all mine.

PLAZA – all mine

(рекомендуется к прослушиванию до/во время/после чтения этой работы)

У них большая компания размером в 8 человек, знают друг друга почти всю жизнь. Каждый знает как дополнить друг друга, у них у всех мозг на одного и они никогда не ссорятся. Но есть звено, которое нарушает цепь – и та ломается. Этим звеном являются Ян Чонин и Ким Сынмин, в свою очередь, по сравнению с друзьями, они совсем не ладят. Куда бы компания не пошла , они начинают огрызаться, прям как две бешеные собаки. Никто не знает с какого момента все пошло не так, но и вынуждать парней сблизиться было нереально – оба гордые петухи при своём мнении. Однако, они уважают своих друзей, так что как бы в тягость им не было, стараются игнорировать присутствие друг друга. Всё это в порядке норм, ведь никогда не найдутся люди, которые будут всегда идеально гармонировать вместе. Особенно подростковый драматизм и некоторое преувеличение вечно сбивало двоих с толку — никогда не было ясно почему между ними подобная атмосфера.

***

Бутылка крутилась секунд пятнадцать. О Боже, Сынмин был готов запомнить этот долго-пролетающий отрезок времени, в течение которого все только и пялились на бутылку. Даже пофигист Чонин, сидевший в правом боку от него, не хотел отрывать своего взгляда, а глаза его так и отдавали стеклянным блеском пустой банки от пива. Сынмин загляделся на него, как в его затуманенном от перелитого вина проскочила мысль, ладно, когда у него расслабленное лицо он выглядит более менее безобидным. Опомнившись, Ким запрокинул голову назад, делая свежий глоток уже безалкогольного пива ( кто развезет всех алкашей по домам?) и вновь оглядел толпу вокруг : тут человек двадцать пять точно есть, и это количество людей уже сводило с ума. Было пришло его время для рассуждения в голове, что же он делает в таком многолюдном месте, если не по вине друзей, как вдруг его звонко окликнули. А с правой стороны кто-то сильно пихнул локтем, отчего Сынмин прошипел. – Сынмин, правда или действие? – Сдав экзамены по высшим баллам, получая автоматом по всем занятиям, уверенно выбирая вариант ответа в тестовых заданиях – он всё равно затрудняется ответить на один грёбанный вопрос, только с двумя мать его ответами. «Правда или действие?». Вот и причина почему Ким избегает подобные вечеринки. Потому что они всегда приводят к глупым играм «было/не было», «пиво-понг», «бутылочка» и тому подобным. А эти игры заставят весь кампус шуметь, на следующий день после вечеринок всегда так. Сделаешь что-то по пьяни – и это запятнает репутацию.– Сынмин? Если хочешь пропустить свой ход, то ты знаешь чем обойдётся. Сынмин знал чем обойдётся, да и убирать хату после какой-то вписки не хотелось совсем, уж лучше рискнуть и не испортить накалившуюся атмосферу игры. – Действие. – вышло из его уст с прерывистым выдохом. Люди, стоявшие в кругу пустили гул и начали щебетать меж друг друга, чтоб придумать какие козни устроить Киму. Странным было то, что все тут знали Сынмина, хотя единственные, кого он тут распознавал были его типичной компанией друзей и бесячий Ян Чонин. – Твоё действие,– вдруг кто-то громко начал. Сынмин не мог сказать конкретно где, но человек был близко,– Я хочу чтоб ты,– с каждым прибавляющимся словом слои людей будто бы расцеплялись, чтоб юноша смог увидеть диктора. Пред ним появились хитрые глаза и чёрные волосы, уложенные назад с помощью тонкого слоя геля. Улыбка заставляла глаз принять форму полумесяца, а тон стал яснее и пьянее. Со, чёртов, Чанбин. – Заперся на полчаса с Ян Чонином, но при условии, что вы оставите свои гаджеты вне комнаты. Толпа людей зашумела, все вокруг начали свистеть будто б кругом знали об их трудных отношениях. Ким поперхнулся и чуть плюнул на свитер Яна, пока младший испепеляющим взглядом сверлил Чанбина . Его острый взгляд так и твердил «советую последующие ночи спать с двумя открытыми глазами». Но, из-за того, что Ким замарал его, пришлось опомниться и вспомнить кто его настоящий враг здесь. Ян схватил старшего парня за предплечье, поднял на ноги, положил на ближайший стол свой телефон. Сынмин, чуть сбившийся с толку от быстрого темпа не знал куда себя деть. Его две руки были заняты полными сосудами, и заметив это, Чонин, решая как можно быстрее с этим покончить, плавно проскользил руками к чужому заднему карману джинс, где, в общем-то и бывал телефон. Они уже минут пять назад покинули зал где раскручивали бутылку, однако Сынмин почему-то не может выкинуть из своей головы это пылкое и странное желание, чтоб Чонин его ещё раз коснулся. Глаза похлопали в ритм сердцу и ему что-то сильно захотелось въехать в стену сбоку от него. Приди в себя, придурок конченный, это же Ян Чонин! Он даже не заметил как Ян завёл их в комнату отдыха. Ким зашёл последним, и не осознавая по какой причине, но ориентируясь по чутью, решил всё-таки закрыть дверь. Комната была просторной с витражным широким окном на ночной вид Сеула; посреди комнаты лежал большой пушистый белый ковёр, обычно видя такие вещички у Сынмина поднимается тревога, ибо шестое чувство не даёт покоя о том, что вещь будет нереально постирать до изначального вида; мягкий и большой диван, в котором можно затонуть; журнальный столик, на котором уже пустые бокалы с остатком виски на дне, а также красная лавовая лампа, отдающая этой комнате опасную энергию, что как раз описывает накалённость между парнями. Чонин был молчалив и безэмоционален, в принципе, как и во всё своё остальное время. По словам Сынмина он является «тупым задротом , который только и надеется на папины деньжата». А ещё Чонин грубый и всегда относился к Киму с презрением, хотя дольше всего в этой компании друзей состоял старший. И вообще Ян всегда огрызался на старшего, никогда не называл того хёном, относился к Сынмину как к конкуренции и никогда не доверял. Может, это потому, что мы почти одногодки? Пока он стоял в углу и размышлял об их отношениях с Чонином, младший неожиданно для Кима начал поднимать свой свитер вверх, тем самым снимая его и показывая облегающую тёмную футболку. В тусклом бардовом свете комнаты ясно виднелись очертания его фигуры, и сравнивая со средней школой, Сынмин готов поклясться что тот увеличился дважды в массе. Спина стала крепче и крупнее, ростом он уже догнал старшего, футболка почти туго облегает плоский живот с акцентом на чуть упругих грудях. Чугунный котёл – кимова голова, а кипяток бурлящий внутри – его беспорядочные и смешанные мысли. Почему-то начало казаться, что слюна стала вязкой и горячей, а она всё никак не хотела прекратиться. – Чё пялишься? – вешая замаравшийся свитер на стул, повернулся Ян, – Хотя знаешь, – он внезапно подошёл к Киму, оказываясь в метре от него. Его рука потянулась за напитком в чужих руках и резво отняла банку с безалкогольным пивом, как будто она изначально принадлежала ему. Другая рука поднимает кимов подбородок, чтоб тот смотрел ему в глаза. – Лучше молчи. Сынмин разозлился. Он разозлился настолько, что хотелось отомстить за всё и вся, заставить Чонина задыхаться от ненависти к нему, а последняя надежда на их хорошие дружеские отношения ярким пламенем испепеляется прямо у его глаз. Пытаясь держать себя в узде, Киму остаётся лишь сделать всё молча, как и просил Ян. Он отворачивается от чониновой руки и хмыкает, только Ян хотел её убрать, но старший его опережает. Это не соприкосновение, это сплошное столкновение. Тёплые розовые губы обхватили жилистый палец, а глаза смотрели только в одну точку исподлобья. Его ресницы даже не содрогнулись и необыкновенно манили. Ким готов поклясться, что время остановилось, что он слышит сердцебиение каждого в этом доме, что вдруг громкая музыка на заднем плане стала белым звенящим шумом в ушах. Целуя указательный палец Чонина он даже не задумывался о последствиях: что же будет дальше? Конечно же он только и располагался на отвращение по отношению к его жесту, чтоб тот утихомирил свой мать его постоянно взрывающийся пукан хотя бы на неделю-две, ибо Сынмин не может уже найти выхода получше этого. Последующую секунду ожидалась громкая и противная реакция Яна, однако Сынмин видит лишь это: на чужом лице не искажалась ни одна эмоция; брови покосились к переносице, которая отпечатывала две ямки меж них; розовая дымка вокруг щёк и явно потемневший взгляд. Оказалось, что Сынмин слышал не только своё громко-стучащее сердце. Дрожь прошлась табунами по спине, казалось, что он совершил импульсивный шаг и стоит немедленно отступать. От того, что всё пошло не совсем как планировалось, у Сынмина перехватило дыхание и он стремился как можно быстрее отстраниться от чужих пальцев. Лучше уж убирать дом после вечеринки, но стоять перед этим диким и затуманенным взглядом никак не хотелось. Зря он поддался своим эмоциям. Не успел он выбраться, как Ян сделал шаг вперёд и сильнее надавил на кимову губу. Грубо и резко. Палец младшего содрогнулся от ледяного дыхания, проникая чуть внутрь. Почему-то, Сынмин не смог овладеть собой и задел плоть юрким языком. Чонин раскрыл его губы пальцем и потянулся вперёд, впечатываясь ими. По ощущениям они были мягче, казались упругими и очень тёплыми. А ещё, наверное, сладкими. Но скорее, тому чудится. Ким лишь выдал писк удивления, и оказался вовлечён в поцелуй. Настрой парня напротив был мягким, осторожным и страстным. Старшему вообще не хочется этого признавать, и он скорее этого никогда не произнесёт вслух, но Чонин целуется лучше всех, с кем Киму случалось поцеловаться. Чужая рука уже прикасается к его щеке, а банка с алкоголем куда-то выпала, наверное на белый шерстяной ковёр, – хотя какое это имеет сейчас значение? По щеке еле ощущается ласковое движение, вступающее в контраст с самим отношением Чонина к Сынмину. Ким настолько устал от этих уловок и запутанных мыслей, что решил просто выкинуть из головы и отдаться моменту. Похуй что будет дальше, пока Чонин сейчас прикасается к Сынмину больше, чем обычно делает за года два. Когда язык проходится по его нёбу, он, будто не овладевая собой, выпускает из себя стон. И стон этот мягкий звучал так сладко и сдержанно, что казалось, неужели он всё время стеснялся обыкновенного стона? Он держал его всё это время? У Яна возникает необъяснимое сожаление о том, что зря он диктофон не включил. Так бы и переслушивал эти застенчивые звуки, которые исходят далеко не из застенчивого рта. Чонин не может себя сдержать, его сердце бешено ударяется об грудную клетку, словно готово взорваться, и теперь ни капли робости в его действиях не осталось – он уверенно сплачивается языками, получая в копилку ещё один зажатый стон. Руки пытливые приподнимают серое хбшное худи Сынмина; «случайно» царапают бока, туго проходят по талии, считают все 12 рёбер по двум сторонам и обхватывают сзади, оставляя след уже горячих пальцев на спине. Этот след остаётся словно ожог, от которого Ким дёргается и западает ещё ближе к юноше напротив. Кажется, будто б они стали одним целым и уже некуда толкаться: Сынмин был нагло прижат к стене, а меж его ног упиралось колено в чёрном джинсовом материале. Пока руки неосознанно продевали свой путь по чужому красивому телу, а оба были увлечены своими ротовыми полостями, Чонин даже не заметил как ногтем задел краснеющий сосок. Сынмин выдал более откровенное мычание, его ноги покосились и стали держаться только на колене между них, а руки старались найти опору в шее младшего. Его ладони растерянно, как бы боясь неверно прикоснуться, нашли себе удобное пристанище ближе к бритому затылку младшего, крепко хватаясь. – М-м-м? – лукаво и любопытно промычал он, в ответ на бурную реакцию Сынмина. Будто бы ему понравилась сложившаяся картина перед ним, Чонин смело начал водить незаметными движениями по соскам, при этом уделяя внимание уже раскрасневшимся губам Кима. Он никак не мог насытиться парнем, когда тот так щедро одаривал его. Чонину только и хотелось слушать этот скулёж из рта наглого щенка, который так и щебетал на ухо, желая большего. – П-пожалуйста, Чонин..– обрывисто прошептал Сынмин. Его обжигающий шёпот едва кусал за ухо. – Пожалуйста что, Минни? – Чонин опустил голову на его шею, проведя пламенным выдохом по прогибу. Он разок взглянул на Кима, который уже растаял как мороженое в жару на его руках, весь прерывисто дышавший и ярко отвечающий на любое действие. Поцелуй в шею. Ещё один. И ещё. А потом он жадно съедает медово золотую кожу, после зализывая багровеющие пятна. Будто розовые кляксы на чистом полотне. Ян уловил зажатое мычание из уст Кима, который переместил свои руки с его затылка на грудь. Не успел Чонин и глаза подвести к нему свои, как оказался на диване, а сверху него нависал Ким. – Не дразни меня, – начал было Сынмин чётко и хладнокровно,– Я-ян. – Но этот самый Ян схватился за его ягодицы. Это было неописуемое чувство величия, превосходства и просто наслаждения тем, что выскочка Сынмин приземлил свой зад. Только, приземлил он свой зад на пах Чонина, что не менее радовало, конечно. Почувствовав явный и твёрдый бугор между своих булок, Сынмин неосознанно потёрся об него, выбивая из ниже лежащего парня сухое шипение. Тут они, видимо, и поменялись козырями. Услышав быструю ответную реакцию, Сынмин ухмыльнулся и наклонился к шее Яна, не особо торопясь оставляя за собой такие же алые следы. Пока Чонин не имел понятия на какой части тела именно сконцентрироваться, он крепче схватился за мягкие ягодицы Кима, да так сильно, что там должны остаться после него синие следы ладоней; приподнял его таз и обратно потянул к себе, но изменив угол – оба не смогли сдержать непристойных звуков. Его пах только что прокатился по стояку младшего во всей длине. Сынмин прекратил целовать шею, лишь громко дышать, однако после он поднял голову и посмотрел в глаза напротив. Их зрачки показывали одно и то же – тёмное желание, соблазн, возбуждение. Они оба знают чем это может обойтись, но сейчас это не имеет никакого значения ни для кого из них. – Сделай это ещё раз..– Захныкал Сынмин,– Пожалуйста, ещё. И Чонин сделал как его попросили. Он взялся за бёдра Сынмина и помог ему прижаться, трение оказалось таким приятным, что это стало единственным, чего они хотели. Сынмин опять сплёлся в поцелуй, в этот раз страстнее и отчаяннее. – Так хорошо, Чонин-а.– Простонал он, круговыми движениями проводя по паху. – Насколько хорошо? Покажи мне, как тебе нравится, Сынмин. – Тон был таким повелевающим, хотя Чонин был готов задохнуться от нахлынувших чувств и растеряться в них. Сынмин такой милый, что хочется расцеловать. Сынмин всегда казался недоступным как гора, хладнокровно смотрел на малознакомых людей, был придирчив и относительно рационален. Именно эти черты характера так и выводили Яна из себя, он вечно задавался вопросом, почему же Ким Сынмин выстраивает из себя такого надменного и высокомерного? Оказывается, не так страшен чёрт, каким его все малюют: Ким под ним растекался при одном прикосновении, он так чувствительно реагирует на всё и так плачевно выглядит, что Ян клянётся, если бы с ним сейчас был полароид – он бы обязательно сфоткал. После этих мыслей, почему то начала появляться надежда на их следующий раз. Сынмин застонал, его бедра начали неудержимо двигаться вперед. Он выглядел как глупый щенок во время течки, безумно терзающийся о своего любовника, пытаясь получить желаемое удовольствие. Чонин был очарован. Кто мог подумать, что прилежный отличник Ким Сынмин, который всегда был примером для всех учащихся, сейчас безумно трётся об его член и безустанно стонет, запрокидывая голову назад. Эту шею так и хотелось притянуть к себе и нежно зацеловать, жаль она так красиво смотрелась в излучении красной лавовой лампы. Стоны его, на удивление красивы. Ян наверное считал, что тон и сам голос у Кима неприятен, звучит как странный персонаж из покемон-го или тому подобного. Но стоит голосу чуть выше раскрыться, как звучать он начинает словно звон серебра – и голос настолько чистый, что называть его стоны пошлыми невозможно. Хотелось слышать эти стоны всё громче с каждым толчком, чтоб колени на бёдрах Яна задрожали, пока стоны переходят на крики. Пусть он потеряет голос от того, что будет стонать, от того как же ему хорошо. – Пожалуйста-пожалуйста-пожалуйста!– Сынмин продолжил толкаться и отчаянно умолять Чонина, а спина выгибалась его до хруста, каждый раз когда он стимулировал нужные точки. Сынмин был чертовски близок, и эта пошлая картина перед Чонином вроде заставляла его кончить, но одновременно заново возбуждала: у Кима очень красные щёки и уши, тем более на таком багровом освещении; губы вроде хотелось поцеловать, но слушать эти стоны хотелось больше, так что всё, что ему оставалось делать, так это массировать его соски, проходясь вокруг ареол; на лице испарина – Чонину стало жалко бедняжку, так что пока тот несносно тёрся об него, он решил быстро снять большую толстовку с Сынмина(он не пожалел); идеально уложенная чёлка прилипла ко лбу и несуразно выглядела. Уже с оголённым торсом всё было яснее видно – каждый прогиб Сынмина, его движения и как он сексуально крутил своим пахом об бёдра младшего. Ян устал бездействовать и грубо притянул к себе Кима, затягивая того в характерный поцелуй. Они оказались вовлечены в поцелуй настолько, что когда рассоединяли губы, то между ними повисла прозрачная нить слюны. Чонин хмыкнул и позже опять ухватился за прыгающие ягодицы, помогая им сильнее толкнуться. – Ч-чонин-а, я почти..– вздыхая тому в ухо проскулил Ким, едва находя силы что-либо озвучить. Его ноги сильно задрожали, а горячее семя вытекло по его члену на трусы, грудь падает на янову. Чонин, сделав пару движений, кончил после него, простонав в конце «Сынмин-а». Оба почувствовали большое удовлетворение, будто бы их тела голодали несколько сотен лет и только сейчас насытились. У них нет настроения думать, что будет, когда их найдут тут полураздетых, в грязной одежде и спящих в интимной позе; нет сил думать, что будет дальше с их отношениями. – Сынмин, ты до сих пор дрожишь,– Чонин проводит пару ласковых движений по спине,– Неужели настолько понравилось? У тебя кинк на секс в одежде, а? – Чонин хрипло и устало засмеялся, ощутив несильный удар в бок. – Только стонал как порнозвезда, а теперь смущаешься, такой непо- – Чонин не договорил. Потому что Сынмин заткнул его своими губами.

***

Чанбину можно спокойно спать с двумя закрытыми глазами.