Lo que quiero y necesito

— Я не могу поверить своему счастью сейчас, — только перешагнув порог квартиры, Каунисвеси прижался к любимому. — Теперь у нас всё будет хорошо, малыш, — старший в ответ крепко обнял его, подхватывая под бёдра на ручки, — Мы всегда будем вместе, нам теперь никто не помешает, — он понёс мальчика в спальню, снимая кроссовки с себя и с него. Как только спина Каунисвеси коснулась кровати, он сразу же вскочил и сел на колени, притягивая Йоэля к себе, роняя на то место, где только что лежал сам, и смущённо улыбаясь: — Йори, а можно я? — Что именно? — заигрывающим тоном ответил старший. Щёчки Алекси покраснели, но он продолжил начатое, расстёгивая ширинку джинс Хокка и стягивая их вниз: — Сделаю тебе также хорошо, как ты мне вчера, — мальчишка тонкими короткими пальчиками потянул вверх футболку возлюбленного. Тот поддался, помогая снять с себя мешающую вещь. — А куда делся всего стесняющийся зажатый котёнок? — ухмыльнувшись в предвкушении, спросил Йоэль. — Отстань, — Каунисвеси накрыл его губы своими, поглаживая грудь возлюбленного и переходя на торс, а затем поцарапывая спину короткими ноготочками. Хокка издал глухой стон, откидываясь на кровати и расслабляясь. Младший начал покрывать мокрыми поцелуями его шею, не упуская ни единой родинки, запускал пальцы в длинные светлые волосы, бегал руками по торсу, после спустился влажной дорожкой по груди к затвердевшим соскам. — Масии, — выдохнул рокер, опустив большую ладонь на затылок и сжав окрашенные насыщенно чёрный цвет пряди. Каунисвеси сполз ещё чуть ниже и нежно прикусил слегка видные кубики пресса, оставляя на бледной коже красноватые отметины, — Мой малыш, — растянуто шептал Йоэль, поглаживая мягкие волосы парня. Алекси опустился губами к паху. Устроившись поудобнее, он прикусил ствол уже вставшего члена примерно посередине прямо через ткань боксеров, оставляя мокрый и очень заметный на белом цвете след. Он погладил бёдра старшего, намекнув на то, чтобы тот слегка приподнялся, острожным движением стянул последний элемент одежды вниз. Мягкая ткань приятно скользила по ногам, возбуждая сильнее. Алекси взял в свою небольшую ладошку член Йоэля и провёл языком от основания до головки. — Аах… — выдохнул тот в ответ на влажное прикосновение, — Малыш… Я так скучал по этому, — рвано прошептал Хокка. — Ты помнишь, как я умею делать тебе приятно? — грязные разговоры были их любимой темой. — Я никогда не смогу этого забыть, — простонал в ответ старший, притягивая мальчика к своему органу чуть ближе, надавив на макушку. Каунисвеси обвёл языком вокруг головки, слизывая выступившую смазку, — Котёнок, давай. Хочу в тебя, — шёпотом просил он. Алекси обхватил губами головку, впуская орган Йоэля в себя, на что тот отозвался хриплым стоном. Младший начал уверенно двигать головой вниз и вверх, добавляя слюну и лаская ствол языком, не забывая прятать зубки. Вздохи Хокка, который часто сдерживал свои эмоции, ласкали слух. Каунисвеси старался взять глубже, но долгий перерыв заметно сказался на его способностях, а половой орган парня казался ещё больше, чем тогда. Он ненадолго выпустил член изо рта и нежно, но так соблазнительно сказал: — Не сдерживайся, пожалуйста, — мальчик сцеловал смазку с головки, — Я хочу слышать, как тебе хорошо от меня, — собственный орган уже давно и требовательно стоял, но Алекс был слишком увлечён тем, чтобы доставить удовольствие возлюбленному, а не получить его самому. Он слегка изменил позу и глубже насадился ртом на член Хокка, перебирая небольшими пальчиками яички. С непривычки на глазах выступили слезы, но парень не остановился. — Не торопись, — с трудом, но очень заботливо сказал Хокка, — Задохнёшься. Не бери полностью, — Каунисвеси снова выпустил орган изо рта и с довольным лицом ответил: — Лучшая смерть, я считаю, — он опустился ртом на член до самого основания и сам простонал от удовольствия, когда почувствовал, как горячая и влажная головка утыкается в самое горло. — Маси, аккуратней. Алекси не скрывал того, что с трудом мог вобрать орган в себя. Его глаза были влажными от слёз, скулы уже сводило, горло болело от сильного напряжения. Он боролся с рвотным рефлексом и позывами кашля, но прекратить движения и выпустить член изо рта не мог — он слишком скучал по этому телу, по этому вкусу и по этому запаху, вдыхая который мир сужался исключительно до его возлюбленного, все проблемы просто исчезали, а органы будто растворялись внутри и превращались в бабочек, порхающих во всём теле. — Боже, я так скучал, так хотел тебя, — член Йоэля снова оказался глубоко в глотке диджея. Сквозь хриплые несдержанные стоны и тяжёлые вздохи старший шептал: — Аккуратней… Ах… Маси… Боже, малыш… Что ты делаешь, Маси… — перед глазами всё плыло, в голове царит полный хаос, все мысли смешались в единую кучу, тело не слушалось. Остатки сознания пока ещё позволяли ему не начать вбиваться в рот мальчишки грубыми толчками. После стольких лет мучений в одиночестве чувствовать свой орган в тёплом и приятном влажном горле Алекси было нереальным блаженством. Его тело совсем ослабло. Каунисвеси профессионально ласкал его член ладошками, пальцами, губами и языком, не забыв за восемь лет ничего из того, что нравилось Йоэлю. Мальчик ублажал его всеми известными ему способами, делал всё, что доставляет Хокка непередаваемое удовольствие и доводит до мурашек. Чувствуя разрядку, Йоэль предупредил Алекси: — Отпускай… — прошептал он на выдохе, — Сейчас… — младший сделал серьёзное лицо, пережал член у основания и строго сказал: — Даже не думай больше о том, чтобы кончить не внутрь меня, — рокер задрожал от накрывающих ощущений: он уже совсем на грани, а худенькие пальчики диджея сжимают его орган у самого основания и не дают получить разрядку, — Или я не дам тебе кончить вообще. Только в меня, слышишь? — Хокка интенсивно закивал головой, приподнимая бёдра, как бы прося разрешение излиться в рот парня. Алекси снова вобрал орган в себя, и буквально через несколько движений по глотке потекла тёплая солоноватая жидкость. Йоэль застонал в голос. Каунисвеси поймал себя на мысли, что никогда не слышал от возлюбленного подобных звуков в постели — обычно он старался сохранять спокойствие и не показывать, что он чувствует, концентрируясь на том, чтобы удовольствие получил младший. Пульсирующий орган надавливал на стенки ротовой полости, что заставляло делать глотающие движения, которые доводили рокера до головокружения и умопомрачения. Алекси послушно проглотил всё до последней капли: — Самый сладкий и самый вкусный мужчина в мире, — сказал он, облизывая губы и ложась рядом. Йоэль немного отдышался и ответил: — Моя очередь, — он уже хотел было спуститься вниз, но Каунисвеси остановил его: — Я кончу от одного прикосновения. Хокка соскользнул ладонью под боксеры, два раза провёл по твёрдому члену, и Алекси кончил себе на живот, громко выстанывая такое нежное и ласковое «Йори». С удивлённым взглядом Йоэль дотянулся до тумбочки, где лежали влажные салфетки, достал оттуда парочку, вытер жидкость с живота парня и стёр сперму с члена. — Ничего себе, — улыбнулся он, обнимая возлюбленного. — Ты знаешь, что отсасывать тебе — для меня нереальное удовольствие, — Алекси всё ещё тяжело дышал. — Малыш, я так счастлив рядом с тобой, — они крепко прижались друг к другу. Весь день они провели вместе, наслаждаясь теплом и любовью друг друга.

***

Наконец-то весь состав Blind Channel и диджей Alex Mattson собрались на одной студии. — Алекси, в общем, твой отец открыл доступ к твоим трекам, — сказал Нико, — Мы послушали и все вместе пришли к единогласному решению. — Йоэль, я думаю, против не будет, — улыбнулся Йоонас. — А что за решение? — поинтересовался Хокка. — Мы бы хотели, чтобы ты присоединился к нашей группе, — уверенно сказал Мойланен. Диджей удивился: — Правда? — его лицо расплылось в смущённой улыбке. — А чё, давай? — подмигнул парню Йоэль. — Ты же не против? — сказал Олли. — Нет, конечно, — ответил Каунисвеси, всё сильнее расплываясь в улыбке. — Может, тогда попробуем сделать что-нибудь вместе? — предложил Томми. — С удовольствием, — парни принялись за работу. У Нико были готовы тексты куплетов, а Йоэль решил вставить припев, который придумал, пока не мог уснуть в первую после долгой разлуки совместную ночь с Алекси. — Хокка, блять, я щас расплачусь, — чуть смеясь и вытирая глаза, сказал Йоонас, — Такие тексты. — Какая любовь, такие и тексты, — он улыбнулся, притягивая к себе Каунисвеси. Работа над песней закончилась ближе к ночи. Совсем уставшие парни, положив свои инструменты и открывая бутылки с пивом, разговаривали на нейтральные темы, но все разговоры сводились к тому, что они просили Йоэля и Алекси рассказать поподробнее об их отношениях. — Я просто перестал представлять свою жизнь без него, — сказал Хокка, водя ладонью по торсу младшего и почёсывая его животик, как котёнку. Этот жест вызывал у них обоих всплеск ласки и нежности, и им обоим это до безумия нравилось. Короткие ноготочки медленно проходились по плоскому животу, не оставляя даже самых незаметных следов, насколько аккуратно и с любовью Йоэль это делал. Каунисвеси всё ещё был для него подростком, маленьким ребёнком, за которым нужно следить, о котором нужно заботиться и любить его до потери пульса. — Блин, это так мило, — улыбнулся Матела. — И щекотно, — добавил Алекси, на что парни засмеялись. Несмотря на щекотку, он никогда не сопротивлялся, когда старший начинал почёсывать его животик. Ему это очень нравилось, и он был готов лежать так часами и мурлыкать, как кот. Все прекрасно понимали, что эти двое всю жизнь будут вместе. Если они пережили эти восемь лет друг без друга, сумев не утерять свою любовь и чувства и даже полюбив еще сильнее, то ничто не сможет разрушить такие отношения. Сами Йоэль и Алекси тоже это прекрасно понимали, но всё равно берегли друг друга и делали всё, чтобы их отношения становились только лучше. Казалось, сильнее любить уже невозможно, но парни каждое утро просыпались с мыслями о том, что сегодня они любят друг друга намного сильнее, чем вчера. С родителями Алекси не общался — он не смог простить им лучшие годы жизни, проведённые в боли, страхе и страданиях без возможности быть рядом с самым дорогим и любимым человеком. Отец больше не пытался лезть в их отношения, но не потому что он действительно почувствовал себя виноватым. Йоэль был прав — он просто не хотел в тюрьму. Мама пыталась наладить общение с сыном, но её простить Каунисвеси тоже не смог. Он был счастлив рядом с возлюбленным, он занимался любимым делом вместе с ним и его друзьями, он восстановил общение с друзьями со школы, извинившись и объяснив им всю ситуацию о своей пропаже. Группа набирала популярность, увеличивалось количество концертов и других мероприятий, количество работы над новым материалом тоже росло в геометрической прогрессии. Но несмотря ни на что Йоэль и Алекси находили время друг на друга и крепко держались за свою любовь. Они счастливы.