жавемю

кондиционер раздражающе гудит, но воздух все равно раскаленный и тяжелый. липнет к блузке, стягивает галстук, отдается комком жара в волосах. парень за соседним столом уже полчаса безостановочно печатает, клацает бледными пальцами, закрывшись огромной стопкой бумаг. будет возможность, и он разбросает их по всему офису, закинув половину в шредер, а не скрепляя пахнущие распечатки степлером. сегодня кофе сонхва было особенно горьким из-за рассказов какие конченые твари работают в бухгалтерии. на лбу появилась испарина, стоит открыть маленькое квадратное окно слева. где-то внизу неторопливо едут автобусы, обжигая руки и открытые ноги своих пассажиров нагретыми сидениями, торопятся убежать из-под солнца студенты, стоят на перекрестке опаздывающие водители. система продолжает работать. там, по другую сторону его представления о будничном живет своей жизнью хонджун. когда рабочий день закончится, и воздух немного отстынет, пак обязательно приедет. ким будет рассказывать, что он тоже часть мира, тоже работает на благо кому-то и когда-то умрет. будет рассказывать не о чем-то притворном, слишком простым до тошноты, используя французкие термины. от солнца осталась только ярко-розовая полоска вдоль горизонта, перетекающая в сумеречное небо. бледно зажглись звезды, ирландские бары со своим оседающим запахом наконец открылись, люди высыпали на прохладные летние вечерние улицы. ветер приятно выдувает испарину после душного пространства. ближе к ночи он станет холоднее, зашелестит обильные зеленые деревья, и прохожие накинут джинсовые куртки. они виделись пару раз за этот месяц. спонтанные встречи, чаще всего по желанию сонхва. ким думает, старший немного чудаковат и даже готов пригласить его проехаться вместе на метро. он всегда приходил с коробкой горячих ресторанных поке. у пака мягкие припухлые губы. хонджун часто наблюдает, как они неловко растягиваются при улыбке, загораясь пунцовым в приглушенном свете комнаты. фонарный свет совсем не проникает сюда. все обычное и домашнее. плотные бежевые занавески, стаканы с названиями стран, лежащие внутри них ручки, листы, отсортированные по высоким папкам. ким будто никогда не ждет и забывает про чужое существование, задумчиво включает свет в ванной, закрывает за гостем дверь. зачем он нашел хонджуна ?? парень тихо наблюдает, как старший начинает хозяйничать в его жизни. апатия научила не реагировать бурно, но это чувство какое-то новое, удивительно приятное, настоящее. ноты, мелодии не могут передать такого, что уж говорить про таблицы и числа. что в его голове помимо вычислений ? сонхва попрощается и будет ждать свой мятный автобус с ярко-желтым горящим номером. воздух сухой, пустой, шершавый. из ощущений только послевкусие рыбы во рту. испарина липнет на кафельные стены и лоб. сердце вынули, помяли, положили обратно, но только сделали плохой за собой шов. орган бешено бьется, вот-вот выпрыгнет. один. в своих безразмерных штанах, намочив их полы. он ведь мог не уходить. не прощаться сухо, зная, что его интонация впредь бессмысленна. мог проснуться у кима на груди, на белой подушке, пахнущей порошком, в стеклянном, в холодном раннем утреннем свете и неспешно завтракать из впервые используемых белых керамических тарелок.