Внутренний мороз

      Игорю чуть больше тридцати и он понятия не имеет, почему до сих пор жив. И это даже не связано с работой, нет. Конечно, на службе тебя в любой момент могут пристрелить, зарезать и ещё много ужасных глаголов, но это тут далеко не при чём. Гром на завтрак будто смелость вместо шаурмы жрёт и каждый раз живым домой возвращается. Прокопенко на всё лишь обессиленно вздыхает. Что на драки, что на самого Грома, который соулмейта своего искать не собирается. Недоверие к людям настолько въелось под корку, что он даже не уверен, готов ли своей родственной душе доверять. А внутри тем временем один холод. И нет, это не те ебучие метафоры, которыми пользуются, чтобы описать одиночество или, к примеру, безответную любовь. Мужчине реально холодно. Мир был донельзя не справедлив. Почему человек должен мёрзнуть только потому, что где-то по земному шару ходит его вторая половинка, которую он даже не сам выбрал. Поначалу он горел желанием найти соулмейта, чаще одевался в тёплую одежду, больше общался с людьми. Сейчас же было откровенно похуй. Из всех людей, с кем он часто общался, остался только Фёдор Иванович. В тёплую одежду кутаться майор уже не видел смысла, а на людей просто не обращал внимания, надвигая кепку на глаза. Он знал, что скоро умрёт. ***       Дубин всё ещё хочет найти соулмейта. Вот такое простое, может быть даже, детское желание, которое держится уже почти двадцать пять лет. Он одевается каждый раз по погоде, но летом, когда все ходят в лёгкой и даже короткой одежде, Дима надевает тёплые джинсы и куртку, чтобы был хоть малейший шанс согреться. Не помогает. Когда, придя в участок, он надолго задерживает свой взгляд на пришедшем Громе, который как-то ехидно улыбается своему коллеге, не удосужившись даже пожать руку в знак приветствия, чувствуется укол совести. Ну не должен он заглядываться на красивых высоких (охуеть каких высоких) майоров, когда где-то есть его родственная душа. Игорю он явно не нравится. В особенности Дима это замечает, когда их ставят в напарники друг другу. Мужчина сторонится его, отгоняет от себя, посылая писать рапорты, чуть ли не рычит на него, от чего парню итак хреново становится, ведь сам-то он рад, что с майором работает. А в конце его добивают ядовитым напарник. Что ж, сам виноват, молодец, Дубин, так держать. После гневного взгляда, внутри будто всё сворачивается. Хочется укутаться в какое-нибудь одеяло или хотя бы куртку, включить обогреватель на всю мощь, потому что холод чужих глаз пробирает до костей. По ощущениям, мороз медленно обволакивает рёбра, пытаясь вместе с тем заключить в ледяную клетку и орган дыхания, и сердце. Лёгкие будто покрываются плотной коркой льда, и наружу вырывается глухой кашель. Дима о чём-то задумывается, но тут же отметает свою мысль, потому что вина перед Игорем захлёстывает с ног до головы. Хотя, что ещё он мог сделать? ***       Когда он помогает Грому сбежать из камеры и вновь предлагает свою помощь в поимке Чумного Доктора, то замечает, что взгляд у Игоря как-то изменился. Мужчина не смотрит на него с недоверием, хотя казалось бы из-за Дубина его уволили, или с каким-то презрением. Несмотря на это "совесть очистил", майор за него, господи-боже, волнуется. Но при этом и парень также переживает за Грома. Тот всё-таки идёт ловить психа с огнемётами. Воодушевляющая речь про стаю, к сожалению, не помогает, потому что в итоге Дубина запирают в какой-то кладовке. Дима его может понять. Конечно, страшно довериться не тем людям, но они с Юлей Игорю помочь хотят. Как бы он не ломился, дверь ему не открыли. Лишь спустя несколько минут, он снова подал голос, разговаривая теперь только с Пчёлкиной, потому что Грома уже и след простыл. - Юля, мы нужны ему. - Дубин сидит на корточках, прислонившись спиной к двери. - Он сам справится. Неужели не веришь в него? - он её не видит, но девушка явно улыбается. - Конечно, верю! Но он один пошёл к слетевшему с катушек человеку, которому убить полицейского как нехрен делать, потому что Игорь у него на пути стоит! - Дима вскакивает на ноги и ещё пару раз стучит по куску дерева. Повисает молчание, а затем слышится тихий вздох. Дверь всё-таки открывается. ***       Кажется, Игорь снова начинает ему доверять. Следующее "напарник" звучит уже не так издевательски и ядовито, а взгляд выражает благодарность, пусть словами майор ничего такого и не произносит. Дубин смотрит мужчине в глаза, и ему будто впервые тепло становится. Стоп. Слегка покосившись на их скреплённые в рукопожатии руки, парень с удивлением подмечает, что ему и вправду тепло. Внутри будто тает лёд, что намерзал там все эти годы. Взгляд Грома слегка меняется, но виду он не подаёт, отнимая свою руку и убирая в карман. - Ну, вы поцелуйтесь. - слышится со стороны смех Сергея. Дубин поворачивается на голос, но всё ещё находится где-то в своих мыслях. Интересно, как Гром отреагирует? Может, ему Дима и не нравится вовсе? Хотя, почему может... ***       Восстановление на службе прошло не так быстро, как хотелось бы самому Грому, но это не мешало ему таскаться в участок. Дома же совсем скучно. С того дня, как задержали Разумовского, никто так и не решился поговорить насчёт того, что они почувствовали. Теперь же холодом можно было назвать и то, что Дима ощущал внутри. Это же надо было Судьбе такую гадость подкинуть. И нет, это он не про Грома, сам Игорь в качестве соулмейта его вполне устраивал, он нравился Дубину. Дима мог с уверенностью сказать, что влюбился в него. Проблема была в том, что это не взаимно. Может хоть один человек, глядя на майора, сказать, что ему нравится кто-то вроде Димы? Правильно, нет. В участок его всё же вернули, от напарничества он не отказался, но упорно делал вид, что ничего не произошло. Да, Игорь считал, что испортит парню жизнь, если они начнут встречаться. Диме нужен кто-то такой... кто не является майором Игорем Громом. В душе снова был один мороз, и мужчину это бесило. В основном, после того как родственные души касались друг друга, тепло оставалось. Даже если люди по какой-то причине были далеко, то всё равно слабое тепло было, хотя встречались случаи, когда оно исчезало, и соулмейтам нужно было находиться всё время рядом, чтобы не замёрзнуть насмерть. И, конечно же, Игорь был в числе последних. В груди будто образовалась зияющая дыра, через которую вечно дул холодный ветер. Майор старался не обращать на это внимание, ну, холодно и холодно, раньше также было. Вот только раньше рядом не было и парня, который чуть ли не светился от счастья, когда Игоря видел. Парня, которому было плевать на грубость майора, на то, что он действует не по уставу (он, конечно, пытался его убедить, но это же Игорь), Диме просто нравилось работать с ним, нравилась его компания. Диме было не плевать на него. Чувства к родственной душе выкинуть или забыть было невозможно, тем более если ты их осознал, и мужчина каждый раз засыпал с мыслью, что Диме сейчас холодно. Холодно из-за тебя, мать твою, Гром, одумайся! Было противно от самого себя, потому что с одной стороны вдруг Димке будет лучше без Игоря, а с другой с хрена ли ему будет лучше, если он мёрзнет без Грома. ***       Дубин упорно не хотел идти домой. Они сидели с майором почти что одни в участке: Дима дописывал рапорт, а Игорь копался в каких-то бумагах, которые, кажется, относились к новому делу. Рядом лежал блокнот, к которому его владелец не притрагивался, похоже, целый день, и кружка, кофе в неё раза четыре за сегодня наливалось. Рапорт он дописал, на что получил спокойное громовское "тогда свободен", но тут же нахмурился. Вообще-то парень собирался помочь. - Игорь, не одному же тебе всё разгребать. - очки сползли с переносицы, но поправлять их Дубин не торопился. Он взял кружку с намерением сделать ещё глоток кофе, но заметил, что давно его допил и разочарованно вздохнул. - Дим, уже почти стемнело, иди домой. - Гром не отрывал взгляд от бумаг. По глазам было понятно, что у того в голове сейчас извечное "думай". Голос у мужчины, казалось, становился с каждым разом всё более и более хриплым - блядская корка льда, которая почти полностью покрыла лёгкие, давала о себе знать. - Тогда пошли вместе. - Я ещё посижу. - Значит и мне дай работу. - парень прислонился к спинке стула, сложив руки на груди, и, наконец, вернул очки на место. Игорь поджал губы и раздражённо засопел. Задумался, отложив листы, что держал в руках, в сторону. Димке и так холодно, позже на улице ветер поднимется, а дождь не перестаёт лить чуть ли не пятый день. Простынет ещё, тьфу. - Вот, что ты за человек. - мужчина провёл руками по лицу, ненадолго зажмуривая глаза. - Ладно, пошли. - Дима улыбнулся и вскочил со стула. Домой, разумеется, хотелось, даже очень - выпить горячего чая и лечь в мягкую постель, но и напарника оставить одного в участке работать он не мог. Забыв, что на улице уже льёт который день, он не достал зонт заранее. Лишь когда они вышли из участка и спустились с лестницы, Дубин скинул с плеч рюкзак, намереваясь достать вещь, которая хоть чуть-чуть защитила бы их от дождя. - Холодно на улице. - сбоку послышалось чужое бормотание, но особого значения он этим словам не придал. А пока копался в рюкзаке, на плечи опустилась чужая куртка. Дима повернул голову к другу. - Хоть немного теплее? - Гром слегка поджал губы. Взгляд был немного виноватым, но парень совсем не понимал, в чём тот мог провиниться. На вопрос он не ответил. Опустил голову, застегнув рюкзак, а затем уже полностью повернулся к Игорю и обнял его. - Вот сейчас... - он чуть зажмурился. - сейчас теплее. - он умиротворённо выдыхает, чувствуя как по телу разливается тепло. Он почти ощущает, как лёд на лёгких окончательно трескается и даёт нормальный доступ к кислороду. Парень бы, наверное, глубоко вдохнул, наслаждаясь тем, что может, наконец-то, нормально дышать, если бы не обнимал сейчас Игоря. Когда на спину опустились чужие руки, Дима подумал, что сейчас расплавится. Ладони у Грома были не просто тёплыми, они были горячими. Даже удивительно, если учитывать то, что изнутри всё это время шёл один холод. Ткнувшись губами в макушку друга, майор подумал, что он идиот. В этих объятиях было настолько уютно, что прекращать их не хотелось от слова совсем. Хотелось прижать Диму к себе как можно крепче и сказать, что он его не ненавидит, а очень даже наоборот и извиниться за то, что сорвался на него тогда из-за "Золотого дракона", будь оно проклято это казино. - Игорь... - М? - Я... - Дубин нервно сглотнул. - я люблю тебя. - услышав в ответ еле слышное не то из-за дождя, не то мужчина специально так сказал, "я знаю", он начал жалеть о своих словах. Чёрт, это ведь может значить всё, что угодно. Началась тихая паника, потому что Гром молчал, не выпуская его из своих "медвежьих" объятий. И прекратилась она лишь тогда, когда Дима, наконец-то глубоко вдохнув и попытавшись успокоить бешеное сердцебиение, поднял взгляд на майора, а Игорь, перестав хмуриться, коснулся губами его виска, убрал руки с чужой спины и, обхватив ладонями лицо парня, провёл большим пальцем по щеке. - Я тебя тоже. - Дима улыбнулся на такой, казалось бы, простой, но очень важный ответ. - А теперь пойдём домой, а то оба простынем.