прошлое не давало покоя. Он знал к чему приводит подобное и ненавидел за это в частности себя. Леви слышал борьбу внутри себя. Сердце хихикало на поражение разума, а тот пытался оправдать себя, хоть как-то исправить ситуацию. Торг тоже ни к чему не привел. Мысли о новом назначении мальчишке титане и многом другом заполонили проблемы личного характера. На это просто не оставалось моральных сил. Это устраивало Леви. Он радостно заключил, что запихнул эту проблему в долгий ящик и без подозрений о ближайшем будущем дал мысленно пять разуму, а сердцу показал язык. По-детски, но пусть так. Депрессия. Нежданно негаданно, но вполне себе объяснимо наступила время и этой стадии. Он видел их кровь на коре деревьев. Мысленно воспроизвёл их последний крик, которого скорее всего и не было, они умерли в мгновение. Но чувство вины, щемящее и больно опирающееся в глотку не давало покоя. Казалось всё снова пойдёт сначала, ведь Леви снова начал злиться, но всё быстро устаканилось, принеся с собой новую заботу. Пархнувший мимо него плащ разведчика в миг привел капитана в чувство. Последнюю стадию он проживёт чуть позже. Сейчас девчонка, нервно рычащая ругательства в сторону титанши, была его главной проблемой. А она только с виду такая вся спокойная. На самом деле очень бойкая. Своенравная. Кажется разум перебазировался на сторону сердца… Леви это не нравится. Он быстро отгоняет мысли прочь, ставя галочку не забыть назначить непокорной разведчице наряд. Так толком и не прожив пятую стадию, скорее прожевав его где-то в глубине себя, Леви продолжил строительство стен, оставляя место только для Эрвина. Больше никого. Теперь точно! Ха-ха! Смеётся жизнь. Ха-ха! Хохочет удача. А он и вправду удачлив на всякого рода неприятности. Всем своим существом он пытался сберечь последние крупицы ментального здоровья и нервов, но нет. Смерть Эрвина была ожидаема для него, разума. Но не ожидаема для сердца. Леви не хотел снова чувствовать тоже самое, проживая каждую стадию и ощущая некий дискомфорт от зависимости и закономерности этой системы. Поэтому сразу опустившись в глубокую депрессию, он с гордостью зашагал за новым командором разведки Ханджи Зое. Женщины редко привлекали Леви. Да и вообще, он не был фанатом влюбленности и отношений. Холодный расчет и чистая голова — вот что было главным. И снова громкий треск. Стена рухнула, хоть и не скоро. Зое давно была в списке избранных. В списке близких. К ней можно было вороваться в два часа ночи с криками: «Да сколько можно бубнеть о титанах?! Я слышу о них этажом выше!». Попросить снотворного чуть спокойнее. Попить чаю собственного приготовления, ибо этой дамочке, кроме химических веществ ничего в руки давать нельзя. Всё чаепитие недовольно шипеть о беспорядке на столе. А затем уйти тенью под утро, без прощаний, обещаний и даже колких замечаний. Молча. Зачем что-то говорить? Разговоры приводят к тесному общению. А это первый шажок на пути в пропасть. Бездны привязанности, новой слабости и бесконечной боли. Горько сглотнув отчаяние, Леви настроился слушать приказы пятнадцатого командора Разведывательного отряда. Ханджи была ещё одной привязанностью. Одни и те же грабли… «Тебе не надоело?» Неозвученный вопрос так и повис в сознании. Не время. Речь идёт о спасении мира и миллионов жизней людей. Остановимся на стадии принятия. Потом переживем всё это дерьмо заново. Если выживем… А выжить пришлось. Не будешь же ты умирать от потери крови, просто потому что всё уже закончилось? Было бы глупо. Сердце до сих пор нервно екает при виде однофамильцы. Девочка держит его за руку. Кажется, ей сейчас очень хреново. Не будет же она спокойно смотреть на то как её капитан умирает. Она не сможет похоронить ещё одного близкого человека за день. А близкого ли? Леви открывает глаза, пытается понять что происходит. Первая мысль. Чёрт! Опять? Так не хочется это признавать. Пожалуй он не слезает с грабель, а целенаправленно на них танцует. «Как она?» Плевать в каком контексте. Родственница или любимая не столь важно. Важно, что это ещё одна совершенно ужасная привязанность. А за годы практики, Леви понял, как определить подобного рода чувства. А она ничего. Держится очень даже неплохо. Продолжает вести нелепый разговор о его здоровье, что-то рассказывает про ребят и вот. Смотрит ему в глаза. Ну зачем так делать? Сердце то уже не молодое, екнет и поминай как звали. Всё. Война закончилась. «Надо пожить для себя, » — решает Леви, выходя из госпиталя. Только успел он подумать, как на тротуаре напротив стоит она. Микаса. Почему он смотрит на неё? Разве не пора отвести взгляд. Положенных десять секунд давно прошли, настал момент приветствия. Теперь даже не сбежишь, ведь она определенно точно заметила. Подходит. Нервно теребит кружевной край кофточки и предлагает помощь с сумкой. «Я хоть и с палочкой, но не инвалид». Колкость так и застревает в горле. Не хочется ей отказывать. Не хочется её отталкивать. Слишком уж долго он отрицал свои чувства, потребность в человеке рядом. Привязанность — не боль. Привязанность — необходимость. Глупые у людей потребности, но вполне себе объяснимые. Ужинать в компании гораздо интереснее, чем в одиночестве. Она умна. И красива. Даже очень. Леви не замечает, как снова поддается и идёт на поводу сердца. И вот он уже стоит в ювелирном и покупает красивое, достойное только её, колечко. — Скажи, если бы между нами стояла сотня красивых, молодых парней, ты бы прошла до конца чтобы выбрать меня? — зачем этот вопрос? — Конечно, я же знаю только тебя. — Только поэтому? — Мне очень трудно открываться и говорить с людьми, поэтому… Я бы прошла хоть две сотни, в надежде увидеть родное лицо, способное защитить и успокоить. — Значит, был бы там не я, а к примеру Армин, ты бы выбрала его? — Леви, что за вопросы? Родным для меня являешься только ты. Мы с тобой связаны, как соулмейты. — Смешная метафора. — Как по мне вполне реальная. — Почему? — Как думаешь, какова вероятность, что мы прошли через всё то, что было, и остались живыми? — Леви молчал, внимательно слушая Микасу. Она часто размышляла, лёжа у него на плече. — А какова вероятность того, что мы станем общаться, полюбим друг друга и поженимся? М? Леви ждёт. Микаса привстала на локтях и посмотрела ему в глаза. — Я не верю в судьбу. Мы сами пишем историю и допускаем ошибки. Но то что мы вместе, это наша ниточка привязанности. Наш маленький якорек. М? Леви любил когда она так по-детски хмыкала и будто ждала ответа. Он потянулся к ней и поцеловал в лоб. — Вероятность 100%, что будь выбор представлен мне снова, я все равно среди сотни искал бы тебя.