Десять Лет Прошло,а Ты..

Кенма смотрит на осыпанный вдоль и поперек солнечными светом потолок. У толстовки,что лежала рядом на стуле один из шнурков, который утягивал капюшон был вытянут наружу больше другого, по подаче чего параллельная сторона сложилась гармошкой. под глазами виднелись достаточно темные синяки, с синим, даже фиолетовым отливом. устало переворачиваясь на другой бок, он чувствует приятный запах одеколона, который принадлежит человеку, что этой ночью был непосредственно близко, даже слишком. одело спало тут же, как и привстал на своих локтях парень с длинными, окрашенными в светлый оттенок волосами. тонкие и мягкие, они пробежали по светлой шее, с бардовыми и чуть розоватыми поцелуями, следы которых пройдут не скоро. Одеяло спало и с оголенных плеч юноши, летело оно прямиком до бедер, которые были тоже в этих любовных метках, что так ярко выражались на его белом кожном покрове. в глаза бросилась большая футболка приглушенного серого цвета, она явно принадлежала отнюдь не этому парню. Уголки губ идут вверх от теплой мысли, что есть странное чувство дежавю, будто это напоминает что то давнее и доброе, то время когда они учились в одной школе и жили в одном подъезде, один на этаж ниже другого. Но они тут же прыгают вниз, ведь пробегая глазами вокруг он не находит своей привычной комнаты, в которой разбросаны вещи, не видит и обычно лежащий в углу пустой коробки от пиццы, ворох проводов и гору либо сломанных, либо до конца пройденных приставок. Точно. Они не виделись десять лет. Футболка одевается беззаботно, без лишних переворотов в руках, без нахождения ярлыка, без задней мысли. Босые ноги проходят на кухню. из окон до пола, бьет солнечный свет и отражается прямиком на высоком, хорошо сложенным с широкими плечами парне, возраста двадцати семилетнего. — доброе утро.. – выдал паузу младший и, на тихом выдохе, серьезно добавил – Куроо. Тетцуро поворачивается на слова бывшего молодого человека и тепло, с игривой искрой в глазах, улыбается. Завтрак проходит безмолвно, только радио что то рассказывает о волейбольном матче, что был вчера. Брюнет поднимает глаза на призадумавшегося парня. Он держал вилку меж среднего и указательного пальцев, придерживая большим, глядел в пол и ,видимо, принимал важнейшее решение. — ты чего? – интересуется старший обводя все черты этого идиального лица. Кодзуме хмурится. — ты сейчас серьезно? Мы не виделись десять лет, а вчера, как не в чем не бывало, ты целовал мои губы, а я вновь обнимал тебя за плечи.. – он опускает глаза после этого короткострочного монолога, и осознает, что на ушах предательски появляется оттенок краснорозового. сначала старший не понимает, злиться ли Кенма, опечален он, а может и радостен, но оказывается, что парень чертовски смущен. смех приходит раньше осознания. Он прикрывает рот ладонью, лишь бы не засмеяться громче и ярче. — что..что смешного!? Куроо,идиот, это очень серьезно!! – юнаша с окрашенными волосами резко встает с места, стул уезжает по белому паркету куда то назад к балкону, а он вспыхивает в добром гневе и более сильном смущении. — просто,это, это так забавно! Ты так мило сморщил нос, а эти твои покрасневшие уши на фоне серьезных заявлений! – по лбу ноябрьского парня проходится небольшой щелбан, но это вызывает лишь улыбку. – слушай, давай я просто буду целовать твои губы а ты обнимать меня за плечи, так же, как мы делали в шестнадцать лет? щеки надуваются, а взгляд уходит в сторону барной стойки, и слышится тихое: — давай.. – снова Куроо тепло улыбается и оглядывает лицо возлюбленного. рука припадает к его мягкой коже на лице, пальцы двигаются в плавных поглаживаниях от веска до середины щеки, он тихо шепчет о любви и на самом деле целует его пухлые губы, а Кенма на самом деле обнимает его за плечи, так крепко,как может, чтобы вновь не потерять на десять лет.