(Не)сахарные отношения

Препод в универе – козёл. Ибо как ещё назвать человека, который тридцать первого декабря ставит экзамен? Когда почти все студенты ещё пару дней назад смотались домой, Юнги вынужден переться в дорогую сердцу альма матер и отсиживать задницу в ожидании своей очереди на сдачу. Он никогда не жаловался на то, что в списке последний (а кто бы жаловался: на занятиях первым к доске не вызовут, а когда очередь дойдёт, то и уже звонок прозвенит), но сейчас он об этом жалеет. Пять вечера, последний поезд в Тэгу отменили из-за непогоды, а Юнги только выходит с аудитории с зачёткой в руках. На праздничную пятерку рассчитывать всё же не стоило, препод выебал морально его так качественно, что даже Чимин с ним не сравнится (а альфа в этом деле профи). Хорошо хотя бы съемная квартира находится в пяти минутах ходьбы от универа, и даже метель ему не сможет помешать добраться домой. Снег под ногами скрипит, снежинки ебашат в лицо, Юнги шмыгает носом и думает: какой же его альфа мудак. С Чимином они ебутся, ой, простите, встречаются, почти два месяца. И как бы срок приличный, можно и вместе встретить злоебучий праздник: мандаринки там, оливьешка, ёлка, все дела. Но нет! Чимин либо слишком тупой, либо наоборот, очень хороший актер. Ибо как ещё можно объяснить то, что альфа никак не реагирует на намёки Юнги (а у того они прозрачней некуда). Юнги и так, и сяк, и спереди, и сбоку. А толку никакого: приглашение омега так и не получил. Вообще-то он мог бы и сам позвать Чимина к себе домой, но у него как бы гордость имеется! Не будет он на альф вешаться, даже если эти альфы пиздец какие сексуальные. С Чимином они познакомились в ночном клубе. Юнги в момент, когда альфа подошёл к барной стойке, изливал душу бармену о том, что хочется жрать, спать и трахаться. Но если на первых два «хочется» у него катастрафически не хватало денег (уволиться с какой никакой, но работы, было не лучшим решением), то на последнее не было подходящего кандидата. И вот Чимин подошёл со всех сторон. Приблизился к барной стойке, поздоровался с Чонгуком-барменом, по совместительству лучшим и единственным другом Юнги, которого последний в этот день решил использовать как жилетку, заказал омеге маргариту, а себе виски и обещал накормить бедного студента, если тот поедет к нему домой. Юнги проморгался, ущипнул себя за руку, переспросил у Чонгука дважды, не начались ли у него галлюцинации на нервной почве, получил подтверждение, что всё окей, и он не рехнулся, выпил алкогольную маргариту на пустой желудок и, взяв своего принца под ручку, ускакал вместе с ним в закат. Чонгук что-то крикнул вслед, чтобы обязательно скинул ему адрес на всякий случай, и продолжил обслуживать посетителей. Адрес услышать не удалось, ибо они ехали не на такси, а на машине Чимина, но Юнги почему-то страшно не было. На самом деле это альфе стоило бояться. Сидит весь такой распрекрасный: с пухлыми манящими губами, на которых улыбка застыла от шуток Юнги; с глазами темными и глубокими, в которых омега утонуть не прочь. Ну а главное с этими его руками охуеными: рукава по локоть закатил — все надувшиеся венки на обозрении, а кисти с пальцами широкими и длиными, на руле эстетично смотрятся. Когда Юнги попал внутрь квартиры альфы, то аж присвистнул. Его студенческой халупе далеко до этих хором. Омега порывался обследовать спальню, а там и мягкость дорогого матраса, но ему сначала устроили экскурсию до холодильника. Юнги покраснел и начал отнекиваться, почувствовав себя всё же неловко, но Чимин был непреклонен, обещал, что они всю ночь вот так спорить будут, но Юнги обязательно поест. А Юнги что? Он спорить не хотел, у него на эту ночь планы другие имелись: где он, Чимин и кровать, ну не обязательно кровать, можно и прям на столе… Но на столе оказалось нельзя, поэтому они переместились в спальню. Там Юнги хорошо отымели. Во всех позах. Бедный омега даже голос сорвал, но это всё ерунда, главное, что все остались довольны. На утро Юнги с квартиры не выперли, а озвучили весьма неожиданное предложение. Чимин обещал вкусно кормить, поить и качественно трахать. И какой бы дурак отказался? Точно не Юнги. Вот так и начались их сахарные отношения. Которым, кажется, скоро придет конец, потому что Юнги не намерен терпеть к себе такое отношение! Ибо увольте! Да, Чимин богат, он покупает Юнги продукты и шмотки, водит по ресторанам и платит за аренду юнгиевой квартиры. Да, у Чимина толстый член, и он умеет им пользоваться. Но то, что Юнги всё это вполне устраивало раньше, не значит, что ему достаточно этого сейчас. Юнги вообще-то омега, и хотя он довольно острый на язык, порой весьма капризный и вредный, а также любит казаться неподвластным человеческим чувствам, ещё не значит, что он не умеет любить. Ещё как умеет! Без всех этих сопливых прозвищ, милований на публике и громких признаний. Он умеет любить искренне, тихо, спрятав самое дорогое ото всех, чтобы не дай бог не сглазили, и так же тихо страдать. Ибо Юнги ни за что в жизни не признается, как сильно он рад просто видеть Чимина, как ему нравится просто разговаривать с альфой обо всякой ерунде, дразнить его, чтобы тот разозлился и шлёпнул по попе, как нравится получать поцелуи нежные в макушку и просьбы обязательно поесть в университете и тепло одеваться. Ему нравится всё, что связано с Чимином, потому что альфа этот в сердце поселился, разжег там костер, поставил палатку и вывесил плакат: «Занято примерно навсегда, другим нет места». И что прикажете омеге со всем этим делать? Вот и Юнги не знает, и пока он об этом всем думает, путь к дому заканчивается, и двери квартиры открываются со скрипом. Внутри довольно прохладно, потому что Юнги, уходя, выключил камин — он привык экономить и с этим поделать ничего не может. Омега пуховик, облепленный снегом, снимает и вешает в прихожей. Ботинки тоже с ног слетают, и парень, обув пушистые домашние тапочки и шмыгнув пару раз носом, отправляется на кухню ставить чайник, чтобы сделать ароматный малиновый чай, который поможет ему согреться. Юнги думает, что нужно не забыть позвонить родителям, обязательно поздравить и извиниться за то, что не получилось приехать. Можно в принципе по видеосвязи с ними праздник и встретить, всё лучше, чем в одиночестве. Вообще-то он думал, что хотя бы Чонгук его не бросит. Они же верные бро: вместе и в огонь, и в воду, на одном горшке в детстве сидели, и также друг другу волосы держали, когда спирта в крови оказывалось слишком много, и он просился наружу. Но верный друг оказался неверным. Променял своего лучшего друга на какого-то там парня! И его: «Ты не понимаешь, у нас с Тэ-Тэ всё серьёзно. И мне кажется, что он собирается сделать мне на новый год предложение» — ни разу не оправдание. Но Юнги всё равно очень рад за друга. Омега вспоминает о своём любимом питомце, когда слышит шум в гостиной. Ну как шум — судя по звуку, квартира парня переживает апокалипсис. Юнги с кружкой в руках идёт проверять «чё за дела» и чуть эту самую кружку не роняет. Ёлка, которую он вчера долго и нудно наряжал, пытаясь сделать из обычного зеленого дерева произведение исскуства, не меньше, лежит пластом на полу, а половина игрушек, которые, к сожалению, были стеклянными, рассыпались на осколки. Кажется, ещё что-то хрупкое разбилось — это чужое сердце, которое сжалось от обиды и несправедливости этого мира. Юнги шмыгает носом, уже не от холода, и, присаживаясь, собирает осколки в ладонь. Из-за поплывшего взгляда картина становится нечеткой, и парень моргает. Соленые дорожки вырисовываются на чужих щеках, но Юнги нет до них никакого дела. Он устал. Он, черт возьми, так устал! Делать вид, что всё в порядке, что его никак не цепляет происходящее, что у него нет чувств и что он морально не подавлен. Почему именно сейчас? Почему все проблемы на его голову сваливаются все вместе. И в такой важный для него день? Юнги всегда любил Новый год. Он каждый раз ждал праздник с нетерпением, ведь это же волшебный день. Новый год – это время радости и счастья, это время, когда все твои мечты сбываются, когда под ёлочкой куча подарков, на столе бесчисленное количество блюд, в доме пахнет мандаринами и хвоей, и эти самые мандарины можно есть килограммами до тех пор, пока не обсыпет, и мама это не запалит, позже отобрав сладость и спрятав подальше, чтобы ребенок не смог найти. А ведь у Юнги сейчас ни одного оранжевого фрукта в доме! Он собирался купить после занятий, но из-за метели так спешил домой, что забыл. И как быть без мандаринов-то? Кот на глаза даже не попадается. Понимает засранец, что провинился. От чего Юнги ещё грустнее становится, он даже с котом теперь в контрах. Все от омеги отвернулись. Все его оставили. Юнги выбрасывает осколки в мусор, подметает то, что не удалось собрать руками и поправляет примявшуюся хвою. Ель теперь не такая красивая, местами обшарпанная и без игрушек, стоит покосившись на одну сторону и будто смотрит на парня с издёвкой — уже ничего не исправить. Юнги психует. К черту новый год! Он идёт спать! Лучше он все проспит, чем проплачет весь праздник. Зато потом целый год высыпаться будет. Юнги надевает теплую пижаму, на которой нарисованы олени, и пытается не зацикливаться на этом. Парень укрывается с головой одеялом и зажмуривает плотно веки. Поскорее бы сон пришел. Учитывая, что он последние дни недосыпал из-за учебы, срубить его должно очень быстро. Эх, если бы ещё мысли в голове не мешали. Интересно, как там Чимин? Уже вернулся с работы или всё также работает до поздна даже в праздник? Будет встречать новый год или, как Юнги, вырубится сразу же, как голова коснётся подушки? Они же сегодня даже не переписывались. Альфа, как вчера вечером пожелал удачи на экзамене, так в сети больше и не появлялся. Занят наверное. Юнги уже чувствует легкую дрёму, как что-то заставляет его резко вскочить. В прихожей раздается шум, и на кота это совсем не похоже. Омега трёт и так красные веки и, встав с кровати, направляется в сторону звука. Яркий свет неприятной резью отдаёт в глаза, но Юнги хорошо помнит, что точно его выключал. Привыкнув к освещению, парень видит перед собой знакомую фигуру. Чимин. — О, ты спал? Я тебя разбудил? — альфа уже снял верхнюю одежду, но продолжал неловко топтаться на месте. Впервые за всё время Юнги видит его настолько растерянным. — Нет, только собирался. Неловкая тишина. Была бы, если бы кот не дал о себе вспомнить, начав громко мяукать. И что этому комку шерсти неймётся? — Ты надолго? — решается спросить омега. И взгляд на часы бросает, а там стрелки половину одиннадцатого уже показывают. Тут должно было прозвучать от альфы, что навсегда, но это же Чимин. Какой из него романтик? Альфа волосы нервно поправляет и выдыхает тяжело. — Я больше так не могу, — а у Юнги сердце останавливается, — нам нужно прекратить. Пиздец приехали. Он думал, что хуже, чем праздновать новый год одному, быть не может. Оказалось, очень даже. Его, типа, бросить решили в самый праздник? Ну да, новый год начинать лучше без лишнего балласта — оставить все проблемы в виде надоедливого омеги в прошлом. Если Юнги услышит хоть ещё одно оправдание из альфьих уст, то тот бой курантов будет встречать на больничной койке, а сам омега в полицейском участке за избиение человека. — Ммм, окей. А что он думал? Юнги на колени падать и молить остаться альфу с ним не собирается. Чимин смотрит на него странно, а потом обиженно поджимает губы. А, выкусил! Поддели твое альфье эго. — Ты не дослушал даже! — возмущается парень. Ну начинается, сейчас ему запоют о том, какой из него плохой омега и так далее по списку. Нет-нет-нет. Юнги ничего слушать не хочет. Но Чимин подходит ближе, обнимает руками тонкую талию и носом всё ещё холодным после улицы в шею тычет. — Давай по-настоящему, а? Без всяких этих папочек, деток. Я деньги тебе продолжу давать, конечно, но не потому, что ты со мной спишь, а потому, что хочу, чтобы ты ни в чём не нуждался. Омега нервно сглатывает и руки безвольно опускает. Он, случайно, не спит? Вместо ответа Юнги тычет своими губами в чужие и целует, судорожно всхлипывая.

***

Юнги жуёт мандарины, которые ему любезно чистит Чимин, и сидит сверху на своем альфе. Ну а что? Ему так удобно. Альфа, опираясь на спинку кровати, заканчивает чистить последний фрукт и, собрав всю кожуру, отправляет ту подальше на тумбочку, чтобы не мешала. — Дай мне попробовать, — и не дождавшись ответа, приближается к лицу омеги губами, ловит отправившуюся в чужой рот дольку мандарина и довольно мычит. — Эй! Это моё! — Юнги ёрзает на крепких бёдрах, чтобы поудобнее сесть, но получает предупреждающий взгляд. И сразу в его голове коварный план созревает. — Альфа, — он видит, как парень дёргается из-за обращения — это грязный приём, — как насчёт секса под бой курантов? Чимин рвущуюся на лицо улыбку еле сдерживает — Юнги как обычно любит чудить. Альфа под пижаму омеги запускает руки и гладит вмиг покрывшуюся мурашками кожу. Согласен. — Малыш, ты растянут? — Юнги отрицательно машет. Он почти всегда готовил себя перед встречей с альфой, чтобы быстрее приступить к самой приятной части, но сейчас он Чимина в гости не ждал. Альфа проводит языком по своим губам, смачивая, и дразнит омегу, который тянется за поцелуем, но не получает желаемого. — Разворачивайся. От властного голоса начинают дрожать колени. Ох, как Юнги любит, когда с ним слегка грубо себя ведут. Он разворачивается спиной к альфе и без стеснения выпячивает задницу так, чтобы та была прям напротив чужого лица. Чимин полулежит опираясь плечами о стенку кровати и сжимает руками упругие половинки. Штаны с омеги почти сразу слетают, за ними и бельё почти до колен опускается. Юнги ёрзает от нетерпения, а альфа никуда не спешит. — Ты моей задницей любуешься? — решает поддеть омега, но резко затыкается, когда чувствует возле сжимающейся дырочки влажный язык. А вот это они ещё не практиковали. Чимин вырисовывает языком узоры по нежной коже, мажет широко между половинок, слизывая первые капли выделившейся смазки, и слегка проникает кончиком языка внутрь. Гладкие стенки поддаются легко. Внутри влажно и туго, член Чимина наливается кровью, когда он представляет, как хорошо они его обхватят. Альфа отстраняется на секунду, чтобы достать спрятанную под подушку смазку. Льёт себе ту на пальцы не жалея и прикасается указательным к судорожно сжимающемуся входу. Юнги своей рукой пытается всхлипы подавить, ведь, чёрт возьми, так приятно, намного лучше, чем когда он сам себя растягивает. Когда первый палец входит свободно, альфа всё ещё не спешит добавить второй. А Юнги извивается весь и пальцы свои кусает. — Давай ещё, — выдавливает из себя омега. — Попроси хорошенько, — не слушает альфа. — Папочка, вставь ещё один палец, — подумав, добавляет, — пожалуйста. Вот теперь Чимин доволен. Он проникает уже двумя пальцами и сгибает их, ища правильный угол. Альфа понимает, что находит его, когда Юнги не сдерживает громкого стона. Кот за дверью громко мяукает, думая, что его хозяина обижают, но они дверь плотно закрыли, и мелкий засранец не сможет зайти и испортить всю малину, как уже делал однажды. Юнги не думал, что может кончить только от одних пальцев, но когда третий плавно проникает и вместе с предыдущими чётко попадает по комочку нервов, омега понимает, что нет — не выдержит. —Я сейчас кончу! — скулит он, пытаясь донести суть до альфы. Чимин движения прекращает, вынимает влажные пальцы и просит развернуться. Юнги привстает на дрожащих ногах, до конца снимает штаны вместе с бельём и стаскивает через голову свитер. Он поворачивается лицом к своему альфе и смотрит на одежду Чимина, как на предателя. Юнги стонет из-за разочарования и принимается раздевать альфу, да поскорее. Чимин ему помогает и, когда на обоих не остаётся ни одной тряпки, усаживает омегу на свои бёдра. — Давай, малыш, — альфа свой член, давно требующий внимания, смазывает прозрачной жидкостью и, приподняв омегу за ягодицы, помогает насадиться на ствол. — двигайся. И Юнги слушается. Он скачет сверху на альфе, сбивая к черту дыхание. Чимин любуется им: тот весь покраснел, капельки пота стекают ручейками по вискам, с розовых губ срывается стон, который — лучшая мелодия для ушей. И альфа тоже сдержаться не может: подбрасывает бёдра на встречу и тоже постанывает в такт толчкам. Юнги почти падает сверху на альфу — дрожащие колени подводят. Он упирается руками в крепкие плечи и тянется за поцелуем. Пальцы альфы сжимают чужие бёдра так, что завтра точно появятся синяки. Но Юнги жаловаться не собирается — его всё устраивает. Язык, который проникает внутрь влажного рта омеги, вытворяет какие-то чудеса. Альфа везде: внутри, в сердце, под кожей. Его запах насыщенный терпкий забивается в лёгкие, мешая дышать. И Юнги кажется, что ещё чуть-чуть, и он задохнётся от чувств, от эмоций, которые его накрывают волной. И он думал, что справится? Что сможет отказаться от Чимина и дальше как ни в чем не бывало продолжить своё существование? Глупец. За окном взрываются салюты, у Юнги взрывается что-то внутри. Его член, подпрыгивающий в такт толчкам, но обделенный до этого вниманием, накрывают широкой ладонью. Омеге хватает всего пару движений рукой, чтобы излиться в крепко сжатый кулак. Юнги падает обессилено на крепкую грудь, но продолжает принимать в себя грубые толчки. Хочется скулить и рыдать от накопившихся эмоций, но сил нет даже на это. Он чувствует, как альфа кончает внутрь, не прекращая движение. Юнги его завтра убьёт. А пока что он вздрагивает от разбухающего внутри него узла, ловит микрооргазмы и принимает ласковые поцелуи.