Не от мира сего

Зачем он это сделал? Зачем с такой готовностью бросился защищать ее? Если он будет так поступать и дальше, то ей станет гораздо труднее придерживаться своего первоначального плана: сохранять с вампиром чисто деловые отношения. При встрече на следующий день Баффи все еще чувствовала себя ужасно неловко, и слова «Я бы хотела извиниться…» прозвучали как-то сухо, напряженно. – За что? – Спайк с удивлением взглянул на юную Истребительницу. – Вчера я… Ты помог мне, с Квенатом, – девушка виновато взглянула на руку вампира, все еще перебинтованную шарфом. – А я даже спасибо не сказала. – Ты не обязана... Я, в общем-то, ничего такого и не ожидал. – От меня? – спросила Баффи, украдкой взглянув на вампира. Но Спайк все равно не заметил бы, что на него смотрят. Он молчал, глядя куда-то вдаль, потом произнес: «От любой из вас…», но было понятно, что думает он о «своей Истребительнице». Судя по всему, она не особенно утруждала себя ни извинениями, ни благодарностями. И Баффи не удивлялась, ведь ей самой это тоже удавалось с трудом. В своих записях Баффи2 никогда не углублялась в подробное, "пошаговое" описание своих взаимоотношений со Спайком, но даже за короткими фразами было столько боли и раскаяния, что догадаться, насколько тяжелыми, сложными и запутанными они были, юной Истребительнице было совсем не трудно. А уж если вспомнить вдобавок, как она сама и все ее друзья обращались с очипованным вампиром, когда тот пришел к ним за помощью… Баффи невольно вздрогнула. – То есть со временем все становилось только хуже? Я правильно понимаю? На долю секунды он едва заметно напрягся, но потом лишь передернул плечами. – Это не имеет значения. Мы с тобой в другом измерении. Здесь такого не случится, так ведь? – Надеюсь, – медленно проговорила Баффи, мысленно давая себе обещание сделать все возможное, чтобы все было именно так. – Это все не важно, Истребительница. Он протянул руку и легонько погладил ее по волосам, но когда девушка испуганно вздрогнула и отпрянула, тут же отступил. – Прости, – проговорил он негромко. – Я не… – Н-нет, все о’кей, – она чувствовала себя ужасно неловко. – Это ничего… даже как-то мило. Просто ты… Я не привыкла к тому, что ты можешь быть вот таким... милым, приятным. Он невольно засмеялся. – "Милым", да?! Так меня еще точно не называли… Боже, какой позор для демона! Я должен был бы провалиться сквозь чертову землю от стыда. Чем дольше она наблюдала за этим вампиром, тем больше убеждалась, что ошиблась в своих первоначальных выводах. Возвращение души не слишком изменило Спайка. Во всяком случае, когда дело касалось Джайлза и Ксандера, он был язвительным и дерзким, как и прежде. С другой стороны, с Аней и Уиллоу он теперь вел себя мягче, сдержанней, добрее и был особенно внимателен и даже нежен с Тарой. Уже на той, самой первой встрече вампира со Скуби, Баффи не могла не заметить, что к светловолосой викканке этот Спайк относился бережно, с особой теплотой. С неловким смущением Истребительница была вынуждена признаться самой себе, что ревнует. Ее беспокоило, задевало за живое то, как по-особенному он улыбался Таре. Конечно, она постаралась это скрыть. Но Спайк все равно заметил. – Тара погибла… В моем мире… - объяснил он. - И это было чертовски неправильно… Этот разговор произошел в ее комнате в кампусе, куда они приходили теперь каждый раз после завершения патрулирования, чтобы обсудить события сегодняшнего дня и определиться с планами на завтра. Баффи тут же схватила папку с записками старшей Истребительницы и зашелестела страницами. – Это Уоррен Мирс? Он убил ее? – Да, он. Но не беспокойся, pet. Когда наступит время, мы разберемся с Троицей. В твоем мире Тара будет жить. – Отлично, – бодро ответила Баффи, одновременно пытаясь скрыть, как ее обрадовало то, что Спайк планирует оставаться в Саннидейле еще как минимум два года. Она как-то слишком быстро привыкла к его присутствию в своей жизни. Неделя шла за неделей, и ей становилось все проще находиться в его компании. Со Спайком Баффи могла говорить о том, каково это - быть Истребительницей, о победах и сложностях такой жизни, а он слушал ее и, что гораздо важнее, понимал. Вампир понимал, о чем она говорит, а ведь даже Джайлзу это порой было не под силу. Наблюдатель вечно твердил ей о «священном долге» и «миссии Избранной». А для Скуби она, с одной стороны, была «наша подруга Баффи», но с другой стороны, забыть, что она – Истребительница, «супергероиня, спасающая мир», они тоже не могли. И для них это означало, что ее поведение, поступки и решения должны быть безупречными. С Ангелом, кстати, были те же сложности: он создал для себя некий образ «идеальной Баффи», поставил его на пьедестал и ожидал, что реальная Баффи будет этому идеалу соответствовать. А Спайк ясно видел все ее недостатки и несовершенства, принимал это как часть ее личности и все так же ценил ее. Вампир, присланный из другого мира, видел, понимал и принимал ее такой, какая она есть, не пытаясь ничего изменить или исправить. Рядом с этим Спайком Баффи могла, пожалуй, впервые в жизни расслабиться и просто быть собой. Его постоянное присутствие на патрулировании теперь воспринималось как нечто естественное, само собой разумеющееся. Он всегда шел по левую руку от нее, поскольку в этом случае они (он – левша и праворукая Баффи) не мешали друг другу во время боя и могли защищаться и атаковать с максимальной эффективностью. Если честно, Баффи всегда воспринимала патрулирование как тяжкий труд, но теперь, когда рядом был надежный напарник, ей стало гораздо проще выполнять свои обязанности. И в очередной раз она не могла не сравнить Спайка с Ангелом, который появлялся, лишь чтобы намекнуть об очередных проблемах, умалчивая порой о важных деталях, и редко оставался, чтобы действительно помочь. Спайк, в отличие от своего ГрандСира, всегда был рядом, о событиях, которые он уже переживал в своем мире, рассказывал все, что знал, подтверждая и дополняя информацию, оставленную Баффи2, а уж от участия в битвах на стороне Истребительницы его не удержала бы и армия демонов. И кстати, он не давал ей заскучать даже на обычном патрулировании: дразнил и подшучивал, бросал ей вызов и устраивал бесконечные соревнования: кто первым распылит вампира, или кто сделает это быстрее и оригинальней, или с применением наиболее эффективного и сложного боевого приема. И Баффи уже не раз мысленно поблагодарила Высшие Силы за то, что они прислали этого Спайка в ее мир. А еще ее бесконечно восхищало его умение радоваться жизни. Раньше Баффи не обращала на эту его способность особого внимания. Но теперь она целенаправленно наблюдала за вампиром и видела, что в любой своей ипостаси: с душой и без души, демона или героя, он всегда был в мире с самим собой и с окружавшей его действительностью. Спайк шел по жизни (или, если угодно, по нежизни) легко, свободно, с удовольствием и, даже бросаясь в бой, он словно говорил: «Отличный повод повеселиться!» Для прежней Баффи это было бы невозможно. Теперь же, без постоянных напоминаний со стороны Джайлза и Скуби о «священном долге» и ответственности за судьбы мира, юная Истребительница вдруг обнаружила, что от сражений со злом можно получать удовольствие. Она научилась этому у Спайка. – Ты это сделал специально? – спросила она, когда поняла, как изменило ее их общение. Спайк улыбнулся, протянул руку и погладил ее по щеке. За последнее время Баффи уже привыкла к тому, что Спайк – существо тактильное, и физический контакт ему необходим, поэтому воспринимала эти прикосновения - нежные, практически невесомые, как нечто совершенно естественное. – Нужно любить то, что делаешь, pet, – ответил он. – Нужно ловить от этого кайф, иначе все превращается в каторжный труд. Ты же Истребительница! Ты – единственная и неповторимая. Ведь на всей планете нет больше никого с такими же способностями, с такой силой, такой мощью и скоростью! Никого!!! Ты представляешь? Неужели тебя это не заводит? – Ну, как бы да… Но что, если я не хочу быть этой «единственной и неповторимой»? – пробурчала Баффи в ответ. – А я не хочу быть атлетичным красавцем… Но таков мой тяжкий крест… – ответил Спайк с такой наигранной серьезностью, что Баффи невольно улыбнулась. Это, впрочем, не помешало ей тут же быстро добавить: – Я совсем не об этом… – Да, – понимающе кивнул вампир, – ты о том, как хреново быть тобой. Продолжай ныть… На негодующее «Эй!» Истребительницы Спайк ответил, не скрывая иронии: – Ты все еще веришь в тот бред, которым забил тебе голову Пуф? Все еще мечтаешь быть «обычной»? Думаешь, тебе понравилось бы работать продавщицей или социальным работником, или заниматься еще чем-нибудь таким же скучным и обыденным? Да ты бы через день возненавидела все это! Потому что это не то, что ты есть. Это не в твоей природе. Нельзя отрицать свою суть, pet. Сделай это, и ты – в дерьме. Почему, ты думаешь, у той, другой Баффи были настолько серьезные проблемы? Она никак не могла примириться с тем, кто она есть, до самого конца. – Спайк с сожалением покачал головой. – Все в этом мире стремятся выделиться, стать особенными… А ты уже особенная, но считаешь это поводом для нытья и жалоб. – Это несправедливо! Я не просила... – Жизнь вообще штука несправедливая. Пора взрослеть, Истребительница. Ты никогда не будешь "обычной". Пойми и прими это как данность. – Угу… но это чертовски угнетающе. – Разве? Ты – воительница. Убийственно прекрасная и восхитительно смертоносная. Это твоя суть. Наслаждайся! – Да, да, да… Я – убийца. Только демон может увидеть в этом что-то хорошее. Райли сказал, что я не способна любить. И я думаю, он был прав. – Pet, ты все перепутала. Ты убиваешь не потому, что тебе нравится убивать. Ты убиваешь, потому что должна. Потому что защищаешь людей здесь, в Саннидейле, и во всем этом чертовом мире. Каждую ночь ты готова пожертвовать своей жизнью ради других. Как там сказано: «Нет больше той любви, как если кто положит душу свою за друзей своих…»? Так почему ты все время себя принижаешь? Ведь ты – удивительная! Ярчайшая, храбрейшая, блистательнейшая… Ты – ослепительна. Как можно хотеть стать обычной, такой, как все, и погасить этот свет? Это же преступление! Настоящее святотатство! У Баффи перехватило дыхание и, не способная произнести ни слова, она молча смотрела на него. Ангел был тем, кто стремился к «обычному», мечтал снова стать человеком. Разумеется, эти свои мечты он воспринимал как единственно верный путь и внушил Баффи те же мысли. А она – приняла, без рассуждений и сомнений. Точнее, принимала... Так было прежде, а теперь, после всего, что говорила об Ангеле Баффи2, после всего, что знала сейчас о нем сама Истребительница, она видела его в новом свете. Порядок и жесткий контроль. Вот что нужно было Ангелу, вот к чему стремился Ангелус. В одной ипостаси это позволяло вампиру управлять, манипулировать, властвовать над другими, в другой – держать под контролем себя самого. Из-за всех совершенных преступлений он не доверял своим инстинктам и порывам. Ангел нуждался в искуплении и, чтобы быть полностью уверенным в том, что получит его, поставил себя в строгие рамки, позволявшие ему держать себя «в узде». Он не хотел изменений, потому что опасался, что это уведет его с дороги, которую он для себя избрал. Неудивительно, что Ангел не доверял Спайку и отталкивал его. Молодой вампир, нарушающий все возможные правила и законы, был воплощением хаоса, которым бессмысленно пытаться управлять. Он был стихией, с которой нельзя справиться и невозможно полностью контролировать. Уильям Кровавый шел по миру, переворачивая все с ног на голову, вечно танцуя на краю пропасти. Изменчивость – было второе имя Спайка. И в то же время именно он был тем, кто всегда был рядом с Баффи2 в ее битвах. Баффи2 говорила, что "Ангел появлялся для того, чтобы снова уйти, а Спайк – оставался". А теперь он точно так же остался, чтобы сражаться плечом к плечу с юной Истребительницей. Он помогал, поддерживал и ободрял. Он верил в нее даже тогда, когда она сама сомневалась в своих силах. Баффи привыкла думать, что она одинока. Но теперь у нее был Спайк. Свою полудетскую мечту о влюбленных, предназначенных друг другу самой судьбой, Баффи переросла. Она повзрослела, и идея о вечности рядом с Ангелом потеряла свою привлекательность, а значит, пришло время что-то менять. Теперь ей стала ближе версия Спайка: жизнь была, есть и будет непростой, неидеальной, с бесконечными сложностями и острыми углами, запутанной и противоречивой. Но это был мир, в чем-то похожий на самого вампира: полный энергии и неукротимой жизненной силы, настоящий, реальный. ***** Фраза, брошенная ею когда-то Мастеру, всплыла вдруг в памяти, и она невольно улыбнулась. Что ж, он, может быть, и мертвец, но чертовски хорош собой. – О чем ты думаешь? – спросил Спайк, заметив ее улыбку. – О том, какой ты красавец. Спайк бросил на нее удивленный взгляд. – Ты себя нормально чувствуешь, Истребительница? – Просто замечательно… Теперь она тоже видела, что привлекало Баффи2 в этом вампире. Спайк был великолепен. В мягком лунном свете его мускулистое подтянутое тело и четкие, резкие черты лица, убийственной красоты скулы и губы выглядели особенно соблазнительно. Но дело было не только в его внешней привлекательности. Сейчас он сражался с Гратаром, и на лице его играла улыбка. Баффи отступила в сторону, позволяя себе насладиться зрелищем. В бою Спайк был особенно красив. Куда-то исчезали нарочитая развязность и небрежность, им на смену приходили гибкость, точность и выверенность каждого движения. Он был бойцом, воином до мозга костей, это было сутью его натуры. Не удивительно, что он хотел покончить с собой, после того как в лабораториях Инициативы ему вживили чип, и Спайк думал, что он больше не сможет сражаться. Вампир был прав, когда говорил, что она убивает не для удовольствия, а по необходимости. Для него тоже важным было не убийство, а сам бой. Убийцей был Ангелус, уничтожавший целые деревни на своем пути. Спайку просто нравилось драться, даже если все ставки были против него, и особенно если победа была под сомнением. Тот факт, что у него есть возможность умереть, подтверждал, что он еще жив. Он был чертовски хорош. И она хотела его. Кто еще так ей подходил? Ей хотелось испытать то же, что и Баффи2. Единственным мужчиной в ее жизни, который действительно доставил ей удовольствие в постели, был вампир. Ангел. Который был «вне игры» из-за проклятия. Баффи просто не могла рисковать. Паркер и Райли были сплошным разочарованием, потому что ей все время приходилось сдерживаться, чтобы не причинить им боль, а о каком удовольствии можно говорить в таком случае? А вот со Спайком ей осторожничать точно не пришлось бы. Нет, нет, нет… Так не годится! Это нечестно по отношению к Спайку. Получалось бы, что она его просто использует. И потом, он ведь влюблен в Баффи2. Так что с какой стороны ни посмотри, это было бы неправильно. А сейчас в жизни юной Истребительницы все складывалось просто здорово, так что не хотелось бы все это испортить, только чтобы себя побаловать. Операция у Джойс по удалению опухоли прошла успешно, а потом благодаря Спайку, пристально наблюдавшему за состоянием миссис Саммерс, удалось предотвратить и развитие аневризмы. Баффи сочинила для врачей историю о том, что у ее мамы усилились головные боли, и настояла на еще одном обследовании. Томограмма помогла медикам вовремя обнаружить расширение кровеносного сосуда, провести операцию, и теперь можно было надеяться, что Джойс проживет долгую, здоровую жизнь. А еще… Спайк теперь помогал ей тренироваться. Некоторые приемы и движения, которые он использовал, были Баффи незнакомы, и когда вампир предложил научить ее, Баффи с радостью ухватилась за такую возможность улучшить свои навыки. Спарринг со Спайком стал для нее настоящим наслаждением. Ни Джайлз, ни Ксандер, ни даже Райли с силой, умноженной на наркотики, не были для нее достойными соперниками. А вот чтобы соответствовать Спайку, ей приходилось потрудиться. Никогда у нее не было такого спарринг-партнера - настолько подготовленного, опытного, искусного, настолько равного ей по силе. ***** – Я так рада, что ты – вампир! – воскликнула она. Их очередная спарринг-сессия проходила на одном из кладбищ Саннидейла под восторженное щебетание и подбадривание вездесущих Фирудов. – Это что-то новенькое… Раньше этот факт тебя жутко раздражал. Что, наши тренировки наконец-то заставили тебя заметить, что у вампиров тоже есть свои плюсы? Но Баффи хотела услышать ответ совсем на другой вопрос: – Слушай, но если проблема была в том, что ты – вампир, почему ты не попросил того демона сделать тебя человеком? –И превратиться в Капитана Картон-2? Кукурузник, даже когда сидел на своих пилюлях, не был тебе ровней, – он с усмешкой взглянул на девушку. – Думаю, он даже до оценки "удовлетворительно" не дотягивал, так ведь? Баффи покраснела, и Спайк расхохотался. – Можешь ничего не говорить, Истребительница, но и ты, и я, мы оба знаем ответ на этот вопрос. Что бы ты делала, если бы твой Ангел стал человеком? А это то, к чему он так стремится, знаешь ли. Этакая морковка, которую Высшие Силы повесили у него перед носом. Но нужно ли это тебе? Ну, получишь ты его, свою истинную любовь, единственного и неповторимого, и в этот раз даже с закрепленной душой, которая не скажет «Гуд бай» в самый неподходящий момент. И что дальше? Ты же сможешь без усилий переломить его пополам. Или тебе необходим еще один Харрис, терпеливо ожидающий тебя дома, пока ты сражаешься с монстрами? Она невольно поморщилась, а потом сердито взглянула на вампира: – Спайк, замолчи! – Вы хоть раз задумались, что получится в результате? Я – вампир, и меня это вполне устраивает. Мне чертовски нравится быть вампиром. У меня есть сила, скорость, особые способности. А Истребительнице необходимо, чтобы рядом был кто-то равный по силам… Ради этого я прошел те испытания. Я попросил награду, которая помогла бы мне стать этим равным. Если душа не смогла бы сделать этого, неужели ты думаешь, что превращение в человека сработало бы? – Между прочим, Ангел хотел стать человеком не ради меня. Он ищет искупления… Спайк застыл на мгновение, а потом скривил губы в улыбке: – И мы снова вернулись к Ангелу. Ну разумеется, о ком еще может думать Баффи… Любая Баффи… Юная Истребительница знала, что это не так, но не хотела признаваться. – Все бесполезно... – внезапно сказал вампир и развернулся, чтобы уйти. – Но почему ты остался здесь, в Саннидейле, – раздраженно бросила Баффи ему в спину. – Что тебя здесь держит? Ты же мог просто уехать. - А мне больше нечем заняться… - бросил вампир уже через плечо. И мрачно добавил: - А еще потому, что я – чертов кретин! – И исчез в темноте. Фируды, почувствовав, что обстановка накаляется, тоже разбежались. А Истребительница все так же сердито смотрела в ту сторону, куда ушел этот... этот... Ну неужели же он не видит, что она больше не увлечена Ангелом! Вздохнув, Баффи направилась к своему кампусу. Сейчас она чувствовала себя очень одинокой... И очень возбужденной. На тренировках со Спайком было невозможно работать вполсилы, здесь была необходима постоянная концентрация на противнике, предельный контроль его и своих действий, неослабевающее внимание к малейшим изменениям в поведении, позе, даже выражение лица имело значение. Любая деталь могла помочь победить или стать причиной поражения. Могла стать ее слабостью или силой. В ее отношениях со Спайком было то, чего раньше ей так недоставало. Вызов, борьба. Ощущение своей силы и силы партнера, неистовой, жесткой, не приемлющей барьеров и ограничений, не допускающей слабости и уступок. И потребность в этом чувстве становилась все сильнее, все неодолимее… Баффи лежала в постели, глядя в потолок, слушая дыхание Уиллоу, мирно спавшей на соседней кровати. В ее груди бушевал пожар, тело пульсировало от нереализованных желаний, и даже понимая, что это неправильно и нечестно, она умирала от желания заполучить Спайка. И это злило ее. Чем дольше она думала об этом, тем больше злилась. На себя, на него, на обстоятельства и снова на него… ***** К вечеру следующего дня плохое настроение Баффи и не собиралось исчезать. И встреча со Спайком на кладбище ШедиРест, сдержанность вампира, то, как спокойно и почти равнодушно смотрел он на нее, помогли ее раздражению взлететь на небывалую высоту. – Ого! – сказал вампир, остановившись напротив девушки. – Если бы взгляды могли убивать, я бы уже превратился в дымящуюся кучку пепла у твоих ног. Так какая муха тебя сегодня укусила, Истребительница? Это оказалось для Баффи последней каплей. Даже душа не научила Спайка, когда нужно держать язык за зубами! Он что, не мог хотя бы попытаться не цепляться к ней? В этот момент ее терпение лопнуло. Она не могла больше сдерживаться и ударила вампира. Это стало полной неожиданностью для самой Баффи, и она замерла, пытаясь понять, что произошло. А Спайк… Вампир не отступил, не попытался уйти. Он стоял напротив, глядя на нее с чуть кривоватой усмешкой: – Что ж… это мы уже проходили,– произнес он. – Ты чем-то недовольна, а злость свою срываешь на мне… – Я не хотела... – пробормотала Истребительница. – Как всегда, pet… Но я по-прежнему остаюсь твоим мальчиком для битья. – Спайк… Было бесполезно что-то говорить, объяснять, оправдываться. Разговоры никогда не были ее сильной стороной. И Баффи не нашла ничего лучше, чем притянуть вампира за голову и поцеловать его.