А я к папе на работу!

      Палпатин возвращался в свой кабинет в здании сената после очередного заседания. Вся эта излишняя говорильня требовала его непосредственного контроля и занимала кучу времени, которое можно было бы потратить более эффективно. Вейдер использовал любые уловки, чтобы избежать заседаний в сенате, воспринимая любые попытки вовлечь его в высокую политику, как наказание. В который раз он задумался, а не стоило ли выбрать себе в ученики Кеноби. А что? Да, не избранный. Да, потенциал меньше. Зато какой дипломат! Да и фехтовальщик прекрасный, чего уж там таить! А может всё-таки отыскать и переманить?       «Кеноби на тёмной стороне, ночью приснится — в холодном поту вскочишь!» — подумал Сидиус, передёрнувшись.       Алые гвардейцы привычно сопровождали своего повелителя. Внезапно процессия остановилась. Алые привычно просканировали пространство на предмет угроз, но ни одной таковой не было обнаружено. И всё же Император стоял в ступоре. Первое, о чём он подумал, — стресс. Много работы, мало сна, возраст уже не молодой, время крайне нестабильное, вот и чудится всякое. Он проморгался, но «видение» не исчезло.       Прямо напротив входа в его кабинет сидела маленькая девочка. Того, что её уединение нарушили, она даже не заметила — слишком сильно была увлечена декорированием стены напротив входа в кабинет Императора. Палпатин чуть наклонил голову, с сомнением глядя, как детская ручка выводит чёрным перманентным маркером что-то отдалённо напоминающее человека. Сила не обманывала, глаза, значит, тоже. Он тихо подошёл за спину девочке, внимательнее вглядываясь в детские каракули, будто они могли дать ответ на происходящее. Рисунок даже и близко не походил на те произведения, которыми мужчина привык себя окружать, он предпочитал работы набуанских художников, работающих с пейзажами или утончёнными портретами. А вот это вот всё современное искусство было не для него.       Судя по всему, на стене были изображены двое — человек побольше и человек поменьше. Девочка усердно вырисовывала платье у фигурки поменьше. Себя, похоже, рисовала. Под фигурками была проведена линия — Палпатин так понял, что это была земля, но почему-то ноги людей её не касались. Подпрыгнули, наверное. Чуть левее и выше были какие-то галочки. «Похоже на птиц, — философски подумал Шив, — или на горы. А может это вообще крыши домов?»       — Какое очаровательное произведение искусств, — произнёс он, решив наконец прервать тишину и выяснить, что тут происходит, — сама придумала?       Девочка даже не дрогнула. Она повернулась к мужчине, улыбнувшись от уха до уха, и радостно произнесла:       — Вам правда нравится? Хочу, чтобы папе тоже понравилось! Я его нарисовала, вот, — девочка ткнула пальцем в фигуру побольше, — как по мне, так очень похоже. Вы его знаете?       Палпатин внимательнее всмотрелся в детский рисунок, и либо психика и Сила пытались его защитить, либо никого похожего он тут ещё не встречал. Но, посмотрев в восторженные детские глаза, он сказал:       — Кажется, я видел его мельком. А ты здесь как оказалась?       — Я к папе на работу приехала, но его работа — это мрак, — девочка грустно вздохнула, — мы просто сидели в большом круглом зале и слушали, как кто-то что-то нудно рассказывает. Скука.       «Значит, дочь какого-то сенатора, — понял Палпатин. — Сбежала прямо во время заседания?»       Вдруг этот ребёнок наклонился к нему ближе и с заговорщеским тоном прошептал:       — Я хочу полетать на этих штуках в том зале, вы не знаете, на что нажать, чтобы они полетели?       Палпатину потребовалось всё своё хладнокровие, чтобы удержать серьёзное выражение лица. Этот ребёнок был воистину очарователен. Но закрадывались подозрения, что она способна разнести здание сената по кирпичикам. Позволить ей, что ли?       — Там есть синяя кнопка, — таким же тоном ответил ей Шив, — на пульте управления слева от переднего кресла, — он улыбнулся малышке, переводя взгляд на рисунок и кивая на него, — а это что? Птички?       — Это горы, — ответила девочка, — папа много работает тут, но на этом рисунке мы будто бы дома, на Альдераане, там очень красивые горы.       — Так это Бейл Органа? — догадка мгновенно пришла в голову Палпатина. Девочка угукнула, и он снова внимательнее взглянул на изображенного человека, ухмыляясь. — И как я с самого начала не понял, одно лицо ведь.       Девочка чуть наклонила голову и с самым важным видом кивнула, принимая слова как похвалу. Она присела на корточки, выводя надпись в правом нижнем углу картины. «Лея». Авторская подпись, куда ж без неё.       — Не хочешь зайти ко мне, попить чаю? — миролюбиво предложил он ребёнку.       — Мне нельзя, я вас не знаю.       — Уверен, что знаешь, я — Шив Палпатин, Император.       Лея вытянула губы трубочкой и прищурила глаза, обдумывая. С одной стороны, предложение звучало заманчиво, и ей понравилось, как этот мужчина расхвалил её творчество. С другой стороны, папа бы не одобрил общения с незнакомцем, но про Императора он ей рассказывал, так что получается, что она его вроде как знала.       — А сладкое будет?       — От лучшего кондитера Империи, — заверил её Палпатин.       — Ну, тогда ведите, — кивнула Лея.

***

      Бейл бледный шёл по коридору, автоматически кивая на приветствия сенаторов, и молил всех богов, чтобы сбежавшая прямо с заседания Лея сидела в его кабинете. Учитывая, что она там не была ни разу до этого, вероятность стремилась к нулю. Он ворвался в двери, оглядывая помещение: было пусто. Органа почувствовал, как его желудок будто ухнул куда-то вниз.       Найти маленького ребёнка в огромном здании сената, что может быть проще? А ведь Лея почти не пересекалась с представителями других рас и была до невозможности беспардонной. Бейл мучительно простонал, судорожно вспоминая, нет ли среди сенаторов кого-то, кто любит маленьких человеческих детей на завтрак/обед/ужин.       — Найдите её, только не поднимайте шум, — он повернулся к своим помощникам, — она может быть абсолютно где угодно, залезьте в каждую щель, но найдите мою дочь!       — Сэр… Вас Император к себе вызывает, — пролепетал один из секретарей, понимая, что его начальник сейчас не в духе.       Бейл устало зажмурился, потирая переносицу. Этого ещё не хватало. Император подозревал о его нелояльности новому режиму и получал особое удовольствие, вызывая на задушевные беседы и наблюдая, как он нервно потеет. Сейчас Бейл был явно не в той моральной кондиции, чтобы достойно выдержать это психологическое избиение, но привлекать к Лее внимание он не хотел, а значит, был вынужден принять приглашение и немедля явиться на ковёр.       Отдав своим помощникам последние распоряжении в отношении принцессы, он вышел, направляясь к кабинету Императора. Коридор был полон сенаторов, прилетевших на сессию и неспешно прогуливающихся за разговором, но ближе к императорской приёмной становилось всё пустыннее. Палпатин не любил толпы, поэтому постарался расчистить пространство вокруг себя, насколько это было возможно. Бейл вошёл в кабинет, сразу склоняя голову.       — А, сенатор Органа, вот вы и пришли, — произнес Император с заметной усмешкой в голосе, — а мы вас уже заждались.       Бейл поднял голову, чтобы узнать, кто это «мы». Император сидел в высоком кресле за рабочим столом один, Органа повернул голову и опешил: справа на маленьком диванчике рядом с кофейным столиком в полный рост развалилась Лея. Она лежала на спине, сложив на животе ручки и глядя на него хмуро. Её рот был испачкан, судя по всему, тортом, часть которого стояла на столике, либо конфетами, которые лежали в большой вазе рядом.       — Папа, — произнесла она измученно, — я объелась.

***

      Палпатин, едва скрывая удовольствие, с интересом наблюдал, как заметивший дочь Бейл Органа, зеленеет, бледнеет, краснеет, а потом снова бледнеет. Мужчина испытал весь спектр эмоций от облегчения до злости и хватал ртом воздух, не зная, что сказать. Лея же выглядела абсолютно спокойной, она удобно лежала на диванчике, пока её отец собирался с силами, чтобы выдать наконец что-то членораздельное.       — Мой Император…       — Это очаровательное дитя сидит тут уже сорок минут, — перебил его Палпатин осуждающе, — а вы, мой друг, даже не соизволили начать поиски пропавшего ребёнка.       — Я прошу прощения за это недоразумение, — Бейл сместился ближе к дочери, — позвольте я отведу её в свой кабинет, она больше вам не помешает.       — Ну куда же вы? Только пришли, а уже уходите? — Палпатин улыбнулся Бейлу так дружелюбно, что у сенатора пробежал табун мурашек по спине. — Лея, милая, сходи с дядей гвардейцем до папиного кабинета, а мы пока поболтаем. Разговор будет скучным, понимаешь?       Лея понимающе кивнула. Император посмотрел на гвардейца в красной форме, давая знать, что именно он был избран для этой миссии. Лея в его сопровождении вышла из кабинета, оставляя Бейла наедине с Палпатином.       Поскольку дорогу она не знала, ей пришлось идти следом за гвардейцем позади него. Многие оборачивались им вслед: зрелище, действительно, было необыкновенным, и встречные сенаторы смотрели на них в открытую, что, впрочем, не смущало ни гвардейца, ни, тем более, Лею. Она вообще на них мало внимания обращала — ей впервые довелось выбраться на Корусант, и она с любопытством смотрела на панорамные окна, которые открывали вид на город. Девочка подошла вплотную к одному из окон, стараясь рассмотреть как можно больше деталей.       Город был не таким, как ей описывали. Точнее не таким, как он представлялся в её воображении. Всё казалось слишком серым и однообразным, почти не было зелени, небо было переполнено спидерами. Лея почувствовала лёгкий укол разочарования, но всё ещё надеялась, что она сумеет рассмотреть красоту этого города.       Лея грустно вздохнула, вспоминая родной Альдераан, и отвернулась от окна. Гвардейца рядом не было. Похоже, он ушёл вперёд, не заметив, что его спутница отстала. Лея рванулась в ту сторону, куда они шли, надеясь нагнать, когда её взгляд зацепился за выход в зал заседаний. Она воровато посмотрела вдаль коридора, не замечая красной фигуры, и, подумав, что надо будет — вернётся, проскользнула в ложу.       Там никого не было, что Лею только обрадовало. Она подобралась ближе к переднему краю, желая перевеситься и посмотреть вниз, но бортик оказался слишком широким, и за ним ничего не было видно, поэтому ей пришлось вернуться в кресло.       В зале было удивительно тихо. На некоторых платформах ещё сидели сенаторы, что-то обсуждая между собой, но благодаря звукоизолирующему куполу их не было слышно. Лея могла слышать лишь пустой непонятный гул, из-за которого хотелось спать, но даже разговоры из коридора не доходили до сюда.       Лея оглядела панель управления прямо перед ней. «Синяя кнопка на пульте управления слева от переднего кресла», — услышала она у себя в голове голос Императора. Взгляд сразу зацепился за нужную кнопку. Папа говорил ей ничего не трогать, когда шло заседание. Но ведь если бы было совсем нельзя, Император бы не подсказал ей ничего, верно? Верно! Лея уверенно ткнула пальцем в кнопку. Платформа чуть дёрнулась, отсоединяясь, и плавно выехала на середину зала.       «И всё?» — подумала Лея. Она просто медленно выехала вперёд и даже не сделает круг по залу? Принцесса хмуро откинулась в кресле, недовольно складывая руки на груди. Похоже, эти штуки не предусматривали изменение курса, кроме как «вперёд — назад». Она раздражительно ударила по той же кнопке, намереваясь вернуться обратно. Ничего не произошло. Лея нажала ещё раз. Гондола никак не отреагировала, продолжая парить далеко от места стыковки. Похоже, что для возвращения обратно нужно нажать что-то другое. Лея почувствовала, как желудок неприятно скрутило от испуга, и в панике начала тыкать подряд разные кнопки, но ничего не происходило. В носу защипало, но она не позволила себе заплакать, зажмурив глаза и встряхнув головой. Нужно на что-то переключить внимание. Лея сделала круг по платформе, после чего уселась на пол рядом с пультом управления.       Из кармана выпирал маркер, который она решительно достала, снимая колпачок. Рисование всегда помогало ей отвлечься, поэтому она развернулась лицом к внутренней стенке гондолы, поднося к ней руку. Кого бы нарисовать? Лея вспомнила, кто именно привёл её к этой ситуации, подсказав, как вылететь, но не предупредив, как вернуться. Отличная кандидатура для настенной живописи. Удивительно, но в здании Имперского Сената она не видела ни одного портрета Императора. Ну, один теперь точно будет. «Ещё и с компанией», — мстительно подумала девочка, дорисовывая ещё одну фигуру рядом.       Платформа дёрнулась, когда она уже почти дорисовывала композицию, из-за чего рука сорвалась и прочертила некрасивую линию в сторону. Лея вскочила с пола, взбираясь на заднее сидение и глядя в сторону места посадки. Когда стыковка закончилась, она резво выбралась из гондолы. Рядом стояла женщина в белом, которую Лея сразу узнала.       — Лея?       Мон Мотма выглядела удивлённой. Она спокойно работала у себя в кабинете, когда с гондолы Чандрилы пришёл сигнал и ей пришлось идти туда. Последнее, что сенатор ожидала увидеть, это принцессу Альдераана, которой вообще здесь быть не должно.       — Тебя отец сюда привёз? — уточнила женщина.       — Да, — кивнула девочка, — я была у Императора, а потом папа сказал идти в его кабинет, но я немножко потерялась, — она стушевалась, переводя взгляд на носки своих туфель.       — Понятно, — протянула Мон. Ей было хорошо известно, что у Леи тот ещё шебутной характер, — пошли вместе тогда, раз уж сама теряешься.       Мон взяла Лею за руку. Она подумала, что Бейл, наверное, уже на нервах весь. Этот день он точно никогда не забудет. Когда они вошли, Органа буквально вцепился себе в волосы, выпучив глаза, но увидев, кто вошёл, опустился на колени и с облегчением прижал сразу же бросившуюся ему на шею дочь.       — Нашла, когда по залу на репульсорной гондоле рассекала, — улыбнулась Мотма.       — Ничего оно не рассекалось, — пробурчала Лея, — просто вылетела и застыла. Пап, тут ужасно скучно, как ты это выносишь?       — Раньше было попроще как-то, — многозначительно протянул Бейл, после чего повернулся к коллеге, — спасибо, что привела.       Мон кивнула и вышла, возвращаясь к себе. Бейл встал, подхватывая на руки ребёнка.       — Думаю, тебе здесь больше делать нечего, — произнёс он, — завтра вернёмся на Альдераан.       — Да, — согласилась Лея, — я больше не хочу сюда приезжать.       — А больше и не надо, — с облегчением сказал Бейл.       P.S.       На следующее заседание Сената Мон пришла пораньше. Ей сразу же бросились в глаза какие-то каракули на стенке платформы. Это был явно детский рисунок, на котором, присмотревшись, сенатор с удивлением признала Императора и… Вейдера? Обе фигуры были нарисованы чёрным жирным маркером и были лишь отдалённо похожи на оригиналы.       — Ототрите, — сразу же сказала она помощникам.       После пары безуспешных попыток все пришли к выводу, что произведение выполнено перманентным маркером.       — Мда, — иронично произнесла Мон, — зашла, значится, в гости.