Пока смерть не разлучит

— Черный тебе идет, — заметил Кей, пристально разглядывая новую форму на Тецуро. У того еще не было возможности покрасоваться: о том, что команда скоро выйдет на площадку в новых цветах, менеджеры объявили неделю назад, и Тецуро благополучно успел об этом забыть. На тренировке, облачаясь в черный полиэстер с синими вставками по бокам, он больше думал о том, чтобы поскорее привыкнуть к новой гамме на площадке, чем о том, как выглядит. Но Кей, который задержался в больнице и появился в спорткомплексе уже после разминки, подошел к краю трибуны сказать «Привет», смерил Тецуро оценивающим взглядом и вместо приветствия сообщил это вот «Тебе идет». И все мысли об игре вылетели из головы со скоростью эйса, а Тецуро оказался не готов принять подачу. По коже побежали мурашки, язык прилип к нёбу; проще было списать все на волнение перед матчем, чем думать, что Кей сидит буквально в паре метров над их скамейкой запасных и следит за каждым движением — неважно, с какими мыслями. Первые две партии они взяли легко, практически играючи: соперникам не хватало скоординированности, подачи не давались, ошибки сыпались одна за другой, словно играли совсем новички. Меняясь с либеро, Тецуро часто посматривал на трибуну и каждый раз натыкался на взгляд Кея. Тот прикусывал губу, хмурился, сжимал пальцы на легкой куртке, лежащей на коленях. Это нервировало и отвлекало. Мысли в голову лезли самые противоречивые — от того, что, возможно, Тецуро упускает из виду что-то важное на площадке, до слишком уж тактильного ощущения от такого взгляда Кея: Тецуро его даже спиной чувствовал. Хотелось поскорее доиграть матч — всего-то взять еще одну партию — и разобраться, что происходит. Еще хотелось поскорее наложить на Кея руки, гладить, ласкать, видеть, как он расслабляется под ладонями… Тецуро зажмурился и энергично потер мокрое, разгоряченное лицо. Однако в третьей партии соперники заменили связующего, и стало не до переглядок. Не сразу, но игра усложнилась: розыгрыши стали длиннее, противники наконец поймали волну, и теперь уже не только диагональные, но и блокирующие выглядели более серьезно и угрожающе. Третью партию команда Тецуро сдала после тридцати очков, и до самого перерыва он не поднимал взгляд на трибуну. А когда поднял — стало не до вводных, которые в тот момент давал тренер. Температура в зале, видимо, как и на площадке, поползла вверх — сам Тецуро только что вытирал совершенно промокшие волосы и стоял с полотенцем на шее — и Кей торопливым жестом расстегнул верхние пуговицы на рубашке, на скулах горел румянец, взгляд потемнел и потяжелел. Тецуро нервно схватился за бутылку и жадно припал к горлышку, проливая воду на себя. Позарез нужно было закончить матч как можно скорее. Тецуро полностью сосредоточился на игре, забыв и думать про зрителей вообще и одного конкретного в частности, тем более, что собственная команда, будто выдохшись в первых партиях, принялась лажать, то и дело теряя мяч из виду. Внутри кислым варевом вскипала досада, и пришлось напомнить себе, что обманчиво легкие первые партии и сам принял как должное. После честно заработанных очков Тецуро старался подбодрить сокомандников, хлопнуть по спине — ну или пониже — встряхнуть, взъерошить волосы, снять тягостное напряжение и поддержать боевой дух. Во время тайм-аута, вдруг опомнившись, вопросительно глянул на капитана: не перетягиваю ли одеяло? — но тот лишь согласно кивнул, и отлегло. Вспомнились прежние навыки, когда парой слов удавалось поднять настрой или дать волшебного пенделя особо расслабившимся. Заколотив в площадку очередной «гвоздь», Тецуро уже развернулся, чтобы обняться со своими и идти на подачу, но увидел, как скамейка запасных хлынула за линию и только тут сообразил, что заработал последнее, победное очко. Ребята смели его волной, игроки с площадки и запасные кричали, вскидывали кулаки в воздух, сжимая в объятиях всех, кто попадался под руку, и Тецуро был с ними, был частью их. После обмена поклонами и благодарностями за игру, Тецуро, вместо того чтобы сразу заняться растяжкой, метнулся к трибунам, вновь отыскивая Кея. Тот с улыбкой следил за ним, подперев щеку рукой, а на короткий манящий жест удивленно вскинул брови, но тут же поднялся. — Ну как? — спросил Тецуро, задирая голову и упирая руки в бока. Кей перегнулся через край трибуны, ловя его слова. — Не заскучал? Тот прищурился, будто оценив юмор, скривил уголок губ. — Чуть не уснул. — Да, я заметил, — рассмеялся Тецуро, приподнял майку и вытер пот с лица и шеи, наслаждаясь тем, как жадно Кей следит за его движениями. — Дождешься? Кей задумчиво поджал губы, комкая куртку в руках, потом покачал головой. — Поеду, — наконец сказал он. — Приезжай сразу, как освободишься, — но сам продолжал смотреть, и показалось, мир вокруг отдалился, на миг оставляя их только вдвоем в огромном зале. — Куроо! — раздалось за спиной. — Быстро на растяжку! — Уже бегу, — Тецуро сказал это тихо, отвечая скорее Кею, чем капитану, и, взмахнув рукой, вернулся к команде. За растяжкой последовал разбор полетов, который закончился быстрее, чем ожидал Куроо: тренер наскоро похвалил блок, повторил диагональным замечания, которые уже звучали во время тайм-аутов, озабоченно зыркнул несколько раз на связующего, который даже не смотрел ни на кого, а лишь молча разминал пальцы. Торопливо переодеваясь, Тецуро отмахивался от всех предложений пойти куда-нибудь и отметить. — Простите, парни, не в этот раз. Меня ждут, — скрыть улыбку не получалось никакими усилиями, а от нетерпения он с трудом справлялся с собственной одеждой, не с первого раза попав в горловину свитера. — Ого! — присвистнул кто-то. — Куроо обзавелся личной жизнью? — А ты что, не заметил, какой он в последнее время? — подхватил другой. — Парни, не ваше дело, — пропел Тецуро, уже по пути к двери застегивая ремень и неловко придерживая сумку перекошенным плечом. — Удачно вам отметить, и не вздумайте звонить мне, если напьетесь! До станции метро Тецуро откровенно бежал, даром что менее часа назад отмахал матч из четырех сетов. Фантазии о том, что ждет его дома, вспыхивали в голове одна горячее другой, и он несколько раз встряхивал головой, прогоняя непрошенные мурашки, и прижимался пылающим лицом к руке, которой держался за поручень. Но картинки возвращались снова и снова: темный, горящий возбуждением взгляд Кея при прощании, порозовевшие, искусанные губы, белая шея в расстегнутом вороте рубашки и едва заметное пятнышко засоса ближе к ключице. Тецуро столько всего мог и хотел сделать с Кеем, показать ему, научить… от мыслей об этом кровь кипела, заставляя желать, чтобы чертов поезд ехал еще быстрее. Не то чтобы это было впервые: они опробовали звукоизоляцию в их общей квартире в тот же вечер, когда Тецуро «переехал» к Кею. Все произошло прямо на пороге гостиной — едва Тецуро, сбросив обувь, сделал шаг с татаки, Кей протянул руку и, обхватив его за затылок, привлек к себе, ловя приоткрытые от неожиданности губы своими. Тецуро столько раз представлял себе их первый поцелуй, а в тот момент все образы улетучились, оставив лишь жгучее желание прикосновения, обладания, поглощения. Все мгновенно вышло из-под контроля и получилось стремительно, смазанно, неловко, но потрясающе здорово. Оба слишком долго ждали этой возможности, сначала изнемогая от тактильного голода в разных городах, потом от желания большего, находясь рядом, но не наедине. Конечно, в воображении Тецуро рисовал себе, как все будет неторопливо и осторожно, медленно и романтично. А кончив от одних поцелуев и вида Кея, который, закусив ладонь, чтобы сдержать стоны, выплескивался ему в ладонь, ни о чем не жалел. После этого, все еще разгоряченные и смущенные собственной несдержанностью, оба пришли к выводу, что времени достаточно, и спешить некуда. Их близость, родившаяся в ту неделю странного безвременья, которую Кей провел рядом с Тецуро в виде призрака, окрепла в месяцы, что они прожили потом врозь. Получив возможность прикасаться друг к другу, теперь оба старались использовать ее бережно, изучая друг друга, получая удовольствие от самых простых вещей — ночей в объятиях, совместных пробуждений, толкания плечами по утрам возле раковины. Оба выжидали, пробуя на вкус, не спеша открывая для себя пристрастия и особенности друг друга. Но хотелось большего; ощущение становилось иногда почти осязаемым, когда Тецуро вроде бы незаметно следил за Кеем, а тот вдруг оборачивался и ловил этот взгляд. Ожидание подспудно скапливалось внутри, вызывая чуть более яркие сны, заставляя порой чуть острее реагировать на простую ласку, чуть с большим напором целоваться на пороге перед рабочим днем. И когда-нибудь должно было перелиться через край. Тецуро изо всех сил надеялся, что момент настал не только для него, но и для Кея. Знакомая квартира встретила привычными запахами и теплом. Тецуро зажмурился на миг, прежде чем громко сказать: — Я дома! Кей вышел из комнаты, прислонился плечом к дверному косяку и молча наблюдал, как Тецуро торопливо сбрасывает верхнюю одежду и обувь. — Ты не рад меня видеть? Где поздравления для победителя? — задвинув в угол спортивную сумку — разберется с этим позже! — Тецуро прильнул к губам Кея, но тот почти сразу отстранился. — Раздевайся, — смакуя каждый звук, произнес он. Сердце в груди забилось сильнее, щеки обдало жаром. Тецуро облизнул пересохшие губы и рывком стянул свитер, тесня Кея вглубь комнаты. — Мне нравится такой настрой, — шепнул он, снова пытаясь поцеловать его, но тот ловко увернулся. Пряжка ремня звонко ударилась об пол, когда Тецуро снял штаны и перешагнул через них, оставаясь в белье и носках. — Пока хватит, — сказал Кей, кладя руку ему на грудь и придерживая. Затем развернул спиной к дивану и толкнул. Тецуро сжал кулаки, глядя на него снизу вверх; в груди было тесно. Заметив его взгляд, Кей самодовольно вздернул подбородок и… отвернулся. Подошел к барной стойке и взял за спинку один из стульев, протащил ножками по полу и поставил перед Тецуро. Уселся, широко расставив ноги, и похлопал себя по бедру. — Давай сюда. — Ке-ей! — протянул Тецуро, не скрывая досады в голосе. — Я заметил, что ты стал прихрамывать к концу матча. Снова боли? — Нет, просто привычка, наверное, — проворчал Тецуро, вжимаясь в спинку дивана и недовольно сопя. Кея, видимо, нисколько не смущало, что тот сидит перед ним практически в одних трусах, которые недвусмысленно топорщатся спереди. — Сюда, живо, — велел он, взмахнув рукой. Тецуро подчинился. Когда дело доходило до его здоровья, Кей становился ужасно упрямым. Все те недели, что он провел в Мияги, восстанавливаясь после комы и утоляя потребность близких в его внимании, он каждый день терроризировал Тецуро указаниями и наставлениями, требовал отчетов о ходе реабилитации, даже несколько раз следил за процедурами по видеосвязи. Потом он вернулся наконец в Токио и спустя пару недель, в которые они проводили вместе практически все свободное время, предложил Тецуро переехать к нему. Чтобы следить за его коленом лично. Ничего более романтичного Тецуро в жизни не слышал. По крайней мере так ему показалось вначале. Потому что Кей на самом деле всерьез взялся за него, изнуряя тренировками, разминками и массажами. Тецуро даже шутил, что тот, видимо, хочет сделать его предметом своей научной работы по травматологии. Кей обхватил его лодыжку, стянул носок. Тецуро запоздало вспомнил, что даже в душ не сходил, напрягся было, желая отстраниться, но Кей бросил на него до того суровый взгляд, что препираться тут же расхотелось. Оставалось только расслабиться и получать удовольствие. В предвкушении Тецуро невольно сжал челюсти и выдохнул, прикрывая глаза: это только в порно массаж становился прелюдией к разнузданному сексу, на деле же ощущения были далеки от приятных. Прохладное прикосновение массажного крема, несколько широких, разогревающих движений, постепенно поднимающихся все выше, охватывающих голень, колено, бедро. Сильные ладони Кея плотно обнимали ногу, растирая усталые после игры мышцы, заставляя расслабиться и отдаться на милость не самых щадящих манипуляций. Секунды скапливались теплом на коже, пальцы скользили легко, не причиняя неудобства или боли, и Тецуро в какой-то момент открыл глаза, удивленный тем, что ничего ужасного не происходит. Кей смотрел на него в упор, будто пытался и не мог прочитать выражение лица, и руки его блуждали по бедру Тецуро, вызывая желание податься ближе, раскрыться. Тот невольно отодвинул правую ногу, чувствуя, как кровь снова приливает к паху. — Кей, — губы казались онемевшими, Тецуро сам не услышал своего голоса. Пальцы в ответ дрогнули, мазнули выше по внутренней стороне бедра. Теплая ладонь прижалась следом, согревая кожу там, куда массаж не добрался. Тецуро стиснул в кулаке подушку и с шумным выдохом откинул голову на спинку дивана. — Ты издеваешься… Теперь движения Кея уже не казались такими уверенными и отстраненными; пальцы с легким нажимом разглаживали мускулы и связки, но в этих действиях не чувствовалось конкретной цели — наоборот, Кей будто сам получал удовольствие от прикосновений, исследовал рельеф мышц и гладкость кожи, впитывал ее тепло. Чувствуя, как его пальцы подбираются все ближе к паху, а к колену прижимаются раскрытые губы, как от влажного прикосновения языка кружится голова, Тецуро постепенно терял контроль над своими ощущениями. — Знаешь, если ты сейчас не остановишься, — севшим голосом сказал он, — то я за себя не ручаюсь. — Я за себя тоже, — в тон ему ответил Кей и прихватил коленную чашечку зубами. Ладонь наконец-то накрыла пах, и Тецуро вздрогнул всем телом. Кей без лишней ласки сжал член, обтянутый тканью трусов, и потер большим пальцем мокрое пятно на головке. Тецуро застонал, подался бедрами вперед и обхватил ладонь Кея своей, сжимая член так, что от давления немного прояснилось в голове. Кей всхлипнул и отстранился, чтобы убрать с колена ногу Тецуро. Он рывком поднялся и бросился из комнаты. Тецуро на миг растерялся, распаленный и взбудораженный. Неужели он что-то сделал не так? — Кей… — позвал он хрипло, но услышал, как выдвигается ящик шкафа в спальне, как Кей роется внутри… и от понимания тело прошило ознобом. В тот ящик Тецуро лично положил купленные заранее презервативы и смазку, сопровождая все безобидными шутками, чтобы развеять неловкость. Кей появился на пороге уже без футболки. Швырнул флакон и серебристую ленту на диван рядом с Тецуро, подошел ближе, на ходу расстегивая джинсы и спуская с бедер. — Ты уверен? — на всякий случай спросил Тецуро, запрокидывая голову и глядя на Кея снизу вверх. Прямо перед лицом был его пах, член так сильно натягивал трусы, что это можно было счесть за ответ. Но Тецуро хотел знать наверняка. Кей, кусая губу, окинул Тецуро жадным взглядом. — Более чем, — кивнул он, залезая на диван и устраиваясь на бедрах Тецуро верхом. Тецуро обхватил Кея за талию, привлекая к себе, и тот прижался задницей к его члену, потерся, хватаясь за плечи и наклоняясь за поцелуем. — Ну… что? — спросил Тецуро, когда воздуха перестало хватать и пришлось прервать поцелуй. — Что? — тот облизнулся, блуждая пьяным взглядом по лицу Тецуро. — Кто? — Сверху? — Кей вздернул бровь, договаривая за него. Тецуро кивнул, обводя большими пальцами ямочки на его пояснице. Тот опустил глаза, будто раздумывая. Сглотнул и снова потерся о член Тецуро, раздвигая ноги шире. — Хочешь, чтобы я тебя?.. — выдохнул Тецуро ему в губы. — Хочу, — тот поднял глаза, и все сомнения разом улетучились. — Тогда обойдемся без долгих прелюдий, — предложил Тецуро, поворачиваясь и опрокидывая Кея на спину. — Согласен, — Кей отыскал и протянул смазку, придержал за крышку, и та осталась в него в руках. — Хорошо, — кивнул Тецуро и глубоко вздохнул, стараясь успокоиться. Распростертый под ним Кей с раздвинутыми ногами выглядел дьявольски соблазнительно. — Хорошо. Тецуро подцепил резинку трусов и потянул вниз: зацепившийся за нее член со шлепком упал на живот, пачкая его смазкой. Кей вывернулся из белья и кивнул на Тецуро, не стесняясь своего вида: — Ты тоже. Тецуро подчинился, не сводя глаз с Кея. Обнажаться друг перед другом, зная, как далеко все зайдет на этот раз, было очень волнительно. Кей оценил его вид и облизал губы, снова вцепляясь взглядом в лицо. Затем медленно развел колени, спустив одну ногу с дивана, а вторую закинув на спинку. Румянец возбуждения теперь покрывал не только его лицо, но перетек на шею и грудь. — Ты прекрасен, — пробормотал Тецуро, чувствуя, как тело начинает бить крупной дрожью. Выдавив немного смазки, он провел между ягодиц Кея, затем еще немного — втирая в задний проход. Кей вздрогнул и подобрался, откидывая голову и прикрывая глаза. — Холодно. — Потерпи немного, — Тецуро потянулся, чтобы прикусить так удобно подставленную шею. Снова и снова обводя неровно пульсирующие под пальцами мышцы ануса, провел языком по сжавшимся в горошины соскам, по животу, поцеловал внутреннюю сторону бедра, прижимаясь щекой к поднятой ноге. — Не тяни, — попросил Кей. — Не буду, — успокоил Тецуро. — Не больше, чем нужно… — Кей зыркнул темным взглядом из-под ресниц и качнулся навстречу руке. Тецуро невольно фыркнул и придержал, разминая медленно поддающиеся мышцы. Они и прежде это делали, но никогда не заходили далеко. — Мог бы раньше сказать, ты же знаешь… Кей нахмурился, протянул руку, вплетая пальцы в волосы Тецуро, и слегка толкнул вниз. — Меньше слов. Дважды объяснять было ни к чему — Тецуро с готовностью наклонился, обхватывая губами влажную головку; Кей вздрогнул всем телом и судорожно сжал волосы в кулаке. По спине прошла горячая волна, Тецуро взял глубже, обводя член языком и чувствуя, как расслабляются под рукой мышцы. Когда он смог протолкнуть внутрь второй палец, Кей уже крупно дрожал и непрерывно кусал губы, тщетно сдерживая прорывающиеся стоны. Тецуро почувствовал, как по спине щекотно скатились одна за другой капли пота. Изнутри сжигало нетерпение, в голове мутилось, и пальцы дрожали, когда он трахал ими скользкий, покрасневший вход, упираясь подушечками в простату. — Тецу, — хрипло позвал Кей. — Я больше.... Тецуро собрал с его головки стекающую смазку и смешал с прозрачными каплями на собственном члене. Крышу неотвратимо сносило. Он не знал, сможет ли протолкнуться внутрь — там все еще было слишком тесно, — но терпение у обоих было на исходе, поэтому он пихнул диванную подушку Кею под бедра и заозирался в поисках презервативов. Кей заложил руку за голову, в секунду нашел их где-то там и кинул в Тецуро. Торопливо раскатав резинку по члену и добавив еще смазки, Тецуро придержал Кея за бедра и прижался головкой ко входу. Снова вскинул вопросительный взгляд и надавил на пробу, следя за лицом Кея. Тот перестал дышать и закусил губу до белизны, но мышцы упруго разошлись, пропуская член внутрь, и Тецуро даже растерянно замер, не чувствуя ожидаемого сопротивления. — Боги, Кей, — невольно сорвалось с губ, — ты невероятный… Тот нахмурился и приоткрыл глаза, несколько раз глубоко вдохнул. — Дай… привыкнуть, — выдавил он. — Черт, ты… все-таки такой большой… — и по губам скользнула знакомая нахальная усмешка. Хотелось что-нибудь ответить в тон, но Тецуро испугался, что вместо шутки расплачется. Он погладил Кея по животу, взял в ладонь слегка опавший член, провел несколько раз, задевая края головки, и чувствуя приток крови под нежной кожей. Мышцы вокруг члена перестали судорожно сжиматься, Кей медленно выдохнул, расслабляясь, и поднял взгляд на Тецуро. Внутри было так горячо и тесно, так невыносимо хорошо, что было понятно: надолго его не хватит. Тецуро продвигался вперед медленно, то и дело замирая, чтобы дать обоим время, но член Кея, который он продолжал бездумно гладить, наливался все сильнее, и тот в какой-то момент подобрался и толкнулся навстречу, с низким стоном вбирая Тецуро до основания. Тецуро невольно вскрикнул и застыл, пережидая обжигающий вихрь внизу живота и боясь кончить от малейшего движения. — Тихо! Тише-тише-тише-тише, — зашептал он, зажмурившись. Ощущений оказалось слишком много — невозможно было прислушиваться к тому, что творится с Кеем и контролировать собственный оргазм. Не сегодня, не в этот самый первый раз. Поэтому когда Кей, едва немного отстранившись, снова насадился до конца, Тецуро перестал сдерживаться и начал коротко и сильно вбиваться в него, одновременно надрачивая стоящий колом член. Кей заскулил, забился в руках, выплескиваясь и пачкая все вокруг — грудь, шею, диван — белыми струями спермы, и Тецуро тонул в нем, казалось, проваливаясь все глубже, впитываясь в него, кончая до цветных пятен перед глазами. — Ты тяжелый, — вздохнул Кей спустя какое-то время. Тецуро с трудом поднялся на вытянутых руках, оглядывая его. — Выглядишь довольным, — улыбнулся он, слизывая пот над верхней губой. Кей фыркнул и прикрыл глаза, растрепал свернувшиеся кольцами от пота волосы. Тецуро отстранился, медленно вышел из его тела, снял и завязал узлом презерватив, оглянулся по сторонам. — До этого момента ты держался хорошо, — съязвил Кей, заметив растерянное выражение его лица. — Поговори мне еще, — проворчал Тецуро, отбрасывая презерватив на пол. — Не устраивай тут помойку. Тецуро, проигнорировав замечание, снова улегся на Кея, сжимая в объятиях. — Ну как? — Все еще тяжелый, — поморщился тот. — Я об ощущениях, — покачал головой Тецуро. — Тебе действительно было хорошо? Кей вздохнул, запустил руку в волосы Тецуро, нежно перебирая пряди и отводя от лица, погладил по щеке. — Это твое самолюбие просит ответа? — хитро улыбнулся он. — Скорее уж любовь к тебе, — фыркнул Тецуро. — Я-то знаю, что хорош. — Неплох, но не более, — состроив гримасу, сказал Кей. — Неужто есть, с чем сравнить? — развеселился Тецуро. — Только с фантазиями. — Оу, — Тецуро повернулся и поцеловал центр его ладони. — Расскажешь мне о них?