Голод

«Девчонка совсем озверела», — такая фраза всё чаще и чаще проскальзывала в разговорах подручных, чей язык легко развязать с помощью нескольких кружек добротного холодного пива. И тем сильнее Силко не переставал волноваться за Джинкс. Сейчас, сидя в душном и тесном баре «Последней капли», куда он редко изволил приходить, чтобы лично почтить своим присутствием каждого жалкого барыгу и вора в этом клоповнике, но что поделать, если у сегодняшних долгих посиделок за пивом и запечёнными слизняками есть уважительная причина — Заун наконец нанёс роковой удар по Пилтоверу, что в итоге вывело из строя Совет, а это значит, что Город Прогресса, некогда славный город наук и порядка, один из важных торговых точек континента, медленно падал ниц перед теми, кого считал ниже себя и вот-вот готов сдаться в их милость. И всё благодаря Джинкс, которая рисковала своей жизнью на том мосту и которую в последней момент чудом удалось спасти с помощью Синджеда и его широких научных познаний. Воспоминания, что мелькали до сих пор перед глазами, как отрывки из какой-нибудь киноплёнки, заставили Силко нахмуриться и прикоснуться пальцами к вискам, торопливо массируя их, чувствуя приближающуюся так некстати мигрень. Тогда ему казалось, что он может потерять девушку навсегда… Операционный стол с разводами запёкшейся крови тут и там, острые лезвия инструментов, расположенные в определённой последовательности, и бледное лицо. Её лицо, покрытое осколками, кровоточащими ранами и грязью. — Травма очень серьёзная, — отметил учёный, скользя критическим взглядом по многочисленным ранам на хрупком теле и приковывая его кожаными ремнями, в случае некоторых непредвиденных действий. — Думаешь, я сам не вижу? — хрипло съязвил мужчина, еле сохраняя уравновешенный тон и нервно нарезая круги по тесной лаборатории. Повсюду пахло спиртом, кровью и Смертью, что, казалось, наблюдала за ними из тёмных углов, приготовив лезвие косы для будущей жатвы. Тряхнув головой, Силко отогнал от себя это пугающее видение и подошёл к Джинкс. Синджед, видя его беспокойство, качнул головой и подошёл к столу, на котором были необходимые склянки и приспособления. — Я спасу её, — сзади послышался облегчённый вздох, от которого невесело хмыкнул учёный. — Но исцеление будет…нелёгким. Порой смерть бывает милосердной. Чудом сглотнув ком в горле Силко подошёл к девушке и ласково провёл ладонью по её щеке, стирая прилипшую грязь вперемешку с пеплом. Светлое лицо синеволосой, которое редко когда ощущало на себя лучи солнца, выглядело под лампой ещё бледнее, а губы медленно синели, предвещая скорый конец. — Она выдержит, — уверенно заявил Силко, хмуря брови. Вот только кого он хотел успокоить своим заявлением — учёного или себя?... — Хочу спросить перед началом операции, — продолжил учёный, неторопливо, будто специально оттягивая последний момент перед неизбежным, наполняя шприц лекарством. — Ты готов её потерять? Что-то неприятное кольнуло между рёбрами Силко, а потому, растерявшись от такого вопроса, он вздрогнул, стоило услышать позади себя сиплый кашель подопечной, что стремилась освободиться из крепкого переплетения кожаных оков и вновь заходясь сухим кашлем, еле слышно хныча от боли, и тут же навис над её телом, проводя пальцами по щеке и лбу в попытках подбодрить её, однако хотелось взять за руку и шепнуть на ухо: «Я рядом. Не бойся». Если Синджед в этом деле окажется бесполезен, то Силко готов хоть весь Ад перевернуть и вернуть её обратно, чего бы это ему не стоило. — Она не может умереть, доктор, — его губы коснулись её гладкого лба, покрытого мелкими полупрозрачными бусинами испарины. — Я ей не позволю. Затем наступило крепкое забвение, сквозь которое до ушей мужчины доносились нечеловеческие женские крики и её голос, что не переставал звать его. Перед сомкнутыми веками стояла картина, как его маленькая родная Джинкс тянула к нему тонкие руки, громко плакала и всё звала, звала его отчаянно: «Помоги мне!», «Ты мне нужен», «Мне больно, Силко!». А ему ничего не оставалось как наблюдать за страданиями его любимой подопечной со стороны. Вынурнув из омута неприятных воспоминаний он будто почувствовал кожей, что кто-то за ним пристально наблюдает, и не ошибся. Сидя в плохо освещённым лампами углу за крайним столиком на него глядели два ярких пурпурных глаза, скаля при этом губы в белоснежном оскале. После операции Джинкс изменилась физически — её кожа стала мертвенно-бледной, как у трупа, рефлексы обострились, а ряд ровных некогда зубов теперь напоминает острые челюсти пираньи, решившей полакомиться свежей кровью. Да и характер тоже приобрёл изменения. «Это всего лишь побочные эффекты, — отмахнулся тогда Синджед на вопрос Силко, что с ней. — Уникально вообще то, что «мерцанию» не удалось полностью взять контроль над её телом.» Силко был другого мнения: иногда она напоминала ему дикого зверя, которого невозможно приучить и образумить, что до этого был брошенным котёнком, требующий ласки и теплоты. Вот уже несколько дней он слышал жалобы многих жителей о том, что она набрасывается на них в попытках укусить за запястье или шею. Да что уж там — сама Севика приходила ему с претензией, насчёт поведения девчонки. «Она пыталась плечо мне прокусить! — пожаловалась как-то раз наёмница, отхлебнув из фляжки лимонную водку, попутно оттягивая ворот рубашки, под котором расцветал алым пятном след от укуса. — И причём ни за что!» Тогда он не обращал никакого внимания на замечание своей заместительницы насчёт этого, но со временем стал замечать это сам: в её вечных переменах настроения, из-за чего никогда не узнаешь, то ли она мозги тебе выбьет точным выстрелом в лоб, то ли вырвет глаз или сломает руку, что являлось чуть ли не для всех «актом милосердия» с её стороны; в обыденных придирках насчёт еды, сменившиеся неожиданно на сырое мясо с кровью, то вот теперь — кусать кого попало. Неизвестно только для чего — чтобы поглумиться лишний раз или для определённой цели. Заметив, что мужчина так же пристально наблюдает за ней, Джинкс стушевалась под его тяжёлым взором и сделала вид, что напиток перед ней куда интереснее его персоны, хотя это не так. Снова поморщившись от дрянного вкуса коктейля Джинкс лениво встала изо стола, не забыв клацнуть пару раз зубами перед пьянчугами, чтобы вновь насладиться их страхом, и отправилась на второй этаж, но перед этим игриво подмигнула Силко, будто намеренно виляя бёдрами, поднимаясь по лестнице наверх. Закатив уцелевший глаз от омерзения, когда стоило чуть повернуться к другим столикам и заметить пару пошлых взглядов в её удаляющуюся прочь фигуру, Силко встал со своего места и сухо бросил напоследок шайке, чтобы те долго не засиживались. Переступая ступеньку за ступенькой мужчина облегчённо выдохнул, вырываясь из плена духоты и омерзительной его слуху музыки, которую как раз таки обожала Джинкс и часто врубала на полную громкость в своей мастерской. С недавних пор она всё чаще засиживалась там допоздна, наверняка усердно работая над новым оружием массового уничтожения и Силко с сожалением осознал, что без её присутствия в кабинете, стало непривычно тихо и впервые скучно. Пройдя по коридору чуть вперёд мужчина заметил дверь кабинета, исписанную по углам цветными мелками, изображающие чудаковатых на вид монстриков, которые часто пугали Джинкс в детстве и, чтобы избавиться от них, она принялась изображать их на этой двери, зная, что те не смогут напугать Силко. Усмехнувшись, мужчина невесомо провёл пальцами по полустёртым временем изображениям и, стряхнув с ладоней подсохшую краску, зашёл внутрь комнаты, недовольно подмечая тот факт, что высокая спинка кресла была повёрнута к нему задом, что означало две вещи: а) склероз прогрессирует и б) здесь кто-то был/есть. Второй вариант подошёл сюда лучше, стоило заметить на журнальном столике недопитый коктейль Джинкс. — Джинкс? — негромко позвал Силко в пустоту, устало потирая переносицу. Ответом ему послужила тишина и он, быстро преодолев расстояние до рабочего стола, развернул кресло к себе, но то оказался пустым, как и потолок, где часто любила сидеть девушка. «Всё-таки склероз», — невесело подумал он, прикрыв глаза. Однако, стоило ему расслабиться и заняться важными документами о поставке ингредиентов для новой партии «мерцания», как по спине юрко скользнули чьи-то руки и, крепко сжав кулачки на мужских плечах, горячее дыхание коснулось его уха: — Бу! Силко спокойно выдохнул и развернулся на каблуках к веселящейся во всю Джинкс, тихонько хихикающей в ладонь. — Как? — только и смог задать Силко, присаживаясь за стол. — Фокусники не раскрывают своих секретов, — загадочно улыбнулась синеволосая, присаживаясь на край столешницы и весело барабаня по ножке стола башмачками. — Ну что, напугала тебя, а? Скажи-скажи, что напугала! Мужчина достал из выдвижного ящика небольшую деревянную шкатулку и по его лицу незаметно пробежала тень улыбки. — Не то слово. — Ах, вы это слышали?! — круто развернулась она к пустому углу, тыкая накрашенным ноготком в Силко. — Я напугала Великого и Ужасного короля Зауна! О-о, спасибо-спасибо, хлопайте мне ещё! — «Ужасного» значит, да? — хмыкнул Силко, обмакивая острую иглу в маленький флакончик, полный «мерцания». — Ай, это они так говорили, — равнодушно махнула рукой она в сторону закрытой двери, откуда доносились весёлые крики и заводная музыка. — Одному из них я лично оторвала язык и завязала в морской узел! — активно закивала головой Джинкс, смеясь со своих же слов. Отложив в сторону шкатулку, предварительно закрыв её, мужчина протянул подопечной инъектор с иглой. Улыбка на лице синеволосой померкла и она, мимолётно коснувшись его пальцев, приняла из рук устройство, ловко забравшись на колени Силко и возвышаясь над ним, как гремучая змея, которая готова пронзить зверька ядовитыми клыками. В нос ударил знакомый едкий запах дорогого парфюма, перебивающий запах мужчины и лёгкую красноватую дымку с металлическим привкусом. Ей хватило огромного труда, чтобы сконцентрироваться на искусственном глазе Силко, смотрящем спокойно ей в глаза, слегка приподняв бровь. — Ты доверяешь мне? — удивилась она, вспоминая, что в последний раз она жутко была зла на него и уколола вместо глаза некоторые участки кожи на его лице. — Ну, после того раза… — Я всегда доверял тебе, — послышался тихий ответ от него, заправляя прядку синих волос девушке за ухо. Щелчок, тихое шипение Силко и руки Джинкс, моментально вытирающие остатки «мерцания» с его скул и подбородка. Отложив на край стола пистолет девушка забралась с ногами на колени Силко, прижавшись щекой к его атласной кроваво-красной рубашке, манящая своим притягательным цветом, напоминая ту желанную жидкость, что так полюбила она после своего «воскрешения», но все, кого Джинкс кусала, были не теми, не та кровь, которую девушка мечтала попробовать. Звериные инстинкты от таких мыслей моментально дали о себе знать и девушка, тихо уркнув, положила носик между тонкими ключицами, слушая неровное биение сердца. «Волнуется?», — изумилась она, обвив руками его шею, пока его ладони поглаживали её по спине и макушке. — Мы в последнее время сильно отдалились друг от друга, — начал издалека мужчина, вглядываясь сквозь пыльное стекло окна в неоновые вывески и рисунки на зданиях, и девушке пришлось мысленно согласиться с ним, продолжая вслушиваться в глубокий тембр его голоса, казавшийся самым прекрасным звуком для неё. — Ты всё больше проводишь время в своей мастерской, берёшь крупные заказы на несколько дней и снова уходишь… — И что с того? — грубо спросила она, подняв недовольный взгляд на него. — Я не маленькая уже! Её наигранный серьёзный тон заставил против воли улыбнуться Силко, одарив её ласковым взглядом, будто перед ним действительно ребёнок, отчего бледные щёки Джинкс приобрели милый розовый румянец. — Может быть, и так, — не стал спорить он. — Но я не хочу, чтобы между нами были недопонимания и, если тебя что-то беспокоит, ты всегда можешь рассказать мне. Только скажи, м? «Что меня беспокоит, значит? — подумала с горьким смешком она. — Ну, как тебе объяснить, папочка, что я слышу биение сердца каждого отморозка в этом городе и у меня неконтролируемая жажда к крови, желание впиться в шею всему и каждому в Зауне. А ещё есть ты, кто сейчас носит вызывающую рубашку и специально обнажил шею! Негодник!» Чувствуя, что молчание затянулось, она неуверенно ответила: — Я-я…не знаю, как это объяснить тебе, — она отстранилась от его груди, слегка отвернув голову. — После того, как тот дяденька-доктор вылечил меня, я почувствовала, что изменилась, что я стала той, кем должна быть, — Джинкс заметила, что мужчина внимательно слушает её, и продолжила: — Я…Чёрт… Мне сложно это сказать. Силко нежно развернул её к себе, вглядываясь в лиловые глаза девушки, казавшиеся ему двумя огнями в полутьме кабинета. Опасно, завораживающе, притягательно; попробуешь коснуться — обожжёшься. Мужчина вздрогнул, почувствовав на кадыке шершавый влажный язык девушки, которая непозволительно медленно вела дорожку на коже, под которой пульсировала кровеносная вена. Джинкс от удовольствия закрыла глаза, довольствуясь этим ощущением и запахом Силко. — Что ты делаешь, Джинкс? — строго и в то же время хрипло спросил он, отстранив против её же воли от себя девушку. — Это — моя особенность,  — спокойно сказала она, облизнув пересохшие губы. Она снова нависла над ним, придерживаясь широкими подлокотниками и низко наклонившись к нему. — Я голодна, Силко, я мечтала о том, чтобы это сделать. — Ты переходишь черту, Джинкс, — отчеканил он, потянувшись пятёрней к пряди волос, что выбилась из причёски, но его опередила холодная, как у трупа, ладонь подопечной, которая накрывала его ладонь и сама поправила прядь, отмечая серебристую проседь, что шла ему. — Я была на грани жизни и смерти, от меня отказался единственный родной мне человек, — зашипела синеволосая ему в лицо. — Для всех я была обузой. А кто я для тебя, а? Она затаила дыхание, ожидания от него ответа. Силко сглотнул и заметно растерялся. Девушка, что сейчас сидела на его коленях, была лишь тенью той, кем когда-то являлась в далёком прошлом. Паудер, маленькой напуганной девочки с голосами в голове и страшными монстрами по ночам, которая при малейшем шорохе бежала сразу к нему, прижималась к его телу своим, требуя сказку и надёжных объятий, сейчас же перед ним красивая девушка, пусть и со своими тараканами в голове и необъяснимой любовью к фееричным взрывам. Отзвук Паудер исчез на том операционном столе, вместе с его некогда подопечной. Вместо них к нему вернулась Джинкс — неконтролируемый хаос, бушующий огонь, запечатанный в холодном хрупком теле, разрушающая первородная стихия и та, кого он создал по своему подобию. — Ты та, кто нужна мне, — ответил он, робко, как мальчишка, целуя её в губы, словно боясь, что она сделана из хрупкого стекла и вот-вот может разбиться от одного неправильного касания, но стоило ему отстраниться, как она со всей силой сжала его подбородок в своих ладонях. — К чёрту, — сквозь зубы чертыхнулась она, страстно отвечая ему тем же и чуть ли не завыла от радости, когда ощутила более свободные прикосновения к своему телу, блуждающие по оголённым плечам и талии. Силко взял её под ягодицы, будто она ничего не весила, и аккуратно положил на столешницу, перед этим сметая с него бумаги и ненужный инъектор. Тем временем Джинкс прижалась к нему ближе, обняв ногами его бёдра и специально ёрзая по мужским брюкам, чувствуя эрекцию. — Прекрати, — пробурчал он, переключившись с опухших губ на её тонкую белую шейку, зарисованную голубыми облаками. Синеволосая хрипло рассмеялась. — Тогда попробуй меня остановить, — она игриво щёлкнула языком, за что получила ощутимый шлепок по бедру. Мужчина позволил на минуту отстранится от неё, когда в голове пронеслась мысль о незапертой двери и о том, что в любой момент сюда может зайти кто-то из подручных или, не дай боги, Севика. — Ключ… — только и мог внятно пробормотал он, придя в себя. — Заперла, — кратко ответила девушка и хохотнула, видя его удивлённое лицо. — Но, как?... — Фокусники не раскрывают своих секретов, — широко, обнажая ряд игольчатых зуб, улыбнулась Джинкс, играясь с позолоченном ключиком в руке, однако вскоре это занятие надоело ей и она метко кинула его в чудом уцелевшую от падения хрустальную пепельницу. Силко рассмеялся и вновь припал к её губам, чувствуя холодноватый сладкий привкус её губ, как от сахарной ваты. Джинкс ответила ему томным поцелуем, попутно расстёгивая медные пуговицы на алой рубашке, которые на удивление легко расстёгивались и открывали вид на жилистую бледную фигуру, на коже которого красовались старые следы от множества рубцов и шрамов, и она вообразила себе, как скоро на его теле появятся следы от её укусов. От одной такой мысли синеволосая почувствовала, что потекла, как самая последняя шлюха из «АА», куда иногда заходил Силко, чтобы снять напряжение. Ох, если бы она узнала, кто делил с ним постель, то без угрызения совести убила бы эту несчастную, сбросив в Яму, предварительно пристёгнутую бомбами-кусачками. Умелые руки мужчины неспеша сняли с неё чёрный кожаный топ, обнажая взору аккуратную молочно-белую грудь с заострёнными горошинами сосков, один из которых он незамедлительно взял в рот, сладко посасывая, как конфету, а вторую массируя между пальцами и наслаждаясь более громкими стонами девушки. — Ещё, — пробормотала она, зарываясь пальцами в его жёсткие волосы. — Терпение, — ухмыльнулся он, за что получил слабый пинок в коленную чашку. Не отвлекаясь от поглаживания плоского живота, его пальцы быстро расстегнули молнию на розовых полосатых шортах девушки, которые моментально оказались на полу рядом с его рубашкой. Отстранившись от девичьих ласк, мужчина довольно ухмыльнулся, рассматривая голую девушку в свете желтовато-зелёного неона из окна, которая расставила руки в сторону, словно расхристанная и широко раздвинула ноги, по внутренним бёдрам которых текла полупрозрачная смазка. Не почувствовав ответного тепла она всхлипнула и её рука интуитивно опустилась к промежности, которая требовала быстрой разрядки, задевая большим пальцем клитор. Силко навис над ней и убрал против воли девушки руку, убрав ту ей за голову, а второй свободной рукой взял одну из длинных кос, повязывая вокруг ещё детских рук в крепкий узел. — Используете мои же методы против меня, Ваше Величество? — пошло ухмыльнулась она, наблюдая за сосредоточенным выражением лица Силко, пока его руки умело делали из кос тугие верёвки. — Ну что вы, — невинно улыбнулся он в ответ, целуя её в нос. — Исключительно для этого момента. Улыбка превратилась в хищный оскал и Джинкс резко приподнялась со своего места, чтобы дотянуться до его шеи, но поморщилась, стоило лишь дёргнуть рукой, как макушку пронзила острая боль. Недовольно фыркнув она и тихо застонала, когда его будто невзначай пальцы коснулись истекающего влагалища. Силко опустился перед ней на колени, крепко держа бёдра ладонями. — Могу ли я рассчитывать на личную аудиенцию, принцесса? — лукаво заулыбался он, лизнув кожу бедра. — Смотря, как вы будете стараться, — послышался приглушённый ответ и мужчина, не дослушав предложение, коснулся губами набухшего клитора, отчего девушка закинула голову назад, сходя с ума от его поцелуев к ней. Жадно посасывая клитор и слизывая текущую смазку, указательный и средний пальцы аккуратно проталкивались через половые губы вглубь, а большим стал выводить на чувствительной плоти круги. Тело девушки дрожало от любого толчка внутри неё и поцелуев, будто всё её тело прошибало разрядом молнией от макушки до пят, на которых остались башмачки с пёстрыми наклейками. Джинкс хотела, чтобы этот момент повторялся снова и снова, вновь и вновь ощущая его касания, его губы к своему лону, однако, отдавшись полностью этой томительной ласки, момент был нагло прерван самим Силко, что, слизнув с ладони остатки смазки, притянул её к себе за щиколотку, удобно устраиваясь между её ног. Сняв полностью брюки девушка от приятного удивления округлила лиловые, горящие в прямом смысле возбуждением, глаза, когда увидела твёрдый член мужчины и плотоядно облизнула губы, мечтая когда-нибудь почувствовать его естество в своём рту. Взяв член в руки и проведя пару раз ладонью по всей его длине Силко осторожно коснулся головкой клитора, играясь с ним, пока его обладательница тихо выла от возбуждения, тугим узлом скопившейся внизу живота. — Готова? — на всякий случай спросил он. — Если хочешь передумать, то… — Чёрт побери, Силко, — громко выругалась девушка, со всей силой топнув ногой по деревянным половицам. — Не томи! Расценив это, как положительный ответ, мужчина бережно ввёл член вглубь влагалища, чувствуя, как стенки лона принимают его, подстраиваются под его размеры и крепко сжимают в себе, а смазка окрасилась в мутно-розоватый, когда кровь небольшой змейкой поструилась по бёдрам девушки. Джинкс зажмурила глаза и ощущала его ласковые поцелуи к себе, к своим щекам и шее, вместе со словами о том, что даст ей время привыкнуть. Когда-то девушка боялась, что боль окажется невыносимый, однажды ненароком услышав разговор двух девушек, которые обсуждали столь деликатный процесс, но это была неправда. Боль скорее была раздражающей, чем-то вроде мухи, которая летает перед глазами, а ты не можешь её поймать, но чувство наполненности, чувство его частички в себе сводило её с ума окончательно и потому девушка поддалась вперёд бёдрами, сама насаживаясь на член. Медленные толчки сменялись более быстрыми, глубокими и чувственными, сопровождаемые их с Силко стонами. У обоих по телу пробежали мелкие солёные бусинки пота, а Джинкс стремилась как можно скорее слизать их с мужчины, но тот специально удерживал её за шею, слегка надавливая назад. Вместо этого он сам наклонился к ней и томно поцеловал в губы, продолжая толкаться и стонать сквозь сжатые зубы, смотря только ей в глаза, видя, что те стали ярко-фиолетовыми, будто изнутри пылали огнём, а чёрный зрачок вытеснял яркий цвет к краям радужки. Чувствуя приближающейся конец Силко опёрся по обе сторон от её головы руками, буквально вколачивая податливое тело в твёрдую поверхность стола, и потому тот тихо и жалобно заскрипел на фоне, а Джинкс ещё сильнее прогнулась в спине, подставляя себя ему навстречу, больше не сдерживая громких стонов, которые никогда и никто не услышит из-за звуконепроницаемых стен кабинет (сделанные исключительно ради безопасности) и громыхающей на первом этаже музыки. Мужчина не заметил, как руки Джинкс высвободились из плена кос, прижимаясь к нему вплотную, вбирая до основания член и, дождавшись момента, незаметно вонзила клыки ему в плечо, что прошли кожу, как карандаш бумагу, и на язык полилась тёмно-красная жидкость, а оттуда — в глотку и желудок. Впервые с момента пробуждения в той лаборатории Джинкс почувствовала себя живой и любимой. Не обращая внимание на надоедливую боль в плече Силко вынул член из лона девушки и излился ей на лобок горячей спермой, глухо застонав. Синеволосая довольно улыбнулась, пододвинувшись в сторону, чтобы дать мужчине лечь рядом с ней. Она положила ему голову на плечо, рисуя пальцами странные символы и знаки, мурлыча под нос обрывки неизвестных ему песен и улыбаясь нежным прикосновения к макушке и щекам, сменившееся сухими губами. Нахмурившись от боли, он прикоснулся рукой к плечу и увидел на подушечках пальцев свою кровь, а ранка в виде двух небольших дырок медленно затягивались. — Фокусники не скрывают своих секретов, значит? — наигранно строго спросил он, демонстрируя окровавленные пальцы. Девушка виновато потупила взгляд и взяла его руку в свою, смачно облизывая каждый палец, слегка покусывая зубками кожу. Шумно сглотнув и открыв глаза, она деловитым тоном ответила: — Ты на вкус горьковат, — Силко, отвлёкшись, достал из кармана брюк зажигалку, а из ящика пачку фирменных сигарет, затягиваясь, как будто спецаильно игнорируя её недовольство, что бы вместо этого выпускать из губ сизый дым и чему-то мечтательно улыбаться. Цокнув языком, Джинкс выхватила из его ладони сигарету и решительно затянулась, но тут же залась в кашле, скорчив забавную рожицу. — Гадость, — фыркнула она, бросив сигарету в целую и невредимую пепельницу, доставая оттуда ключ от запертой двери. Хрипло рассмеявшись от такой реакции мужчина раскрыл руки для объятий и девушка тотчас положила ему голову на плечо, слушая чересчур ускоренное от адреналина сердце. Так они лежали несколько минут расслабленные и удовлетворённые, каждый думая о чём-то своём, сокровенном и желанном, невидимой ниточкой связанные друг с другом. — Силко… — М? Джинкс приподнялась на локтях, подперев голову ладонью и задумчиво поджав губ в тонкую линию. — Когда Пилтовер будет наш, обещай мне, что сделаешь самую охрененную диадему из всех существующих? Силко хватило воли, чтобы не рассмеяться, и вместо этого он присел на край столешницы, спросив серьёзным голосом: — Прямо самую, как ты выразилась, охрененную, да? — девушка энергично закивала головой, лениво наблюдая как он надел брюки и взял медикамент из столового ящика, приложив ватный спиртовый диск к ранке на плече. — Да! И чтобы побольше самоцветов было! — но, подумав, добавила: — Фиолетовых и синеньких! Закончив с раной Силко взял тряпку и стёр остатки спермы с лобка и бёдер девушки, а после, закончив, подхватил её, сонную и растрёпанную, на руки и положил на диван, укрывая шерстяным пледом из шкафа. Когда Джинкс погрузилась в дрёму, он присел рядом с ней и поцеловал в щёку: — Как прикажете, моя королева. Губы девушки незаметно изогнулись в радостной ухмылке, а Силко, не замечая того, немного поразмыслив, без угрызений выбросил пачку сигарет в мусорку.