Так что ты хотел знать об обезьянках бонобо?

— Саш, ты на работу не выйдешь? — Отстань, сказал же. Ярик повздыхал в трубку. Голодный и не выспавшийся Саша — то ещё испытание. Если Кирилл придёт в себя, надо будет ему намекнуть, чтобы кормил почаще, но маленькими порциями, потому что сытый Саша — тоже испытание для нервов, с нытьём «я толстый». — Саш, он двое суток уже спит, ничего не изменится. А у меня тут столько заказов и такие — пальчики оближешь. Мне даже пришлось нанять ещё сотрудника. — Мне пофиг. Подумаешь, большая контра, я, ты, секретарша, теперь ещё один мужик. — Это она. — Да пофиг. — Са-а-ш. В ответ в трубку раздался такой рык, что Ярик посчитал благоразумным попрощаться. Саша сидел у постели и смотрел, смотрел, боялся, что отвернётся, закроет глаза, а с Кириллом что-нибудь случится. Вдруг дышать перестанет? Мало ли, вдруг непереносимость каких-то компонентов из той гадости, что ему ввели? Двое суток он преданно сидел, бегая только в туалет, да один раз открыть дверь приехавшему Ярику. — Кир, приходи уже в себя, я буду хорошим лисом. Буду сидеть у твоего бока, разрешу гладить и тискать. Даже против шерсти разрешу гладить. Буду есть витаминки, которые по первости, от незнания, ты в меня впихивал. В романтических фильмах в этом месте спящий герой обычно лукаво улыбался, открывал глаза и говорил что-то вроде: «Я всё запомнил», — но в реальности Кирилл всё так же спал. Саша вздохнул и обхватил себя за плечи, неизвестность пугала и помощи ждать было неоткуда. Предъявить его МВДешникам, чтобы те — сдали на опыты? Нет уж. Пусть у него будет своя личная спящая красавица, красавец. — Саш, Саша? Ты чего, спишь что ли? Саша от неожиданности взвился и широко распахнул глаза. Надо же, не спал-не спал, на минуту задремал, ткнулся лбом в край кровати и чуть всё не пропустил. — Кирилл! Наконец-то. Я знал. Я верил, что ты справишься. — С чем? Кирилл завозился под одеялом, смутился, обнаружив, что лежит голый и хотел ещё о чем-то спросить, но Саша уже орал в трубку. — Яр! Проснулся. Да я сам не верю, трое суток беспробудного сна! Не знаю, наверное, его кормить сейчас надо, голодный же. Да? Ладно, приезжай, привози. Кирилл сел, замотавшись в одеяло. Голова была удивительно лёгкой, ничто не говорило о том, что он долго спал. А, ну да. — Ты куда? — рыкнул Саша. — В туалет. — Хорошо. А как ты себя чувствуешь? — Отлично. Можно я всё-таки… — Иди-иди. Э, одеяло-то оставь! Кирилл, не слыша его, потрусил в туалет, ломая голову, что же произошло, конечно же, трое суток сна для него пролетели незаметно. Саша же испытывал прилив радости, даже спать не хотелось. Он закружил по комнате, потом с коротким воплем бросился на кровать, с мыслью, что сейчас встанет, встретит Ярика, и они поговорят. Вернувшийся Кирилл обнаружил Сашу, лежащего поперёк кровати и похрапывающего. — Ну дела. Ярик чувствовал себя королём, ну как же, когда ещё представится случай посплетничать о бывшем с его, судя по всему, нынешним, рассказать, что бывший любит, чего не любит и главное: — Не перекармливай. Один раз был застукан над унитазом, видите ли, ему показалось, что он переел. Я его тут в спортзал гоняю, легенда — надо держать себя в форме, чтобы если что, прикрывать друг другу спину, все дела. На самом деле — пусть калории там жжёт. Ах, да. Спина. Аккуратнее. Не надо изобретательных поз, у него — спина. Кирилл сидел в одежде предусмотрительно привезённой Яриком, пил кофе, привезённое им же, и страшно смущался. Ярик веселился от души. — А ещё он всё время чем-то недоволен, но это лисье. Фырчит и выживает с территории. Вот мы, волки, мы терпеливые, нас просто лучше не доводить. Ты поел? Давай тогда тебя отвезу домой, неизвестно сколько он продрыхнет, трое ж суток с перепугу не спал и не жрал. — Куда это ты его собираешься увозить? В дверном проёме стоял Саша, всклоченный, сонный и помятый, а от этого — ещё более злой. — Ну я пошёл, — вскочил Ярик. — Сидеть. А это что у вас? Том-ям? Фу, гадость, дай сюда. Ты из какой забегаловки это привёз? — Не нравится — отдай. Это вообще порция Кирилла, он не доел. Да ладно, ладно, не рычи. А я, всё-таки, пойду. Потом за мной закроете. Пока. Ярик закрыл за собой дверь квартиры, хмыкнул и сказал воображаемому собеседнику: — А ещё он брезгливый. Был. Охренеть, что любовь творит. Саша пошарахался по кухне, налил себе кофе и подозрительно спросил: — Что он тут тебе заливал? Кирилл пожал плечами, окинул его взглядом, словно видел в первый раз и сказал: — Да ничего. Вот рассказывал, что теперь у вас новый детектив, Даша. Она соболь, кажется. Рассказал, что оказывается я на трое суток вырубился и ты, по его выражению, меня охранял и лаял на всех, аки упоротый лис. — А как сейчас себя чувствуешь? Кирилл снова пожал плечами. — Отлично. Саш, а можно тебя спросить? А я… А мы… Мы ведь серьёзно? Вместе? Мне это не приснилось? Саша пролил кофе себе на футболку, фыркнул, поставил кружку на стол, встал и преспокойно устроился у Кирилла на коленях. — Ну это ты мне скажи, у нас всё серьёзно? Вот ты опять смущаешься. Это значит — «да»? Кирилл запустил ему под футболку руки и нежно гладил по спине, бокам и смотрел не отрываясь. — Это очень «да», но знаешь, всё это так… –… неловко, — закончил за него Саша. — Знал бы ты, как мне было неловко, когда я собирался патетически признаться в любви к натуралу и гордо уйти из его жизни. Будь ты им — вот было бы неловко. Но оказалось — ты не он. Так, хочешь меня? Кирилл хмыкнул, а потом — вот это было точно, как в романтических фильмах — спихнул его с коленей, встал, а потом подхватил на руки и понёс. — Япть, — сказал Саша, неромантично задевая головой дверной косяк. Остальные слова он благоразумно сдержал. Он запустил пятерню Кириллу в волосы и с наслаждением пропускал прядки сквозь пальцы, и блаженствовал. Кирилл же серьёзно и обстоятельно зацеловывал его грудь, прикусывал то один сосок, то другой, дразнил, скользя языком, выписывая замысловатые вензеля. Саша потянул его за волосы, заставляя поднять голову и жадно поцеловал. — Какой ты лютый лис, — пробормотал Кирилл, позволяя перехватить инициативу. Целовались они уже лёжа на боку, лаская друг друга языками и руками, прижимаясь друг к другу, потираясь каждым свободным кусочком, миллиметром кожи. Собственно, Саша понял, что торопиться не надо, так что, пока достаточно того, что рука Кирилла ходит по его члену, а он сам — занят членом Кирилла. «Настоящий» секс будет потом, позже. Зачем торопиться, если и так хорошо. Хотя, с другой стороны, ему так нравилось смущать Кирилла. Он толкнул его, заставляя лечь на спину, облизнулся и склонился над его бёдрами, машинально прислушиваясь, ожидая услышать привычное: «Так неловко», — но услышал только тихий стон. Саша взял член и облизал головку. Сам он никогда не понимал, в чём удовольствие, когда твой любимый, вытаращив глаза, натужно краснея и давясь, заглатывает твой член. Аккуратно, нежно, красиво, это приносит удовольствие вдвойне. Ладонями он водил по члену, у основания, языком же старательно скользил по головке, изредка забирая член в рот, скорее посасывая, чем втягивая, забирая совсем не глубоко, нет, вытаращенные глаза ему точно не идут, а вот как его губы скользят по члену — да, у него красивые губы, чего скромничать. Ладони, язык, губы, всё объединено одним беспрестанным, замысловатым рисунком. Он чувствовал, что ещё немного и Кирилл кончит, нужно, чтобы финал был эффектным. Он наклонился, забрал член в рот как можно глубже и выпустил изо рта с неприличным «чпок». — Господи, ты где такому научился, — выдохнул Кирилл, притянул к себе и поцеловал во влажные губы. «Журнал «Космополитен», — подумал Саша, — а ещё — нормальный бывший, который умеет давать советы». Сам Кирилл похвастать таким умением явно не мог («Это пока», — снова подумал Саша), но зажал его член в кулак и добросовестно отдрочил, доводя и его до оргазма. Саша не удержался и слегка укусил его за плечо, всё было отлично, ну, кроме того, что он не смог промолчать: — Так что, у нас точно серьёзно? — Серьёзнее некуда. Чего уж. Вера будет рада, что я… Саша взбесился и, не глядя, полоснул ногтями по груди. Достать не достал, рука была перехвачена, но Кирилла удивил. — Так ты что, ревнуешь что ли? О, вот я дурак. Но она же друг, Саш. Самое прекрасное в их отношениях было то, что Кирилл удивительным образом не посягал на проживание в его квартире и к себе не тянул, хотя несколько раз прямо так и сказал, что было бы удобнее, если бы Саша поселился у него, за городом. — Лиса своего будешь выгуливать, — пошутил он. — Скорее ты своего, — отчасти кокетливо отозвался Саша, но на деле внутренне перекосился, жить вместе, на одной площади и дольше недели — для него это было сложно. При всей близости, ему почему-то всегда требовалось место, куда можно уйти и затаиться, нора, в которую можно залечь и зализывать раны. Весна началась по плану, сначала слепящее солнышко, капель, а потом, внезапно, черные проплешины земли. Всё по плану, кроме — этого. Когда это случилось первый раз, Саша приехал на выходные с запасом еды и кое-чего к чаю. Он поставил машину рядом с машиной Кирилла и, мурлыкая какую-то песенку, начал потрошить багажник. Секунда — и сработало звериное, лисье чутьё, он осторожно опустил шуршащие пакеты на землю и принюхался. Пахло чем-то странным, точнее — кем-то. Это был запах не совсем человека. Саша даже не мог сказать, что пахло зверем или человеком, но — не совсем человеком. Формулировка, пришедшая ему в голову — смущала, но он уже начал догадываться. Осторожно, на цыпочках, он прокрался к двери, принюхался снова, решительно толкнул её. Никого, но запах стал сильнее. — Кирилл? Кир? Было ужасно тихо, пугающе тихо, но, когда он шагнул внутрь и сделал несколько шагов по комнате, ему показалось, что он слышит чьё-то дыхание. — Кир! Кирилл лежал возле постели, словно с утра вставал, запнулся нога за ногу и растянулся на полу. Он бросился к лежащему Кириллу, приподнял ему голову и вздрогнул, хоть тот был без чувств, на лице застыл оскал, настоящий, звериный, искажающий мягкие черты лица. Перепугавшись, Саша не придумал ничего более умного, как целовать, лежащего без чувств, и это помогло. Лицо разгладилось, приняло умиротворенное выражение, ресницы затрепетали. Кирилл открыл глаза. — Ты меня напугал, — начал было Саша. — Я сам испугался, — хрипло прошептал в ответ Кирилл, даже не пытаясь встать — Это было странно, неприятно. Снова что-то во мне зашевелилось и попыталось выбраться, сквозь оболочку. Днём — ничто не предвещало, но ближе к вечеру началось это. Кто-то пытался вылезти из меня, скрёб лапами, а возможно даже ножками насекомых. Отвратительно. — Саша мысленно завыл, но вслух твёрдо сказал: — Это пройдёт. — Да, пройдёт. Пройдёт, когда я сойду с ума. Саш, это то самое, о чём ты говорил. Сыворотка работает. Я во что-то превращаюсь. А так как неизвестно во что и некому научить — я поеду с катушек, вот что. Саша бодрился. Да, это так, да, сыворотка рабочая, да, всё плохо. Но сейчас он будет держать себя в руках и не позволит Кириллу пасть духом ещё больше. Нужна надежда, маленькая и ложная, но нужна. Остаток дня они провели как обычно, Кирилл кормил его вкусным, чесал за ушами — и всё это в человеческом виде! — они отдыхали и намеренно не вспоминали о произошедшем. Но вечером Саша не удержался и позвонил Ярику. — Ну, мы надеялись, что обойдётся, но — нет. — Нет, — эхом откликнулся Саша. — Яр, придумай, дай направление, что делать? — Я? — Может мне ему рассказать, как я перехожу от одной формы к другой, а потом, как ты переходишь? А потом, как другие это делают. — Тоже вариант. Правда конечную стадию перехода мы не знаем, но расскажи. Вдруг окажется полезным, если мы выясним, кто он. Не представляю, правда, как ему это поможет. Ночь они провели по-семейному — бок о бок, Саша на свои поползновения получил шлепок по рукам и угомонился, приткнулся под боком и уснул беспокойным сном. Утром, когда проснулся и не обнаружил рядом Кирилла, с перепугу, в одних трусах и футболке выбежал на улицу. — Саш, ты чего? Простынешь, иди в дом. — Ох, Кир. Он не договорил, но Кирилл понял, что Саша испугался, ничего ему не ответил, похлопал по плечу и завёл в дом, а там укутал в плед и сунул в руки кружку горячего кофе. Саша сидел съёжившись, надежда, нужна надежда, давай, ободрись и ободри другого. Чем-нибудь. — Мы должны что-то придумать. Во-первых, Кирилл, запомни, все переходят от формы к форме приблизительно одинаково, мы представляем, как меняемся и меняемся на самом деле. Правда, есть нюанс, Ярик, например, всегда, кроме того, что представляет, как становится другим, представляет себя в лесу. У него работает. А мне — достаточно представить, как моя рука становится лапой, тело обрастает шерстью. Но достаточно подробно, мне важно представить эту шерсть, её цвет, мягкость. Во-вторых, обратно все переходят по-разному, это сам поймёшь, главное — не забыть, что ты человек, помнить это, не давать зверю себя одолеть. Но такое бывает редко. Кир, ты меня слушаешь? Потом всё наладилось, всё стало как раньше и Кирилл даже успокоился. Саша же — нет. Он искал выход, ломал голову — как понять, в кого переходит Кирилл? — В обезьянку бонобо? Ярик, ты представь. У нас нет знакомых оборотней-обезьян? Спроси у Даши. Я сам спрошу. Яр, но вдруг в эту чёртову обезьяну? От безысходности он как-то свозил Кирилла в зоопарк, после зимы обезьян демонстрировали в зимних, тёплых вольерах. Саша дотошно допрашивал забавляющегося Кирилла: — Ты что-нибудь чувствуешь? Может быть какое-то родство? Близость? Желание заняться сексом вместо приветствия? — Ага, — важно отвечал Кирилл. — Всякий раз как вижу тебя, с трудом говорю тебе «привет», а на самом деле, хочу сгрести тебя в охапку и отприветствовать, как принято у нас, бонобо. Саша обиделся, но лис в нём — противно хохотнул и облизнулся. Второй приступ накрыл Кирилла в апреле, на глазах Саши. Он смотрел на внезапно побелевшие, словно от бешенства, глаза Кирилла, на его странные ломаные движения и на то, как Кирилл внезапно стал рвать на груди рубаху. Саша перепугался и сначала заперся в комнате, потом выглянул, обнаружил, что Кирилл бесцельно кружит по комнате, словно не понимает, что делать дальше. Саша задумался, если сумасшествие не остановить, может его хотя бы облегчить? Он перекинулся в лиса и тявкая, смело бросился в ноги Кириллу. В ответ он услышал неразборчивое рычание, которое человеческую речь не напоминало даже отдалённо. Ему удалось вывести Кирилла на улицу и, стараясь идти незаметно, он так и вёл его до лесной опушки. Всю дорогу Кирилл то рычал, то пытался передвигаться на четвереньках, то внезапно агрессивно пытался поймать Сашу. Лис только хмыкал и провокационно махал хвостом, попробуй поймай, двуногий. Дойдя до леса, Кирилл стал спокойнее, он побродил между деревьями и свалился без сил, снова впал в состояние, в котором его в первый раз нашёл Саша. Лис сел рядом и горестно принялся вылизывать лицо человека, изредка поскуливая и воя. — Фу, Саш. Слюни кругом. Убери свой язык. «Ой, что-то ты мне так в постели не говоришь», — хмыкнул Саша, вскочил и махнул хвостом, мол, домой пошли. Кирилл тоже поднялся и схватился за ближайшее дерево, кружилась голова. — Что мы тут делаем? Это я сюда зашёл? Я ничего не помню. Я тебя не поранил? Я ничего не помню, кроме удушающей злобы и агрессии. Дома они снова сделали вид, что всё в порядке, пока до Саши кое-что не дошло. — Сегодня же полнолуние! Первый день. Кирилл удивлённо посмотрел, но ничего не понял. — В прошлый раз тебя тоже трясло и переворачивало в полнолуние. У тебя это начинается ближе к вечеру, первого дня полнолуния. Так! Хоть что-то неизменно. А в связи с этим, у меня появилась идея. Я не знаю, успешная она будет или нет, но можно попробовать. Так, подай мой телефон, я его на окно положил. Когда у нас следующий первый день полнолуния? Саша явился злой к Кириллу, на взводе. До этого он в офисе четырежды за день наорал на Ярика и один раз, забывшись, тявкнул на Дарью, которая только рассмеялась в ответ, чем и привела его в чувство. — Может тебе сегодня пораньше к нему поехать? Проконтролируешь и дашь знать, если процесс оборачивания начнётся раньше. Мне нравится твоя идея и кажется, она сработает. — Спасибо, Даш, — откликнулся он и, вспомнив об одном существенном недостатке нового сотрудника, тут же слегка нарычал. — Только смотри не опоздай и не перепутай! Вечно ты опаздываешь. — Я же приеду с Яриком, Сашенька. Всё будет хорошо. Иди ко мне, я тебя обниму. В дороге Саша с трудом держал себя в руках, а доехав до коттеджного посёлка, по дороге чуть не задавил чью-то кошку. Да что это я… Кирилл, привет. Ты как? Что-нибудь уже чувствуешь? Кирилл вытащил его из машины, потёрся носом о его нос и потащил в дом, стаскивая на ходу футболку. — Божечки, я ещё не спал с безумной человеческой обезьяной, — перепугался Саша и начал сопротивляться. — Саш, да ты чего, я пошутил. Пока Кирилл хохотал, Сашу немного колотило, а потом он хотел было разораться, что может кому-то это смешно, а вот он — психует, потому что переживает. Кирилл, увидев перекошенное лицо, смеяться перестал и крепко обнял его. — Всё хорошо, Сашуль. Я не знаю, что ты придумал, но верю, что всё получится. А если нет — ну, Саш, обещай навещать в психушке. — Не смешно, Кир, — обозлённо сказал Саша и вывернулся из объятий. Кирилл поймал ладонями его лицо, крепко чмокнул в губы и уже серьёзно сказал. — Саш, да ведь что остаётся-то? Давай смеяться, пока можем. — Ты прав в чём-то. Ладно, я просто на взводе, не хочу тебя терять. Знаешь что, пойдём в лес. — Да, сейчас. Я только хотел спросить, а что за ящики мне сегодня доставили? Я не стал открывать, ждал тебя. — А, так. Ерунда. Пойдём в лес, а? Мне спокойнее будет. Кирилл покорно шагал вслед за Сашей, который успел спрятать свою одежду под кустом, перекинуться, и теперь трусил впереди, гордо задрав морду куда-то к зеленеющим кронам. Ну очень высоко. В лапах он не путался только потому, что не чуял их под собой, одержимый своим замыслом, он просто летел вперёд. — Саш, мне что-то… Наверное, Кирилл хотел сказать «нехорошо», но уже не смог. Его передёрнуло, словно разломило пополам, он как подкошенный упал на колени и замер. Саша-лис перепугано тявкнул, привлекая внимание. Бесполезно. Кирилл шарил вокруг себя невидящим взглядом и снова пытался встать на четвереньки. Саша рискнул, бросился к нему и весьма болезненно укусил его за ногу. Кирилл взревел и кинулся на него, и Саша еле успел отпрянуть — скорость реакции возросла многократно. Но это сработало, Кирилл потянулся за лисом, потом встал, потом упал, снова встал и таким образом он преодолел ещё пятьсот метров вглубь леса. «Кирилл, мне так жалко тебя, но надо, за мной. Пожалуйста. Вдруг тебе это поможет». Они вышли на лесную прогалину и Саша, от всякого, рванул вперёд — прятаться за спинами других, более сильных. Кирилл выполз и замер, жадно нюхая воздух. Лисы, волки, медведи, белки, соболи, куницы, бобры и ондатры, горностаи, сурки и суслики, рыси, даже тигры и пумы и ещё много кто ждал их. Все оборотни, которых знали Саша и Ярик, все знакомые и знакомые знакомых были собраны здесь. Увы, обезьян не было. Все молчали, смотрели и принюхивались. Наконец роскошная рысь нарушила тишину своим ворчанием, она повернулась к трём другим и мотнула головой, словно о чём-то спрашивая. Саша в этот момент путался в ногах у оленей и косуль, поэтому пропустил это безмолвное совещание, но дико напугался, когда рысь совершила огромный мягкий прыжок и опустилась у ног Кирилла. «Что-то сейчас будет. Неужели? Неужели сработало?» Рысь некоторое время вглядывалась в глаза Кирилла, потом снова повернулась и издала два коротких рыка, один из которых был адресован Саше, который совершенно не понял, что ему сказали, зато второй рык предназначался для других рысей, которые, в отличие от лиса, были понятливее и тут же принялись носиться, отпихивая животных в стороны, освобождая место. Рысь встала на задние лапы и, опираясь лапами на Кирилла, заглянула ему в глаза и лизнула в лицо. Он вздрогнул, провёл рукой по лицу, недоумённо оглянулся, вскинул брови и вдруг что-то снова стало происходить, но на этот раз — что-то правильное, потому что рысь отскочила в сторону, кивнула и принялась внимательно наблюдать за Кириллом, медленно стаскивающему одежду и опускающемуся на четвереньки. А потом — случилось. Саша, конечно, был серьёзным рыжим, хитрым лисом, но в этот момент он победно завизжал от радости: на поляне на одну рысь стало больше. Рысь-вожак снова лизнула нового товарища и мотнула головой, приглашая следовать за собой. Саша вздохнул и чуток взвыл, привлекая внимание окружающих, теперь все будут следовать за ним. Вечеринка будет праздничной, а не прощальной. — Что-то их долго нет. Саша с отвращением прожаривал на мангале колбаски-гриль, шашлык уже почти закончился. Зато алкоголя было полно. Вечеринка в честь удачного обращения. Его действительно озарило тогда, а что если попробовать собрать оборотней — кто-то, возможно, сможет почувствовать нового родича или же сам обращаемый инстинктивно потянется к кому-то. Условие было соблюдено, хоть и не до буквы, но рядом с обращённым оказался представитель его вида. — Не беспокойся, Ростик о нём позаботится. Саша всучил Даше колбаску и прочувствованно полез обниматься. Даша тоже обратилась ко всем своим знакомым, а также, подняла на ноги всех малознакомых и совсем незнакомых оборотней. Половина из собравшихся здесь не знала друг друга и хозяев дома, но когда им объяснили проблему — отозвались и приехали помочь. Конечно хватило бы каждой твари и даже не по паре, а в единственном виде, но тут сыграло роль единство оборотней одного вида, каждый хотел поддержать друг друга. — Смотрите-ка, идут. — Ярик откупоривал бутылки с вином и пивом для всех желающих. — Вот Кирилл охренел-то. Саша бросился к нему. — Кир, мы это. — Да я уже понял. Мне Ростик объяснил. — Здрасте, меня зовут Ростислав, — только и успел сказать оборотень-рысь, а дальше ему пришлось стоически переносить рукопожатие Саши, который вцепился в руку и тряс до одурения. — Спасибо. Большое. Спасибо. Круто, что ты его почувствовал. — Да-а, сложно было, но рысиное в нём проглядывало, и я подумал — а вдруг на самом деле наш. Кирилл смущённо улыбнулся, потом сказал: — Неловко как-то, — и скрылся в доме, по пути кивая всем незнакомцам и принимая от них рукопожатия. Вернулся он спустя десять минут, в чистых джинсах и новой футболке. — Гости, а я как рысь, которая валялась в траве под деревьями. Неловко же. — В общем, это вечеринка в честь тебя, в честь того, что тебе — удалось. Кирилл машинально провёл по голове Саши и его пальцы привычно скользнули за ухо. — А если бы не получилось? — Вечеринка всё равно бы состоялась, — вздохнул Саша, — но только прощальная. — С полсотней незнакомцев? Да, Александр, креативно мыслишь. — Это не я, это Ярик. *** В офисе было тихо, только секретарша тыкала наманикюренными пальчиками по клавиатуре. Ярик вышел из кабинета, увидел в приёмной Дашу, изучающую какое-то досье, и поманил её пальцем. — Так, наш герой-любовник когда обещал выйти на работу? — Через два дня, сказал, что ещё не весь лес оббегали. — Ой, да конечно, лес. Небось не вылезают из… А, не важно. Тут такое дело. Деятельность «Арьерсцены», вроде как — пресечена. Одна беда, наш неизвестный, неуловимый Господин Режиссёр так и не был пойман. Ты сейчас чем занимаешься, слежка или промышленный шпионаж? Я тебе покажу всё, что у нас есть по «Арьерсцене», чтобы ты тоже была в курсе. Мы ещё найдём эту тварь, Господина Режиссёра, манипулятора, и прищемим ему нос. В это же время, в лесу, огромная пушистая рысь с прелестными кисточками на ушах и когтями, которыми в два взмаха можно освежевать кролика, огляделась, припала к земле и затаилась, а когда на поляну выбежал лис, коварно набросилась на беззащитное животное. Лис заорал во всю мощь лисьих лёгких, смутив рысь. Кирилл тут же перекинулся и растерянно сказал: — Я думал, мы играем. — Мы играем! — Саша тоже перекинулся и теперь они сидели друг напротив друга, в папоротнике и кустах дикой малины. — Чёрт, Кир, нашёл где перекидываться. Все бока ободрал. — Тебе ранки зализать? — с готовностью предложил Кирилл, а потом добавил, глядя на голого собеседника. — А, так что ты там хотел знать про обезьянок бонобо? Я же говорил, что они вместо «привет» — идут в кусты и занимаются любовью?