I believe

Some like to imagine

The dark caress of someone else, I guess any thrill will do

Некоторые любят воображать

Тёмные ласки кого-то другого, думаю, так бывает от любого возбуждения*

Мраморные барельефы и плиты в штабе откладывались в памяти как что-то очень грустное, как последняя песня на прощание, но очень приятное. Придти сюда снова вопреки всему было даже страшно, хотя атмосфера как будто подстраивалась под рыцаря, утешая его. Кэйа сидел в кабинете вместе с Джинн все утро и не выходил на солнце. С ней работать было просто приятно, не было давящих и щемящих чувств безысходности и тоски. Погруженный в бумажную работу, он забылся и потерял счет времени. Джинн сидела недалеко от него, иногда поглядывая на рыцаря и на «плоды» его работы. Не разу не переговорив, они прерывались на чай с печеньем и снова продолжали работать, изредка общаясь вздохами: если вздыхал Кэйа, то она следом, и наоборот. В таком размеренном и тихом темпе, иногда прерываемом шуршанием рапортов, они просидели едва ли не до обеда, когда дождь снаружи здания прекратил. Кэйа иногда смотрел на Джинн, как она, сидя у окна, смахивала волосы в сторону и внимательно вчитывалась в строчки. Как чуть слышно постукивала пальцем по столу, задумываясь. Как иногда нервно дергала коленом и облизывала губы, или вскидывала голову и смотрела в потолок, ища там ответы, или тихо цокала языком. Кэйа изредка указывал молчаливым взглядом на ее напряженность, на что она мягко улыбалась и снова вздыхала, стараясь немного расслабить тяжелевшее тело. Кэйа смотрел на нее и задумывался. Да, она была хорошей во многих аспектах. На нее было можно положиться, она была красноречива и харизматична, строга, но нежна, люди сами тянулись к ней, следовали и доверяли. На нее было приятно смотреть — стройная и нерушимая, как статуя, высокая и сильная, как воин, красивая, с чудесными пшеничными волосами и глазами, как морской бриз. Кэйе, смотря на нее, хотелось сидеть позади и ощущать, как ее распущенные волосы чуть задевают его лицо. Кэйа завидовал ей, по доброму, как старому верному другу. Она была лучшей версией его самого без ужасного прошлого, но получившая своими силами все, чего хотела, желала и о чем мечтала. Глупо было искать сравнения, думал Кэйа, но он ощущал в ней ту отрешенность, какая была и у него. Тяжелый вздох не ускользнул от девушки. Она подняла глаза на него сначала рассеянно, а затем недоуменно. — Ты устал? Кэйа покачал головой, но убрал в сторону перо и чернила. — Вовсе нет. Утомляет другое. — Поделишься? — тихо спросила она, стараясь не надоедать. — Не уверен, что тебе это понравится. Джинн смотрела на Кэйю, а видела взрослого мужчину, не знакомого ей. Она кивнула и приняла как должное. Спустя почти пару минут Эмбер влетела в помещение, как яркая бабочка, как громкий салют. Тишина и гармония были безвозвратно утеряны. Она тут же обратила на себя внимание Джинн и Кэйи, что несколько смутило ее. Следом за ней прибежала Кли. Она увидела Кэйю и побежала к нему, сильно впечатываясь в его ногу. Пока девочка обнимала его руками и ногами, Эмбер отрапортовала и вытянулась. — Капитан Кэйа! Мы знали, что вы сегодня у магистра Джинн! Мы очень скучали! А затем она всхлипнула и обняла его за талию — она была выше Кли, но намного ниже Кэйи, и поэтому вжалась в него в силу роста. Ее даже, казалось, не удивил внешний вид рыцаря, хотя она с легкостью приняла бы его за отца Кэйи. — Вас так давно не было! — Эмбер, Кли, — с мягкой улыбкой и твердым голосом позвала Джинн. Они обе почти сразу же отлипли от неловко приобнимающего их рыцаря, — сэр Кэйа еще не восстановился. Он здесь надолго не задержится. Рыцарь грустно опустил глаза — это прозвучало гораздно мрачнее, чем хотела Джинн. Но он знал, что она не хотела. Ему неловко было находиться среди них, и поэтому он очень обрадовался, когда следом вошла Лиза. Она окинула взглядом присутствующих и быстро сообразила, что Кэйе нужно уединение. Она улыбнулась Джинн и, вздохнув, взяла Кэйю под руку и удалилась с ним из кабинета, оставив компанию. Шуршание ее одежд тихо раздавалось в коридорах. Она привела его в небольшую уютную комнату и почти сразу же принялась делать чай на своем чудо электро-чайнике. Кэйа весело фыркнул и уселся на свободное, не заставленное книгами кресло. Изобретения этой девушки граничили едва ли не с отчаянностью в борьбе с ленью. При Лизе он мог не притворяться. Сейчас ему было спокойно с ней и ее тихими двусмысленными разговорами. — Спасибо, что увела. Эти бесконечные рапорты и отчеты очень утомили. Пусть новобранцы сами за себя заполняют, сколько раз говорил Джинн разобраться с этим… Лиза только кивнула, внимательно слушая его монолог. — Еще и поиски информации о моем… Проклятии ни к чему не привели. — Совсе-ем? — грустно спросила она, оглядываясь. Затем отошла в другую часть комнаты и достала из шкафчика слоеные булочки. — Библиотека Мондштадта имеет записи чего только душа пожелает. Может, ты не там ищешь? — Может, — неопределенно пожал плечами, — но уже как-то все равно. — Не смей сдаваться, слышишь? — приказным тоном сказала Лиза. Ее жуткий голос в таких случаях всегда пугал собеседника. — Если сдашься, перестанешь бороться, то я откажусь от своего глаза Бога. — Вот это удар. Ниже пояса, — Кэйа поморгал, — будь уверена, пока не собираюсь сдаваться. Но будет очень грустно, если ничего так и не найду, да? Надеюсь ни на что, можно сказать. Лиза молча поставила на столик ароматный чай с булочками и села рядом с Кэйей. — Пока есть время, нельзя терять эту надежду. Мы будем бороться до конца. К тому же, ты пока не волочишь за собой десятиметровые крылья. И не кидаешься на людей. — Да, — невесело хмыкнул Кэйа, сделав маленький глоток чая, — но Дилюк уже весь искусанный и бледный. Как ни странно, его кровь мне не хочется стошнить сразу же. Многозначительный взгляд прищуренных глаз Лизы заставил Кэйю проанализировать то, что он сказал. Затем он покраснел. — Не смотри так! Ты же знаешь, что он дает мне свою кровь, чтобы у меня не началась ломка. — Вы стали близки… Это нельзя не заметить. Кэйа мрачно надкусил булочку. — Мхм. Представляешь, он начал заботиться обо мне, как только вернулся домой. Делает даже что-то самое незначительное. Это смутно похоже на наше детство, но в то же время как будто мы в отношениях и… Все равно не то. Понимаешь? — Это очень мило. — она улыбнулась и положила голову на руки. — Возможно, скоро вы вернетесь на прежний этап отношений. Кэйа снова неуверенно замолчал и, опустив голову, начал выводить пальцем на столе одному ему понятные узоры. — Я не уверен, что на прежний. Лиза заинтересованно поддалась вперед и накрыла своей ладонью его руку. — Та-ак, что-то серьезное? Кэйа призадумался. Затем вздохнул — Лиза вряд ли бы стала сплетничать — Джинн расскажет наверняка, но никому более. Да и не такая уж и тайна. — Все как-то странно идет. Я это к тому, что наверняка братья не целуются. Или излишне тактильничают. Или… Спят в одной кровати. Лиза округлила глаза. Впервые он видел ее такой удивленной и воодушевленной одновременно — на мгновение подумал, что зря рассказал ей это, но было уже поздно. Она развернулась к нему полностью, отставив свою чашку с чаем, и засверкала глазами. — Но ты же догадываешься, что Дилюк может быть просто очень тактильным человеком. Посуди сам: много лет он ни с кем не обнимался и даже не держался за руки. Представь, каково ему, забывшему, что такое человеческое тепло, ему, заслужившему твое расположение, вдруг понять, что вы очень близки? Сложно, не знает, как себя вести с тобой, поэтому делает все, что приходит в голову. Как маленький мальчик. — Ты права. — Ты же любишь его. — Ты снова права. Я очень его люблю. Я хочу быть с ним. — Почему не скажешь? Она сделала небольшой глоток чая, не отрывая глаз от Кэйи. Советы ее всегда отличались практичностью и свойственной ей неординарностью, а иногда простотой. Ее вопрос заставил рыцаря всхохотнуть. — Не хочу снова все разрушить. Пусть будет идти так, как есть. Да и если у нас ничего не получится и я… В общем, не хотелось бы оставлять любимого человека одного. — Кэйа, уже поздно. В любом случае, случись что с тобой, — она болезненно скривилась, словно ей это было больно говорить, — он не перенесет. Кэйа почувствовал, что больно уже ему. Выйдя поздним вечером из штаба, Кэйа первым делом решил навестить Дилюка в таверне. В это время он уже закрывался, и был шанс встретить его по дороге в винокурню. Он сиротливо обернулся и пошевелил лопатками. Растущие крылья не причиняли боли благодаря лекарству Дилюка, но несколько мешали, иногда царапали и натирали спину. Зрение ушудшилось и рыцарь с тоской смотрел на себя в зеркало рано утром, замечая, что глаз меняет цвет из фиолетового на чуть розовый. Наверняка в скором времени станет красным. В худшем случае — Кэйа лишится зрения. Кэйа наслаждался тишиной Мондштадта, вдыхая свежий запах сырости и влажной земли. Дождь обещал идти еще неделю, но к вечеру уже перестал. Тучи на небе развеялись, и тогда Кэйа увидел падающие звезды. Остановился, попросил и, печально улыбнувшись, бодрым шагом направился к Дилюку — домой. Пока шел, старался приободрить себя веселыми воспоминаниями и мыслями перед предстоящей встречей. Вспоминал, как любил прогуляться в юношестве после грозы вечером, одинокий, но приятно опустошенный. Вечером небо после дождя летом тогда было прекрасным: фиолетовые и розовые цвета размывали горизонт, даря воспоминания, которых никогда не было, давая понять, что Кэйа, на самом деле, значит слишком мало для всей Вселенной. В таверне было тихо и пусто. Рыцарь открыл дверь и зашел в теплое помещение. Он даже не заметил, что замерз. Его присутствие сразу же заметил Дилюк, убирающий после рабочего дня за стойкой. Он старался скрыть улыбку при взгляде на Кэйю, но получалось едва ли, и Альберих заметил это и сам начал глупо улыбаться. — Здравствуй, Кэйа, — тихо сказал он. Вид его был уставший, а волосы казались растрепанными еще больше из-за влажной погоды. Наверное, подумалось Кэйе, что если сейчас уложить его спать, то он проспит неделю, — я не видел тебя весь день. Кэйа подошел к нему почти вплотную и неловко остановился. Они оба хотели обняться, понимали это, но отчего-то не решались и только близко стояли друг к другу, смущаясь. Дилюк хмыкнул и нервно накрутил на палец прядь волос. Альберих знал, как трудно ему было снова взяться за работу, толком не отдохнув от долгого «путешествия», и еще волноваться о нем. Кэйа почувствовал себя эгоистом, но старательно гнал из головы эту навязчивую мысль. — Сегодня был тяжелый день. Увидел бы ты эту стопку бумаг, так с ума и сошел, — Кэйа обогнул его и взял позади стояющую полупустую бутылку шампанского из Ли Юэ. Дилюк не возразил, но внимательно посмотрел на него, когда Кэйа сделал глоток прям из нее. — Как Джинн и Лиза? — О, они замечательно. Джинн, как всегда, завалена работой, а Лиза распределяет ее график. Тебе привет. Дилюк прерывисто вздохнул и, откинув волосы в сторону, сложил руки на груди. Волнение и беспокойство не ускользнуло от Кэйи. Он как будто хотел что-то сказать, но не решался, кусая внутреннюю сторону щеки и сжимая челюсти. В мягком освещении таверны рыцарь потерялся в его глазах, похожих на те, которые пытаются изобразить художники. Такие прищуренные глаза, прячущие в себе слишком многое, зачастую не самое приятное. — Как прошел твой день? Ты в порядке? Дилюк не с первого раза расслышал его, но, осознав смысл слов, резко вскинул голову. Он глупо моргал, как в детстве, что забавляло Кэйю. Сейчас же все: каждый взгляд, движение, шорох одежды и вздох беспокоили рыцаря. Он играл и хрустел пальцами, как бывало в моменты напряжения. — Что с тобой? — Я… — он старательно строил предложения, словно разом забыл все слова, а в рот набрал целую ложку клейкого меда, — пожалуйста, обними меня. Голос его, низкий и приятный, прозвучал надломленно и едва ли не жалко. — Ах, милый Дилюк, — Кэйа облегченно вздохнул и, расставив руки, мягко заточил его в теплые нежные объятия. Чуть укачивая мужчину, он прикрыл глаза и уткнулся подбородком в его затылок. Он ожидал, что тот скажет ему какую-то ужасную новость, поэтому тут же накатило облегчение. Снова Лиза оказалась права, как понял Кэйа — Дилюк соскучился за один день, ему отчаянно не хватало прикосновений и человеческого тепла все эти годы. Рыцарь помнил, каким тот был в детстве, как часто обнимался, желания маленького мальчика забылись в сердце и теперь отзывались мученической болью в душе неприступного мужчины. Он слепо искал того, кто обнимет и пожалеет его, как Кэйа укачает в руках, опалив горячим дыханием макушку. Постоянные притворства и выставление себя в лучшем виде подавили в нем теплые чувства. В пустой таверне с теплым светом они стояли у барной стойки так несколько долгих минут, молча, пока Кэйа мурчал под нос выдуманную песню и гладил его по спине ладонью. Мягкие покачивания были похожи на своебразный танец. Дилюк молчал, и если бы не его прерывистое дыхание, то Кэйа подумал, что он уснул стоя. Мужчина, прижимающийся к груди, запустил сильные руки назад и сжал одежду на его спине. У Кэйи пробежались мурашки от того, как крепко в него вцепился мужчина. — Ты сегодня правда не в ладах с собой. Не вернемся в винокурню, тебя поднять наверх? Дилюк ничего не ответил и дернул головой. Тогда Кэйа, улыбнувшись, чуть присел и, обхватив его ноги, поднял вверх. Рангвиндр вздрогнул. — Зачем ты это делаешь? Поставь меня, пожалуйста. — Тебе нужен… — Кэйа замолчал, всмотревшись при теплом освещении таверны в его лицо, — отдых. Дилюк, мой милый Дилюк, ты плачешь? Мужчина резко вскинул руки и принялся стирать с лица слезы, но покрасневшие щеки и глаза выдавали с потрохами. Он подумал, что ему показалось, но теперь сердце застучало ускоренно и болезненно. И Альберих сам не понимал, почему. Кэйа осторожно усадил его на стойку и подошел так близко, что тот поддался назад. — Мой милый, мой дорогой Дилюк плачет… Душа моя, мое солнце, скажи, что с тобой? Забывшись в нем и сбежав от всего мира, рыцарь ощутил смысл своего существования. Кэйа медленно целовал его щеки и пальцы в ненавистных перчатках, которыми Дилюк вытирал неизвестно отчего появляющие слезы, и быстро шептал утешения, гладил по голове, лицу и шее похолодевшими ладонями. — Тш-ш… Даже если меня нет рядом, я с тобой всегда, я никому не позволю обидеть тебя. Давай я отнесу тебя наверх, в твою комнату. Это сейчас лучший выбор. Кэйа снова взял на руки Дилюка и он обхватил его шею руками, пряча лицо. Рыцарь неспеша поднялся на второй этаж и, толкнув дверь ногой, вошел в темное пространство. Когда глаз привык к темноте, он нашел темную кровать и подошел к ней. Кэйа медленно опустил Дилюка на мягкую поверхность, похожую на облако, и сам склонился над ним — не мог встать, мужчина продолжал держать его за шею. Кэйа чувствовал его печальный взгляд в темноте на себе. — Будь ближе, прошу, — тихо попросил он. Альберих не знал, чем заслужил этого ангела, ему было больно трогать его своими грязными руками. Он считал, что Дилюк достоин лучшего, и что судьба приготовила для него подарок более особенный, чем сам Кэйа, который толком даже не знал, кто он. И все-таки он по-своему расценил, что имел ввиду мужчина, когда просил быть ближе. И ему стало еще больнее. — Никогда я не позволю распустить свои руки по отношению к тебе, мой драгоценный, обаятельный, чудесный человек. «Только пока не стану достойным», — добавил про себя и склонился, чтобы обнять его. Почти сразу мужчина уснул, а Кэйа устроился рядом и сжал в своих руках чуть дрожащее тело. Никакие кошмары этой ночью и близко не подкрались к Дилюку. Первым утром проснулся Кэйа. Сонная пелена исчезла слишком быстро, лишая возможности насладиться атмосферой. Хмурое небо за окном было таким ярким, что хотелось натянуть на него черное покрывало. Кэйа повернулся и, увидев рядом мужчину, счастливо улыбнулся и укрыл его одеялом. Наверное, если не разбудить его, он обязательно проспит открытие таверны и будет зол из-за длительных пропусков. Но с другой стороны ему нужно было выспаться и привести мысли в порядок. Поэтому Кэйа остался ждать Чарльза. Подумав о том, что собралось слишком много бумажной работы, он вздохнул и посмотрел на документы Дилюка. В основном это были поставки алкоголя, перечисления доставленных и отправленных ящиков, плата за перевозку. Закрыв окно шторами и забрав документы, Кэйа вышел из комнаты. Спускаясь по лестнице и чуть прихрамывая, пользуясь отсутствием людей, он не знал, сколько проспит Дилюк, поэтому готовился к открытию таверны сам. Недолго он ждал, пытаясь разобраться, но, к счастью, вскоре пришел Чарльз. Мужчина был крайне смущенный тем, что всем заправляет Альберих, но старался не подавать виду. — Где же мастер Дилюк? — У мастера выдалась нелегкая ночь, поэтому сейчас он отдыхает, — на автомате бросил Кэйа, не замечая, как это звучит со стороны, и посмотрел на доску со списком и заметками. Чарльз смутился еще сильнее и с трудом сохранил выражение лица. — Надо же, Дилюк, помнится, упоминал о том, что торговые партнеры из Инадзумы скоро прибудут с новыми поставками, — задумчиво сказал Кэйа, — но не думал, что именно сегодня. Что же, встретить их и доставить перечисленные ящики алкоголя не так сложно, верно? Бармен моргнул и пожал плечами. — Я думаю, стоит отложить встречу, раз мастеру нездоровится. А партнеры пока отдохнут в трактире после долгого пути… — Еще чего! — громко сказал Кэйа, — Ждать целый день ради чего? Я отправляюсь. — Сэр Кэйа, а вдруг дождь закончится? Вам же вредно на солнце. Рыцарь съязвил: — Вредно не прогуляться лишний раз. В конце концов я уже помогал мастеру Дилюку встречать торговцев. Ну, меньше слов и больше дела. И да, сегодня мастер остался на втором этаже, не тревожь его по пустякам, хорошо? Чарльз непонятно кивнул, не понимая, откуда у Кэйи столько рвения и почему он взял это на свои плечи. Впрочем, тут же вспомнив, что сказал ему рыцарь в начале, он неловко принялся за работу. А Кэйа направился по координатам, которые оставил в записке для напоминания Дилюк. Неизвестное чувство беспокойства и страха подкралось неожиданно, отпугивая сон. Когда мужчина проснулся, он понял, что находился в абсолютной темноте. Он непонятно огляделся и нахмурился в сторону штор, затем неохотно встал и открыл окно. Мысль о том, что у него выходной, показалась такой сладкой и желанной. Он недолго подумал, глядя в окно, а затем округлил глаза. В такой момент чувства шока и растерянности покинули его, и он, спешно собравшись, вылетел из комнаты. На первом этаже он наткнулся на Чарльза, который уже принимал заказы. Все шло своим чередом, но беспокойство не отступало. Мужчина, увидев его, вопросительно воскликнул. — Я проспал, какой кошмар, — по пути он набросил на плечи сюртук, — Чарльз, мне срочно надо бежать, торговые партнеры уже заждались. Бармен тут же остановил его, отдав стакан сидра какому-то человеку. — Не волнуйтесь, пожалуйста, сэр Кэйа уже отправился на встречу. — Кэйа? Почему он? Почему вообще пошел? По любому забыл документы. — Он взял с собой целую стопку и был так уверен в своих силах, что у меня просто не возникло сомнений. Простите, мастер Дилюк, думаю, мне стоило остановить его или дождаться вашего пробуждения. Дилюк проигнорировал его слова, но посмотрел прямо и внимательно. — Как давно он ушел? — Почти час назад. Сэр Кэйа просил передать, чтобы вы не волновались и отдыхали, и что беспокоиться не о чем. Дилюк напряженно взъерошил волосы. — Раз он так сказал, тогда есть о чем. Я займусь остальной работой у себя в комнате. Позови меня, когда он вернется. В смешанных чувствах отправившись обратно наверх, он забылся в себе. Кэйа много удивлял в последнее время, а особенно его непреодолимое желание помогать. Все время до его возвращения Дилюк пребывал в замешательстве и беспокойстве, подумывая о том, чтобы помолиться, лишь бы все прошло хорошо. Дилюк устроился за столом, с немым изумлением замечая, что пропала почти половина документов. Он обнял себя руками и постарался игнорировать чувство оглушенности. С тоской вспомнил вчерашний вечер. Детская счастливая улыбка и сияющие глаза сами заискрили на острых чертах лица, как только он вспомнил все слова, которые Кэйа ему говорил. Он был крайне обходителен и нежен, и Дилюк чувствовал себя счастливым, хотя колени подкашивались, живот тошнило, а в горле стоял ком. Странное, ни разу не испытываемое чувство появилось неожиданно, но Дилюк безошибочно определил, что оно значило. Рождение чего-то нового. Признаться в этом самому себе все еще было неловко и даже страшно, хотя он все утро думал только о рыцаре и не мог сосредоточиться на работе. Его начинало это злить. Он привел себя в порядок, почти безумно желая предстать в наилучшем виде. Принял холодный душ и долго сушил волосы, стараясь сделать ровный пробор пряди на левую сторону. Осознавая, какой он идиот, он продолжал надевать свою новую черную рубашку, говоря, какой он жалкий, продолжал наносить на лицо мужской макияж, чтобы скрыть бледность лица. Продолжал упрекать себя, долго оценивающе глядя в зеркало. Поэтому, когда он услышал голос Чарльза, почти бегом вышел из комнаты, с трудом сдерживая волнение, какое бывает у юных девушек, встречающих его самого. Только сейчас Дилюк в полной мере осознал их эмоции. Сердце почему-то отбивало бешеный ритм, казалось, тысячи ударов в минуту, а он шагал так ровно, будто за ним сзади шли короли. Дилюк напрягся и помедлил на лестнице, но прогнал наваждение и спустился. Пару минут искал его глазами. Кэйа стоял у стойки, занося в книгу Дилюка свои изменения. Рангвиндр негромко кашлянул, привлекая внимание, и когда убедился, что рыцарь увидел его, направился в его сторону, огибая присутствующих в таверне. Сейчас же мужчина подумал, что выглядит, как идиот, что наверняка на лице что-то размазано, на рубашке складка, а на брюках пятно, что где-то кривая прядь волос, а где-то и вовсе не завернутый воротник. И все же он шел и умело скрывал волнение. — Доброе утро, Дилюк, — сухо произнес Кэйа и отвел глаза, но тут же снова посмотрел на него очень внимательно, — ты выглядишь красиво. Дилюк только кивнул, хотя в мыслях улыбнулся. Затем протянул руку и несильно стукнул пальцами по его лбу. — За свою самодеятельность будешь получать. Мог разбудить меня, отправился бы со мной, раз ты так хотел пойти. — Ты так сладко спал, что с моей стороны было бы непростительным грехом разбудить тебя. Признаться, я даже позавидовал твоему сну. — Все точно хорошо прошло? Они поинтересовались, почему я не пришел? — Милый Дилюк, они даже не знают, как ты выглядишь, они подумали, что я и есть мастер Рангвиндр. Зато я выслушал тонну лести. Какой ужас, и ты это годами терпишь, проблем с самооценкой и нехваткой комплиментов у тебя явно не наблюдается. Дилюк улыбнулся одной стороной лица. — Дай угадаю, ты хочешь спросить меня, как я могу торговаться с партнерами, которые даже не отличат меня от знаменитого рыцаря Ордо Фавониус? — Именно, в точку. Это такая глупость и безнадега. — Ладно, давай посмотрим, сколько ты забрал. — Мы с Чарльзом уже перенесли все в подсобку, я пересчитал, осталось только разобрать. С уверенностью докладываю, мастер Дилюк, что все прошло замечательно. Дилюк кивнул и они пошли, стараясь протиснуться сквозь толпу и шум таверны. Где-то в центре снова заиграла знакомая музыка лиры Венти. Кэйа воодушевленно повернулся, но тут же одернул себя и пошел за Дилюком. Они вошли в подсобку. Теперь здесь пахло медом и чуть приторным цветочным ароматом из-за десяти ящиков с бутылками. Дилюк внимательно в течение нескольких долгих минут осматривал ящики на наличие повреждений, затем внимательно пересчитал, убедившись, что в каждом ящике одинаковое количество бутылок. — Если честно, я не думал, что ты справишься, и мне пришлось бы просить прощения у партнеров и налаживать все заново… Но ты молодец. Кхм, недавно закончилось вино из одуванчиков, стоит взять несколько бутылок в бар. Захвати еще рисовую водку, а я возьму это. На выходе из помещения они столкнулись и изумленно замерли. Кэйа, прижимая бутылки к груди, стараясь их не разбить, смотрел прямо на Дилюка. Он то прищуривался, то опускал взгляд, но не сводил с него глаз. — Ты сегодня выглядишь иначе. — А я-то думал, что не заметишь, — съязвил мужчина. — Тебе уже лучше? Дилюк опустил голову, смущенно глядя на пол. В горле снова встал ком. — Как ты? — Спасибо большое. Я не знаю, что на меня нашло. Это было в первый и последний раз. — они помолчали. — Кэйа, как ты? Рыцарь усмехнулся. — Ты такой милый, Дилюк. Твое обезболивающее помогает, что бы я без него делал — ума не приложу. Как таковой симптомов не наблюдал. Я в порядке, пока что. Дилюк грустно качнул головой, выпрямляясь. Что-то в Кэйе не давало ему покоя. Он знал прекрасно и понимал, что рыцарь сильный и сам может с чем-то справиться, но настойчивое чувство беспокойсва и желание опекать его никак не покидали Дилюка. Ему хотелось щелкнуть пальцем и чтобы с Кэйей все было хорошо, проклятие отступило. Чтобы ему можно было снова наслаждаться лучами солнца, не пытаться вызвать рвоту после принятия необходимой крови, чтобы он не испытывал этого всего. А вместо этого Дилюк мог пропасть на месяц и достать только лишь обезбаливающее, дающее рыцарю улыбку на неопределенный срок. Они вернулись в таверну.