here we are, me and you, feeling lost and feeling blue

Вначале они просто пересекаются где-то посередине школьного коридора — Шэнь Юань увлечённо наблюдает за снегопадом за окном и собственными учениками, усердно украшающими этаж различными гирляндами, а Лю Цингэ... Ещё более увлечённо подходит, старательно делая незаинтересованный вид. — Шэнь Цинцю. — окликает он негромко. — Как собираешься праздновать в этом году? — О, шиди Лю... — упомянутый чуть удивлённо вскидывает брови. — Ещё не решил. Очевидная ложь. Он знает — вероятнее всего просто закажет еды, посмотрит что-нибудь, примет поздравления — а потом вновь сядет за проверку работ учеников, либо ляжет спать пораньше. Так же, как и всегда. — Ясно. — Лю Цингэ, кажется, нервничает — взгляд становится ещё прохладней, чем был до того. — Я тоже. И уходит неспешно дальше, не оборачиваясь. Шэнь Цинцю не знает, смеяться ему или плакать. Ученики отправляются на каникулы, весело обсуждая собственные планы, а Шэнь Юань всё так же улыбается, внимательно их слушая. Его собственная семья рада бы его принять, да только он сам не совсем в этом заинтересован. Оставшись после всех уроков прибирать класс и готовить его к следующей учебной четверти, Цинцю оборачивается. В кабинет заходит Лю Цингэ, уже по привычке усаживаясь рядом за один из столов. — Так и не придумал? — Шэнь Цинцю знает, что тот имеет в виду. И прекрасно помнит их разговор. — Нет. — честно отвечает он, садясь за тот же стол и обращая свой взгляд на шиди. Сейчас они больше похожи на старшеклассников, даром что каждому уже под тридцать. — Давай отпразднуем вместе. — слышится ему. Шэнь Цинцю соглашается, неожиданно для себя глупо улыбнувшись. А ближе к полуночи у него вылетает из головы абсолютно всё. И когда он получает сообщение "Выходи на улицу", первое время он теряется. А посмотрев на время, теряется ещё больше. До полуночи пять минут. Кроме нецензурной брани на ум не приходит ничего. Он не успевает ни одеться, ни хоть как-нибудь привести себя и квартиру в порядок, и выбегает по итогу в пижаме и ботинках, еле надетых, к подъезду. Из окон отовсюду слышатся счастливые крики почти хором, поздравления друг друга, новогодние речи. А Лю Цингэ просто стоит, даже не улыбнувшись. Шэнь Цинцю, однако, в порыве восторга позволяет себе обнять того... И замечает, как на плечи помимо чужих рук падает чужая куртка. — Простудишься — никто лечить тебя не будет. О, он уверен — будет. И этот "кто" ещё и придет, как в фильмах, наперевес с мандаринами и кучей лекарств. — Пойдём ко мне. — предлагает Цинцю, уже открывая дверь и почти не стыдясь того, что дома абсолютный бардак. Всю ночь они просто разговаривают в гостиной, смотрят включенный Шэнь Юанем новогодний фильм и выпивают, закусывая картошкой из фастфуд-ресторана. А потом так же и засыпают под утро — почти в обнимку, под очередную комедию. И Шэнь Цинцю готов поклясться, что видел улыбку на лице собственного шиди и слышал полусонное "Ты нравишься мне, Шэнь Цинцю". А ещё готов поклясться, что сам ответил "Ты мне тоже" и всё встало на свои места.