Контуринг не только для омег

Вторая беременность проходила не так спокойно, Тэхену захотелось острых ощущений, именно поэтому он находится в центре фиолетовых неонов и, нисколько не стесняясь, соблазняюще поглаживает свое тело, прогибаясь в пояснице, приоткрывает рот, используя мимику лица на 100%. Он притягивает заинтересованные и восторженные вскрики с возгласами. И лишь один взгляд из них является недовольным. Ему хотелось оторваться — он здесь. Делает, что вздумается. Ему нравится видеть, как толпа чуть ли не трепещет при виде него. Нравится наблюдать за тем незнакомым альфой, который, глядя на него, от напряжения крепче сжимает бока своего омеги. Боится сорваться, не удержаться перед более привлекательным, сексуальным. Тэхену нравится здешняя атмосфера. Здесь шумно, весело и, самое главное, вкусные коктейли. Разумеется, безалкогольные лично для него, пока Чонгук наблюдается в радиусе метра. Смотрит хмуро, взглядом показывает, чего делать нельзя, особенно в такой период. Тэхен, невинно хлопая карими глазками, берет в плен губ красную трубочку, по которой поднимается алкоголь. Ну не может он не пить, в эту тусовку. Он так редко выбирается в такие места, будет грех не употребить. В малой дозе это совсем не опасно для плода, чего только альфа заводится. — Пойду-ка я на танцпол, — неловко улыбается Ким нахмурившемуся оо увиденного Чонгуку и в считанные секунды растворяется в толпе. Никакого чувства самосохранения. Одному, да еще и в клубе, а не абы где. Чон доходит до самого яркого и цветастого места в клубе, немного поплутав. Неповоротливые альфы и пьяные омеги то и дело путались под ногами, раздражая все больше. Еще и его неугомонная пара, соблазняющая одним своим видом. Тот прямо сейчас исполнял свой побуждающий к недвусмысленным действиям танец, прикрыв в удовольствии глаза. Для него было достаточно места, никто и не думал приближаться к нему. Тэхен танцевал так, что другим хотелось дать ему немного личного пространства, чтобы понаблюдать за мягкими и плавными движениями. Его накрыло пеленой расслабления, музыки и умиротворения. Он испуганно вздрогнул, почувствовав неожиданный шлепок по заднице, распахнул глаза, встревоженно озираясь. Никого, кроме Чонгука, интимно близко не обнаружилось, и ягодный омега облегченно выдохнул, опустив голову. Конечно, это Чонгук, никто помимо не коснется его, он здесь принадлежит только одному человеку. И вновь напрягся, когда шлепок повторился, только ощутимей и резче. Не настолько безболезненный, чтобы выдохнуть спокойно. Тэхен сжался, тонкая ткань рубашки внезапно перестала ощущаться на его теле, он словно стоял обнаженным перед публикой. Прямые и пожирающие взгляды стали чувствоваться отчетливее, когда его бесцеремонно приостановили. — Здесь же не бордель, мой хороший, — Чонгук оказывается перед ним и шепчет на ухо, расположив руки на талии. Наблюдающие напрягаются, благородно хотят оттащить альфу, что посмел нарушить спокойствие и неприкосновенность прекрасной звезды танцпола. Еле сдерживаются от этого. — Неужели ты боишься, Тэхен? Чонгук достает заправленные в штаны края красной шелковой рубашки омеги, скользит под нее руками, ладонью накрывает мягкий животик, царапая ногтями. — Люди… смотрят, — сдавленно произносит Тэхен, когда Чонгук задирает рубашку до сосков, губами накрывает темную горошинку, не встречая сопротивления. — Они всегда смотрели. Ты говоришь всего о паре людей, не переживай так сильно насчет этого, — говорит в ответ, тут же аккуратно опуская собравшуюся в складки рубашку вниз, и успокаивающе гладит по предплечьям. Ничего страшного не происходит, Чонгук рядом, он защитит, сбережет от всего мира. А чужие глаза прикоснуться не могут, они ничего сделать не могут. — Чонгук-и… — Ким безвыходно скулит, когда рука альфы оказывается под его резинкой штанов и самовольно гладит упругие половинки, скользя пальцем между них. Проникновение двумя пальцами сопровождается вскриком, — который заглушается громкой музыкой, — вишневый омега обмякает в руках, всхлипывает, когда альфа не останавливается, продолжая манипуляции внизу. Там не больно, вовсе нет, наоборот, слишком приятно. Тэхен лицом утыкается в плечо, стонет, его трясет при каждом глубоком проникновении длинных пальцев. — Хочешь, чтобы я взял тебя? — целует макушку. — Ты — сплошное соблазнение для меня сейчас. Ким скулит, пока альфа медленно, но верно продолжает разрабатывать его нутро, другой рукой крепко обняв за талию. Мужчина вынимает из нутра ставшие влажными пальцы. Природа омеги сделала свое дело — теперь смазка в достаточном количестве. — Я хочу уединиться, — Чон нашаривает чужую руку, выводит с танцпола, в поисках места поспокойнее. На эту роль прекрасно подходит коридор в подсобку, там ни души. Чонгук подталкивает омегу к стене, а затем сжимает его предплечья, не так сильно, чтобы сделать больно, но Тэхен ойкает. Альфа целует мягко, совсем не напирает, когда его пара отвечает чуть заторможенно и несмело приобнимает за шею. — Не бойся, — повторяет Чон в пухлые губы, когда Тэхен весь зажимается. — Что с тобой сегодня такое? Ты не боялся танцевать при чужих, незнакомых тебе людях, но боишься меня. Из-за того, что произошло только что? — Вот скажи, я выглядел в твоих глазах как шлюха? Отвечай честно! — голос омеги дрожит, он взглядом прожигает темные, из-за света, губы, которые кажутся еще привлекательнее сейчас. — Нет, выглядел как мой омега, — успокаивающе отвечает, поглаживая худые руки, которые волнительно перемещаются с одной части тела на другую. Ладони беспокойно проводят то по щекам альфы, то укладываются на сильную грудь, не в силах найти себе место. — Не нужно волнения. — Ты выглядел недовольным. — Ты в очень открытой одежде, — пальцем оттягивает рубашку, на которой расстегнуты пуговицы, до груди. — Я хочу, чтобы только я мог касаться того, что я вижу сейчас. Так и хочется снять все с тебя. — Сними, — все, что выдает Ким. Хвойный запах альфы усиливается, когда он видит обнаженный верх, облизывает губы, не отказывая себе в удовольствии притронуться ладонями к смуглой и мягкой коже. — Такой притягательный, — губами накрывает лебединую шею, приобнимая за талию. — Тебя только целовать нужно и лелеять, — целует уголок глаз, улыбаясь. — Ты подаришь мне второе чудо. — Я тебе доверяю, — серьезно проговаривает Тэ, глядя в темные глаза напротив. — Будь осторожнее, пожалуйста. Это… большая ответственность. — Я буду осторожнее. Обещаю. Слышен крик охраны, что разгоняет всех забывшихся молодых парочек, настойчиво и нетерпеливо просит покинуть клуб тех, кто нарушает местные порядки. Например, тех, кто трахается где ни попадя. Чонгук снимает с себя куртку, укутывает в нее омегу и застегивает, поднимает с пола красную рубашку, а затем под локоть ведет мужа к выходу. Охрана применяла силу, чтобы выводить особо буйных парочек, а такими там оказались все. Альфа хмуро и зло смотрел на невежливых охранников, даже Тэхена приобнял за поясницу, чтобы точно не прикопались и не смели пускать в ход руки. На улице ранняя весна, холодный воздух хлещет в лицо, но Чонгуку на это все равно, если не мерзнет его пара. Наивный Тэхен не взял куртку, решив, что и без этого обойдется. Они же на машине и идти недалеко. Самоуверенный мальчик. Зато какие виноватые глазки, пока Чонгук, под пронизывающим кости ветром, открывает машину, доходит до багажника, чтобы достать оттуда плед и подушки — совершает все эти передвижения, замерзая. Спать они пока не собираются, но отдохнуть — вполне. Сегодня ночью они всецело посвящены друг другу. Чимин остался с детьми, ему с ними хорошо. Дети не накричат, не осудят, они маленькие и милые комочки радости и детской любопытности, по крайней мере, сейчас. Минджи тоже примеряет на себя роль мамочки, ухаживает за младшеньким, помогает Чимину усыпить его, качая колыбельку. Тэхен опускает передние сиденья, залазит на них, пока Чонгук стелит плед, укладывает рядом подушки и проворачивает ключ зажигания, чтобы включить тепло. — Продолжим начатое? — Тэхен расстегивает куртку, пропитавшуюся любимым запахом хвои, и снимает ее. Следом принимается за штаны с нижним бельем под пристальным и внимательным взглядом. Когда процесс раздевания омеги завершился, Чонгук быстро снял вещи и с себя, а затем навалился на младшего, руками трогал и касался, обнимал-целовал стройное тело — ему все дозволено. Эта ночь была насыщена острыми эмоциями, они словно вернулись в непокорное время молодости, когда у них было время на все, что бы они ни хотели сделать. Все же Тэхен заснул в объятиях своей пары, разморенный близостью и сегодняшней ночью. Был, определенно, прекрасный день. Чонгук, пусть и не всем доволен, но сейчас полностью расслаблен, пока чувствует в своих руках спящее и теплое тело омеги. Он его готов защитить от всего на свете, такого хрупкого и доверчивого. Готов стать опорой, готов стать для него всем.