Under this bridge

Квакити дернулся вперед и схватил девочку за плечо. Он резко потянул её на себя, пытаясь оградить от машины. Сердце рвалось из груди, словно дикое. Легковушка пролетела мимо, сопровождая свой путь несколькими недовольными гудками для Квакити и девочки. К слову, о последней. Она крепко сжала в пальцах край ветровки юноши и начала судорожно всхлипывать. Уилбур ошалело наблюдал за тем, как его друг только что спас какую-то малявку от смерти, и что прямо сейчас Квакити застыл, равно статуе, пытаясь отдышаться. — Сара? — позади Уилбура стояла женщина с пакетами в руках, испуганно глядя на Квакити и девочку. Кажется, она только-только оплатила покупки и вышла из магазина, намереваясь забрать ребенка с улицы. Спустя несколько секунд, она уронила пакеты и подлетела к своей плачущей дочери, отдирая её от парня. — Что вы с ней сделали? Сара, они тебя трогали? — Испуганно пролепетала та, с опаской покосившись на Квакити и Уилбура. Уилбур тоже повернулся к другу, пытаясь понять, что с ним. Квакити сжал руку на груди и панически уставился на проезжую часть, уловимо пошатываясь на ногах. В глазах то резко темнело, то переливался яркий свет, сопровождаясь накатывающей тошнотой. Девочка кое-как выдавила фразу о «спасении», обнимая маму и все еще плача. Женщина внимательно посмотрела на Уилбура. — Это правда? Что произошло? — Она выскочила на дорогу во время красного света, мой друг оттолкнул ее от машины, — Уилл неудобно потоптался на месте, все еще сжимая в руке пакет. — Ты не ушиблась, все хорошо? — спросила мать, в то время как девочка все не переставала реветь. Уилл потянулся к своему пакету и достал оттуда арахисовую пасту. Он сделал аккуратный шаг к обеим, и протянул девочке баночку. Как только Сара взяла пасту, она притихла и спряталась за ногой матери. Удивительно, но эта хрень всегда работает с детьми. — Ваш друг в порядке? Я бы хотела поблагодарить его, — тихо произнесла женщина, — Ему плохо? Стоит вызвать скорую? Уилбур снова обернулся к Квакити, который, в свою очередь, уже прислонился лбом к ближайшему столбу, дергаясь из-за накатившей паники. Все произошло так внезапно, что Уилл не успел даже понять и проверить, все ли с ним хорошо. Кажется, машина никого из них не задела и максимум, чем Квакити мог бы отделаться, это легким испугом. Что могло заставить отреагировать настолько бурно? — Квакити? — Уилбур окликнул его, но юноша вел себя так, будто не слышал его. Он подошел к другу и настойчиво тронул за плечо. *** Дерьмо. Девчонка так похожа на Сью, прямо её сраная копия. И закричала… Точно также. Я не спас Сью. Почему я не спас её? Это моя вина. Я слаб. Почему это произошло именно тогда, когда я был беспомощным? Почему я остался сидеть и не помог Сьюзен, когда она нуждалась в этом? Если бы я подлез к ней тогда, я бы смог сделать что-то? Я виноват. *** Квакити пропустил момент, когда вцепился в край рубашки Уилбура и шел так до самого дома, судорожно вытирая слезы. Уилбур подловил себя на том, что совершенно неловко поднял ладонь над макушкой Квакити, но решил, что гладить его по шапке будет слишком тупо. Не погладил, пусть и хотел утешить от истерики. Уилл подумал, что разрядить атмосферу по пути домой будет как раз кстати, так что, начал рассказывать нелепые истории из своего детства до того, как мама ушла из семьи. Рассказал о том, как случайно сломал панцирь своей черепашке и ревел несколько дней, рассказал и о том, как по приколу засунул линейку между передними зубами и плакал из-за того, что не мог ее вытащить. Потом рассказал о случае, когда спрыгнул с качели и проехался лицом по асфальту, а в качестве салфетки кто-то дал ему лист из блокнота. Квакити постепенно успокаивался и внимательно слушал Уилбура, пялясь на дорогу перед собой. Он не понимал, в какой момент в жизни Уилла все пошло не так, если в детских воспоминаниях события выглядели так, будто он живет в обычной семье, а не с пьющим отцом и матерью, о которой Уилбур почти не говорит. — К слову, та женщина дала мне номер своего стационарного и попросила сообщить, когда ты будешь в порядке, — между делом вставил Уилбур, — Она хотела лично поблагодарить тебя за то, что ты спас Сару. — Сара? — хрипло спросил Квакити. — Та девочка, которой мне пришлось пожертвовать арахисовую пасту. Короче, скажешь мне, как только придешь в себя, ладно? Квакити не ответил. — К слову, я хотел спросить, есть ли у тебя любимые фильмы? Ну, я имею ввиду, не будем же мы молча грызть чипсы весь вечер, что скажешь? — Уилбур перевел тему, видя, что Квакити тяжело говорить на тему произошедшего. — Я бы мог включить Леона-Киллера, но не хочу снова сопли по лицу размазывать, — юноша хмыкнул, — Выбери число, два или три? — …Три? — «В джазе только девушки», получается. Моя мама просто обожает этот фильм. — Про что он? — Если я расскажу, будет уже не смешно! И вообще, как можно не смотреть самые легендарные комедии в истории человечества? — Ну ты и задница. *** Уилбур смеялся совершенно со всего. Буквально, с любого действия в фильме, даже если оно не было смешным. Он просто ловил смешинку и смеялся так, будто его все время щекочут и, признаться честно, Квакити даже нравилось. Когда ему приходилось смотреть фильмы с Джорджем, Квакити вечно вертел головой в его сторону, чтобы проверить, улыбнулся ли он с какой-то шутки. Квакити не любил проявлять эмоцию того, что ему важна реакция близких на такие мелочи, но каждый раз выдавал себя. С Уиллом все было иначе. Он не смотрел комедий с младшей школы, так что, все это казалось ему предельно новым, а шутки — до смерти забавными. Квакити ценил то, что рядом с ним ему не нужно беспокоиться о чем либо. Они могут развалиться на одном диване, есть чипсы с общей пачки и пялиться в экран, по очереди передавая друг-другу газировку и давясь от смеха. Квакити осознал, что считает это пиздецки привлекательным в Уилбуре. Позже Квакити перезвонил той женщине. Они немного побеседовали, и выяснилось, что она весьма разговорчива. Эллен Фортвуд — мать-одиночка, которая самостоятельно воспитывает дочь уже несколько лет. Ее муж неожиданно погиб в уличной перепалке, когда Саре было всего три года, и Эллен пришлось устроиться на вторую работу, чтобы содержать ребенка. Она призналась, что если бы с Сарой что-то случилось, то не смогла бы жить дальше, так что, очень благодарна Квакити за то, что он оттолкнул девочку от машины. Сказать честно, парень был весьма удивлен тому, что Эллен столько рассказала о своей жизни. Ее голос звучал устало, но и радостно одновременно. Судя по всему, она слишком занята работой и малявкой, поэтому времени на разговоры с подругами просто не хватило бы. Да и кто знает, есть ли они вообще? *** Перед тем как пойти спать, Квакити решил спросить Уилбура о нескольких вещах. Юноша сел в противоположный угол дивана. — Уилл? — Да? — Сонно протянул вокалист, потирая пальцами глаза. — Расскажи о себе. Уилбур помрачнел. — Я не самый интересный человек в мире. — Сам не люблю личные вопросы, просто хотел узнать, что вообще происходит в твоей жизни, — Он стянул с себя бини, потрепав волосы, — Типа, я ведь что-то вроде лидера нашей группы, так что, должен поинтересоваться о жизни каждого. О какой командной сплоченности может идти речь, если мы не знаем друг-друга, понимаешь? Уилбур помолчал, задумчиво барабаня пальцами по банке газировки какую-то мелодию, затем пробормотал: — Что ты хочешь знать? — Твои родители. Как все сошлось к тому, что ты сам оплачиваешь счета в свои семнадцать и спишь в кафе? Уилл помедлил, обдумывая то, что скажет, и затем начал. — Моя мама ушла, когда мне было восемь. Отец начал пить незадолго до этого, родители часто ссорились по поводу. Я устраивался на подработки для малолеток, по типу ухода за садом и выгула собак. Копил деньги на счета, потом отдавал отцу, чтобы в банк относил. Ситуация становилась хуже, когда он пропивал эти деньги и нам отрубали нахрен все, так что, жить в квартире становилось просто невозможным. Еще и оплата аренды поганая, приходилось пропускать учебу и работать в пять раз больше. Сигареты в основном приходится попрошайничать или красть, смотря как повезет. Начальница иногда делится пачками либо из-за жалости, либо из-за того, что я и правда хороший работник. Уилбур сам не заметил, что так разговорился, в то время как Квакити внимательно слушал его. — Пока курю, пересчитываю заработанные деньги или пишу песни. «Hiding in a cab» сочинял, когда спал в несколько дней в кафешке, где работаю. Признаться честно, там мне было даже уютнее, чем дома. Не знаю, могу ли вообще назвать ту квартиру домом… — Тебя так легко разговорить. Уилл резко замолчал и опустил голову. Он слегка сморщил нос и ощутил стыд за то, что вывалил всю эту хрень. — Стой, я имею ввиду, — Квакити нервно поерзал на месте, осекшись того, что отвлек вокалиста от рассказа, когда он только начал открываться, — Ты ведь… Слишком долго держал это в себе, верно? — Мне не нужна жалость, Квакити, — Резко ответил Уилл, сразу мрачнея в лице. Его брови разгневанно нахмурились, а уголки губ опустились. Квакити стыдливо потирал пальцы, не зная, что сказать. Он — не главный спец по оказанию поддержки, да и не знал, нужна ли она Уилбуру вообще. — Ты не в курсе, где твоя мать? — После короткой паузы Квакити снова задал вопрос, пытаясь продолжить тему. Уилбур отвернулся и отпил немного газировки. — Она ничего не сказала, когда уходила. Просто взяла свои вещи и… пропала. В детстве я долго винил маму в том, что она меня бросила с этим ублюдком, но сейчас я даже не знаю, что думать. У меня нет времени на раздумья о том, в какой момент отец стал невыносимым, из-за чего все пошло не так. — И часто он тебя… поколачивал? — Тихо спросил Квакити. — Иногда ему было насрать. Иногда приходил домой и давал мне по голове, понятия не имею, за что, — Уилл достал из кармана шорт пачку сигарет, — Да и отцу не нужна была причина, наверное. Драные нарики не дают отчёта своим действиям. Куришь? Квакити моргнул, пытаясь переключиться с рассказа на неожиданный вопрос. — Пару раз было, — ответил тот, — Но я не хочу налегать, чтоб маму не расстраивать. — Ты у нас маменькин сынок, а? — Горько улыбнувшись, съехидничал Уилбур. Он сунул сигарету в рот, прикусив зубами, — Хотел бы и я, чтобы у меня был кто-то, ради кого хотелось бы жить. Барабанщик поджал губы. Уилбур выглядел не таким, как в их первую встречу. Сейчас Квакити видит перед собой слишком взрослого ребенка, который не успел попробовать на вкус детство, и вместо этого ощущает на губах табак. — Выйдем на террасу, не хочу дымить здесь. Заодно спрошу тебя о паре вещей.