Чудо

— Гермиона, вставай, родители прислали подарки, идём скорее! Гермиона открыла глаза, потянувшись на невероятно удобной кровати. После домашнего твердого матраса ей казалось, что она спит на огромном шаре сладкой ваты. Джинни бегала по комнате, а снизу доносились довольные возгласы студентов, уже открывших подарки. В такие моменты даже старшекурсники становились маленькими детьми, радуясь празднику. Грейнджер улыбнулась, глядя на то, как Джинни выбегает из комнаты в одной пижаме, и встала, последовав за ней. А прислали ли ей подарки? Она ведь даже не знает, какие её родители в магическом мире. Тоже волшебники? Или, может, магглы? — Хэй, Гермиона, тут и тебе подарок есть, — улыбнулся Рон, протягивая Гермионе небольшой свёрток, украшенный красивой бумагой. — А ещё мама передала тебе свитер, она нам всем такие связала, и вам с Гарри тоже! Гермиона расхохоталась. Молли была абсолютно той же заботливой мамой, которую она помнила из маггловского мира. — А тебе что подарили? — спросила Джинни, и Гермиона раскрыла свёрток, улыбнувшись. В свёртке лежало невероятно красивое платье изумрудного цвета, и открытка с подписью «Нашей волшебнице». Это было так мило, что она не смогла сдержать слёз. Даже в отношениях с родителями здесь, в волшебном мире, стало намного лучше, что было ещё одним огромным плюсом. Она сделала правильный выбор.

***

Взгляд Малфоя снова прожигал её льдинами весь день. На завтраке, в коридоре, у входа в большой зал. Они пересекались буквально везде, словно в напоминание Гермионе, что в этом мире она ему не нужна. Грейнджер старалась не отходить от мальчишек или Джинни, чтобы держать себя в руках и не нестись к Малфою на всех парах. Она старательно пыталась засунуть мысли о нем в черепной коробке поглубже, собираясь на бал. Вообще, ей почти не верилось, что она так спокойно собирается на празднование рождества, делает прическу, макияж, надевает невероятное платье, подаренное родителями. Вся эта размеренность и радость Гермиону почти пугала. Она так привыкла куда-то спешить, что-то делать, не высыпаться, нервничать, что всё, что происходило, до сих пор казалось не слишком реальным. — Мерлин, ты такая красивая, — прошептала Джинни, осматривая Гермиону, когда та, завершив приготовления, крутилась перед зеркалом. — Джинн, — Грейнджер обняла подругу, чувствуя очередной прилив счастья. Кажется, в этом мире она не перестанет улыбаться никогда. — У всех парней просто отпадет челюсть, серьезно! — заявила Джинни. — Даже я уже подумываю бросить Гарри ради такой красотки. — Да зачем мне все? — Гермиона расхохоталась, поправляя лиф. — А что, нужен кто-то конкретный? И кто же счастливчик? — Ты его знаешь… Но я пока тебе не скажу. «Потому что это в том мире ты хотела быть крестной наших с ним детей. Здесь, думаю, ты не особо обрадуешься». — Эй, это не честно! — воскликнула Джинни. — Я тебе о Гарри рассказала сразу же! — Кто тут что обо мне рассказал? — Поттер заглянул в комнату девочек. — Вау, какие вы красивые… Гермиона, ты потрясающе выглядишь. — Спасибо, — волшебница покраснела, надеясь, что Драко тоже заметит её красоту. В конце концов, этот Драко все тот же Драко, которого она любит, только волшебник. И если он влюбился в неё в обычном мире, то в волшебном тоже не сможет пройти мимо. По крайней мере в это очень хотелось верить. Большой зал был украшен так красиво, что Гермиона даже не успевала вертеть головой, чтобы рассмотреть все вокруг. Это было действительно волшебно. Слишком прекрасно, чтобы быть правдой. Ей делали комплименты все, кто проходил мимо. Кто-то словами, а кто-то горящим взглядом и лёгкой улыбкой. Но. Этот Малфой все время делает только «но». Потому что даже не смотрит. Не оборачивается, не разглядывает, не замечает. Только сжимает кулаки, отвернувшись спиной, и разговаривает со своим другом. Кажется, она слышала, что его зовут Блейз. Делать вид, что все в порядке, и заставлять себя улыбаться было непросто. Потому что Гермиона перестала верить в свои силы по завоеванию Малфоя ровно тогда, когда на плече того повисла какая-то длинноногая Слизеринка в слишком коротком платье. Чересчур коротком. Грейнджер понимала, что здесь все иначе, но ревность никуда не девалась, заполняя радостную душу килограммами грусти. Это раздражало, потому что именно это портило ее новую идеальную жизнь. — Гермиона, идём танцевать! — Джинни потащила Грейнджер за руку в центр зала, но та не успела совладать с равновесием и врезалась в студента, чувствуя, как по животу растекается что-то теплое и липкое. Он испортил платье, пролив все содержимое своего бокала. — Мерлин, осторожнее! Гермиона, прости… Нужно наложить очищающее заклинание. — Не волнуйся, я все сделаю, — кивнула Гермиона, успокаивая подругу. — Моя палочка в комнате, я поднимусь туда и вернусь, хорошо? На самом деле она просто не была уверена, что знает очищающее заклинание, а пытать судьбу на глазах у всех студентов было бы глупо, особенно зная тот факт, что в этом мире она лучшая ученица Хогвартса. Гермиона вышла из большого зала и побрела по коридору, входя в первый открытый и пустой кабинет, чтобы попытаться очистить себя и платье от пролитого напитка, но не успела она даже направить палочку на себя, как дверь за ней громко захлопнулась и тихий шепот произнес слова, очищающие пятна. Сердце застучало с тройной силой, по коже побежали мурашки и дыхание мигом сбилось, потому что его шёпот она узнала бы из миллиона. Но что он забыл здесь? Развернулась. Посмотрела в любимые серые глаза, обнимая себя за плечи, то ли в попытке согреться, то ли спрятаться. — Что-то случилось? — спросила едва слышно, ожидая его дальнейших действий, которых, честно говоря, опасалась. Но. Снова это «но», которое исходило только от него. Огромное «но», пугающее, неожиданное. Он пересёк пространство между ними, прижался к Гермионе всем телом и поцеловал так сладко, что подкосились колени. — Мерлин, как я соскучился, — прошептал Малфой, отстраняясь. — Ты уже два дня не отходишь от своих дружков, Грейнджер, это несерьёзно, я даже поговорить с тобой нормально не могу, пока они рядом! Спасибо, что нашелся криворукий Симус, благодаря которому ты осталась наедине. — Ты… Что? Боже, она не верила своим ушам. — Говорю, какая ты сумасшедше красивая сегодня. И если бы не Симус, то я бы не выдержал и часа, поцеловал бы при всех, чтобы знали, что ты моя. — Так поцеловал бы, — она вскинула бровь. На самом деле жутко хотела узнать побольше об их отношениях. И бросить ему вызов было отличным решением, чтобы развязать язык. — Да? А кто просил хранить наши отношения в тайне, ведь «Рон и Гарри не поймут и могут обидеться?» А кто просил держать себя в руках при всех и скрываться уже год как? По-моему, инициатива скрываться исходила только от тебя, Гермиона, — он все ещё не выпускал Грейнджер из своих рук, крепко сжимая талию. — Я? — больше спросила, чем ответила на вопрос. — Ты, Грейнджер. Поэтому, будь добра, давай мне хотя бы больше возможностей оставаться с тобой наедине. Я чуть не сдох без тебя за эти два дня, и вся скрытность чуть не посыпалась прахом. — Пусть бы посыпалась? — прошептала Гермиона, пожимая плечами. — Ты серьезно? А как же твои дружки? — Они поймут. Гермиона была уверена. Поймут и примут. О другом и думать не могла, когда внутри от счастья пели птицы. Драко наклонился к Гермионе, поводя по щеке большим пальцем и пронзительно заглядывая в глаза. — Ты уверена? Потому что я собираюсь пригласить тебя на танец и поцеловать при всех прямо в большом зале. Разговоров не избежать, ты же понимаешь? — Зато та курица перестанет липнуть к тебе, — нахмурила брови, крепко сжимая плечи Малфоя. — Обожаю, когда ты ревнуешь, — улыбнулся Драко, целуя любимые губы. — Идём. Пора заявить всем, что эта красавица только моя. И… Господи. С этого дня Гермиона по-настоящему поверила в чудо.