Чистое небо

Если отходишь ко сну Я в твою дверь постучу

      Люди видят сны всегда. Несмотря на возраст, пол и состояние здоровья, черно-белые и цветные. Просто не всегда помнят о том, что видели. Кому-то везёт больше, их сны напоминают сказку и в них всегда есть что-то такое, что никак не вяжется с восприятием его как чего-то существенного. А кому-то снятся тяжелые, неотличимые от реальности кошмары, после которых просыпаешься в холодном поту и рыдаешь от горя, прежде чем понять: трагедия существует там, по ту сторону сознания.        Девианту снилось небольшое загородное поселение, сплошь состоящее из одноэтажных дощатых домиков и пёстрых клумб. Но прогуляться среди почти что мультяшных ландшафтов ему не дали ведьмы. Девицы, разодетые в вульгарные кожаные купальники, решили, что индеец — идеальный жертвенный агнец. Согласно канонам сновидения, мужчина едва-едва унёс ноги, скрывшись где-то среди белых заборов.       — В гробу я видал такое женское внимание… — переводил дух басист, благо, ничего не болело и тело было в целости.       — Что такое, впервые попал в ситуацию, когда бегающие за тобой девушки в немилость?       Девиант повернулся на эти слова и замер. И голос, и внешний вид говорившего явно был знаком, хоть и не вызывал ставшей почти родной мигрени. У мужчины напротив были зелёные, пронзительные глаза с красным зрачком и клыкастый оскал. Только лицо было свободно от татуировок, а его появление сопровождалось розоватой дымкой странного, околопарфюмного запаха.       — Что… Что ты здесь делаешь.? — как назло, имени и чего-то ещё он вспомнить не мог, хоть оно и вертелось на языке.       — Я пятимерное существо, и мне привычно находиться в нескольких измерениях одновременно, — развёл руками незваный гость.       — Ты снова подсел на наркотики? — выдал вдруг Девиант, не ожидая сам от себя такого.       — Смотри-ка, что-то ты всё-таки помнишь, — было видно, что зеленоглазого эти слова задели, хоть он старался виду и не подавать.       — Может… тогда ты и знаешь, что это за место? — басист сел на камень, внимательно слушая.       — Это — твой сон. Ты спишь, и видишь сновидение, очень реалистичное сновидение, а я сноходец. Тебя отрубило от недосыпа, и вот мы находимся здесь, — ответил мужчина с британским акцентом.       — Что ты здесь делаешь? Если ты меня знаешь и пытаешься помочь, то лучше расскажи, что вообще происходит, — предъявил заслуженно Девиант.       — А смысл? Твой травмированный мозг может и эту встречу не запомнить. Как и все последующие. Однако, я работаю над тем, чтобы тебе помочь. Почаще ищи безопасное место, чтобы подремать, — важно заявил сноходец.       — Если возможность полезно встретиться с тобой равна нулю, то и зачем мне засыпать так часто? — фыркнул Девиант.       — А затем, что даже если ты не провалишься в глубокий коматозный сон, то на третий день у тебя начнутся микросны, — собеседник стал серьёзен.       — Мозг будет отключаться на миллисекунды или больше, а ты даже и не заметишь. Хотя нет, заметишь. Я буду появляться чаще, и мир будет фрагментами заменяться на иллюзии. Иногда прикрывая собой важные детали реальности. Думаю, сейчас тебе это очень некстати. Да и, как я слышал, сон лечит, — явно со знанием дела сказал британец.        –Ладно. Не помню, какие отношения у нас были раньше, но, если будет толк, я готов и послушать, — индеец смирился с положением вещей.       — Уже лучше. Рад, что мы смогли найти общий язык. У тебя тяжелая травма головного мозга, иначе бы ты вряд ли признал меня во время течения сна. Сможешь сказать, куда тебя забросило в реальном мире? — вкрадчиво спросил сноходец, подходя ближе.       — Там… там много деревьев. И много заброшенных зданий. Где-то очень далеко от жилых массивов… А если я захочу проснуться? Если мне очень сильно надо.? — задал вопрос Девиант, всем своим видом показывая, что на большее не способен.       — Ладно… поговорим в следующий раз. Что же насчет твоего вопроса, то тебе нужно просто захотеть, — попрощался зубастой улыбкой вторженец, и индеец провалился в пустоту…

***

      Девиант проснулся тяжело, упираясь взглядом в освещенный солнцем потолок небольшой пещеры. Выход был тут же, рядом, как и облегчённо вздыхающий напарник.       — А, очнулся… Это хорошо… А то я подумал, что ты того… в кому нырнул… — Скорбящий утёр нервную испарину со лба.       — Я просто отрубился… недосып сделал своё дело… — басист принял сидячее положение.       — А я тебя предупреждал, что излишнее геройство в твоем состоянии плохо закончится, — поцокал языком мужчина.       — Как долго я пробыл в отключке?       — Ты проспал двенадцать часов. Пришлось пережидать здесь. Тем более, что химера не отстала. Ходит внизу, воет, падла такая, — Скорбящий указал рукой куда-то вниз.       Девиант медленно пополз к выходу из пещеры и аккуратно посмотрел, что творится под скалой. Внизу спал гротескного вида зверь с раздвоенными копытами вместо задних лап и двумя головами на массивном теле.       — Спит, сука… — выругался индеец, пока рядом укладывался гитарист.       Животное явно знало, что долгожданный обед никуда не денется.       — Знаешь, у меня предложение сделать то, что мы должны были сделать с самого начала, — Девиант покрепче взялся за серп на поясе.       — Ты предлагаешь попробовать зарезать эту тварь? — спутник изумленно посмотрел на него, явно подумав об ухудшении кой-чьего состояния.       — Предлагаю. Думаю, если отрезать ей обе головы разом, она больше не встанет. Надеюсь, я не разобьюсь, — индеец уже примеривался для прыжка.       — Куда нахуй?! Ты и мимо дерева без столкновения не пройдёшь, а тут промахнёшься и смерть! — Скорбящий вовремя схватил горе-охотника за ремень.       — Если я правильно понял твой рассказ, мы больше не в одной группе. И я не особо обязан тебя слушаться, — сощурил глаз Девиант, но всё-таки остановился, обдумывая услышанное.       А всё-таки, было зерно правды в этих словах.       — Говоришь, один промах, и всё пропало? Так сделай так, чтобы я не промахнулся.       — Что.?       — Направь меня. Помоги прицелиться для рывка, — басист вскинул оба серпа.       Поломавшись, Скорбящий обошёл товарища сзади и прижался, поворачивая корпус Девиант в нужную сторону. Широкие ладони наклоняли и направляли податливое тело, словно шарнирную куклу, сверяя чужие оси зрения, насколько это возможно.       — Как видишь изображение? — лицо лид-гитариста максимально близко к здоровому глазу индейца.       — По-моему, косит на право. И я плохо понимаю расстояние, — ответил басист, весь напрягаясь, словно часовая пружина.       — Не отталкивайся слишком сильно. Перелетишь. Итак… Пошёл.       Скорбящий отпустил талию напарника, и тот, словно ковбой на родео, приземлился точно на хребет монстра. Сотрясение спинного мозга ударом в одно место сильно замедлило хищника, и Девиант накрест рассек чужую плоть.       Регенерация и живучесть химеры оказались слишком высоки, и недорубленное горло одной из голов стало залогом шанса на выживание. Басисту ничего не оставалось, как вгрызться в фонтанирующую кровью рану серпом и держаться, что есть сил, пока чудище взбрыкнуло под ним. Эти скачки могли бы закончиться смертью под тяжелыми лапами, если бы не визг разрубаемой плоти где-то совсем рядом.       Туша пропахала перед собой несколько метров земли, прежде чем окончательно остановиться в падении, и Девиант увидел рваный сруб на месте второй головы.       — Ты явно хочешь себя добить с такими выходками, … — Скорбящий утирал лезвие своего тесака о рукав, пока картина мира перед глазами басиста приходила в норму.       — Знаешь, а мне даже стараться не надо. Случай прекрасно справляется…       Басист не договорил и так очевидные вещи, поскольку его вырвало на месте после таких гонок. Пока мужчина блевал, гитарист пнул напоследок безголовое тело, лишний раз убедившись в том, что оно больше не встанет.       — Ты как? Идти можешь?       — Могу. Как раз теперь налегке буду, — Девиант кое-как утёр свою-чужую кровь с лица и поднялся.

***

       — Вот ты мне пожалуйста ответь: как тебя, самодостаточного, всесторонне развитого вокалиста, угораздило спутаться с этими…       Эшли удержал в себе порыв нецензурных выражений, так как адресаты были в опасной близости и могли начаться проблемы. Ронни умел дружить с самыми разными людьми, многие из которых друг друга не переваривали. Британцы в этот раз репетировали в Лос-Анджелесе, и Ронни, естественно, составил компанию давнему приятелю.       К Эшли, конечно, были вопросы, но тихий индеец особо не подавал голоса, поэтому его присутствие молча терпели, стараясь не обращать внимание.       — Старые обиды всё ещё гложут тебя, дружище? — Радке глотнул холодного пива из своей бутылки, усмехнувшись с толикой философского отношения к жизни.       — Меня гложут не «старые обиды», как ты выразился, а свежие воспоминания о тоннах дерьма, вылитых от чрезмерно высокого чувства собственной важности, — Парди метнул взгляд из-под ковбойской шляпы.       — Ну, я могу тебя понять. А с другой стороны, кто из нас по молодости херню не творил?       — И всё-таки, что такого ты нашёл в Оливере? — Эшли недоуменно склонил голову на бок.       — А он сны хорошо толкует, — абсолютно по-простому, но с капелькой преисполненности, ответил Ронни, чем вызвал у собеседника припадок истерического смеха.       — Ебанный стыд, от кого от кого, а от тебя, Ронни, я ожидал услышать такое в последнюю очередь. Вот умора-то. Может быть, ты ещё, не знаю, в гадания веришь? — Парди утёр с глаз слезу и замолк, так как клавишник Брингов смерил его внимательным взглядом.       — И это мне говорит главный любитель астрологии на всё Теннесси? Или я чего-то не понимаю, и это вообще другое? — тут же нашёлся с ответной остротой Радке, и индеец в мгновение стал серьёзным.       — Планеты и звёзды, чтоб ты знал, существуют миллионы лет до нас, и нас всех переживут. Естественно, такие огромные массивы огня и массы оказывают влияние друг на друга, и на нас в том числе. А вот сны не более чем коктейль из того, что мы видим днём. Даже одной секунды какой-нибудь ерунды хватит, чтобы ночью приснилась ересь невиданных масштабов. Ну, и много чего ещё влияет. Усталость, состояние психики там… Но относиться к разрядке мозга как к чему-то серьёзному… Вы там не сторчались на пару по второму кругу?       — За такие слова тебе бы, Эшли, трёпку задать хорошую. Однако вижу, я задел за живое, каюсь. Да, твоё мнение имеет место быть, как мнение части учёных. Другая же часть уверена, что во время сна разум может посещать другие измерения, и каждый сон — отдельная вселенная. Кто знает, может у тебя тоже где-то на задворках мироздания вторая жизнь, — скорчил рожу Ронни.       — Фантазёр. Допустим, часть правды в этом есть. Часть. Не более. А вот то, что Сайкс умеет толковать сновидения, вот ни за что уж не поверю, — насупился Эшли, на что его собеседник лишь посмеялся.       Парди не стал спорить дальше, дабы не поругаться. Хочет Ронни слушать сказки, пусть слушает. У каждого свои пристрастия к развлечениям…

***

      Снова звучал голос Проповедника над лесом, будто начинается обратный отсчет до ночи. Каменистая просека кончилась, открывая древесно-хвойную утробу чащи. В этом массиве, по крайней мере сейчас, не ощущалось присутствие кого-нибудь излишне хищного и клыкастого.       Девиант был задумчив и тих, что вызывало у Скорбящего тревогу. Индеец всё прокручивал в голове сон и то, что ему сказал сноходец. Спрашивал он так, словно его, Девианта, и остальных искали. И искали самыми экзотичными способами.       — Эти чёртовы цветы ещё и светятся до кучи. Жаль, что нельзя нарвать букет в качестве фонарика, — сокрушался Скорбящий, взглядом провожая белые мерцающие бутоны.       — Не думаю, что это была бы хорошая идея. По проплешинам нас могли бы легко выследить. Да и к тому же, они могут быть ядовитыми или типа того. На всякий случай, лучше не трогай, — Девиант шёл чуть позади, на всякий случай держа спутника за руку, чтобы не упереться на скорости в препятствие.       В какой-то момент Скорбящий остановился, и индеец смог услышать неровное дыхание.       — Тут лес стал чище… словно за ним следят… –гитарист напрягся, предполагая возможную нежелательную встречу.       — А поблизости… не может быть кого-то вроде лесника или рейнджера? Не исключено, что мы в центре какого-нибудь охраняемой зоны…       — Учитывая всё происходящее здесь, этот человек нам явно не друг. Если вообще является человеком, — Скорбящего передёрнуло.       Когда они с компанией приехали на отдых, они не заметили ни одного патруля, хотя чрезмерно услужливые или подозрительные служители порядка обычно тут как тут, готовые лезть не в своё дело. Мысль о спланированной бойне, предательстве и чётком, зловещем плане по физическому уничтожению их всех грызла разум изнутри, склоняя к новому витку истерики.       — Тогда… что это такое.? Там, вдалеке? Не могу сказать расстояние даже примерно, — голос Девианата словно оберег от дурных мыслей, работал исправно и вовремя.       Скорбящий пригляделся. Действительно, в глубине чаще мерцал огонёк явно искусственного происхождения. Неужто вправду хижина лесника? И с обитателем? Гитарист повернулся к своему спутнику с вопрошающим взглядом.       — Я предлагаю пойти на свет. Может, нам повезёт? Мы и так по уши в говне, куда уж хуже-то, — Девиант был непоколебим в своей решимости, словно у него не только память отшибло, но и инстинкт самосохранения.       Спорить Скорбящий не стал, лишь взяв басиста покрепче за ладонь. Почему-то резко поредевшие заросли подозрительных цветов обнадёживали, и парочка осторожным шагом действительно приблизилась к участку лесника. Типичный такой одноэтажный деревянный дом да смотровая башня рядом.       Рассветный бледный свет выдернул из темноты множество следов вокруг и царапин на тёмном от времени дереве. Дверь выглядела запертой изнутри, хотя огонёк уже погас. Вряд ли бы парочку загнанных музыкантов обнаружили по темноте, но каждый искренне надеялся, что их не заметят. Дело за малым: всего-то постучаться и проверить, есть ли кто живой внутри…

***

      — Получилось…? Ты говорил с ним?!       — Получилось. Да, я смог настроиться на одну волну с ним, но говорить будет очень тяжело. Тяжелое поражение мозга на лицо, минимум амнезия. И еще, от него странно… фонит, что ли? Не радиация, но что-то есть…