Прятки

— Он был хорошим другом Сократа. Был около него в его последние дни, до последнего вздоха. Герпия ужасало то, как магглы обошлись с его лучшим другом просто за то, что он был иных взглядов, чем все остальные в городе. Ну разве это справедливо за такую глупость приговорить умнейшего человека к смертной казни? Думаю, именно тогда Герпий и осознал, что абсолютно все маглы всегда будут жестоки к тому, что они не понимают. — Гвен эмоционально рассказывала историю, которая взяла её за душу, но резко замолчала, осознав, что родители, которые сидят напротив неё, уставились на неё в неком недоумении. — Что вы так смотрите? — Да нет, ничего. — Первый пришел в себя Сириус. — С чего ты решила поговорить про Герпия Злостного? — А что, нельзя? — С вызовом спросила младшая Блэк. — Тебе можно всё, но разве трактаты Герпия Злостного по доказательству грешности маглов являются твоей областью интересов? — Это лучше, чем если бы я бездумно тратила своё время на разную чепуху типо приколов и шалостей.  — Ауч. — Сириус нахмурился, и Гвен перевела взгляд на маму. — Его трактаты ведь не запрещено читать. — Не запрещено, но и воспринимать их очень серьезно не стоит. — Мягко сказала Розали, и они с Сириусом переглянулись. — Всё-таки Герпий Злостный не лучший пример для наследования. — Глупости, он Великий волшебник, вопреки тому, что творил тёмные дела! — Хочешь еще мороженного? — Спросил с надеждой Сириус, когда стало ясно, что семейная вылазка превращается в какой-то бесконечный подростковый бунт от Гвен. — Не хочу мороженного. Хочу уже в отель. — Нам, наверное, уже правда пора. — Розали поцеловала Сириуса в щеку, и он с грустью посмотрел на неё. — Я чувствую себя паршиво, что моя семья должна ночевать непонятно где, когда у меня есть дом. — Сегодня ведь ваше собрание. — Розали пожала плечами. — И что? Оно будет лишь несколько часов. Тебе даже не обязательно пересекаться с кем-либо, если ты этого не хочешь. — Наверное, ты прав. — Блэк улыбнулась. — Гвен, поедем на Гриммо, 12? — Ну конечно. — Младшая Блэк ответила без колебаний. Глаза девочки заблестели от нетерпения. — Выберешь себе любую комнату. — Начал Сириус, пытаясь сгладить острые углы, которые в последнее время всё чаще возникали в его отношениях с дочерью. — Гарри уже там, сегодня еще семья Уизли и Гермиона приедут. Тебе точно не будет скучно. — Ладно у Гарри с Джеймсом не лады, а остальные зачем? — Гвен нахмурилась. — Ты за всё лето даже не заикнулась, чтобы поехать к Джинни. Наконец-то сможете всю ночь болтать без умолку. — Розали хотела поддержать дочь, но та не разделяла подобной радости. — Мне больше не интересно дружить с Джинни. — Честно призналась девочка, не боясь реакции родителей. — Я даже с Гарри сейчас не особо общаюсь. Он стал просто невыносимым со своими этими разговорами о борьбе. И вообще, у меня теперь новые друзья. Они весьма умные и мне с ними очень интересно общаться. — Как их зовут? — Спросил с любопытсвом Блэк. — Роман и Мэделин. — Одногрупники твои? — Они со Слизерина. — Спокойно заметила девочка, и Сирус раскрыл от шока рот. — Гвен, погоди, ты не можешь... — Может. — Розали перебила супруга и с предупреждением посмотрела на него, накрыв своей рукой его. — Хорошие ребята есть на каждом факультете. — Но старых друзей тоже не забывай. — Предостерег дочь Сириус, и они покинули кафе, отправившись на площадь Гриммо, 12.

***

Гвен с важным видом выбирала себе комнату, обследуя пустой дом. Гарри где-то затаился, мама сидела в гостиной, а глава семейства ссорился с домашним эльфом. Гвен задержала дыхание и коснулась одной из стен. На неё смотрели портреты её многичсленных предков. Этот дом принадлежал ей. Она Блэк. Как отсюда можно было уйти? Девочка открыла одну из дверей на верхней площадке, и зашла в комнату, которая была просто забила разными артефактами, побрякушками, и книгами. У кровати были наклеены вырезки из газет и, присмотревшись, Гвен поняла, что в каждой из них было упоминание Тёмного Лорда. — Вижу, ты забрела в комнату Регулуса. — Гвен резко обернулась, услышав голос отца. — Хочешь покажу тебе мою? Она будет покруче. — Давай позже.... Пап, я могу остаться здесь? — Решительно спросила девочка. Сириус сначала нахмурился, а затем снисходительно улыбнулся. И что, что это комната Рега? Гвен, наверное, просто хочет спать в комнате, которая ближе всего к её родителям. — Оставайся, где тебе угодно, Мерлина ради. Я же сказал, что ты можешь можешь выбрать любую комнату. Этот дом тоже твой. — Отлично! — Лицо Гвен засияло от радости. — Спасибо! — Пустяки. Это такая же комната, как и все остальные. — Сириус уставился в пустоту и хмыкнул. — Но осторожно, тут всё проникнуто его фанатизмом. — Фанатизмом? — Твой дядя был последователем Волан-де-Морта. Это его и погубило. — Ты никогда не думал, что его могли убить... — Девочка замолчала, неуверенная или стоит это спрашивать вообще. — Кто, Гвен? — Те, на чьей стороне были вы с мамой... Если дядя Регулус был так предан, то зачем его убрирать его людям? — Этого мы уже не узнаем. Но оступился он знатно, Гвенни. — Сириус почувствовал неприятную дрожь от того, что находился здесь больше минуты. Благодаря Кикимеру всё выглядело так, словно Регулус еще буквально утром был здесь. — Ладно, пойду посмотрю, или Уизли еще не прибыли. — Хорошо. — Гвен ангельски улыбнулась, и закрыла дверь. Её переполняло от радости. Сколько же тут было клада, чтобы исследовать. Она подошла к письменному столу, и её взгляд упал на чёрный кожаный блокнот. — Личный дневник? — Спросила шепотом она, и спустя пару секунд колебаний, открыла первую страницу. В самом деле дневник, судя по мелкому аккуратному почерку. Гвен убедила себя, что прочитает лишь первую запись, которая начиналась от пятого курса дяди, но спустя час была уже на половине, жадно впитывая в себя все размышление Регулуса Блэка о чистокровности, благородстве, и Тёмном Лорде. Каждая написаная им строка незамедлительно становилась частью мировозрения Гвен, и она бы с радостью читала дальше, если бы вредный эльф не отобрал у неё блоктон. — Это личная вещь хозяина Регулуса. — Проворчал Кикимер, прижимая к себе дневник. — Я тоже твоя хозяйка, идиот. — Буркнула в ответ Гвен, хоть ей и стало стыдно, что она залезла в личную вещь. Лучше бы Кикимер не забирал у неё этот дневник. Тогда бы Гвен прочитала то, как медленно угасала вера Регулуса Блэка, и через какие страдания он проходил, понимая, какие ужасные ошибки он натворил. Однако Гвен остановилась на части, где Регулус писал о том, что лучшим днём его жизни стал день, когда Тёмный Лорд одарил его священной меткой. Блэк посмотрела на часы, и быстро выскользнула из комнаты. Она спустилась в библиотеку, в которой обнаружила свою маму, которая что-то читала, устроившись в кресле. — Ну что, как тебе здесь? — Спросила Розали, отложив книгу. — Жутковато. — Честно сказала Гвен. — Но я бы хотела, чтобы мы здесь жили. Это место... Не смейся с меня, но я чувствую, что принадлежу сюда. — Это плохое чувство, дорогая. Ты, твой отец, Андромеда Тонкс, и еще несколько представителей вашей семьи единственные стоящие Блэки. — Шляпа выбирала между Гриффиндором и Слизерином. — Тихо сказала Блэк, но Розали даже не подняла на неё глаза. — Я думала, что мы с твоим отцом главные честолюбцы, но ты превзошла даже нас. Хорошо, что гриффиндорского в тебе больше. — Ну не знаю... — Тихо сказала Гвен, отвернувшись. Впервые в жизни она жалела о том, что не была слизеринкой. У неё была бы жизнь, насыщенна множеством того, что скрыто от всех других. Элитарные знания, необычные заклинания, общество людей, корни которых уходят в давние века. Но нет, она коротала свою жизнь за обычными развлечениями в виде настольных игр, и бесконечных вечеров в окружении одной и той же компании. — А ты почему не с ребятами? — Не хочу. — Гвен повернулась к матери, и улыбнулась. Она села на край кресла, и нежно обняла женщину. — Мама, ты такая молодец, что не вступила опять в Орден. И Джеймс молодец. А вот Гарри, и папа еще поймут, что если они и не поддерживают Сама-Знаешь-Кого, то хотя бы могут не вмешиваться в это всё. — Гвенни, то, что я не в Ордене, не означает, что я держу нейтральную позицию. — Розали посмотрела на дочь. Гвен была слишком мала, чтобы обременять её всем этим, но в то же время слишком взрослой, чтобы рисовать ей детские сказки. — Я тоже буду бороться, но теперь другим способом. Волан-де-Морт угроза всему миру, и ни один здоровый человек не может закрывать на это глаза, или утверждать, что он не может ничего сделать. — Мама! — Гвен в ужасе ахнула. — Его имя... — Всего лишь имя. Никто не может нам запретить произносить его. — Розали улыбнулась, полагая, что в данную секунду она подает дочери хороший пример. — Ты сама говорила, что Министерство тоже не святое... Есть две стороны одной медали, и это с какой стороны посмотреть. — Нет, дорогая. — Блэк погладила дочь по волосам. — Есть «добро», а есть «зло». Если ты отрицаешь добро, ты на стороне зла. Если ты метишься, ты на стороне зла. Если ты молчишь, ты на стороне зла. — Меня болит голова. — Гвен поспешно спрыгнула с кресла и пошла к выходу из библиотеки, однако напугалась того, что за одной из полок стоял мужчина, который якобы должен был быть её преподавателем в прошлом году. — О, Мерлин, вы напугали меня. Розали встала с кресла, и пошла к выходу, чтобы посмотреть, кто же там затаился. Гвен уже вышла, и лицо Блэк за секунду изменилось, когда она увидела, что тем, кто прятался за стежалами, оказался никто иной как Грюм. — Вот мы и встретились. — По-отцовски сказал он, упираясь на трость. — Собрание уже закончилось? — Сухо заметила Розали, пытаясь не думать о том, как мужчина постарел. Он был лишь немного старше её родителей, и ей стало невыносимо больно от того, что они не дожили до этих годов. — Это не собрание, а детский утренник, пока оно не в полном составе. — Розали закатила глаза на этот глупый намёк. — Не глупи, Белфорт. Бери Поттера и включайся в дело со всеми остальными. — Во-первых, я теперь Блэк, и ты это прекрасно знаешь. Во-вторых, нет. — Розали сощурилась. — Орден и потери идут рука об руку. Я больше не собираюсь слушать этот бред, что победа важнее жизни моих родных. Я больше не потеряю ни одного члена своей семьи из-за твоего командования. И Джеймс тоже. — Разуй глаза, ты уже теряешь. — Грюм фыркнул. — Твоя дочь на грани того, чтобы споткнуться и упасть в бездну тьмы. — Да ты что? — Розали почувствовала, что её терпение просто лопнуло. — Моя мать мертва из-за тебя, потому что ты отправил её прямиком к Волан-де-Морту. Мой отец мертв, потому что он поверил тебе и заявил о своей позиции. Мой брат в Азкабане, потому что твои обещания ничего не стоят. Мой муж чуть не отдал душу дементорам из-за того, что тебе хотелось славы мракоборца. Так что не смей больше лезть к моей семье и делать вид, что ты всё знаешь, или хоть каплю заботишься о нас. Вся твоя забота, Аластор, оборачивается против нас. — Твоя дочь слишком мала, чтобы самой понять, что «плохо». — Казалось, мужчина просто не слышал всё то, что Розали сказала до этого. — Вот именно, Гвен всего тринадцать, так что я тебе запрещаю даже на миг видеть в ней «солдата», как ты делал это со мной. Я не дам тебе права накручивать её, как ты и Дамблдор сделали это с Гарри, и не надо мне рассказывать, что это его выбор. — Тогда это сделает кто-то другой. — Грюм пошел к выходу, но обернулся, бросив напоследок: — Чарльз Белфорт. Регулус Арктурус Блэк. Гвендолин Белфорт-Блэк. У твоей дочки есть все шансы стать еще одним ребёнком ваших семей, который оступится, но будет уже слишком поздно.