Подарок

Вечер медленно перетекал в сумерки, когда по скрипучим половицам осторожно пробирался мужчина, стараясь никого не потревожить. Остальные сейчас наслаждались ужином. После того, как Бруно раскрыл себя, ему приходилось привыкать сидеть рядом с роднёй, разговаривать с ними, а не наблюдать и слушать через щель, как раньше. И он старался не упускать ни единой возможности. Однако сегодня ему пришлось отказаться. Вместо ужина он незаметно пробрался в комнату Мирабель. Небольшая коробка покоилась в его вспотевших ладонях. Бруно надеялся, что у него хватит времени спрятать её где-нибудь до завтра. Глаза медленно бегали по комнате: ему не часто представлялась возможность бывать здесь. Раньше Мирабель часто приглашала его посидеть и подурачиться здесь, но теперь, стоит только заикнуться об этом, как у девушки находится нескончаемый перечень отговорок, от вполне правдоподобных до совсем нелепых. Однако сегодня Бруно не мог спросить её разрешения, чтобы войти: он хотел сделать сюрприз. Да, завтра утром, когда его любимая племянница проснётся, он войдёт, поздравит её с днём рождения и вручит спрятанный подарок. Чем дольше Бруно представлял это, тем сильнее воодушевлялся. «Это точно ей понравится!» — уверил он себя, остановив взгляд на шкафу напротив кровати. Так-то он и спрячет подарок. Не мешкая, мужчина подошёл и открыл дверцы, удивившись, насколько вместительным оказался с виду небольшой шкафчик. Здесь бы запросто поместился он сам. Быть может, даже двое таких, как он… Запихнув коробку подальше на верхнюю полку, он было хотел скрыться с места, но услышал быстрый топот ног. Бруно знал, что идёт Мирабель. За годы, проведённые буквально через стенку от собственной семьи, мужчина невольно научился различать каждого жителя этого дома по шагам. Потому, едва заслышав племянницу, запаниковал. «Чёрт!» — в голове пронёсся вихрь неприятных исходов, если он сейчас же не скроется. Однако, в комнате Мирабель, пусть она и не была волшебной, как другие, потайных ходов у Бруно не было. Ещё раз посмотрев на шкаф, он поджал губы. Выбора у него не было… Когда повернулась ручка, а в комнату вошла Мирабель, внутри было пусто. Всё стояло также, как когда она выходила. Бруно сидел в шкафу, успокаивая неровное дыхание. Сердце бешено колотилось. Несколько секунд девушка прислушивалась к звукам вокруг, и лишь после, (к счастью для Бруно) ничего не услышав, прошла вперёд. Она оперлась о раму окна, всматриваясь в горизонт. Взгляд её отчего-то казался поникшим, хотя близился такой особенный день. Бруно наблюдал за ней сквозь щель дверец, мысленно перебирая варианты побега из злосчастной ситуации. В голову почти ничего не приходило. Единственным вариантом казалось ждать. «Но не могу же я просидеть здесь до утра… А если она заглянет внутрь? Нет, нужно уходить!» Закрыв вдруг окно, Мирабель украдкой направилась обратно к выходу, сама того не подозревая, одарив дядюшку надеждой, что вот сейчас она уйдёт, и он сможет по-быстрому выскочить прочь. Но вопреки его ожиданиям, раздался щелчок. Щелчок замка. Мирабель заперлась… «Нет, нет, нет, нет!» — в голове бушует ураган мыслей, эмоции раздирают изнутри. Бруно чувствует, как надежда покидает его. Кое-как взяв себя в руки, он решается выглянуть наружу… И тут же отворачивается от щели, настолько резко, что слышится хруст. Лицо заливается пунцом. Мирабель, стоявшая в одном белье, стягивает и его, обнажая своё загорелое тело. «Пресвятая матерь Божья, я не должен был этого видеть, — судорожно проносились мысли в голове Бруно, — Прости, Мирабель, прости, прости! Я… Я сотру это из памяти! Сотру, как только выберусь отсюда…» И тут ему показалось, что всё не так плохо. «Она, наверное, зашла, чтобы переодеться! Да, точно! И сейчас она уйдёт». Бруно вновь захотел выглянуть и проверить, на месте ли ещё девушка, однако, возродив в голове обнажённый образ, мысленно дал себе пощёчину: «Так, выкинь это из головы, ты не должен был видеть этого. Чёрт, Бруно!» Как раз, когда он заканчивает бранить себя, по комнате проносится стон: — Ммх… Бруно застывает. Сердце, до этого тарабанящее внутри, теперь было готово вырваться наружу. Не хотелось верить, что это происходит с ним. Набравшись смелости и ещё тысячу раз извинившись перед Мирабель, Бруно снова выглянул наружу, надеясь, что не увидит то, что рисовала его испорченная тёмная фантазия. Но он ошибся. Его глазам предстало то, чего он боялся увидеть: Мирабель лежала на кровати, подогнув ноги, и двигала руками в своей промежности. Её тело слегка подрагивало, а небольшая грудь, словно два водяных шарика, двигалась в такт движениям рук. «О нет. О нет, нет, нет, нет…» — только и повторял Бруно, не в состоянии контролировать собственное тело. Он чувствовал вину перед племянницей, которую совсем не должен был видеть такой, и огромный, пожирающий, лютейший стыд. Свободные штаны вдруг перестали быть таковыми, а стоны так и продолжали разлетаться по комнате, ни капли не утихая, а только раскаляясь, становясь всё насыщеннее, ярче. Остальные, должно быть, куда-то ушли, иначе Бруно не мог представить, как девушка может так громко стонать, не боясь что её услышат. — Ммх… Ах… Уф… «Бруно помотал головой и мысленно прокричал: «Возьми себя в руки, идиот! Какого чёрта ты возбудился?! Это твоя племянница! Твоя родня! Ты сам себе противен!» Стараясь как можно сильнее абстрагироваться от того, что слышит, мужчина перевёл мысли в нужное русло. Мирабель лежала с закрытыми глазами, полностью вовлечённая в процесс. Даже если послышался лёгкий шорох или скрип, она не отвлечётся. «Если тихонько прокрасться, то смогу выбраться», — понимает Бруно, и эта мысль влечёт наружу. Осторожно выбравшись из злосчастного шкафа, он становится на цыпочки, готовый направиться к двери, как вдруг… — Аах… Бруно… … половица издаёт скрип. Услышав собственное имя, так жарко и уверенно вылетевшее из женских уст, мужчина забывает про всё своё смущение и, шокированный, поворачивает голову к племяннице. Та открывает глаза, отвлечённая внезапным скрипом. Их глаза встречаются. Оба напуганы, оба ошарашены, оба смущены. Заметив, как после продолжительной паузы его племянница начинает дрожать, Бруно вдруг приходит в себя. Краснее спелого яблока, он пытается объясниться: — Т-ты всё не так поняла! Я случайно! Т-то есть, я вообще не смотрел! П-п-просто хотел твой п-подарок… И ты… И-и я… И-и-извини! Это совершенно не… Н-не… — Дядя Бруно, ты… Всё видел? — голос Мирабель подрагивает, выдавая напряжение. Она стыдливо прикрывается одеялом, но продолжает смотреть дядюшке прямо в глаза. А тот не знает, что делать. — Ну, н-не всё. Т-то есть, ничего! Я ничего не слышал! Да, я закрыл уши и… И глаза! И совсем ничего… ничего… Его голос стихает, когда он замечает, как глаза Мирабель наполняются слезами. Она опускает взгляд, сжимая в руках одеяло. — Извини… — тихо произносит она. И из Бруно вдруг уходит весь страх и смущение. Желание выбраться из комнаты сменяется новым — утешить поникшую Мирабель. Осторожно присаживаясь рядом, мужчина произносит: — Тебе не нужно извиняться за это. Это моя вина — зашёл к тебе в комнату, ещё и видел, чего не нужно… — Ты теперь будешь меня избегать? — спрашивает девушка едва слышно, совсем не желая слышать ожидаемый ответ, — Теперь ты меня ненавидишь? — Что ты, конечно нет! Как я могу?.. Его ладонь проходится по кудрявой макушке, приглаживая волосы к затылку, будто он гладит пушистую кошку. — Когда это началось? — спрашивает Бруно, и его голос совсем не наполнен презрением и отвращением, как думала Мирабель. Он такой же нежный, такой же тёплый, как обычно. Это зарождает в ней уверенность, что ещё не всё потеряно. И, быть может, даже… — Не знаю. Не помню… — говорит она, но, чуть пораздумав, добавляет, — Думаю, где-то год назад. Я тогда впервые такое попробовала. — Надо же, целый год, — сам того не замечая, произносит вслух Бруно, понимая, что как раз где-то год назад девушку будто бы подменили и свою комнату она стала охранять как зеницу Ока. Теперь-то до него дошла причина. Причина, сидевшая перед ним, прикрытая одним только одеялом. Она, казалось, в один миг из девочки превратилась в юную девушку, что любому способна вскружить голову одной своей улыбкой. Бруно, хоть и старался яростно отрицать это, не был исключением. — Если ты не ненавидишь меня, тогда, может быть… поможешь мне? — неуверенно спрашивает Мирабель. До Бруно доходит не сразу. Только когда одеяло отлетает в сторону, открывая перед ним голое тело, он понимает, во что вляпался. — М-мирабель, что ты… — Только один раз, — просит девушка, — как… «подарок» на завтра. Можем мы?.. В мыслях обоих пролетает буря, сносящая одновременно всё на пути. Эта буря вот-вот разобьёт рамки, которые сдерживают их, сидящих в ужасной близости друг другу. Только двинься вперёд — почувствуешь жар чужого тела. Бруно вздыхает. — Милая, это неправильно. Мы ведь… — Я знаю. Но я так давно хотела этого… Мирабель специально не даёт закончить. Она не хочет слышать о том, кто они, сейчас. Она не видит рядом с собой дядю. Она видит человека, которого любит и желает получить уже который год. Бруно понимает это. Он читает это в её затуманенных глубоких глазах. И он сдаётся без боя. — Т-только… один раз. Только раз! «А тебе ли я это говорю, или себе?» — думает он, неуверенно пододвигаясь ближе. Мирабель не может поверить, что находится в реальности. Не спит, не витает в облаках, не попала в рай. Она действительно сейчас сделает то, чего так давно желала. Её губы двигаются навстречу Бруно, до тех пор, пока не соприкасаются. Оба закрывают глаза, которые до этого не смели отводить друг от друга. Лёгкое прикосновение обжигает похлеще пожара, и Бруно чувствует, как плавится всё внутри, и как тает тело перед ним, растекаясь в непристойных желаниях. Он обнимает чужую спину, ближе прижимая к себе. Мирабель, желающая большего, проводит кончиком языка промеж потрескавшихся искусанных губ и осторожно влезает внутрь. Языки сплетаются вместе, пробуя друг друга на вкус. Жар распространяется всё сильнее. За одним поцелуем следует другой, за другим третий… Время летит стремительно и, вместе с тем, стоит на месте. Сердце мужчины тревожно трепещет, когда он чувствует чужую ладонь, пытающуюся оттянуть его штаны вниз. Он резко перехватывает руку, вызывая у Мирабель удивление. Девушка смотрит на него, не понимая, почему вдруг он остановился. А Бруно лишь судорожно сглатывает, и встаёт с кровати. — Д-давай лучше я… — дрожа на каждом слоге, говорит он, и встаёт на колени перед девушкой. Едва касаясь чужих бёдер, он помогает Мирабель сесть на край кровати, так, чтобы его голова находилась прямо промеж её ног. Он смотрит на её слегка раздвинутые влажные половые губы и набирается храбрости. Никогда ещё ему не приходилось делать подобное. Только читать, и то, со стыдом, а сейчас… «Не могу поверить, что я это делаю…» Он приближается, высовывая язык, и пробует промежность Мирабель на вкус. Естественная смазка смешивается с его слюной, пока язык двигается по скрытой части, изучая её изгибы. Мирабель вздрагивает, когда кончик языка пробирается вскользь по её клитору. Когда она сама играла с ним, или даже когда представляла руку дяди… Эти ощущения невозможно было сравнивать с тем пожаром, что разгорался сейчас у неё внизу. — Чуть повыше… — прошептала она, растекаясь по простыне, а мужчина только послушно приподнял губы, и уделил всё своё внимание самой чувствительной точке. Бруно и сам горел так, что готов был в любой момент отключиться. Руки едва не тянулись к ноющему паху, желая большего, но мысленно он запретил себе это «большее». Сейчас он был полностью сосредоточен на том, чтобы Мирабель получила достаточно удовольствия. И он очень надеялся, что его щетина, которую он уже который день забывал сбрить, не приносит девушке дискомфорт. — Мм… Ах… Ммх… Мирабель продолжала тихо постанывать. Её голос становился громче. От тёплого языка дяди, от хлюпающих звуков, от глаз, что прожигают её изнутри — от всех новых ощущений Мирабель сходила с ума, пока не почувствовала, как близок к ней оргазм. И именно перед самым пиком ему захотелось прерваться. — Тебе хорошо? - спросил он, отпрянув от вылизанной дочиста киски. Тонкая струйка тянулась от его губ, оседая по середине, вызывая у Мирабель бабочек в животе. Что-то проснулось в ней, что позволило не стесняясь рукой прижать Бруно обратно, едва ли давая тому возможность дышать, и громко скомандовать: — Быстрее. Не останавливайся… Бруно слушает её, не смея противиться. Он целует, посасывает, лижет как можно быстрее, и, вместе с тем, чувствует, как теряет рассудок. Желание охватывает его всё сильнее, оставляя лишь маленький просвет осознанности, за который Бруно цепляется из последних сил, пусть и понимает, что надолго его не хватит. Мирабель чувствует, что сейчас взорвётся. Она импульсивно хватает чужие волосы, вжимая в себя чужое лицо настолько, что Бруно приходится зажмурить глаза, и издаёт протяжный стон. Перед глазами прокатывают одна за одной яркие вспышки, рот невольно распахивается, а левая нога начинает судорожно дёргаться. Спустя несколько секунд она падает на кровать, позволяя Бруно наконец вдохнуть воздуха. Она уже и не помнит, когда ощущения были настолько яркими в последний раз. Бруно отстраняется, вытирая губы краем пончо, и смотрит на довольную девушку. Голова гудела от потока сменяющихся мыслей, хотелось встать, поскорее уйти и забыть, что тут происходило. Солнце, должно быть, уже давно зашло, а на улицы спустилась тьма ночи. Когда Бруно встал и собирался уже повернуть в сторону двери, Мирабель ухватила его за пончо, и поднялась. Девушка встала вплотную, медленно поднимаясь под рубашку дяде. — М-может, не надо?.. — спросил Бруно, и поймал на себе вопрошающий молящий взгляд. — Я давно не мылся, — пояснил он, — Не хочу, чтобы ты… — Я тоже не мылась, но ты ведь всё равно сделал мне приятно. Мирабель твёрдо стояла на своём, вгоняя Бруно в более смущённое состояние. Незаметно для него девушка заставила их повернуться и толкнула дядюшку в грудь, заставляя невольно сесть на помятую кровать. — Это… другое, — продолжал стоять на своём Бруно, не давая чужим ладоням забраться под его штаны, — Милая, мне всё равно, если я испачкаюсь. Но я не хочу испачкать тебя. Мирабель было жаль это слышать. Казалось, только она одна понимает, как нечестно обошлись с её дядей. Выкинули, заставили ненавидеть себя, считать себя «грязным»… А всё только потому, что его дар не понравился людям. И даже сейчас, когда он вернулся, годы, прошедшие за стеной никуда не исчезли. Но для Мирабель он не был грязным. Он был самым чистым из людей. И она только хотела показать это ему самому. — Могу я, по крайней мере, сделать это рукой? — спросила она с умоляющим взглядом, — Только рукой. Бруно задумался. Пару раз окинул взглядом её, потом себя, и, поджав губы, медленно кивнул. Мирабель была рада и этому. Она подползла ближе, прикасаясь к чужим губам, и втянула Бруно в очередной поцелуй. Руки бродили под пончо, задирая рубашку всё выше, пока не добрались до темноватых сосков. Мужчина вдруг почувствовал, как их слегка сжали. Внутри у него взыграло странное чувство, которого ещё не приходилось испытывать ни разу за свои года. — Милая, н-не трогай здесь, это… это странно, — Бруно попытался оттянуть племянницу, но силы почему-то покинули его. Коленка Мирабель упиралась меж его бёдер, ещё сильнее усложняя попытки контролировать ситуацию. — Тогда я буду трогать здесь, — заявила девушка, и опустилась обратно, наконец проникнув под чужие штаны. Впервые она держала член в своей руке. Плоть под ладонью пульсировала всё сильнее и, казалось, становилась всё более горячей. — Мирабель… — Бруно лишь хотел попросить её быть понежнее. Он совсем не ожидал, что вот так пошло простонет её имя. Вдруг стало очень стыдно, и он отвёл глаза, даже не подозревая, что девушке понравилось. Она спустила чужие штаны ниже и обвела взглядом пульсирующую плоть, сжатую в её ладони. Рука начала медленно водить вверх-вниз. Бруно чувствовал, как сходит с ума. Он настолько давно не прикасался к себе внизу, что даже забыл, когда был последний раз. А сейчас его тело будто мстило за всё упущенное, тая в ладонях девушки как мороженое под июльским солнцем. — Ах… Мира… бель… Остатки разума утекли прочь, иначе Бруно не мог объяснить себе, как он осмелился сжать чужую ладонь на своём члене, ускоряя темп, как сумел подняться, припадая к женской мягкой груди, поцеловать её и пробуя на вкус вставшие соски; как мог потянуться к женской шее, и, не выдерживая напор собственного желания, оставить на плече яркий багровый след. Только лишь посмотрев на него, он понял, что творит. — И-и-извини! — он отпрянул, нервно жестикулируя, но Мирабель уже ничего не слушала. Она притянула ближе, продолжая своё дело, пока Бруно не почувствовал, как приближается кульминация. Окутанный наслаждением, он повалился назад и, утопая в удовольствии, кончил себе на живот. Несколько капель стекли по головке вниз, пачкая руку девушки. Этим вечером они оба сделали то, о чём либо будут жалеть, либо вспоминать с улыбкой на лице. И какой исход будет верным, знало только лишь время...

***

Когда мгла окутала комнату чересчур сильно, Мирабель зажгла лампу и легла обратно, стискивая в объятьях чужую грудь. Её нос упирался в мужскую шею. Только сейчас девушка вдруг почувствовала, как сильно от того пахло пылью и чем-то сладким. Ночь только-только началась, а она уже тосковала, готовясь к утру, когда им придётся забыть обо всём произошедшем. Прямо в её восемнадцатый день рождения, который, казалось, должен был быть самым счастливым днём. — Ты уверен, что хочешь оставить это единственным разом? — с надеждой спросила она. Бруно гладит её по волосам, вглядываясь куда-то в потолок, и невольно вздыхает. — Мирабель, милая… Ты действительно настолько меня любишь? Меня, своего дядю? Который настолько тебя старше? Мирабель чувствовала себя виноватой, хоть и понимала, что не может контролировать, кого ей и как любить. Всё, что она могла сделать за месяцы терзаний - это гадать, как же так вышло, когда же она свернула не туда. — Быть может, если бы я с детства была рядом с тобой, я бы ни за что не влюбилась, — размышляла она, — Но сейчас, даже зная, что мы одной крови, что ты одного возраста с моими родителями… Я не могу приказать своим чувствам исчезнуть. Ты ведь понимаешь? — Всё хорошо, — продолжал Бруно, желая хоть как-то успокоить свою любимую племянницу, — Ты просто запуталась, солнышко. Это такой... сложный период. Скоро ты перерастёшь это, найдёшь себе кого-то подходящего и влюбишься уже в него… — А если не найду? — вдруг прервала его Мирабель, — Что будет тогда? Бруно посмотрел на неё, ожидая услышать продолжение. — Если я так и продолжу любить тебя… Ты останешься со мной? — с надеждой прошептала она, умоляюще глядя в полюбившиеся карие глаза, не зная, что у дяди, в общем-то, нет выбора. Как он может отказать такой милой Мирабель, пусть даже она и просит о чём-то запретном. Для неё он пойдёт на всё. — Останусь, конечно. Обещаю. — уверенно произнёс он, чмокая девушку в макушку, и вдохнул аромат мягких кудрявых волос. Пряности и цитрус. — В таком случае, я могу быть спокойной, — улыбнулась Мирабель, сильнее прильнув к дяде, — Потому что я никогда не найду никого лучше, чем ты. И, сказав это, провалилась в сладкий мир грёз. Вдруг стало настолько тихо, что Бруно услышал, как медленно бьётся её маленькое сердечко. Тихое сопение слегка щекотало его шею. Этой ночью он закрывает глаза на все ждущие их двоих сложности, и наслаждается коротким моментом счастья, чтобы утром, полный энергии и радости, он смог достать из шкафа неряшливо упакованную коробку, в которой лежит вручную с потом и кровью связанное пончо и золотой медальон с выгравированной на нём буквой «М», внутри которого находится их первая общая фотография.