Игры судьбы

Есть сотни вещей, которые должны неизбежно произойти. Все знали, что Юнги рано или поздно должен вернуться обратно. Юнги стоял на балконе, смотря в темное небо, где только немногие звезды пробивались сквозь городской свет. Он ощущал, как тяжесть на душе нарастает с каждой минутой. Знал, что должен вернуться, что обязан вернуться — не только по обязательствам, но и потому что его жизнь в этом мире хоккея, с этим ритмом, не могла продолжаться без изменений. Но это не облегчало чувство тревоги, которое сжимало сердце. Он был в окружении людей, которые ценили его, заботились о нем. Но все же, осознание того, что путь, который он выбрал, вел его дальше от того, что было для него домом, не покидало его. Это было как неизбежное расставание с частью себя, частью своей жизни, которую он оставил позади. Но Хосок, Тэхён, другие друзья, те, кто с ним остался, все они были там. Эти люди, с которыми он прошел столько всего, — они не позволяли ему забыть, что «дом» — это не только место, это они. И несмотря на то, что возвращение на лед, в профессиональный спорт, было важной частью его жизни, Юнги понимал, что в этом процессе никуда не исчезнет его связь с тем, кто был с ним с самого начала. С тем, кто никогда не отпустит, кем бы он ни стал. Он возвращался, но это было не только физическое возвращение в команду, в мир спорта. Это было возвращение в чувства, в связь с теми, кто ему дорог, и с тем, кто важен для него больше всего. — А что будет с нами? — Хосок нервно перебирает края футболки. — Что будет? — Юнги берет его руки в свои. — Послушай, мы и раньше были в дали друг от друга. — Да, но тогда мы не встречались, — младший мягко прикусил губу. — Мы вместе справимся, — он ободряюще сжал его руку. — Кроме того, никто не отменял звонки. — А как же разница во времени? Нам будет сложно. — Отношения состоят из сложностей, — Юнги перенёс руку на щеку парня. — Мы сможем, — он закрепил слова поцелуем. Целовать Хосока было чем-то, что казалось таким правильным. Будто две частицы одного целого наконец-то встретились. Хосок часто говорил ему, что они были созданы друг для друга, что они родственные души, выбранные самой вселенной. Раньше Юнги бы назвал это чушью, сейчас для него нет ничего реальнее того, что Чон Хосок — его судьба. Они прошли долгий путь от детской дружбы, подростковых обид, осознания своих ошибок, и до принятия своих чувств. Возможно, так и должно было случится, чтобы они осознали любовь. — Я до жути скучал по тебе, когда ты уехал в первый раз, — Хосок удобно устроил голову на коленях парня. — Я постараюсь приезжать, как только смогу, по праздникам, в межсезонье и отпуска. — Ты же знаешь, насколько ты мне важен, — рука в волосах медленно массирует кожу головы, немного снимая напряжение. — Я любил тебя на протяжении многих лет, даже не надеясь на взаимность. А теперь, когда я её получил, мне кажется, что я стал собственником. Я не хочу тебя отпускать, — Хосок смотрит вверх, прямо в пронзительные глаза старшего. — Не тогда, когда ты только стал моим. Я эгоистичный, если не хочу делится тобой с Америкой? — Если бы я мог, я бы остался, — Чон ближе ластится к теплу руки. — Хосок-а? — младший мычит в ответ. — Ты не думал когда-нибудь приехать ко мне? Ненадолго, на время отдохнуть от всего этого, — Хосок резко открывает глаза. — Предлагаешь прилететь к тебе в Америку? — Да, я бы познакомил тебя с моими друзьями, — Юнги немного волнуется. — И с Арией тоже? — младший прищуривается. — Да, с ней тоже, она будет рада увидеть тебя. — Ты рассказывал ей обо мне? — Хосок немного двигается. — В какой-то степени именно благодаря ей, я сейчас здесь с тобой, — Юнги видит замешательство парня. — Только не говори, что ты ревновал? — Нет! — он восклицает слишком громко. — Ну, может быть, немного, — Юнги смеется. — Не смейся, хён, что еще я должен был делать, ты был таким счастливым с ней на фотках, — Чон дуется и бурчит, выпячивая нижнюю губу. — Она удивительная, вы поладите, — Мин наклоняется, накрывая пухлые губы своими.

***

Отношения на расстоянии казались лёгкими, пока не встретишься с этим лицом к лицу. Юнги день за днём выкладывается на тренировках, в то время как Хосок продолжает физиотерапию. Время, когда они могут поговорить, кажется ничтожно маленьким. Юнги просыпается, а Хосок в это время ложится спать. Их отношения сейчас еще слишком хрупки, слишком новые для обоих, они провели лишь месяц вместе, и этот месяц был лучшим. А сейчас, когда они в тысячах километрах друг от друга, это как приобрести что-то ценное для себя, а после потерять. Да, они оба готовились к этому, много разговаривали и обсуждали будущее, но реальность зачастую отличается от ожиданий. Они вкусили самый вкусный плод, а теперь нужно научиться обходиться без него. Юнги до жути скучает по вкусу его губ, по тому, как они ощущаются, как приятно просто держаться за руки, засыпать и просыпаться рядом. Ему катастрофически не хватает Чон Хосока в организме. НХЛ в самом разгаре. Новые игроки, новые тактики игры, стратегии и цели. Юнги с самого детства представлял себя играющим за клуб НХЛ — это была мечта. Его мечта а какой-то степени превратилась в рутину, в которой только Хосок скрашивает однотипные будни между домом и тренировками.

— У тебя что? — Кирби восклицает шёпотом. — У меня парень, — Юнги продолжает раскладывать экипировку. — Босс знает? — Нет, пока ещё нет, — ни для кого не секрет, что в спорте гомосексуальность не так уж и приветствуется. Есть достаточно примеров довольно известных спортсменов, которым пришлось бросить команду из-за неодобрения общественностью их личной жизни. Казалось бы, даже в такой стране, свободной от предрассудков, находится место для гомофобии. — Мда, ты не подумай, я рад за тебя, но лучше не тяни с этим, — он по-дружески сжимает его плечо. — Стоп, а как же Ария? — Мы друзья. — А мы с Рис думали, что вы встречаетесь. — Она мне как сестра, — невозмутимо отвечает Мин. За последнее время, проведенное в ястребах, Кирби стал действительно хорошим другом. Он помог первоначально освоиться в команде, в незнакомом городе, стране. — Ладно, поговорим потом, — он надевает перчатки. — Готов к игре, — Дак протягивает кулак. — Всегда, — отбивает Мин. Привычное для них действие напоминает то, как подбадривают друг друга Тэхён и Намджун. Младшие произвели фурор в Канаде, практически сразу войдя в топ самых разыскиваемых людей в социальных сетях. Тэхён на днях подписал контракт с одним из спортивных брендов, став их моделью, пока Джун в это время решил покорять музыкальную индустрию. Будет весьма странно играть по разные стороны с ними.

Юнги жадно глотает воду, сидя на скамейке. У Рейнджерс очень жёсткая защита с весьма агрессивно навязанной игрой с самого начала. Первый период еще не закончен, но обнадеживающее 1:0 на табло уже мозолит глаза, необходимо каким-то образом отыграть потерянное очко и попытаться выйти вперед, чтобы задать настрой для команды. По арене раздаётся сигнал, означающий конец периода, и команды удаляются в свои раздевалки, готовясь ко второму. — Хорошо начали, — Кинг всегда поддерживает игроков, несмотря на то, какие цифры на табло. — Помните, кто наш соперник. Защита будьте агрессивнее, но в пределах разрешимого, нам не нужны удаления. Нападающие хорошо идёте, не забывайте, что мы отрабатывали на тренировках, удивляйте, покажите, что у вас тоже есть новые приемы. Самое главное — пасуйте, не давайте прижимать себя, прессуйте их. Они слишком резво начали, так же быстро и выдохнутся. Не давайте им время обработать шайбу, навязывайте свою игру, — игроки эхом отзываются. — Готовьтесь на второй период. Игра во втором периоде была тяжелой и напряженной, как и ожидал Юнги. С самого начала стало ясно, что соперники не собираются уступать без борьбы. Каждая секунда на льду ощущалась как борьба, каждый пас, каждое движение было важным. Соперники играли агрессивно, их нападающие будто были нацелены не только на шайбу, но и на создание психологического давления, буквально вытягивая последние силы из игроков. Юнги был на пике концентрации, мышцы напрягались от каждого жесткого столкновения, от каждого хлесткого броска. Его команда, несмотря на усталость, продолжала бороться, но атакующие действия противника все чаще заставляли их терять позицию. Вратарь Юнги с трудом справлялся с мощными ударами, а оборона была под давлением. Время от времени кто-то из игроков пытался пробраться сквозь защитные линии, и каждый такой момент требовал полной самоотдачи. Шайба постоянно меняла хозяев, и в воздухе витала тревога, так как никто не мог предсказать, кто сделает следующий решающий ход. Несколько раз Юнги едва успевал блокировать броски, и он знал, что на его плечах тоже лежит ответственность. В такие моменты каждый выбор, каждое движение определяли, кто выйдет победителем. Впереди был новый шанс — единственная ошибка могла стоить команде победы. Он видел, как другие игроки изо всех сил старались не сломаться, несмотря на усталость и усталость своих сил. Это был не просто хоккейный матч, это была настоящая битва, где каждая секунда на вес золота. Юнги морщится от боли после того, как его заблокировали, жестом показывая тренеру и врачу команды, что с ним всё в порядке. Их команда сейчас в большинстве, так что это шанс выйти вперед. Игроки занимают свои позиции. Со временем Юнги привык к такому вниманию в его сторону, и в большинстве случаев болельщики его не отвлекают, пока он находится на льду, он старается абстрагироваться от шума и крика. Но в этот раз его взгляд цепляется за небольшую табличку «Вперед Мин Юнги!» написанную на родном корейском. Табличка закрывает того, кто ее держит, и Юнги уже почти отворачивается от неё, когда руки опускаются, открывая лицо её хозяина. Лицо, которое Юнги успел уже детально изучить, бархатистость его кожи до сих пор ощущается под подушечками пальцев, а улыбка выгравирована перед глазами, такая яркая и ослепительная. Хосок улыбается так, словно солнце проникло, отражаясь от него. Или это он так светится? Чон Хосок прямо здесь, смотрит на него, шепчет «Я люблю тебя, удачи», и Юнги знает, что сегодня он победит, чтобы как можно скорее закончить игру и почувствовать тепло родного тела.

***

Юнги целует так, словно он, наконец, вдохнул свежего воздуха, до головокружения. Хосок улыбается сквозь поцелуй, так же жадно отвечая, руками петляя по еще одетому телу. Сумки и чемоданы забыты где-то в прихожей, как и верхняя одежда, бедно сброшенная по пути. Этот поцелуй оказался не похож на все предыдущие. Его можно было бы назвать страстным, но сейчас страсть заменяло другое чувство — тоскa. Именно тоска за все прошедшие месяцы заставляла их льнуть друг к другу сильнее, притягивать, сжимать, целовать, делать всё, только бы запомнить этот момент. Они растворялись в ощущениях, наслаждаясь тем, что есть прямо сейчас, беспорядочно ласкали тела друг друга, словно пытаясь руками запомнить то, чего так долго были лишены. Юнги цеплялся за плечи Хосока, как утопающий за соломинку, выискивал его губы, приглушая агрессивными поцелуями вырвавшиеся громкие звуки. Потому что сейчас, в объятиях любимого человека Юнги ощутил себя настоящего. В их действиях не было никакой дикости или какого-то животного желания, лишь чувства. Медленно, красиво, до звёзд перед глазами, отдавая всего себя и получая взамен не меньше. Это всё томилось в них, ожидая подходящего момента. Солнце ещё не скрылось до конца за горизонтом, освещая приятным тусклым светом фигуры на кровати. Кожа у Хосока такая, словно созданная самим солнцем, порой даже кажется, что он сам весь светится, отражая падающие лучи. Юнги всегда забавлял их контраст кожи. — Почему ты не сказал, что прилетишь? — Юнги вырисовывает узоры на груди Хосока. — Хотел сделать сюрприз, — он жадно вдыхает любимый аромат с волос. — Тебе удалось, — Юнги упирается подбородком, заново изучая каждый сантиметр лица напротив. — Ты надолго? Не думаю, что смогу отпустить тебя. — На ближайшие несколько лет, а там посмотрим, — Хосок пальцем убирает выпавшие на глаза волосы. — Что? — Глаза старшего округляются. — Я прошёл онлайн-собеседование в школу танцев, не зря же у меня диплом, — младший наблюдает за сменой эмоций. — Ты остаёшься? — заикается, всё ещё не веря. — Да, ты же сам сказал, что мы застряли вместе навсегда. Да, сказал, и был полностью прав.