(Не) персонаж

      « — Прости, Дрим, но тебе стоило бы заплатить мне больше.»       « — Какие-нибудь последние слова?»       « — Я не убью тебя, Дрим. Но если ты сделаешь хоть шаг за пределы камеры, я собственноручно прикончу тебя.»       « — Кто мы были для тебя? Друзья? Не смеши меня, такой как ты не знает этого понятия.» =       Темно. Было темно настолько, что невозможно было понять, открыты ли вообще твои глаза. Жар заставлял ощущать себя так, словно кожа вот-вот слезет, обнажив мясо под ней. Разбитая маска лежала в углу. Когда-то державший в страхе весь сервер кусок фарфора сейчас выглядел как груда осколков. Никто уже не мог сказать, была ли там изображена холодная улыбка или нет. Да и, впрочем, никому не было до этого дела. Единственный заключенный в этой забытой всеми тюрьме сейчас сидел в центре пустой камеры, обхватив руками колени и уставившись в пустоту затуманенным взглядом.       Как до этого дошло? Почему?       Он знал ответ. Не было нужды в глупых вопросах. Это его ошибка. Хотя, скорее, целая череда ошибок. Возможно, сама идея создать сервер была ошибкой, кто знает. Думать об этом уже не имело никакого смысла. Хотя, что он может ещё, кроме того, что думать? В конце концов, сейчас он находится в месте, которое и тюрьмой-то назвать сложно: обсидиановый куб, похороненный под толстым слоем лавы, ящик Пандоры — подходящее место для такого, как он. В любом случае, заключённый сам же его и спроектировал, заплатил Сэму невероятную сумму за постройку тюрьмы, из которой нет выхода. Как там говорится? За что боролся, на то и напоролся? Не важно.       У него не осталось сил, чтобы придумывать язвительные комментарии или строить планы. Для кого вообще всё это? Он — единственный свой слушатель. Спектакль окончен, актёры ушли со сцены, зрители покинули зал. Остался только он.       Иногда Дрим думает, что проще было бы просто умереть. =       Дрим резко подскочил на кровати. Быстрым движением он схватил лежавший рядом топор, проверил маску на лице и окинул взглядом комнату. Как только мозг понял, что рядом никого нет, администратор немного расслабился. Шестерёнки в его голове исправно делали свою работу, и вскоре Дрим осознал, что это был всего лишь очередной сон. Напряжение спало окончательно.       Выдохнув, блондин ещё раз, уже медленнее, осмотрел комнату. Три кровати, считая ту, на которой находился он сам, некое подобие кухни и голые деревянные стены, на месте которых парню на секунду померещился гладкий, чёрный, как ночь, обсидиан, из-за чего его снова чуть не охватила паника. Джорджа и Сапнапа там не было, должно быть, они ушли на разведку. Администратор слегка вздрогнул при мысли о своих лучших друзьях. Его мозг, словно издеваясь, подкидывал изображения холодного лезвия, направленного на него Сапнапом, или презрительного выражения лица Джорджа, который словно бы только и ждал, когда он оступится. Он знал, что этого ещё не было, но не мог избежать подсознательного желания уйти от ножа в спину. Всё же во снах эти двое причинили ему больше всех боли.       Каждый раз, когда Дрим засыпал, он видел изображения, показывалющие ему бесконечную историю битв и смертей. Дети в военной форме, ад на земле. А Дрим был создателем этого ада. Кукловодом, дёргающим за ниточки, создающим эту историю. Пока он сам не стал марионеткой собственных желаний, а его игру не прервали. Нити были оборваны, кукловод лишился игрушек. Он был отвергнут всеми. Администратор смотрел на это от лица «кукловода», но было ощущение, что это был вовсе не он. Возможно, ему просто не хотелось признавать реальность. Смотрящий на ад, но не имеющий возможности двинуть ни единой конечностью по своему желанию. Это вызывало озноб по его телу.       Дрим не знал, почему это происходит. События, что он видел, выглядели так нереально, но в то же время у блондина было чувство, будто это уже происходило и точно произойдёт вновь, словно бесконечно повторяющийся цикл событий. Сюжет пьесы, где все, и даже сам Дрим, были лишь действующими лицами. Но, по какой-то причине, один из персонажей смог увидеть этот сюжет. Администратор не мог сказать, повлияет ли это на что-то, но он не позволит этим событиям произойти. Слишком много сломанных судеб, слишком много смертей.       У него болела голова.       Его размышления были прерваны звуками шагов и энергичным разговором: двое невысоких мужчин вошли в каюту. У одного из них, шатена, был сильный британский акцент, он казался слегка сонным, хотя, если Дриму не изменяет память, он кажется таким всегда, даже если спит по шестнадцать часов. Мужчина поправлял лук за спиной, прерываясь, чтобы вставить комментарий то тут, то там в энергичную речь другого, выслушивая, очевидно, очередную глупую идею своего друга. Второй вошедший, с волосами цвета воронова крыла, которые для удобства были подвязаны белой лентой, дабы не спадали на лицо, был бодрее своего товарища и ни на секунду не замолкал, активно жестикулируя. Казалось, вокруг него витали искры пламени при каждом особо активном движении. Стоило ли уже опасаться, что их временное жилище снова сгорит?       Парень с британским акцентом взглянул на Дрима с улыбкой:       — Проснулась, спящая красавица? Как спалось?       Дрим подавил желание убежать или спрятаться, внушая себе, что это уже не сон, а реальность, и улыбнулся под маской в ответ. Ему нечего бояться, они были друг для друга всем уже почти семь лет.       — О, прекрасно, Джорджи. Было бы ещё лучше если бы меня разбудил прекрасный принц, но, к сожалению, тут только две жабы.       Джордж раздражённо кинул в блондина сумкой, в то время как Сапнап начал громко хохотать, смахивая слёзы в уголках глаз от смеха. Дрим легко уклонился от снаряда, потянувшись после этого, разминая затёкшие мышцы. Привычная зелёная толстовка не стесняла движений, позволяя легко закончить потягивания и наконец-то встать с кровати, начиная уже настоящую лёгкую разминку.       Просмеявшись, Сапнап, словно вспомнив что-то, издал неопределённый звук, начиная после этого диалог:       — У тебя нет никаких планов на сегодня?       Дрим рассеянно моргнул, вспоминая, но ничего не приходило на ум. Он отрицательно покачал головой и, внутренне содрогаясь от беспочвенных страхов, кинул вопросительный взгляд на гибрида.       — Томми спрашивал, свободен ли ты. Он хотел попросить тебя потренировать его, — пояснил он, замечая настороженные взгляды своего друга.       Брюнет проговорил это с предельной лёгкостью и привычными весёлыми нотками в голосе, небрежно заведя руки за голову, направляясь на их общее подобие кухни, но Дрим чувствовал себя так, словно ему вынесли смертный приговор. У блондина сердце ушло в пятки, в желудке скопилось неприятное ощущение от напряжения, казалось, парня вот-вот стошнит. Должно быть, с его лица сошли все краски, благо маска скрывала это лучшим образом.       Эти проклятые сны… С каждым разом Дриму всё сложнее побороть ментальную травму от них. Он начал скрываться от тех, кого считал практически братьями, вздрагивать каждый раз, когда кто-то подходил к нему слишком близко. Его доверие ко всем пошатнулось. Фундамент отношений, что выстраивался им на протяжении многих лет, рухнул из-за каких-то сновидений, которые даже, возможно, не были правдивыми. Может, это просто его больная фантазия? Почему он так остро реагирует? Дрим не был таким человеком, в данный момент он не понимал сам себя.       Нет, ему стоило бы сначала разобраться в своих мыслях.