вспомни искры пламени/remember the sparks of the flame

***

      Две фигуры, облачённые в тяжёлые мантии, возвышались над омутом памяти в доме бывшей Гриффиндорки. От лица Гермионы отошла вся краска, сейчас её нельзя было сравнить с белым чистым листом: память начала восполнять пробелы. — Грейнджер, — он заметил, как её фигурка вздрогнула над омутом, и она застыла, он даже как-то выдохнул, потому что она не видит сейчас его раздражения. — Как ты могла всё забыть? Что ты такое решила сделать или узнала? Почему я получил от тебя какой-то флакон с воспоминания, и ты по старой дружбе. По какой-то вымышленной дружбе просишь меня их тебе принести. Гермиона резко повернулась на него, окутывая проницательным взглядом, она не узнавала Драко из её воспоминаний и того, кто на неё срывал голос сейчас. Он был зол, воспоминания можно посмотреть однажды; выводил вопрос о том, что она себе оставила о нём, каким она его видела? — Так если не было никакой дружбы, теперь с воспоминаниями мне трудно верить в то чего не было или ты хочешь сказать, что я себя обманываю. Думаешь мне было так легко забыть почти всю мою жизнь? И знаешь, хорошо, что тебя в воспоминаниях ничтожно мало, потому что теперь ты явно не получишь то, зачем явился! — Гермиона буквально выкрикнула это слова настолько уверенно, что даже заметила, как приблизилась к нему. Правда, расстояние и сыграло злую шутку, Драко заключил её, облокотив ладони по сторонам от Гермионы. — Вот это твои слова благодарности? Мы изменились, я – другой. Нет, ты скажешь мне, где воскрешающий камень, ведь я мог по доброте душевной разбить этот флакон, но не сделал этого, пологая, что там ты найдешь хоть какую-то зацепку, куда его спрятала. — Пугало. Их ничтожное расстояние и то, что он находится так близко. И это враждебное напряжение уж точно не помогало расслабиться! — У меня и так достаточно проблем, Малфой! Малфой прям таки и рассмеялся, его мантия откинулась назад, а сам он был на взводе. Их перепалка выглядела настолько по-детски, она не помнила всю ту серьёзность, с которой отыскивала камень все эти годы. Каждую неделю в тайне оставляла ему эти чёртовы письма в магловском Лондоне, проклятом Малфоем не единожды, беспокоясь, чтобы лишь бы никто не перехватил или узнал, а теперь, когда ПСы совершали нападения чуть не ежедневно, она всё это, забыла, стёрла, как же легко и просто отделалась. — Хочу напомнить о твоей теории, величайшая Грейнджеровская идея, насколько же ты ей восхищалась… —Малфой, какая теория, ты вообще о чём? Малфой поменялся в лице, ему стало душно, даже так, что мигом разболелась голова, он выскочил на свежий и прохладный воздух. Высоко задрал голову и жадно вдохнул воздух. Казалось, что на самом важном она и не с акцентировала своё внимание. Может ей в последний момент это показалось ничтожным? Вполне в её духе, избавиться от чего-то с лихвой, лишь бы на глаза не попадалось. Только вот Драко было всё ещё не спокойно даже за ту часть, что с этим она стёрла чуть ли не важные моменты их жизни, когда он открылся ей, не дурил голову. Ему было интересно легко ли было принять решение, чтобы забыть всё о нём, хотя ... сейчас это ему сослужит, Драко ведомый тем, что все его чувственные стороны по непонятным причинам стёрты, успокоился и вернулся в дом. — Эта теория была о том, что ты связала со знаком в дневнике Тома Реддла. Знак бесконечности, конечно, ты в этом тогда не сомневалась, но почему же поселила их в своей голове сейчас, я искренне не понимаю. Ты постоянно обращалась к этому, столько лет держалась за это. — Он нашёл её чуть ли не на том же месте, даже в той же задумчивой и необычайно спокойной позе. — Значит в конце мне это показалось неважным, однако я запомнила лишь то, что должна передать воскрешающий камень тебе, я даже с радостью сделаю это лишь бы мы больше не пересекались! Драко теперь легко хмыкнул, сомкнув губы, она же сейчас понимает, что теряет чуть ли не самого верного союзника. Драко нельзя уточнять, почему она не хочет с ним видеться, да и видимо самой Гермионе это было ни к чему. Может и к лучшему, что она его не помнит: ушли все его секреты, слабости, разговоры, которые спустя время показались лишними. — Я не уверена точно, но проанализировав себя я могла его спрятать только в одном месте, куда мы можем попасть через несколько дней совершенно не привлекая внимания.

***

      Бал во дворце великой чистокровной династии Фортесприт — для Драко странной особенностью этой семьи – стали их визитные карточки и приглашения. Эта семья отправляла карточки, которые стоит кинуть в огонь: они станут для вас летучим порохом. Так, точные координаты не назывались, а гости попадали через множественные камины. Бекрукс, младшая дочь Фортеспритов — лучшая и, наверное, единственная подруга Гермионы, нагрянула в дом девушки совсем ранним утром, что стук тяжёлый обуви разносился по тихой сонной атмосфере дома. Бекрукс бежала в её комнату, попутно перепрыгивая через ступеньки, ведущие на второй этаж. — Встаём, этот день нас не ждёт! — Высокая блондинка непривычным для неё тоном крикнула на Гермиону, да так, что та от испуга свалилась вместе с одеялом на пол; было видно, как она механически потянулась к палочке, которой у неё уже несколько лет не было, и опустила руку, переводя взгляд то на часы, то на зеленоглазую подругу. – Давай-давай, у нас сегодня очень важный день, к моим на бал явимся вечером. – Бекрукс плюхнулась на ещё тёплую кровать и зарылась под одеяла, выгоняя Гермиону пинками и щекоткой.       Когда Гермиона покинула Хогвартс она догоняла углублённую программу вместе с Бекрукс, во дворце Фортесприт. Удивительно, но именно этот древний род отнёсся к Гермионе очень тепло, заменяя ей родную семью, с ними она проводила всё время чуть ли не с самого рождения — те же в шутку говорили, что она их вторая дочь. — Так, какой план? — Энтузиазм захлестнул Гриффиндорку, возможно, отголоски сна ещё не оставили хозяйку дома, она всё еще медленно хлопала глазами. Гермиона прошла к комнате с большим количеством вешалок — гардеробную. Несмотря на то, что она жила одна , её гардеробной пользовалась и Бекрукс, куда перевезла часть своих вещей. Гермиона прошла сквозь пышные юбки платьев, а стройная девушка с утончёнными формами протиснулась за ней. — Для начала я думаю нам нужно развеяться перед этим томным и наискучнейшим торжеством, — Гермиона слушала Бекрукс и старалась быстрее переодеться. —Однако, Гермиона, я продумала твоё предложение отдать Малфоям дар Смерти, но я боюсь, что там будет слишком много ненужных слоняющихся детей. Отец сказал мне заранее поставить отвод на несколько комнат от моей, чтобы не слонялись, где не нужно. — Не переживай, всё получится. — Бекрукс часто срывала своим родителям важные мероприятия, но наказания не следовало, слишком они любили свою одаренную дочь. И это правда: Гермиона восхищалась с какой лёгкостью ей поддаётся магия. Они вышли из дома Гермионы, предусмотрительно наложив несколько охранных заклинаний. Быстрым шагом они оказались у точки аппарации, а позже и на многолюдной улице— немаги их не замечали, потому что угрюмо сновали туда-сюда. – Да чтоб вас нюхлеры покусали! – Нахмурилась Бекрукс, обращая в свою сторону ещё больше внимания, на такое непонятное для маглов слово. — Ты про что? — Гермиона подвинулась ближе и присмотрелась в ту сторону, когда обратила её внимание Бекрукс. Там, в непринуждённых позах стояли люди, они находились практически в каждом квартале — в связи с повышенной деятельностью ПСов, родители усилили охрану над младшей Фортесприт.       Быстрым шагом, а потом сорвавшись на бег они пересекли небольшой парк, а дальше со смехом, давно позабыв об охранниках, оказались в безлюдном месте. Отсюда можно было попасть к каминам в Лютном переулке. Этот услужливый дворик был пустЮ редко можно кого-то встретить, а вот листовки с новостями были прикреплены к стене. Министерство и высшие маги были сосредоточены. Ограничивались действия Пророка, каждая статья восхваляла Министерство и дискредитировала Дамболдора в глазах общественности. Смельчаки создавали свои буклеты и отдавали их в переходах, за что очень быстро подавлялись работниками Аврората. Листовки часто гласили о встречи с тем кого нельзя называть, хотя многим казалось, что их слишком надумывали. Такая суета подогревала боязнь некоторых перед лицом самого тёмного волшебника.       Бекрукс очень громко смеялась, выкуривая последнюю сигарету, отчего-то она назвала такое: «шалость немагов», а Гермиона шла и наслаждалась природой, слушая свою подругу. Вдалеке виднелись люди с портфелями, спешащие на важные встречи. Кто-то уткнулся в свою газету, и совершенно не обращал внимание на людей, голубей, которые взлетали к небу. Грейнджер залюбовалась атмосферой города; потеряла Бекрукс из вида. Она чувствовала, прилив сил и эмоций, отчего сказочно блеснула фиолетовыми оттенками гладь воды небольшого прудика.       Фортесприт незаметно подбежала и попыталась загрести свою подругу, крепко сжав в своих объятиях. Та немного вздрогнула у неё в руках, но увидев кольца успокоилась. — Готова? Время… — Напомнила Бекрукс. — Я сомневаюсь, в моих воспоминаниях я не показала себе многое или это придумки Драко в угоду себе. Однако было нечто такое, что начало меня настораживать, — Гермиона хмыкнула, странно было подумать о таком. — Словно со мной что-то не так, как будто я хотела это стереть, скажем испугавшись себя. — Что ты имеешь в виду? — Спросила блондинка. — Объясни. — Моя родная палочка утеряна, — Прикусив губы сказала Гермиона. — А эти не до конца повинуются мне, я не понимаю до конца, что именно случилось ранее, но даже и того, что я увидела у меня не вызывает целостности картины. В какой-то момент я смогла сделать невербальное заклинание, невероятно тёмное и сложное. — Вижу, —улыбнулась Бекрукс и продолжила, — Гермиона – сплошь загадка мира Магии.       Гермиона ничего не сказала, никогда в жизни ей не было так радостно и спокойно, и она чувствовала, что не хочет очернять этот момент тучными мыслями. —Ты всегда можешь положиться на меня и мою семью. — Гермиона усмехнулась энтузиазму подруги, Бекрукс мало заботило что-либо, она всегда живёт одним днём и ни о чём не жалеет. Девушки тихо проходили по небольшим улочкам и Гермиона могла наконец выдохнуть и поделиться болезненными проблемами, что не отпускали её, взгляд становился более затуманенным, а прохожих больше не существовало до самого вечера. — Бек, а там будут журналисты? — Поинтересовалась Гермиона. активно жестикулируя. — Правило одного в толпе знаешь. — Это был скорее риторический вопрос, который не требовал ответа. — Да ладно, ты боишься камер, но не этих флегматичных убийц? Поверь, репортёры последние, кого стоит бояться. — Она громко рассмеялась, хватаясь за живот, чуть подавившись дымом от сигареты. —Да просто светиться не хочу. Приветственные огни главного входа во дворец встретили девочек, гости же появлялись в каминах, а выходили, чтобы подышать воздухом, до начала торжества. Огромное количество эльфов и домовых хлопотали над каждым гостем. Бекрукс и Гермиона, боясь, что их засекут прошли через задний двор. — Чертовка-маговка, — Родители предусмотрели, чтобы их любезная дочурка не сбегала и отменили аппарацию на территории здания. В привычной манере блондинка потянулась за сигаретой, прикоснулась к палочке и зажгла, томно вздохнул дым: — Оставь славу Гарри Поттеру. Его жизнь разлетится в пепел, — он и упал стлеющей сигареты, — не думаю, что он сам пожертвует собой, он же ребёнок, скорее всего им пожертвуют, когда придёт время. Здесь (во владениях Фортесприт) он не герой, мы куда выше, просто не стремимся попадать лишний раз на глаза. — Бекрукс расправила складки на одежде и двинулась, выкинув куда-то в траву остатки табака.