Чудо

Ненависть к этому будильнику возрастала в Грейнджер с каждым днём чертовой экзаменационной недели. Учеба на медицинском факультете, которую она проходила лишь только в угоду родителям, дабы продолжать род дантистов, забирала у девушки не только все свободное время, но и силы, и сон, и, кажется, даже желание жить. Писклявый прямоугольник, показывающий половину шестого утра уже почти отправился в стену напротив, но Гермиона успела взять себя в руки и совершенно по-взрослому накрыть голову подушкой и громко застонать. Надоело. Порой ей хотелось этой подушкой себя придушить, особенно утром, когда приходилось просыпаться после трёх часов сна. Учеба и так не давала нормально жить, но неделя экзаменов и вовсе высасывала все оставшиеся силы. Невозможно. Гермиона с трудом свесила ноги с кровати и зарылась пальцами в спутанные волосы, с пушистостью которых не могло совладать ни одно косметическое средство. Застонала, зевнула, встала с кровати и пошатнулась, но взяла себя в руки и спустилась на первый этаж, чтобы принять освежающий душ, который в последние три дня уже вообще ничего не освежал. Гермиона замерла, увидев красиво украшенный дом и огромную ёлку. Точно. Рождество же послезавтра. — У нормальных людей, — фыркнула себе под нос и скрылась за дверью ванной. — А у учащихся дантистов рождества не бывает. Гермиона взглянула в зеркало и ужаснулась внешнему виду, скривившись. М-да. Грусть о том, что они с Драко не виделись уже две недели, сменилась радостью, что он не видит этих огромных кругов под глазами и вороньего гнезда на голове. Парень с соседнего штата, год назад ставший любовью всей жизни для семнадцатилетней Гермионы, просто не имел права любоваться этим побитым жизнью лицом. Грейнджер вышла на кухню, заваривая жутко невкусный кофе. Покрепче, в надежде взбодриться, но как и с душем это давно не работало. Разве что только можно было принять душ из кофе… Телефон разразился громкой трелью и Гермиона поморщилась, открывая сообщение. — «Идём сегодня выбирать платья на Рождество? Джинни». И где тебя носило, Джинни, что ты мне пишешь в шесть утра с чужого номера? — хмыкнула Гермиона. Платья, как же. Ей некогда вспоминать вообще о наличии такого праздника в календаре, не то чтобы его встречать или ходить по магазинам и выбирать наряды. Да и любое платье сейчас смотрелось бы на ней ужасно, потому что нервная худоба забрала с тела студентки все округлости. Гермиона по-доброму завидовала Джинни. Та успевала и учиться, и гулять, и встречаться с Гарри, и вообще всё успевала, в отличии от Гермионы, которая вечера проводила с пластиковой челюстью в обнимку. — Господи, почему нельзя как в мультике, просто взмахнуть волшебной палочкой и все, — захныкала Гермиона. Потому что всё было против неё. Этот жуткий колледж, родители, не принимающие никакие увлечения кроме обучения на дантиста, отсутствие свободного времени. Она не видела друзей неделями и едва ли могла выделить пару часов раз в десять дней, когда приезжал Драко. Как она вообще с таким ритмом умудрилась завести отношения — загадка. Кофе не спасал, а от тонны макияжа уже стало тошнить. Желание попасть в сказку и взмахом волшебной палочки решать все проблемы давно перестало быть шуточным. Она бесконечно устала от такой жизни. Особенно не радовала перспектива развития в будущем: учиться ещё кучу лет, а потом до конца жизни работать в семейной клинике. Жуть. По спине пробежали мурашки, стоило ей задуматься об этом. На кровати мурлыкнул кот, словно поддерживая хозяйку в ее грустных мыслях. Живоглот был чуть ли не единственным живым существом на планете, кто полностью разделял её несчастье. Погода, к слову, тоже не радовала. Гермиона надеялась, что выпало хотя бы пару сантиметров снега, но и тут её настигла неудача — дождь. Атмосфера праздника, появившаяся где-то в глубине души от красоты украшений дома потухла без надежды на возвращение. На-до-е-ло.

***

День был пережит с огромным трудом. Оставался ещё один экзамен до полного освобождения на честно заработанные целых — даже не смешно — три праздничных дня. Три чёртовых дня. Да ей не хватило бы их на отдых даже если бы она все трое суток просто спала. Гермионе отчаянно захотелось сладкого, но дома все сладости были под запретом, и даже фрукты можно было есть в ограниченном количестве из-за содержания сахара, портящего зубы. Поэтому она, без зазрения совести, пошла в кофейню недалеко от колледжа, чтобы съесть кусочек любимого торта. В последнее время только сладости, которые она позволяла себе крайне редко, заставляли её хоть немного улыбнуться. И слава богу, что училась она далеко от клиники родителей и те точно не могли бы застать Гермиону за поеданием сладкого. Этот контроль порядком достал уже совершеннолетнюю Грейнджер. Она не могла расслабиться, почувствовать себя самостоятельной, сделать то, чего просила душа. Строгие родители совершенно не считали Гермиону взрослым человеком, который в состоянии самостоятельно принимать серьёзные решения. «Это ты сейчас не хочешь быть дантистом, а потом скажешь нам спасибо за то, что имела возможность там отучиться», — постоянно говорили родители. Но благодарить их за этот ад она точно не собиралась. Лимонный торт добавил в настроение крохотную часть радости. Настолько крохотную, что она даже не смогла заставить себя улыбнуться, ведь впереди её снова ждала бессонная ночь в объятиях с учебниками. В школе все предметы давались Грейнджер с лёгкостью. Здесь же она просто сходила с ума, не в силах запомнить даже простые определения. — Тут свободно? — над девушкой раздался грубоватый мужской голос и Гермиона вздрогнула, подняв голову. Над ней возвышался мужчина с очень длинной бородой. На вид ему было лет триста, не меньше, и Гермиона усмехнулась своим мыслям, понимая, что люди столько не живут. Он улыбался доброй улыбкой, а в уголках глаз залегли глубокие морщины. Что он хотел от Гермионы было не совсем понятно, и обычно она пыталась отвязаться от разговоров с незнакомцами, но сейчас отчего-то кивнула и указала мужчине на свободный стул за своим небольшим столиком. — Присаживайтесь, — улыбнулась Гермиона, делая глоток потрясающего облепихового чая. — Спасибо. Вы необычайно милы. Любите лимонные дольки? Я захватил пару леденцов с собой, — мужчина достал из кармана несколько конфет, протянув те ничего не понимающей Гермионе. Мужчина был похож на сказочного персонажа, и совершенно не походил на обычного жителя Лондона. Этот бесформенный балахон, седая борода длинной почти как вся Грейнджер, невероятно ясные — молодые — глаза. — Меня зовут Альбус, — улыбнулся мужчина. — Знаете, милая Гермиона, я имел честь наблюдать за вами пару дней и пришел к выводу, что вы, кажется, чрезвычайно устали. Гермиона замерла. Откуда он знает её имя? И что значит это «наблюдал»? На маньяка он, конечно, не похож совершенно, но тот факт, что он следил за ней, откровенно говоря пугал. — О, не волнуйтесь, — улыбнулся мужчина и закинул в рот один из леденцов, — даю слово, что не сделаю вам ничего плохого. Я просто… хочу предоставить вам шанс на новую жизнь. Иную. Совершенно. В нашем мире несколько, скажем так, измерений, и люди даже не догадываются о том, что же хранится за пределами их слуха, зрения, понимания. Гермиона долго молчала, пытаясь переварить сказанные мужчиной слова. Ясно. Видимо, он какой-то городской сумасшедший. Только вот тот факт, что он знает её имя, немного пугал. — Откуда вы знаете, как меня зовут? — прошептала девушка. — Мисс Грейнджер, — мужчина улыбнулся, съедая ещё один леденец, — я знаю гораздо больше, чем вы думаете. Человек, проживший больше сотни лет, просто обязан знать всё. — Вам больше ста? — изумлённо прошептала Гермиона? Она абсолютно не верила в происходящее, даже почти списала всё на галлюцинации от переутомления. — На пару десятков лет, — кивнул Альбус. — Так вот, мисс Грейнджер. Я хочу вам предложить попробовать пожить другой жизнью. Той, о который вы даже не догадываетесь. В магическом мире. Вы были бы очень одарённым волшебником, поверьте мне, в том самом измерении, где жизнь протекает гораздо загадочнее. — Волшебники бывают только в сказках, — Гермиона нахмурилась. Этот диалог затягивался, а время на подготовку к ненавистному экзамену всё таяло и таяло. — А вам стоит писать книги с такой фантазией. Простите меня, но мне пора идти. Она правда постаралась улыбнуться мужчине, когда вставала со стула и стремительно покидала кафе. Всё было очень странно. Если всё это — просто фантазия, то какого чёрта он решил рассказать всё это Гермионе? Откуда он, чёрт возьми, знает её имя, и почему он до сих пор не лежит в психиатрическом отделении, если действительно в это верит? Гермиона поёжилась. А если бы он ей что-нибудь сделал? Она даже не знает, действительно ли он в порядке. Всю дорогу до дома она оборачивалась, а когда повернула на нужную улицу — застыла. Этот мужчина стоял прямо перед ней, улыбаясь и разглаживая свою седую бороду. Чёрт… А как он попал сюда? Во-первых так быстро, а во-вторых, каким образом? Другой дороги, кроме той, по которой шла Гермиона, просто нет. — Не волнуйтесь. Передвижение для волшебников вообще не составляет труда. Я щёлкнул пальцами и аппарировал в нужную точку. — Аппа… Что вы сделали? — происходящее уже не на шутку начинало пугать. — Аппарировал. Мисс Грейнджер, прошу вас, не бойтесь меня. навредить вам — это последнее, зачем я мог бы сюда прийти. Я хочу помочь. — Вы предлагаете мне отправиться в какой-то там магический мир, — фыркнула Гермиона. — И как, по-вашему, я должна поверить в эту чушь? Мужчина чуть нахмурился, а потом достал из рукава какую-то палку. — Это моя волшебная палочка. О которой вы так мечтаете по утрам, когда не можете справиться с непослушными волосами. «Он и дома за мной следит? Но как?» — Смотрите, — старик навёл палочку на сумку Гермионы, забитую учебниками и тетрадями. — Вингардиум Левиоса, — сказал он, взмахнув палочкой, и вдруг один из учебников вылетел из сумки и завис в воздухе на уровне носа девушки. — Но… как? Я с ума схожу, да? Такого не бывает, — Гермиона с трудом подбирала слова, чтобы описать происходящее. То ли она действительно сходила с ума, то ли перед ней и правда книга висела в воздухе. — Это просто магия, — улыбнулся Альбус. — Это заклинание проходят в нашей школе одиннадцатилетние студенты на первом курсе. Вы же не думаете, что все эти ваши сказки про волшебников взяты из воздуха? Просто вам не раскрывают всей правды. Грейнджер застыла. Это не могло происходить на самом деле. — Ладно, — она выдохнула, пытаясь собраться с мыслями. — Допустим. Но почему вы решили показать всё это именно мне? — Потому что в вас магического гораздо больше, чем вам кажется. Некоторые люди созданы для жизни и в магическом и маггловском мире, а право выбора уже стоит только за ними. Поймите, Гермиона, в вашей жизни просто произошёл какой-то сбой, поэтому вы остались здесь, хотя должны были быть выдающейся волшебницей. Ваш мир — там. И друзья ваши тоже там. Это как параллельная вселенная, если вам так будет проще. — Я не понимаю, что вы от меня хотите, — у неё вспотели ладони от напряжения и странности происходящего. Книга все ещё висела в воздухе, потому что мужчина держал палочку в руках, удерживая её… заклинанием? Бред какой-то. — Я предлагаю вам попробовать окунуться в тот мир, где вы почувствуете себя абсолютно спокойнее. Вам так тяжело здесь, потому что вы словно не на своём месте. Я хочу предоставить вам ровно сутки. Одни сутки в стенах нашей школы волшебства, чтобы принять решение, где вы в итоге хотите остаться. Я знаю, каким человеком вы можете стать в нашем мире, поэтому просто не могу упустить шанса помочь вам найти себя. — Вы же понимаете, что во всё это сложно поверить? — она нервно схватила летающую книгу и засунула её в сумку. — Я едва ли улавливаю смысл слов, а вы предлагаете мне жить в каком-то магическом мире. И почему именно мне, а не кому-то другому? — Считайте это Рождественским чудом. Вы ведь мечтали о чуде, когда писали экзамен сегодня? — «Да откуда он всё знает». — Давайте так. Я дам вам одну интересную вещь, она пробудет у вас до рассвета. Если вы до утра примите решение и всё-таки решитесь попробовать, то просто сожмите это в ладони и скажите «Хочу в Хогвартс». Проснётесь вы уже там. Если же до рассвета вы поймёте, что ваше предназначение — жить в этом мире и работать дантистом, то не трогайте вещицу и она исчезнет. На тумбочке у вашей кровати уже лежит золотая монета. Воспользуйтесь ей, Гермиона, не упустите шанс. А сейчас мне пора. Прошу меня простить. Гермиона не успела даже раскрыть рта, чтобы ответить хоть что-то, как мужчина в прямом смысле слова исчез. Он просто… растворился? С громким хлопком просто исчез, словно и не стоял тут секундой ранее. Гермиона выдохнула, поправила сумку на плече и побежала к дому, закрывая дверь изнутри на все замки. Стало страшно. Внутри были совершенно непонятные ощущения, и она побежала наверх, чтобы застыть у входа в комнату, заметив на тумбочке большую золотую монету. Подошла ближе, наклонилась, чтобы рассмотреть. На ней был нарисован какой-то замок, а внизу подпись «Хогвартс». Дотрагиваться Гермиона боялась, а сердце билось о рёбра с такой силой, что она чуть не застонала от боли. Села на кровать. Прижала колени к груди и уставилась в зеркало, висящее на шкафу прямо напротив кровати. Синяки под глазами проявились уже даже под тональным кремом, а волосы были дико пушистыми от влажной погоды. Прошедший утром дождь не пощадил причёску Гермионы, делая её похожей на птенца, выпавшего из гнезда. Она вздохнула. Как поверить во все то, что говорил старик? А с другой стороны, зачем верить? А потому что она не хотела до конца жизни работать дантистом и жить так, как нравится родителям. Но магический мир… Существует ли он? Или всё-таки всё это — бредни старика? Тогда откуда на тумбочке монета? Вряд ли он забрался на второй этаж в окно и оставил тут её. Дверь была не взломана, а дома с утра никого не было. — Чёрт, он заставил мою книгу летать. Она пыталась переварить всё, что увидела, весь оставшийся день. Не ела, не готовилась к экзамену, не отвечала на звонки друзей и даже не ответила родителям, когда те звали её на ужин. Просто смотрела на себя в зеркало, сидя на кровати, анализируя увиденное. «Знаю, кем вы могли бы стать там…». «Магического в вас больше, чем кажется». «Ваш мир — там». Она выдохнула. Мечтала о Рождественском чуде, получила его в троекратном размере. А что теперь делать с этим — не знала. Ночь уже давно вступила в свои права, пока Гермиона гипнотизировала взглядом монету. Она так давно хотела изменить свою жизнь, что теперь, стоя на пороге возможных изменений, не могла сделать к ним последний шаг. — Ладно. В конце концов, если всё это — бред или мои галлюцинации, просто ничего не произойдет и я продолжу страдать и плакать по утрам. Она прикрыла глаза и услышала шум за дверью. Нахмурилась и вышла в коридор, замечая сонных родителей, собирающихся куда-то в спешке. — Что случилось? — спросила она, наклонившись через перила. — Ох, в клинику нужно срочно поехать. Приехал пациент с острой болью, а ты ведь знаешь, что мы должны помогать в любой ситуации, как и ты будешь помогать совсем скоро, — улыбнулась мама уставшей улыбкой. Гермиона в страхе сглотнула. Это ни капли не похоже на жизнь, о которой она мечтала. Грейнджер влетела в комнату, замечая в окне поднимающееся солнце. У неё оставалось не больше пары минут, чтобы сделать шаг навстречу своему будущему. Поколебалась ещё минуту. Заламывала пальцы в страхе, а потом в секунду сорвалась с места, хватая монету в руки, и, зажмурившись, прошептала: — Хочу в Хогвартс!