I believe

I try to be strong, well, I got demons

So can I lean on you?

I need a strong heart and a soft touch

And you're the one when I want love

Я пытаюсь быть сильным, что ж, у меня есть свои демоны,

Я могу положиться на тебя?

Мне нужно сильное сердце и нежные ласки,

И, когда я хочу любви, ты — моя единственная*

Шум в таверне и запах алкоголя создавали атмосферу низкопробных кабаков в захудалых районах порта Мондштадта. Редкая пыль под ногами иногда перекатывалась под сапогами. Названные братья находились вместе уже час. Изредка Дилюк отвлекался от работы, чтобы искоса обратить внимание на Кэйю или спросить о чем-то простом. Все то время, которое они провели в таверне среди шумных компаний в основном уставших после миссий рыцарей, они оба вопреки всему ощущали на себе изучающий взгляд с конца таверны. Неизвестно откуда взявшееся чувство дискомфорта не позволяло расслабиться и насладиться отдыхом. Дилюк стоял у стойки и плавно, но пристально следил за каждым гостем таверны. За дальним столиком сидел мужчина — действительно устроил слежку — не старый, но и не молодой, и смотрел в их сторону, не отрываясь. В его взгляде была какая-то отчаянная потерянность, как будто он вспоминал, глядя на них, как будто хотел вскочить и подойти к ним. Что-то в мужчине было необычное, притягивающе-отталкивающее. Он сидел один, словно пытался слиться со стеной, и не подходил к барной стойке, чтобы что-то заказать, а на все попытки пьяных рыцарей завязать разговор никак не реагировал или улыбчиво качал головой. Одежда мужчины сильно отличалась от городских и выдавала в нем чужого в Мондштадте. Дилюк и Кэйа изредка смотрели на него в ответ, и тогда мужчина сразу же отворачивался, неловко теребя мелкую бородку. У братьев было сильное терпение, но вскоре даже Дилюк нахмурился и не выдержал — он наклонился к Кэйе близко, чтобы услышал только он среди шума таверны, и прошептал: — Спросишь, что ему от нас нужно? Я бы и сам, но не могу покинуть место. Кэйа, отрешенно глядя вбок, кивнул и встал, твердой, но чуть шатающейся походкой направился к дальнему столику, за которым сидел мужчина. Несмотря на то, что Кэйа не хотел ни с кем говорить, стоило выяснить, почему он так пялится. Мужчина, заметив, что на него обратили внимание, замешкался, но было видно, что он готов вступить в разговор и не избегал его. Кэйа улыбнулся дежурной улыбкой и криво встал рядом с ним, сложив руки на груди. Подумал про себя, что стоило бы прихватить у Дилюка пару бокалов чего-то очень алкогольного и вывести собеседника на чистую воду. Он перебросил отросшую прядь на левую сторону и наклонился, усмехась в своей привычной, но тошнотворной манере, полагаясь лишь на свои красноречие и харизму. — Добрый день, почтенный. Чем обязан вашему вниманию? Мужчина вблизи показался симпатичнее, чем издали. У него было крупное телосложение, и даже простая одежда не скрыла в нем бывалого воина. Почему-то, когда Кэйа посмотрел в его синие глаза, он испытал дежавю. — Простите мое некультурное поведение. Вы показались мне смутно знакомым, вот я и задумался. Кэйа заинтересованно вскинул брови, не теряя бдительности. Ему не хотелось конфликта, и к своему облегчению он почувствовал исходящее от мужчины спокойствие и даже своеобразный уют. — Честно говоря, мне тоже показалось, что я вас знаю, — Кэйа кивнул. — Правда? Присядьте, сэр. Кэйа не стал отказываться и сел напротив него, поглядывая по сторонам. Взглядом отыскал Дилюка, но тот не смотрел на них и принимал заказ. — Откуда вы в наших скромных краях? — О, я беженец, у меня был действительно долгий маршрут… по разным местам. Незнакомец усмехнулся, оскалив белые зубы. Под глазами из-за улыбки образовались морщины — на самом деле он часто улыбался. Где-то послышался заливистый смех толпы, на мгновение оглушивший и сбивший с толку. — Я потерял свое настоящее имя. Но люди там, откуда я, прозвали меня Сириль. Альберих удивленно моргнул. Потерять свое имя, надо же! Этот человек настораживал его, но любопытство брало выше — рыцарь был твердо намерен раскусить его. — Полагаю, и мне стоит представиться. — Кэйа улыбнулся уголками губ, стараясь говорить громче, чтобы собеседник расслышал его речь среди смеха. — Я капитан Ордо Фавониус, сэр Кэйа. Капитан без кавалерии, как иронично, правда? Кэйа посмеялся, когда пустил в ход самоиронию — обычно, чтобы расположить людей, ему нечасто приходилось выступать в роли шута или собутыльника. Но ожидаемой реакции в виде ответного смеха не последовало. Как только он отчеканил эти слова, как мужчина тут же округлил синие, как драгоценные камни, глаза. Он изумленно раскрыл рот и поднялся, вцепившись грубыми ладонями в края стола. Кэйа встал следом за ним, чувствуя смущение и беспокойство. Мужчина, казалось, вспомнил, кого именно он напоминал. — Конечно, Кайя, — с легким ломанным акцентом произнес шепотом Сириль, смотря на него круглыми глазами. Кэйа не слышал эту речь вечность, и пусть она была сбивчива от волнения и возбужденных эмоций, но он точно знал, что это была именно та речь. Родная, первая, великая и прекрасная, его любимая и давно забытая, как старая детская игрушка, и стоило эту игрушку найти, как все воспоминания обернулись болью. Его имя, прознесенное этой речью, заставило сердце всколыхнуться, а чувства счастья, волнения и приятного предвкушения — взлететь выше неба. Все в Тэйвате, кто знал рыцаря, произносили именно «Кэйа» из-за того, что не могли создать своим голосом каэнри’ахский акцент, поэтому он и сам привык к новой форме своего имени. Но прозвучавшее его настоящее имя было такое сладкое и горькое, такое светлое и темное, такое радостное и печальное… На губах Сириля появилась счастливая улыбка. — Как же я мог забыть? — Но… Почему вы так отреагировали? Я уверен, что не встречался с вами. Но почему вы говорите на… Сириль шикнул, приложив руки к лицу. Кэйа посмотрел в сторону барной стойки, за которой все еще находился Дилюк. Он смотрел в их сторону, чуть хмурясь, готовый подойти в любую минуту. Сириль заставил Кэйю снова посмотреть на него. — Слишком много вопросов, сейчас я на них ответить не смогу, — мужчина сверкнул глазами, отбрасывая с глаз в сторону темные густые волосы, сильно пыльные после долгого пути. Он обошел стол и взял руки Кэйи в свои, ледяные — я расскажу тебе все, что ты попросишь, но сейчас мне нужно уйти. — Постой! Кэйа постарался удержать его крупные руки. Всколыхнувшийся плащ, за которым он прятал сложенные крылья, повис в воздухе. Мужчина внимательно посмотрел на него и на его лице проскользнуло разочарование, скорбь и печаль. — Я буду в городе! Сегодня, в шесть часов вечера встречаемся у собора Барбатоса. Ты получишь все ответы, Кайя из Каэнри’ах. Он пролепетал это на родном языке Кэйи так, что он сначала ничего не понял, а затем резко скрылся на выходе из таверны. Альберих, вынырнув из пучины оцепенения, выскочил следом. Он осмотрелся, тяжело дыша, обошел таверну, но так его и не нашел. В полном замешательстве вернулся обратно, столкнувшись на пороге с беспокойным Дилюком, на лице которого тут же проскользнули облегчение и интерес. — Куда ты убежал? — Все произошло так быстро… Я не успел ничего понять. — Все хорошо? Взгляд Дилюка был пронзительным, строгим, но он сдался под натиском Кэйи. Он не хотел допытывать его. — Есть свободная минута? Они скрылись от лишних ушей в подсобке и Кэйа пересказал ему все, что с ним произошло. Приглушенные звуки, льющиеся из таверны, звучали, как сломанные музыкальные инструменты. У Кэйи закружилась голова и он почувствовал острую необходимость сесть куда-нибудь. Задумчивое лицо Дилюка маячило где-то сбоку, а шорох одежды действовал на нервы. — Я думаю, тебе стоит пойти. Я буду с тобой. — Что если он не захочет говорить при тебе и вовсе сбежит? — Нельзя исключать такого исхода событий, — кивнул Дилюк, — я буду следить издалека. — Не проще будет мне пойти одному? Обещаю, потом расскажу, что посчитаю нужным. Это наверняка связано с моей родной страной, Люк. Она распалась много лет назад, и тут я встречаю незнакомца, который обещает дать мне ответы на несуществующие вопросы. Голос Кэйи, быстрый, взволнованный, дрожащий, был таким испуганным и напряженным, что Дилюк не решался перебивать его. — Не доверяешь мне? — Нет, милый Дилюк. Пойми, это может быть связано… Напрямую со мной. Что-то очень личное. — Это была шутка, прости, будь спокоен. Я понимаю тебя. Но… — он тихо хмыкнул под нос и продолжил тихо, — все-таки, волнуюсь. Я иду с тобой. Защищу тебя при надобности. Он очень сомнительная особа. — Очень, — кивнул Кэйа, не замечая его смущения, и задумался, — да. Так будет лучше. Спасибо. Но и сам будь осторожен. — Ты очень напряжен, — заметил Дилюк, когда посмотрел на его плечи, — вернемся в таверну. Я налью тебе, но немного. Кэй улыбнулся и взбодрился и они вместе вышли к остальным. Пьяные рыцари громко пели веселую песню, и Кэйа, недолго вспоминая ее, присоединился к ним со своим чуть грубым, но приятным и мелодичным голосом. Позабыв о произошедшем на время, он позволил себе расслабиться. Не успев сменить Чарльза за стойкой, Дилюк обернулся, чтобы найти его глазами, и изумленно заморгал. Рыцарь ловко подхватил общий настрой, и даже выскочил из-за стойки, выбежав с несколькими рыцарями в центр таверны. Они закружились в бешеном ритме, и Кэйа, казалось, даже позабыл о своей болезни, слабости, странном визитере. Он танцевал вместе с товарищами, а прядь его волос на левой стороне постоянно подскакивала на напряженных плечах. Он крутился, пел, ловко переставляя ноги, и брал каждого под руки, чтобы обняться, а хмельные рыцари весело подхватывали. Дилюк смотрел на это безумие, даже не думая остановить их, а счастливая улыбка сама просилась на его губы. Он смотрел на движения Кэйи, не стесняясь. Смотрел на то, как Альберих подскакивал, стуча длинными сапогами по деревянному полу в такт созданной музыке из слияния голосов рыцарей. Его сильные бедра и плечи, казалось, придают танцу особые, почти интимные моменты. Рубашка почти расстегнулась, оголяя болезненно бледную грудь. Он танцевал, пока пот ручьями скатывался по телу, пел громче всех, перекрикивая чужие голоса, не заботясь о том, чтобы одернуть плащ, под которым виднелись крылья. Когда танец закончился, он резко выдохнул и постарался восстановить дыхание. Дилюк смотрел на него и не мог отвести взгляд. Рыцари восторженно заулюлюкали, отдав ему все овации, и он медленно удалился, стараясь выйти из узкого круга, в котором они его сжали. Застегивая на ходу рубашку, он направился к стойке и упал на стул напротив Дилюка. — Налей мне воды. — Вдруг тебе стало бы хуже? — Какой ты не романтичный, милый Дилюк! — он поддался вперед, игнорируя окружащих. — Ты же смотрел на меня. Тебе понравилось? Мужчина смутился и отвернулся, чтобы налить ему воды, и прыснул под нос что-то не совсем приятное. — Не правда. — Ну понравилось же, — подтрунил Кэйа, усмехаясь, а затем продолжил серьезно, — помнишь, что сегодня вечером уже нужно быть у собора? — «Странное чувство», — подумал Дилюк, вспоминая, что Кэйа то же самое говорил ему накануне конца праздника. Чувство тревоги сжало сердце. Ему захотелось схватить его за руки и настоять пойти вместе бок о бок. — Сегодня я узнаю ответы на все вопросы, — Кэйа шумно вздохнул, все еще пытаясь восстановить дыхание после танца. Уже стемнело. Когда он вышел к собору, не было ни души. Он прошел дальше, вглядываясь в окружающую местность. Рыцарь долго пинал камни под ногами, ощущая легкую тошноту внутри, и смотрел на звездное небо. Кэйа поморщился и одернул плащ, чтобы крылья сложились на спине. В ожидании мужчины он успел продумать свои реакции на слова загадочного человека, пересчитать пятна облаков на небе и найти глазами незаметный силуэт Дилюка. Присутствие Рангвиндра он ощущал, хоть и не видел его лично, и только надеялся, что тот не выскочит в самый неподходящий момент. — Я рад, что ты пришел. Беспокойный голос сзади него прозвучал слишком неожиданно, отчего Кэйа пожал плечами. — Сириль? Какую игру вы ведете? Несмотря на нежелание спугнуть его, Кэйа поверил в то, что он действительно знает больше, чем он сам. — У меня нет желания навредить тебе, — мужчина посмотрел на небо, а затем печально на рыцаря, — идем, наш разговор никто не должен услышать. — Откуда вы знаете мое имя? Я уверен, что мы не встречались. — Расскажу по порядку, — мужчина вздохнул и медленно повел Кэйю подальше от людного места. Сам же Кэйа обернулся, следя за темным силуэтом за домами, и надеялся, что Дилюк очень внимателен, но ничего не слышит. Сириль шел рядом с ним нога в ногу и постоянно оглядывался. Рыцарь начал волноваться, хотя внешне оставался невозмутим и спокоен. Они прошли чуть дальше, чтобы никто их не заметил, и остановились в тени. — Скажем так, я знал твоего отца. Кэйа шумно глотнул воздуха, но ничего не сказал. Слова застряли в горле и он приберег удивление на потом. — Ты знаешь, Кайя, что твоя страна пала. — Да. — Знаешь, почему? Рыцарь задумался. Люди просто разбрелись по миру, потому что некому было взять страну в свои руки. Страна и до этого была в упадке сколько Кэйа себя помнил. Он не знал причины погибели Каэнри’ах, не знал никто, но почему-то ему стало стыдно. — Наследники престола исчезли. Ты догадываешься, что Каэнри’ей владели короли. Но они все погибли, как и многие другие, кто был в той или иной степени связан с королевской семьей. — Почему ты рассказываешь мне это? Все, что так или иначе связано с королевской семьей, держится в строгом секрете. Мужчина выпрямился. Лицо его приобрело воинские, мужественные и аристократичные графские черты. — Только что я раскрыл эту тайну, рассказав тебе даже такую мелочь, и я уже заслуживаю смерти. Но это меньшее из грехов, которые я совершил. Кэйа ждал. — Проклятие обрушилось на большую королевскую семью. Весь род был проклят, и в те роковые годы это проклятие окрепло и уничтожило всех наследников, слуг и сам замок Каэнри’ах. Страна оказалась в печальном положении, а позже и вовсе перестала существовать без правителя. Кэйа слушал внимательно, но все равно не понимал, откуда мужчина это знает и зачем он ему это рассказывает. Шорох деревьев и кустарников заставлял нервничать. — Ты сказал, что знал моего отца. Как ты с ним связан? — Кайя, — в его строгом голосе проскользнула нотка нежности и сочувствия, — присядь сюда. Он усадил его на каменную ограду. Кэйа смотрел на него одним глазом, внимая каждому слову, и сам не понимал, зачем верит ему. Пока он молчал, Сириль выжидал, чтобы Кэйа был готов к любой информации, и Альберих понял это до того, как он произнес. Стрекотание сверчков в темноте успокаивало бьющееся сердце. Свежий ветер немного отрезвлял. Кэйа схватился за свою одежду, качая головой, и стойко ждал, когда Сириль посмотрит на него и скажет. — Ты не должен был помнить своего отца. Тебя растил другой человек. Ты знаешь, кто твой настоящий? — Нет, — рвано одними губами прошептал Кэйа. — Твой отец король, Кайя. Ты выживший принц павшей страны Каэнри’ах. То, как он громогласно произнес это на родном языке, заставило Кэйю дернуться. Он покачал головой, изумленно глядя под ноги. Затем нервно всхохотнул и, сжав пальцы на брюках, кажется, щелкнул ногтем. Боли не почувствовал. В голове завибрировало. — Я могу себе представить твой шок. Я подожду, пока ты придешь в себя. — Нет, говори, пожалуйста. Откуда ты знаешь, почему ты так уверен? Я хочу знать все. Сириль прошелся около него, неспеша, не скрывая разочарования, когда смотрел на Кэйю. Отчего-то сорванный голос звучал почти жалко. — Эта информация навсегда изменит твою жизнь. — Уже изменила. И Сириль начал рассказ, изредка оглядываясь в тени деревьев, чтобы убедиться, что за ними не следят. Бархатная и невероятно огромная белая луна обещала сохранить их секрет втайне. — Тебя всю жизнь растил придворный короля — твоего отца. Ты считал его родным. Я упомянул проклятие королевской семьи. Твой отец, будучи уже почти поглощенный им, приказал ему забрать тебя и… когда ты станешь более… Самостоятельным… Сириль запнулся на последних словах — едва ли можно было назвать семилетнего мальчика, брошенного в ненастье, одинокого и испуганного, самостоятельным. — …Отослать тебя подальше. — Он хотел, чтобы я не узнал свое происхождение? — пусто спросил Кэйа. Сириль покачал головой. — Не знаю. Но такой вариант событий тоже нельзя исключать. Возможно, он хотел уберечь тебя, чтобы ты в нужный момент появился и спас свою страну. — Кэйа сокрушенно не то вздохнул, не то всхлипнул. Сириль потрогал его по плечу. — Твой приемный отец несколько лет втайне от тебя искал способы избавиться от проклятия. — Это… — Проклятие Векового Вампира. Страшно то, что оно передавалось с давних времен в твоей семье, и многие опытные маги и колдуны, даже сам Архонт пытались избавить твою семью от него. Но так и не смогли. — Расскажи подробнее. Сириль насупил брови и начал обьяснять, словно заученный текст. — Все члены королевской семьи Каэнри’ах, кого рано или поздно настигло это проклятие, становятся старше на несколько лет. Кэйа побледнел от ужаса. Сириль хотел остановиться и взять его за плечи, чтобы как-то привести в чувства, но тот закачал головой. И он снова продолжил: — Затем бледнеет кожа. Из симптомов может быть слабость, тошнота, но это посредственное. Неконтролируемые инстинкты накаляются, заставляя проклятого искать кровь. Последняя стадия, перед тем как каэнри'ец королевской семьи умрет — рост крыльев. Они, как у летучих мышей, вырастают до тех пор, пока не достигнут едва ли не десятков метров и не выжмут все силы из владельца. Кэйа слушал его, как мальчишка слушает сказочника, и не верил своим ушам, глазам, и глупо улыбался, наивно полагая, что это сон. Но, чем сильнее он сжимал кулаки и кусал губы, тем явнее понимал, что не спит. Только обостренные ощущения и глаза, которым хотелось верить, подсказывали, что человек не врал. Кэйа был в таком отчаянии, что готов был разрыдаться. Голос надломился и ему понадобилось долгих пять минут, чтобы придти в себя. На это время даже ветер затих, а шорох листьев прекратил давить на нервы. — Кто ты? — Я дон Сириль, бывший граф, шпион короля Каэнри’ах, его достойный друг и правая рука, ныне беженец и нищий. — Почему? — Кайя, — тихий, чуть нежный голос заговорил с новой интонацией на его языке, — сейчас проклятие поглощает тебя. Кэйа засмеялся. — Я умру, да. Сириль хмыкнул. — Твой приемный отец нашел возможный способ избавиться от проклятия Векового Вампира. Кэйа поднял голову. — Способ не проверенный. Я не знаю его. Но знаю, где он находится. — Где же? — В разрушенном замке Каэнри’ах. — Отлично. — В особом зале, в который могут войти лишь члены королевской семьи, находится алтарь. Кэйа помолчал, глядя на него. И Сириль продолжил. — Снять проклятие одному тебе не удастся. Тебе нужен человек, который поддержит тебя и поможет преодолеть нелегкий путь туда. — И только? — Не совсем. Сириль обернулся, чтобы поискать в своей сумке что-то, и достал старую потрепанную книгу, к удивлению хорошо сохранившуюся. — Здесь описан ритуал, — он протянул книгу в онемевшие руки Кэйи, и, как только он взялся за нее, Сириль сжал ее в своих руках, — никто не проверял, получится ли снять проклятие, но ты должен попытаться. — Что я должен сделать, когда преодолею путь? — Как известно, проклятие поглотит обладателя до конца, оставляя не тронутым лишь сердце — в нем находится душа. Если сделаешь все правильно и отдашь сердце тому, с кем преодолел этот путь, судьба Каэнри’ах будет в руках этого человека. — А после? Что он должен будет сделать? Скажи же. Сириль сжал губы и вздохнул. — Я не знаю. — Ты издеваешься? — Кайя, я правда не знаю. Я очень тщательно изучал эту книгу, но это тебе не пошаговое пособие. Это проклятие, Кайя, которое никто никогда не мог снять. — Почему сейчас я должен так рисковать? Так пошли же вместе и ты восстановишь страну! — Я не могу. Между нами нет сильной эмоциональной связи. — Да что ты! А может я уже влюбился с первого взгляда! Уж больно бородка у тебя симпатичная! — Кайя. — Отлично, выходит, что ты бесполезен. Рассказал сказку наивному идиоту, и он поверил в то, что действительно принц Каэнри’ах! А что же не Селестии? А может я Архонт, откуда тебе знать? — Я не могу пойти с тобой, это так. Возможно, я и бесполезен, но я донес до тебя эту информацию. В твоих руках будущее страны. Вопрос в том, сможешь ли ты восстановить ее. — Да я умру прежде, чем выберусь из Тэйвата! — Путь опасен, Кайя. Но я не верю, что у тебя совсем нет друзей и верных людей, которые готовы пойти за тобой. Кэйа опустил голову. — Я сам хотел в это верить. Я хочу домой. — Моя задача: убедить тебя вернуться и спасти Каэнри’ах. Но я не стану. Это твой выбор. И Кэйа его тут же совершил. Они разошлись с мужчиной также неожиданно, как и встретились. Кэйа всхлипнул от пронизывающей сердце — душу — боли, и обнял себя руками, как будто это могло спасти его от осознания собственного бессилия. Храня в памяти голос Сириля, он брел по дороге домой и только молился, что Дилюк вернулся в свое поместье или таверну и ничего не слышал и не видел. Кэйа одернул плащ, а затем с ненавистью сдернул его вовсе. Под резким рывком крылья вздрогнули и раскрылись. Рыцарь обескураженно пошевелил лопатками и злобно зарычал. Он старался идти быстрее, но спотыкался, гневно отпихивал от себя раскрывающиеся крылья, но те мешались, шумно дышал ртом, но прикусывал острыми зубами язык, щурился, вглядываясь в темноту, но зрение расплывалось. В какой-то момент он упал на каменную дорожку и проехался лицом. Несколько долгих секунд он лежал без движения, и только плечи его дрожали не то от смеха, не то от всхлипов разочарования. Он поднял голову, ощупывая одной рукой красный след под щекой, и растерянно посмотрел на красивые сапоги перед собой. Они оба молчали. Кэйа сам встал сначала на четвереньках, шатаясь в стороны, как пьяный, а затем посмотрел на разорванные на коленях брюки. Зрение начало ухудшаться еще сильнее, и слишком поздно Кэйа понял, что не из-за проклятия, а из-за пелены слез. Рука оказалась рядом с его локтем, но он отпихнул ее в сторону, быстро стирая с щек влагу. Уже и не помнил, куда и как шел. Домой к Кэйе вместе вернулись, ни разу не переговорив. Дилюк шел позади него, глядя на рыцаря, и думал. Уставший, обессиленный и разочарованный, Кэйа упал на диван, пустым взглядом уставившись в потолок. Дилюк посмотрел на него, не издав ни звука, и отошел на кухню, чтобы набрать немного воды. Когда он вернулся со стаканом в руках, Кэйа уже сидел. — Не говори сейчас. Я вижу, как тяжело тебе дался этот разговор, — при этих словах Кэйа задрожал, — я подожду, когда ты придешь в себя. Он протянул ему стакан. Кэйа поднял голову и впервые за вечер посмотрел ему в глаза. Мужчина смотрел на него в ответ, нерешительно пожимая плечами, не зная, куда себя деть и что сделать. Рыцарь задрожал сильнее, подавившись воздухом, и все же не заплакал. Это заставило Дилюка подскочить к нему и сесть рядом. — Кэйа. Рыцарь всхлипнул, прикусив губы, и стер с лица первые горячие слезы. Он не хотел, чтобы Дилюк видел, как он плакал. Рангвиндр подсел ближе и, повернув его лицо на себя, оказался так близко, что Кэйа отстранился. Он мягко погладил его волосы, заправил их назад, за ухо, выровнял, убрал с лица, пока Кэйа каждую секунду вытирал слезы и кусал губы. — Милый Дилюк… — произнес он хриплым голосом и замолчал от пронзывающей боли. Рыцарь спустился вниз и обвил его тело дрожащими руками, закинув ослабшие ноги на диван. Мужчина не дернулся. В груди образовалась пустота, когда он посмотрел на Кэйю. Затем продолжил гладить его по голове и молчать, позволяя ему себя обнимать. И на все был готов Дилюк, чтобы избавить его от этого мучения. По ощущениям в тихом безмолвии они просидели так пару часов, и Кэйа даже задремал, устроившись головой на сильных ногах Дилюка. Мужчина не уходил, а сам был погружен в себя и не мог думать ни о чем, кроме состояния Кэйи. Ни на минуту он не останавливался гладить волосы Альбериха, хотя ноги затекли, а спина заболела от неудобной позы. Кэйа шумно дышал и дремал. Был уже довольно поздний вечер, они не ждали визита кого-либо. Но Дилюк сквозь пелену сонного марева услышал, как в дверь постучали. Он понадеялся, что незваный гость либо уйдет, либо зайдет в дом, если ему срочно было что-то нужно. И дверь в коридоре за стеной действительно открылась. Дилюк напрягся, прищурив выразительные глаза во мраке комнаты. По неспешным тихим шагам он почти определил, кто вошел. В проеме, рядом с висящими на стене картинами, показалась Лиза. Она посмотрела на них и мягко улыбнулась. Дилюк неосознанно положил ладонь на ухо Кэйи. — Ты что-то хотела? — спросил тихо. Молодая девушка прошла в комнату, посмотрела одним глазом, как ленивая кошка, на Кэйю, и изогнула губы в усмешке. Дилюк ни разу не видел, чтобы кто-то смотрел на Альбериха с такой нежностью. — Я направлялась к алхимику и его девочке, и Джинн просила передать заодно, что осталось много не законченных рапортов. С этими словами Лиза положила на стол целую стопку бумаг. — Это все накопилось за время отсутствия Кэйи. — Все сделаю, — отчеканил Дилюк, поставив на этом точку. Она странно посмотрела на рыцаря. В ее глазах проскочила подозрительная искра. — Джинн и сама бы заполнила, но работы слишком много. Время непростое. Дилюк на это нелегко вздохнул, соглашаясь с ее словами. Осторожно, чтобы не разбудить Кэйю, он подложил диванную подушку ему под голову вместо своих колен и встал. Бедра и мышцы затекли сидеть в одном положении и он пару раз вытянулся. Дилюк кивнул на дверь и они вышли из комнаты в еще более темный коридор. Они вместе направились к выходу из зала, оставив рыцаря спать. Дилюк прошел чуть дальше, сиротливо обернувшись, чтобы Кэйа вдруг не услышал, и кашлянул. Лиза терпеливо ждала. Поборов смятение, он растерянно спросил: — Что мне делать? Ему очень… Очень плохо. На губах Лизы снова появилась та подозревающая улыбка, которая смущала мужчину. Она могла бы вывести его из себя, но наоборот — успокоила. Дилюк неосознанно расслабился и понял, как был напряжен все это время. — Тут никто не скажет наверняка. Ты можешь просто быть рядом с ним. Он тебя любит и оценит твое участие. Это пройдет, ты уже на верном пути. Дилюк сжал челюсти, стараясь не выдавать, как ему стыдно спрашивать и слышать о таком. Щеки запылали, но он был рад, что они находились в полной темноте. — Спасибо. — Я пойду. Удачи, милашки. Попрощавшись с Лизой и проводив ее, Дилюк остался один в доме с Кэйей. Он тихо зашел в зал и, окинув рыцаря беглым взглядом, укрыл его. Он взял незаполненные рапорты и сел в другом конце комнаты. Осторожно использовав пиро способности, он создал для себя маленький фонарик. Ночь обещала быть длинной.