На земле - и под нею

Нико курит, не отрываясь от работы. Она делает глубокую затяжку, а после – медленно выдыхает сигаретный дым сквозь нос. Сколько там нужно никотина, чтобы убить лошадь? Нико состоит из него процентов на восемьдесят так же, как другие люди процентов на восемьдесят состоят из воды. Он пропитывает ее слизистую, ее легкие, ее волосы, а заодно и все, что ее окружает: от ткани одежды до обивки кресел. Невольно Нико вспоминаются все те кадильницы и курильницы, призванные отпугивать злых духов, которые понапридумывало человечество за годы своего существования. Краем глаза она наблюдает за тем, как Неро, отдыхающий в фургоне, морщится, давится и прикрывает свой нечеловечески-чувствительный нос воротом свитера. Нико думает: возможно, в этом всем действительно был определенный смысл. Не заподозрить в Неро злого духа было сложно, а ему определенно не нравилось. Всю дорогу до Ред-Грейва Неро провел, высунувшись из окна почти по пояс, как какой-то дурацкий пес: прищурив глаза и подставив морду ветру. Мог запросто вывалиться из салона вовсе. Благо, такой пустяк ни за что бы его не убил. Нико видела: этот парень переживал гораздо большее. Забавно это, наверное, было: быть почти бессмертным. Особенно, в окружении декораций, где умерли практически все. Конец Света накрыл Редгрейв настолько быстро, насколько это было возможно. Складывалось впечатление, что город сам до сих пор не до конца понял, что стал городом-призраком. До сих пор горели люстры внутри домов и фонари на улицах, вывески магазинов, светофоры и даже фары впопыхах брошенных машин. Никто не успел ничего обесточить. Все умерли слишком быстро. Нико затушила сигарету и выбросила бычок в открытое окно. За окном был апокалипсис. Признаться, она никогда не думала, что доживет до него. Ни один здравомыслящий человек не будет о таком думать. Да и можно ли было назвать происходящее концом света? Насколько она знала, Ад разверзся в одном только Ред-Грейве. Все остальные города земного шара продолжали стоять, как стояли. Их жители бились в панике и штурмовали церкви, соревнуясь друг с другом, кто первый добежит до исповедальни – всех резко начал волновать вопрос чистоты души – но в остальном жизнь за пределами Ред-Грейва продолжалась. Что, конечно, не отменяло того факта, что в самом Ред-Грейве она закончилась. Ну. Как «закончилась»… Город непрерывно шуршал, шелестел, стрекотал и выл: это новые жители обживались в руинах. Ах, да. И доедали старых жителей. Если кто-то и пережил первые сутки после того, как Клипот явил себя миру, то был либо уже спасен вооруженными силами, либо обречен умереть. В лапах демонов или под завалами – не имело существенной разницы. Неро и Ви, упорно прорубающие их маленькой команде путь к Древу, оставляли за собой горы демонических трупов и зачищенную дорогу, но едва ли в городе еще оставались живые люди, которые могли бы ей воспользоваться. Нико докурила вторую сигарету – достала третью. Докурила третью – достала четвертую. Горький дым заполнил ее легкие полностью. Дышать им сейчас было гораздо проще, чем обычным воздухом. Ей казалось, что обычного воздуха в этом месте не осталось и все оно превратилось в сплошное безвоздушное пространство, в котором проще задохнуться, чем жить. Но курить – не дышать; это другое. Неро поперхнулся воздухом и громко закашлялся. Неуклюже поднялся с своего кресла и направился в сторону выхода, попутно бубня под нос что-то о несправедливости бытия. - Сколько можно? Дымишь, как паровоз. - Ха! Знаешь… скорее как лесной пожар. Нет-нет! Как вулкан. Нет-нет! Как горящая свалка покрышек! - …я пошел. -Эй! Куда ты собрался без своей дамы сердца? - Кирие осталась дома. - А твоя Синяя Роза осталась у меня! Будь добр подождать, пока я с ней закончу! - Погуляю пока без нее. - Она же слышит тебя! Имей совесть: такое говорить при ней! В ответ она получила только раздраженное бурчание. Неро вышел из фургона и громко захлопнул за собой дверь. Нико осталась внутри совершенно одна… если не считать Синюю Розу. А Нико ее считала. Как и всякое оружие, (как и всякий человек) Синяя Роза имела свой характер и свои привычки. Уникальные умения, свойственные ей одной. Она не имела к Нико никакого отношения, была от и до детищем самого Неро, так что Гольдштейн не питала к ней тех чувств, которые привыкла питать к своим собственным творениям. Но это еще не означало, что она не могла оценить по достоинству этот странный, грубоватый и ни на что не похожий револьвер. Визуально, Синяя Роза была напрочь лишена любого намека на изящность. Необычная конструкция и крупный размер делали ее тяжелой и неудобной – для любого человека, кроме Неро. Для любого человека, кроме Неро, использовать ее в бою было бы почти невозможно, но она была создана исключительно под его нечеловеческую руку. Нико, как хорошая оружейница, не могла это не уважать. Синяя Роза умела и любила быть быстрой, грубой. Она впитывала демоническую энергию, которой то и дело фонил ее хозяин, и вместо ювелирно-точного выстрела поражала свою цель настоящей катастрофой. Неро не любил стоять на месте и долго, вдумчиво целиться, так что Роза стреляла быстро, мощно – но не слишком точно. Впрочем, снайперская точность никогда не была ей нужна. Зато ей нужен был апгрейд, который Неро для нее попросил. После того, как он лишился своей демонической длани и обзавелся (невероятно технологичным, эстетичным и смертоносным) протезом, они с Синей Розой перестали быть настолько идеальным дуэтом. Алая Королева все еще лежала в его руке, как надо, но Роза… Что ж, Нико была совсем не прочь помочь этой девочке снова наладить отношения со своим владельцем. Даже несмотря на то, что она была не ее «ребенком». Возможно, если бы заказчиком был кто-то другой, Нико и подумала бы над тем, чтобы отказаться… но заказчиком был Неро. Ее идеальная модель. Модель всей ее жизни. Докурив последнюю сигарету – в пачке не осталось больше ничего – Нико отложила распотрошенный ею револьвер и отошла от верстака, чтобы поискать одну из запасных пачек. Таких по всему фургону было растыкано немало. Часть из своих нычек она уже успела опустошить, но что-то еще должно было остаться. В бардачке сигарет уже не было, в шкафчиках тоже, но одна пачка завалялась прямо под водительским креслом. Уцелела, стало быть, только потому, что Нико было лень наклоняться за ней. Недолго думая, она вытащила из пачки сигарету – уже которую за день. Устроилась в кресле, закинула ноги на автомобильную панель. Щелчок зажигалки, огонек, вьющийся к потолку сигаретный дым. Привычный порядок вещей. Чуть ли не единственная обыденная и привычная вещь, которая у нее осталась после того, как они въехали в Ред-Грейв. Город-призрак. Город-ад. Город-в-котором-умерли-все. Через лобовое стекло Нико видела, как по округе бродит Неро. Сама она так ни разу и не вышла наружу за все время их рейда к Древу: снаружи город стрекотал, шелестел и выл, а единственной броней, которой она обладала, были как раз металлические стены фургона. Она выглядела бы снаружи как легкая добыча, неуместная и совершенно лишняя деталь. Неро в апокалиптическом пейзаже смотрелся куда логичнее. Он казался естественным продолжением царящей вокруг разрухи, словно всю жизнь шел именно сюда и наконец занял отведенное ему место на этой картине. Отведенное ему место в этой истории. В драном свитере, в пыльной куртке, с небрежно остриженными волосами и протезом вместо украденной руки. С Бичом Дьявола вместо украденной руки. С творением всей ее жизни, которое должно было стать его визитной карточкой; деталью, выделяющей его среди всех прочих охотников на демонов. «Чего Они стоят без нужной экипировки, м? Вложи Им в руки оружие, и Они превратятся в тех ребят, о которых слагают легенды. Отними – и Они станут всего лишь мелочными дикарями, размахивающими своими дубинами почем зря.» Вот, что говорила старая Нелл Гольдштейн годы назад, когда Нико вместе с приемным отцом приезжала к ней в гости. Будучи еще совсем маленькой девочкой, Нико приходила наблюдать за бабушкиной работой: орудия убийств казались ей музыкальными шкатулками. Необыкновенными музыкальными шкатулками, под мелодию которых свершались великие события. «Ты видела Их, дорогая? Конечно видела. Про Них рассказывают в школе, про Них говорят по телевизору и пишут в книгах… Но не смей Им завидовать.» «Они» были теми, кто приходил в бабушкину оружейную лавку, чтобы получить или починить свое универсальное средство решения всех проблем. Кто-то при помощи него одерживал победу над людьми. Кто-то одерживал куда более весомые победы. Старая Нелл Гольдштейн знала многое о людях (и не совсем людях), которые к ней приходили: ей было важно знать, в чью руку она вкладывает произведения своего искусства. Она никогда не стеснялась рассказывать истории о своих клиентах внучке, даже несмотря на то, что истории эти зачастую были довольно страшными. Нико так нравилось даже больше. Классические сказки, в духе «Красной Шапочки» никогда так ее не впечатляли: она знала, что их кто-то выдумал. А вот в историях бабушки все «волки» и «дровосеки» всегда были настоящими. Нико видела некоторых из них собственными глазами. «Они» делали свою работу. Никогда не бесплатно, но всегда по причинам, которые выходили за рамки простой корысти и жажды наживы. Обычные наемники действительно приходили только для того, чтобы починить свое орудие заработка, но «Они» приходили для того, чтобы получить возможность сравняться в силе со своей добычей, стать в узких кругах знаменитостями, а потом в один прекрасный день больше не прийти. «Не завидуй им, дорогая. Их жизнь – не то, чему можно завидовать». Неро был не особо красив. И не так уж силен. На рыцаря походил слабо – во всяком случае, не на такого, который должен был стать главным действующим лицом старой красивой сказки. Со слов Кирие и по фотографиям, Нико знала, что лет в «надцать» он выглядел просто как ангел. Ужасно заносчивый, агрессивный и неблагополучный, но, все же, ангел. Возраст, опыт и грязная работа сделали его куда более похожим на обычного человека. С того времени, когда были сделаны те фотографии и с тех пор, как Неро почувствовал в первой своей крупной заварушке, прошло немало времени. Сил в нем за это время, конечно, прибавилось, но он до сих пор значительно уступал многим. В первую очередь - своему старшему коллеге, Красному Рыцарю, который ходил-ходил, одинокий и загадочный, а потом взял и окружил себя людьми разной степени натасканности на убийство демонов. Контора «Devil May Cry», которая на протяжении многих лет состояла из одного «человека», пополнилась новыми постоянными сотрудниками, среди которых Неро стал самым молодым и не самым именитым. Но именно он пользовался дружбой и услугами Нико, а, значит, именно его она собиралась держаться дальше. Его она выбрала, как мастер. Как дизайнер, который, наконец, нашел модель, на которой его работы будут смотреться идеально. Нико сделала глубокую затяжку, прикрыла глаза и с наслаждением выдохнула дым. Когда открыла их снова – силуэт Неро уже скрылся за домами. На мгновение ей захотелось высунуться из окна и крикнуть ему в след, чтобы он не отходил далеко, пока она возится с его револьвером, но тут же передумала. Неро был сделан из совершенно другого теста. Он мог не бояться новых жителей Ред-Грейва, чье новоселье быстро превратилось в кровавый шабаш. К тому же, с ним до сих пор была Алая Королева. С Нико был только разобранный револьвер, несколько моделей Бичей Дьявола, которыми она не могла пользоваться, и желание курить – бесконечно, сигарета за сигаретой: воздухом дышать получалось плохо. Она нервно потерла руки и не менее нервно сделала новую затяжку. Вся ирония ситуации заключалась в том, что она была той самой девчонкой, которая безостановочно работала над оружием, но которая (чисто гипотетически) могла умереть раньше, чем Неро успеет вернуться. Радио включать не хотелось: сообщения о демонах, срочные репортажи, говенная музыка. Вздремнуть тоже не хотелось: в последнее время она вообще чертовски плохо спала. Умирать не хотелось в первую очередь. Хотелось курить. Чем она, собственно, и занималась. То, что она находилась здесь, не в глубоком тылу, а рядом со своей моделью, в городе, служащем декорацией для созревающей легенды, было неправильно. Оружейники остаются в тени своего оружия и героев, которые это оружие используют. В тени и вдали, чтобы не рисковать секретом фирмы и самими собой. Старая Нелл Гольдштейн рассказывала ей, как это работает: «Герои умирают. Цех, кующий им оружие, живет.» …у Нико не было наследников. Черт с ними, с наследниками – у нее не было ни коллег, ни учеников. Сама идея Бичей Дьявола была гениальной и великолепной. Бичи были сложнее любых пушек и (потенциально) эффективнее любых мечей, но о их строении и создании знала только она одна. Больше всего на свете ей сейчас хотелось вывезти секрет изготовления Бичей из проклятого Ред-Грейва и сделать так, чтобы этот секрет не пропал, сохранился на долгие годы. Пережил ее так же, как пушки и идеи Нелл Гольдштейн в свое время пережили саму Нелл Гольдштейн. Никто до нее не создавал противодемоническое оружие в виде кибернетических протезов. Никто. Нико была первой. Она даже подумать не могла, что сможет когда-либо создать что-то абсолютно новое, не похожее ни на что другое. Стать гением и первопроходцем. Когда до ее слуха доносится стук и скрежет, Нико только прикусывает нижнюю губу и улыбается: она сама себе кадильница с благовониями, хрен ее кто сожрет. Она даже человеком вряд ли пахнет… думает про себя Нико, а в подлокотники впивается так крепко, что ломом не отдерешь. Дверь, которую она так и не заперла за Неро, распахивается прежде, чем она успевает сделать хоть что-то. - Давай-давай, юродивый! Шажочек, еще шажочек! Я в тебя верю! По моим расчетам прежде, чем ты начнешь рассыпаться в пыль, пройдет еще… Ви не входит внутрь фургона – вползает. Со скоростью, которую Нико до этого видела разве что у совсем древних стариков. На свою трость он опирается так же, как старик: грузно и устало, ища опору скорее в ней, чем в собственных ногах. Прежде, чем Грифон успевает закончить свою фразу, Ви щелкает пальцами: раздражающее карканье этой безмозглой птицы обрывается на полуслове, и Грифон сам рассыпается на безмолвную чернильную пыль. Как по волшебству, пыль начинает стремительно стекаться к Ви, и, как по волшебству, занимает свое место среди других его татуировок. Нико наблюдает. Внимательно. Молча. Наблюдать внимательно и молча она умеет. В особенности за странными и малоизученными явлениями, которые видит вблизи первый раз. Ви дышит тяжело. С отдышкой. Спасибо, что не с присвистом. Не глядя на нее, падает на узкий кожаный диванчик, неуклюже путается в ногах и полах своего нелепого плаща. Откидывается назад. Обнаруживает позади только жутко неудобную спинку и наклоняется вперед. Облокачивается на собственные колени, сгибается в три погибели и пытается отдышаться. Спустя несколько минут, проведенных ими двоими в абсолютной тишине, в салоне, заполненном сизым сигаретным дымом, он начинает заходится глухим захлебывающимся кашлем. Хотя, казалось бы, на злого духа не похож. Нико быстро тушит сигарету, хотя еще не докурила ее до конца. Встает с места, чтобы открыть те окна, которые еще открываются: этот фургон и так героически пережил такое, что не пережила бы ни одна другая машина, было бы глупо удивляться тому, что некоторые вещи в нем насмерть сломаны и нуждаются в замене или ремонте. Ви поднимает голову. Следит за ее действиями – молча. Облизывает пересохшие губы. Достает свою чертову книжку. Открывает ее где-то на середине, на странице без картинок. Опускает в нее пустой, совершенно расфокусированный взгляд и замирает в такой позе. Гладит пальцами обложку. Нико думает: в чем только все это его колдунство заключено? В татуировках? В трости? В этой злосчастной книжке, которую он достает в любой непонятной ситуации? Признаться, Нико никогда не думала, что встретит в своей жизни настоящего колдуна – или кем там Ви назывался? Но она и про Апокалипсис не думала, а вот как жизнь сложилась. - Может, тебе прилечь? Нико предлагает первое, что приходит в голову – лишь бы разбить неловкое молчание. Ви отвечает не сразу. Настолько «не сразу», что она начинает опасаться: вдруг этот поэт окончательно оглох от бесконечного трепа Грифона или вовсе помер в таком странном положении? Благо, он отвечает раньше, чем она успевает потянуться проверить его пульс. - Я должен ответить «нет». «О как» - думает Нико – «приплыли». - Эм… почему? - …потому, что, обычно, Я говорю в таких ситуациях «нет». - Тогда прекращай так говорить и ложись. По совершенно неясной и необъяснимой причине, на губах у Ви расцветает улыбка и он издает короткий нервный смешок. - Я не могу. - Разумеется, можешь. - Я не должен. - Еще как должен. Он снова опускает взгляд, зарывается пальцами в волосы. Примерно на этом моменте Нико начинает догадываться, что ситуация немного более сложная, чем ей показалось изначально. - Это ненормально. Нико закатывает глаза и подходит ближе. Становится вплотную. Опускает руки на плечи Ви – старается не обращать слишком много внимания на то, насколько они тонкие и худые. - Когда люди устают или чувствуют себя плохо, они ложатся отдохнуть. Что в этом ненормального? - Я… - Ты. Сейчас. Выключишь режим кретина и ляжешь на этот диван поспать. Когда ты в последний раз спал? - Спина болит. - Это повод не спать? - Это причина, по которой я не смогу заснуть. - Сначала попробуй. Нико давит на его плечи – уложить его оказывается еще проще, чем она рассчитывала. Ви не сопротивляется и почти ничего не весит. К ее удивлению, он оказывается слишком высоким, чтобы нормально уместиться на чертовски узком диванчике. Примерно треть его тела свисает в проход, не говоря уже о том, что на диване не умещаются его ноги. Он послушно лежит, как его положили. Смотрит на Нико – с совершенно нечитаемым выражением лица. - Что смотришь? Попробовали. Я не буду заставлять тебя долго исполнять такие чудеса эквилибристики. Вставай теперь. Впервые с момента их знакомства, впервые за всю жизнь, Нико видит, как Ви смеется. Не так, как обычно. Не от понятной ему одному иронии, а как обычно смеются над тупыми шутками – искренне и заразительно. Тихо, похоже на кашель, но смеется – зажмурив глаза и прикрыв рот рукой. Нико запоминает эту картину. Смотрится великолепно. - Давай руку. Рука у него оказывается такой же, как плечо: холодной, бледной и костлявой, с тонкими пальцами и выпирающими суставами. Нико обхватывает ее своими руками – смуглыми и горячими – и тянет на себя, чтобы помочь этому болезному сесть. От резкой смены положения болезный бледнеет еще сильнее и, кажется, начинает отъезжать. - Не-не-не-не, не сметь мне тут! Черт, что с тобой? Нико трясет его за плечи и это помогает: взгляд у Ви снова становится более или менее осознанным и он сам усаживается, как ему удобно. - Голова кружится. Если говорить предельно честно, Нико не хочется оставаться наедине с человеком, у которого начались какие-то проблемы. Нико не умеет чинить людей, только оружие. Но Неро гуляет где-то по округе, Ви выглядит так, словно помрет у нее на диване с минуты на минуту, а ситуация требует хоть какого-то вмешательства, так что она достает отходит в сторону и поднимает с пола сумку, в которую напихана всякая ерунда – в том числе лекарства. Не то, чтобы там было очень много полезного: Неро никогда ничем особо не болел, так что она брала медикаменты чисто для себя: обезболивающие, капли для глаз, антисептик, пластыри, прочие штуки, которые могли ей пригодиться в случае, если она травмируется в результате работы с очередной экспериментальной версией Бича Дьявола. Оставалось только надеяться, что и для Ви там что-то найдется. - Что-то еще? - Мне не нужна помощь. - Давай мы пропустим эту часть, а? Просто скажи мне, что не так: я не хочу, чтобы ты помер у меня в фургоне. Что я скажу Неро? Ты же наш главный массовик-затейник! Ви тяжело сглатывает и кивает головой, потупив взгляд в пол: - Да. Это я. Какое-то нехорошее предчувствие посещает голову Нико, но также стремительно покидает ее, так и не успев сформироваться в осознанную мысль. - Итак. Что еще? - Тошнит. Голова болит. Он делает несколько глубоких вдохов и выдохов – очевидно, чтобы унять ту самую тошноту. Облизывает бледные пересохшие губы – уже не в первый раз. Нико пытается понять, что это такое может быть, но вариантов у нее не слишком много. - Тебя не жалила никакая ядовитая дрянь? Ви качает головой. - Может, ты чем-то отравился? - Не думаю. Я не ел ничего, кроме сфер. Смысл фразы доходит до Нико не сразу, а когда доходит, она медленно поднимает взгляд на Ви – и во взгляде этом, скажем прямо, мало доброго. - Что? - Скажи мне, поэт, как ты дожил до своего возраста? Вместо того, чтобы нормально ответить, Ви снова опускает взгляд в пол. Его губы искажаются в улыбке. Не искренней, а какой-то очень невеселой и таящей за собой очень много плохих вещей. Не нужно быть гением, чтобы догадаться об этом. - Я так понимаю, ты и не пил ничего в течении всего этого времени? - Я забыл, что сфер недостаточно. Интуиция Нико во всю трубит о том, что что-то не так. Что-то неправильное и подозрительное есть в самой формулировке любых ответов, которые дает Ви – даже если не брать во внимание его привычку по-македонски отстреливаться цитатами из сборника Блейка. Но, честно говоря, ей даже как-то немного боязно строить предположения, касаемо того, что все это может означать. Загадочная загадочность никогда не сулит ничего хорошего, но они команда и работают над одной целью. Увы, не настолько сплоченно, насколько хотелось бы. Нико – оружейница и делает оружие. Ее гений нужен Неро, а Неро нужен ей, чтобы этот самый гений воплощать. Ви из этой формулы резко выбивается. Он использует какую-то магию, как бы смешно это ни звучало. Возможно, пляшет на досуге вокруг жертвенного козла, кто знает? Так или иначе, оружие ему не нужно. Нико ему не нужна. Ему по каким-то загадочным причинам нужен Неро, но не она. Ее дело – пластик и свинец, а не мутные заклинания. Их необходимость друг в друге минимальна. Пока что это не вносит разлада в их работу, по крайней мере, не напрямую. Но вокруг Нико на многие километры вокруг есть всего два живых человека: она хочет быть полезной и ценной для каждого из них. Особенно учитывая тот незначительный факт, что сама она ни за что не справится даже с таким противником, которого что Неро, что Ви могут прибить даже не заметив. Она не собирается упускать шанс стать хоть немного полезной для их ручного чернокнижника. Правда, и сделать что-то прямо сейчас не особо может. - Когда Неро вернется, подумаем, как тебя чинить. Твое счастье, что уже темнеет и мы можем с чистой совестью где-то зафиксироваться до утра. Ви, сидевший до этого момента как безжизненная груда тряпок, мгновенно приходит в себя. Недовольно хмурится. - Мы не будем останавливаться из-за меня. Нико не собирается с ним спорить: - Верно. Мы остановимся из-за того, что стемнело и нам с Неро надо немного подремать – а за одно и с твоей проблемой что-то придумаем. Далеко ты так не уйдешь. - У нас нет на это времени; мы должны добраться до Башни как можно скорее. - Если мне не изменяет память, мы, вроде как, направлялись к Клипоту. - Башня. Дерево. Не важно. Их суть похожа. Нико мало чего знала о деревьях. Еще меньше она знала о башнях. Но, если говорить предельно честно, Клипот (к которому они стремительно приближались с каждым часом) не казался ей ни деревом, ни башней. На самом деле, она была уверена: если бы у фарша и ночных кошмаров родился ребенок, он бы выглядел именно так. Уродливый, хищный, мерзкий, игнорирующий законы физики и логики, не способный по-настоящему наесться, Клипот возвышался над миром, как огромная раковая опухоль, пробившая насквозь земную твердь. Он выглядел как гарпун, якорь, выброшенный из самой Преисподней. И именно к нему направлялся Неро. Герой очередной сказки, частью образа которого должно было стать оружие, созданное ее руками. Клипот был отвратителен и велик. Трагедия, причиной которой он стал, была уже хорошо известна всему миру. Доблестный рыцарь с сияющим Бичом Дьявола, злобный дракон, чертова башня – спасибо Ви за метафору, теперь она не могла от нее отделаться. Все это очень скоро должно было войти в историю. Не каждый мастер смеет даже мечтать о том, что его творение поучаствует в настолько масштабных событиях. Но чем ближе они к нему подбирались, тем меньше в Нико оставалось уверенности и решительности. Возможно, в глубине души, ей очень сильно хотелось развернуться прямо сейчас. Не позволить Неро стать героем, одержавшим победу над злобным злом пока еще неизвестной ценой. Не позволить себе стать автором оружия, вошедшего в легенду. Не позволить самой легенде случиться. К счастью, это все было выше ее сил и в сложившейся ситуации она практически ничего не решала. Ви и Неро неслись к Клипоту с упрямством и самоотверженностью бывалых самоубийц: его величество, главный гад всего этого безобразия, уже ждал их наверху. Так что единственное, что могла сделать Нико, это попытаться хоть немного увеличить их шансы на победу, расслабиться, и получать наслаждение от развернувшегося перед ней шоу. Надеяться пережить его. И надеяться, что Неро с Ви переживут его вместе с ней.