Противостояние авроров

ДРАКО МАЛФОЙ ☆♡☆ Ахах. Моим парням Гарри Поттер уделил десять минут своего бесценного времени. Ну да, конечно, заболтался со своей Уизлеттой и забыл, что мой отряд, вернее, его двенадцатый отряд ждёт главу Управления мракоборцами в дуэльном зале. А потом влетел с таким извиняющимся лицом, посмотрел на меня и принял двух лейтенантов, сказав, что вполне удовлетворен их подготовкой. Зараза гриффиндорская! После отпустил всех и подошел уже мне: — Я доволен, Малфой, идём! — Да ты спятил, Поттер! — возмутился я. — Парни ждали тебя, готовились, они хотели… — Я знаю, ты их хорошо подготовил, при твоем руководстве они стали другими, но сейчас Шеклболт попросил тебя тоже быть в жюри по приему и выпуску абитуриентов и студентов Академии Авроров. Идём, у нас две минуты осталось. Прости, выбери потом любой день, Малфой, и я снова приду, приму уже всех твоих парней и девушек, но сегодня у меня под завязку время. Прости. — Но зачем я тебе в жюри на экзаменах? Я собираюсь на ланч, вообщем-то… — возразил я. — Какой ланч, капитан Малфой? Идём… Шеклболт тоже будет в жюри. Не будь противным змеенышем, о’кей? Хочешь быть рядом со мной, в моей упряжке, любовь моя, тогда разделяй всё пополам. Он взял меня за руку и дернул за собой. Сейчас в Атриум, а оттуда камином в Академию. В камине он вошел со мной и обнял, словно слился в одно целое. Я также схватился за бывшего мужа, чувствуя его древесно-лимонный парфюм. Мгновение и мы уже в холле Академии Авроров. Не выпуская мою руку, Гарри повел меня в зал тренировок. Я здесь был на вступительных экзаменах в середине июля, после нашей с Поттером свадьбы. Кингсли посадил нас по обеим сторонам от себя. Тридцать пять абитуриентов и довольный Министр Магии в конце двухчасового прогона новобранцев по основным предметам Хогвартса: ЗОТИ, Зельеварение, Заклинания, Травология и Гербология, Трансфигурация, Уход за магическими существами, Руны, Прорицания, Ритуальная магия и многие другие. Сразу после новобранцев мы принимали государственные экзамены у четвёртых курсов Академии Авроров. Передых краткий, а затем Поттер с Министром Магии вручали дипломы об окончании учёбы. Я же, сидя на своем месте, тихо наблюдал за любимым. Красивый, элегантный в своей ало-черной мантии главы Управления мракоборцами, с медалями на груди. А рядом эта рыжая Уизлетта вертится, все дипломы подаёт то Кингсли, то Гарри. Я не удивлён, что она устроилась секретаршей у Поттера, боится что я уведу престижного холостяка. Так уж ей нетерпится обзавестись статусом Первой Леди маг мира Туманного Альбиона. Вон как касается то аврорской руки, то чарующе и обольстительно улыбается ему, виляя округлыми бедрами и обтираясь, словно кошка своей грудью четвёртого размера, о Гарри. Смешно просто. Эх, я бы ушел, да вот только Главный велел дождаться его. На концерте выпускников Академии Авроров глава Управления мракоборцами сидел исключительно с Джиневрой, улыбался ей, бесил меня безумно. Я понял, что Поттер мстил мне этим. Мстил жёстко, разрывая моё сердце пополам. Он впился в него пальцами и зубами, в чудовищном оскале улыбки и искреннего веселия разорвал моё сердце, пока смеялся с Уизлеттой напару над выступлениями юмористических сценок и песней, которые четвёртый курс приготовил для своего кумира — Гарри Поттера. А девушка чуть ли не лежала на плече Главного Аврора, задорно смеясь и вторя за Гарри. Я сидел позади них через два ряда, и был вынужден пить эту чашу мести. Я знал, каким Поттер может быть жёстким к врагам отечества, но оказался не готовым к вот этому. Изощренная месть, достойная Тёмного Лорда. Да, после смерти Волдеморта, по-видимому, вся злость и коварство перешли к Поттеру. Но я — Малфой. Я не раскис и не сдался даже тогда, когда меня пытал Повелитель, истязал «Круциатусами» и «Легилиментсами», проверяя на верность, не предатель ли я. Я не сломлюсь перед жестокой местью Поттера. Малфои не сдаются, они умирают с гордо поднятой головой. Почти три часа длился концерт. Гарри всех поздравлял, обнимал выпускников желал всех благ, сказал, что ждёт их через неделю в Аврорате. После концерта все пошли чинно в Атриум, где начался бал по случаю дня рождения Министра Магии. Выступил Шеклболт, поблагодарил всех, кто пришёл на его 55 летние. После Кингсли выступил Гарри Поттер. Пока он говорил и шутил, как всегда, ко мне подкралась Джинни. — Малфой, прекрати глазеть на Гарри. Ты — его прошлое, он будет моим, Драко, — произнесла она, прищурив свои ярко-карие глаза. Кошка настоящая, цап-царапка. — Так нетерпится стать миссис Поттер, дорогая? — усмехнулся я. — Я люблю его, Малфой! Я никогда бы не бросила Гарри, если бы стала его женой, в отличие от тебя. Я всегда рядом с ним, с самого детства. У нас много общего, и я рожу ему столько детей, сколько он захочет, а ты поищи себе другого парня. А лучше вообще катись в свою Францию. Зачем ты приехал вообще? Проваливай с нашей дороги. Сказав это, она презрительно посмотрела в моё лицо, фыркнула, словно я для неё был каким-то слизняком, и ушла прочь. «Глотай, Драко, ты ведь хочешь быть в одной упряжке с Поттером? Давись крючком, которым подловила тебя Уизлетта, ты заглотил его. Теперь вытащить этот крючок просто не получиться, придётся с мясом и кровью вырывать его из горла. Я помню, как когда-то профессор Гораций Слизнорт сказал о Джинни Уизли кому-то, я как раз мимо проходил: «Не дай Вам Мерлин перейти дорогу этой красавице!». Я вздохнул. Хочу домой в мэнор. Хочу принять душ, выпить бокал огневиски или выдержанного крепкого вина и лечь спать. Как же я безумно устал за этот день. На приеме ко мне вдруг подошла Полумна Лавгуд. — Может, пригласишь меня на танец, Драко? — спросила она и я кивнул, через силу улыбнулся девушке. Звучала прекрасная музыка Штрауса. Во время вальса говорила Луна, в основном. Её чистый, хрустальный голос успокаивал мою душу. Лавгуд говорила о любви. О любви Поттера ко мне. Все мы знали о её даре видеть насквозь сердца и души, но я не мог сопоставить уверения Полумны с тем, что я видел почти час назад в актовом зале Министерства Магии. Поттер избивал меня своими шутками, обнимашками и заигрываниями с Уизлеттой в том зале, делал мне все назло. Это было больно. Моё сердце кровоточило от боли. Со мной вообще что-то не так сегодня. Может это Джиневра навела на меня порчу? — ОН ЛЮБИТ ТЕБЯ, Драко, поверь мне! — эти слова стали последней каплей моего терпения. И когда Гарри снова спросил у собравшихся гостей, мол, может, кто-то желает от себя поздравить Шеклболта, тогда вышел я в центр к Кингсли и к Поттеру, естественно. Я собрал всю волю в кулак и глянул на Лавгуд. Девушка мне кивнула и подняла оба больших пальца рук вверх. Мол, дерзай, Драко, прекрати копить в себе боль. Все верно. Сколько можно копить в себе боль, держать её в сердце? Сколько, мать вашу, можно терпеть всю эту боль? — Хм! — воскликнул глава Управления мракоборцами. Он сегодня, похоже, тоже был в каком-то состоянии… мне непонятном. — Наш главный победитель на фотосессии авроров — Драко Малфой! Талантливый аврор, сильный волшебник, виртуозный боевой маг. Поттер улыбался во все свои тридцать два зуба, но глаза его полыхали демонским огнём. В них горело пламя мести, страсти, силы и… боли. Такая взрывная смесь кипела в глазах, а лучше сказать в душе Гарри, ведь глаза — зеркальное отражение той самой души. — Итак, Драко, ты хочешь поздравить нашего уважаемого Министра Магии? — спросил Главный Аврор. Маги-музыканты не знали современной музыки маглов, но я вынул свою волшебную палочку и наколдовал ноты для рояля, который пылился где-то в углу. Магией и заклинаниями я притянул рояль в центр, потом подошел к музыкантам и спросил двух пианистов, смогут ли они исполнить эту музыку в четыре руки? Музыканты кивнули, я же, взяв микрофон, произнес: — Песня живая, не в стиле вальса Штрауса, леди и джентльмены, но она немного развеселит вас. Посвящается Министру Магии и всем, кто находится в Атриуме. Итак, встречайте, друзья! Песня: «Я буду жить». Я специально не посмотрел на Гарри, прекрасно зная, что он понял меня: «Всем, Поттер, а тебе посвящается в первую очередь!». Да, знаю-знаю, ты сейчас удивишься. Ей-Мерлин, как удивишься моей задумке. Но это будет мой ответ тебе на сегодняшнее твоё поведение на концерте по случаю выпускников Академии Авроров. Эту песню я услышал в исполнении одной певицы, она называется «I Will Live» (Я буду жить). Заиграли первые аккорды в четыре руки и я встал между Кингсли, его женой Мэгги и Поттером. Супруга Шеклболта вдруг встрепенулась, услышав звуки музыки. — Драко, так? — произнесла темнокожая красавица с кучерявыми волосами, и её синие глаза озорно блеснули. Она напела слова в полголоса. — Эта песня? — И я кивнул. — Я её знаю. Дорогой Кинг, и ты её знаешь. Думаю, мы с Драко споем… Я поцеловал руку чистокровной леди и кивнул. Вдвоём? Хорошо, пусть будет так. Дуэтом. Мы пели так: строчку леди Мэгги исполняла, а следующую уже я допевал. «Страшно было мне, я ждала, застыв… Узнав, что рухнул целый мир, остался только ты. Тогда была я, как на дне, но сказала: «Ничего. Переживу, меня ты делаешь сильней!». Пойдем со мной, не надо ждать, Ведь от того, что суждено, никто не может убежать. Хочу облегчить твою боль, ты мне не должен ничего, Но вряд ли ты переживешь то, что я сделаю с тобой… ТАК И ЗНАЙ: Я БУДУ ЖИТЬ! Я не такая — да, чтоб руки жалобно сложить. Когда одна останусь в мире, без дождя, Я буду храброй, смогу я жить без тебя. ТЫ ТАК И ЗНАЙ: Я БУДУ ЖИТЬ! У меня есть девять жизней, мои ногти, как ножи. И во сне, и наяву я тебя переживу. Я БУДУ ЖИТЬ, Я БУДУ ЖИТЬ! Ей-хей!!! Я пыталась, как могла — возвратить тебя, И возвратиться в тот кошмар, Где я жила, любя. Во всем винила я себя, потом сказала: «Ничего… Ещё найду я настоящую любовь!». Да, я найду свою звезду, Тебя оставлю, свое счастье и мою беду. Теперь, когда я поняла, что ты приснился наяву, Я найду свою любовь, когда твою переживу. ТАК И ЗНАЙ: Я БУДУ ЖИТЬ! Я не такая — да, чтоб руки жалобно сложить. Когда одна останусь в мире, без дождя. Я буду храброй, смогу я жить без тебя. ТЫ ТАК И ЗНАЙ: Я БУДУ ЖИТЬ! У меня есть девять жизней, Мои ногти, как ножи. И во сне, и наяву, я тебя переживу. Я БУДУ ЖИТЬ, Я БУДУ ЖИТЬ!». (Вика Дайнеко). Мы пели с Мэгги очень слажено, красиво и гармонично. Она смотрела на своего мужа, а я — на бывшего. Гарри не отводил от меня взгляда даже, когда к нему подошла Джинни. Огонь полыхал не просто в ярко-зелёных глазах, но они стали от силы внутренного пожара изумрудно-черные. Цвет заполонил оба глаза, затопив всю склеру. Зал неистовствовал, бушевал и шумел после окончания нашего дуэта. Всем очень понравилось. Думаю, что с этого дня в магическом мире эта песня приживется. Кто-то уже спрашивал ноты у музыкантов. Уизлетта повисла на Гарри, но глава Управления мракоборцами схватил меня за руку, потом приобнял и повел из зала, пока все были заняты нотами и миссис Шеклболт. Поттер успел только рыкнуть Джиневре: — Останься в зале, дорогая, за нами не ходи! И девушка отстала, но я отчётливо слышал как топнули её каблучки по мраморному полу. Гарри же вёл меня к лифту. Куда это он меня? Я рассмеялся. — Потти, ты с ума сошёл? — поинтересовался я, пытаясь вырваться из захвата рук аврора, которые, словно щупальца осьминога обвили меня. В лифте он прижал меня к стене, прокричал: «Второй уровень!», а потом впился в мой рот бешеным, кусачим, жгуче-болючим и вышибающим дух, поцелуем. Любимые губы, но такие жёсткие, хлесткие, наказывающие меня, снова бьющие наотмашь. Я сжимал губы, плевался, отбивался, но все было тщетно. — Ты совсем… стыд потерял? Поттер?! — закричал я, но голос в лифте произнес, что мы приехали на второй уровень. Гарри поцеловал меня в шею и поднял на плечо. Меня чуть не стошнило от резкого перевертывания. Это поспособствовало тому, что я на время барахтаться перестал. Взмах руки и двери кабинета Главного Аврора открылись, сработали чары и снялись заклинания. Но… войдя внутрь, он снова «запечатал» её, наложив ещё и чары неслышимости, непроникновения и так далее. Какие-то специальные, чтобы нас не только не слышали, не помешали, а ещё и не увидели, если захотят подглядеть в какое-нибудь магическое зеркальце или в артефакт. Брюнет посадил меня на свой широкий и огромный стол, встал между моих ног и поцеловал. На этот раз глубоко, засасывающе, жадно, не оставляя мне ни малейшей возможности хоть что-то сказать, попросить или возразить. Я возражал, но Поттер прижал к себе сильнее и стал сминать мои губы, подчинять снова своей воле, кусался, но не отпускал меня, целуя и глотая влагу рта с кровью от губ. Я не выдержал и слезы полились из глаз. Гарри первые минуты ничего не соображал, он целовал и рычал, толкаясь своим пахом в мою промежность. А потом опомнился и вздрогнул, отстранился, порывисто обнял. — Господи… — проговорил он в ужасе. — Драко, прости меня. Я с ума сошёл. Больно тебе? Ох… Он опустился на колени передо мной и обнял мои ноги и бедра. — Драко, мне очень жаль. Прости меня… — с мольбой произнес аврор. — У меня помутился разум. Ты был такой там… в Атриуме, словно прощался со мной, намереваясь снова сбежать. А я не позволю тебе больше сбежать. Ты мой, Малфой. Так и знай, Драко, ты мой! — Я не твой, Поттер! — через силу ответил я, так как губа укушеная саднила, дергала, пульсировала и нещадно ныла. — Мы в разводе, забыл? — Да, что с тобой такое, Малфой? Ты приехал странным, диким и нелюдимым из своего Парижа. Почему ты не можешь сказать, что с тобой произошло? Если ты изменил мне, Драко, я прощаю тебя, потому что и сам не без греха. У тебя другой парень во Франции остался? Расскажи мне, убивать я не буду тебя за это. Разлюбил ты меня? Что ж, любовь не купишь и не продашь, привороты чреваты горькими последствиями. Демоны многое могут, но любить заставить — нет. Никакая магия… — Я потерял нашего ребёнка, Поттер, — тихо ответил я и слезы потекли с новой силой из глаз. Все, я признался, рассказал ему. Наконец-то... — Что? Что ты сказал, Драко? Повтори, пожалуйста, я не расслышал, — попросил брюнет. — Я был слаб физически и морально после войны. Я воспользовался зельем для зачатия… Я очень хотел ребёнка от тебя, но мой уставший организм от издевательств Волдеморта, от страха за свою честь и за жизнь родителей, а потом и гибель отца — все это подкосило моё здоровье. Наша свадьба была благом для меня, но ты же помнишь, как я быстро уставал, как ты берег меня, поддерживал. Я не смог спасти ребёнка, плод во мне погиб. — Но почему ты не сказал мне, Драко? Почему? Разве мы были чужими друг для друга? — возразил Гарри. — А чтобы я сказал тебе? — воскликнул я и спрыгнул со стола. Меня затрясло, я стал ходить по кабинету. — Что, Поттер?  Прости, мой Герой, но твой сын не захотел оставаться в лоне Пожирателя Смерти? Как бы ты посмотрел на меня тогда, чтобы сказал? Что я такой противный неудачник, который не сберег твоего ребёнка? Ты возненавидел бы меня. Поэтому я и уехал. Сбежал от тебя. — Неправда! Я бы не дал тебе нести эту боль одному в течении трех лет. Я бы был рядом. Мы бы уехали к морю, там бы жили только мы вдвоём. Драко, ты такой умный у меня, но бываешь таким дураком иногда. Хорошо, ты уехал, но вернулся. Знаешь, милый, почему ты вернулся? Иди ко мне, прекрати уже маячить перед глазами. — Аврор усадил меня на диван и обнял. — Ты вернулся, потому что твоё место рядом с тобой. — Ну вот, теперь ты узнал правду, Поттер, доволен? Я учился жить без тебя, без ребёнка. И я вернулся, потому что нужен матери, здесь моя Родина и… — Ты вернулся ко мне, Драко, и это закономерно, — закончил брюнет. — Я не питаю никаких иллюзий относительно нас. Да и нет давно нас. Мы в статусе свободных людей. Я вижу, Поттер, как Джинни увивается за тобой, мечтая стать Первой Леди маг Британии. Сегодня она сказала, что родит тебе много детей. Иди к ней. Я ведь знаю, что ты хочешь большую семью. Иди, Уизлетта ждёт тебя в Атриуме. — Да не люблю я её, Малфой, открой уже глаза… — Я открыл их сегодня широко, Гарри, — кивнул я. — Я увидел все. — Я не знал о том, что ты пережил, Малфой. Прости меня, теперь я не оставлю тебя, мы начнём все сначала, научимся снова быть вместе. — А надо ли, Гарри? Давай, мы не будем спешить. Пусть все идёт своим чередом, — возразил я.