Гермиона Грейнджер и проклятый хомяк-убийца

      Гермиона долго думала над словами Дамблдора. Где-то целый год. Но так и не могла понять, почему ей нельзя приближаться к Драко.       Правда, за время этих раздумий, она и сама не заметила, как влюбилась в этот запретный плод. Так что ей захотелось показать как-то свои чувства Драко.        Поэтому, однажды в библиотеке, Гермиона решила написать ему письмо с признаниями. Специально, чтоб никто не догадался, что весточка принадлежит ей, она взяла самый помятый и оборванный кусочек пергамента, изменила свой убористый почерк на более корявый и, чтоб добавить романтичности, сцедила свою кровь в чернильницу и начала писать:              Дорогой Драко!        Не могу перестать думать о тебе и о том, как прекрасны твои глаза (хотела бы их всю жизнь носить с собой в кармане)!       Все чего я желаю — подчинить тебя навсегда себе (и только себе!). Чтоб ты поклонялся и восхищался мною…       Но… Против нашей связи выступает могущественный волшебник. Нам нельзя видеться, но знай: я ВСЕГДА наблюдаю за тобой!              Кровью писать было неудобно, да и потеки оставались на пергаменте. Под конец своего Признания, Гермиона почувствовала слабость:       — Ох… Совсем немного крови не хватает на последние предложения, — оглядела она десять исписанных страниц пергамента. — Но если я еще хоть капельку крови сцежу, то свалюсь замертво…       Гермиона не хотела сдаваться, поэтому она взяла ножницы и вырезала из подручных книг буквы и стала наклеивать их на пергамент, составляя предложения:              Хочу быть рядом с тобой. Каждую секунду твоей жизни и до самой твоей смерти!       Всегда твоя, Г.              Оставшись довольная результатом, Гермиона скрутила пергамент трубочкой, после чего отстригла себе длинный локон и перевязала аккуратно письмо. А чтоб волосы не растрепались, на узел она накапала воском от свечи.       Выйдя из библиотеки, она пошла в сторону Большого зала, когда вдруг, недалеко от входа в директорский кабинет, её кто-то окликнул:       — Пс-с-сть! Девочка, подойди сюда! Нужна помощь.       Гермиона, поскольку была послушной ученицей, подошла к источнику звука.        Прижавшись к стене, стояла женщина в черной плотно прилегающей к телу одежде:       — Побудешь на стрёме, пока я мотнусь к Дамблдору в кабинет? Секундное дело.       — А-эм… Конечно, — кивнула Гермиона, разглядывая женщину. — А вы разве не Сивилла Трелони — профессор предсказаний?       — Да! Только тс-с-с! Никому ни слова. Если кто-то появится, то прокукарекай как мертвая пересмешница!       Трелони, стараясь оставаться в тени, словно ниндзя перепрыгнула к двум горгульям и проскочила на лестницу, ведущую в директорский кабинет. Через минуту, она выбежала оттуда громко матерясь:       — Вот вшивая гадина! Опередила меня, — подсунула она Гермионе записку под нос. — Ты только прочти это! Я должна была это предвидеть!       На обрывке бумаги было написано почерком МакГонагалл «Ты опоздала! Всё уже украдено до тебя! Лимонные дольки никогда не будут твоими! Ха-ха-ха-ха! Ха-ха!»       — Ничего не понимаю, — недоумевала Гермиона.       — Куда уж тебе! — воскликнула Трелони. Подкинув вверх какой-то черный порошок, она исчезла в клубах голубоватого дыма.       Пожав плечами, Гермиона пошла в Большой зал, чтоб подбросить своё письмо Драко.       Уже на следующее утро Дамблдор внезапно снял со всех факультетов по сто баллов, после чего объявил, что в Хогвартсе вводится военное положение и комендантский час до тех пор, пока не будут найдены украденные лимонные дольки. А возле Драко, к неудовольствию Гермионы, стали постоянно отираться два охранника-мракоборца, которых нанял Малфой-старший.       — Они не помешают нашей любви. Не помешают, — Гермиона погладила взглядом Драко, который сегодня выглядел особенно испуганным.