Praxis Kit

      Джинкс не было уже часов семь или восемь. Во что опять влипла эта бешеная девчонка? Обычно она быстро возвращалась после редких вылазок в Пилтовер и всегда приносила с собой какой-либо трофей, с которым тут же неслась к Виктору: вот, полюбуйся, что украла. Но сейчас она отсутствовала уже довольно долго. С другой стороны, Джинкс иногда пропадала на несколько дней, один раз ее не было целую неделю. Однако, сколько бы времени ни проходило, она неизменно возвращалась к Виктору, пристраивалась рядом с ним и занималась своими делами: красила ногти, конструировала бомбы, записывала что-то в блокнот. Практически ничего не говорила, не рассказывала, где пропадала, только иногда жаловалась на вооруженные стычки, которые теперь возникали в Зауне повсеместно.       Виктор сидел за столом, скучающе подперев щеку кулаком. Рядом с ним валялось бесчисленное количество чертежей. Ему практически удалось заново собрать всех роботов, потерянных в сражении с миротворцами. Ну как в сражении. Никакого сражения не было, ему пришлось отступить, и бросить все свои изобретения, ведь объявились люди Джейса, которых тот запретил убивать. Джейс с этим своим молотом выглядел довольно угрожающе и воинственно, но какой же, несмотря на это, из него ужасный командир и координатор. Ну что за бред, опять от него одни проблемы.       Надо было убить его еще тогда. В лаборатории.       — Что? Нет, не надо было. Хватит маскировать свои мысли под мои! — огрызнулся Виктор, резко повернув голову к лежащему на краю Ядру.       Он уже научился различать среди собственных мыслей навязчивые идеи Ядра, которые то ловко вклинивало в общий поток, словно кидало одно гнилое яблоко в корзину со свежими фруктами. Чертов маленький манипулятор, посмотрите на него.       Ядро заискрилось фиолетовыми молниями. Виктору даже пришлось прикрыть глаза рукой: его едва не ослепила яркая вспышка. Одним полуприщуренным глазом он наблюдал жалкие попытки колючих молний поднять карандаш.       — Может, тебе помочь?       Но Ядро протестующе зарычало и, слегка обломив грифель, сильным нажатием начало небрежно вырисовывать руны поверх одного из незаконченных чертежей.       — Ты хоть знаешь, сколько времени я на него потратил? — Виктор раздосадовано выдохнул, беря в руки испорченный чертеж и внимательно изучая готовую последовательность рун. Ту, которую Ядро так и не закончило вырезать на его лице.       Самое время…       Завершить. Великую. Эволюцию.       Нет, самое время проверить, как там Джинкс.       Виктор отложил лист в сторону и встал из-за стола. Ядро, лежащее на краю, бесновалось: шипело, искрилось, выпускало колючки. Виктор постарался прикрепить его обратно к рукояти посоха, но оно не давалось, гневно ударило током. У Виктора заболели конечности. Проклятье, какое же Ядро вредное.       — Тише, приятель, давай как-нибудь в другой раз. На удивление, я все еще хочу немного побыть человеком.       Тем не менее, когда-нибудь мозг Виктора устанет сопротивляться настойчивым импульсам.

***

      Виктор ждал ее в лаборатории Синджеда. Она ворвалась туда, как пуля. Запрыгнула на колени, крепко обняла за шею. Ее била крупная дрожь: тело все еще не оправилось от вспышки нервного возбуждения. В нос лезли ее выбившиеся из кос голубые волосы.       — Они ищут меня, Ви! — голос Джинкс срывался.       — Кто ищет тебя?       — Миротворцы!       Виктор закатил глаза.       — Не драматизируй, Джинкс. Сколько они тебя уже ищут? Несколько лет? Тебя еще ни разу не поймали. Что поменялось на этот раз?       — Кое-что поменялось.       Дрожь прекратилась. Джинкс медленно отстранилась. Ее лицо было таким несчастным, рот был растерянно приоткрыт. Она смотрела неотрывно глаза в глаза, как всегда любила это делать в диалогах с Виктором.       — На этот раз, — зловеще зашептала Джинкс, медленно сокращая дистанцию между их лицами. — Все намного ужаснее. Их возглавляет серьезный человек. У меня мурашки по коже от одного его вида. Кровь стынет в жилах.       Виктор напрягся. Он внимательно смотрел в ответ, ждал продолжения истории, но Джинкс медлила, нерешительно покусывая губу. И кому же она перешла дорогу?       — Я… в замешательстве. Не знаю, что мне делать. Я крупно попала, Ви, — она чуть ли не плакала. Кончики их носов соприкоснулись. Виктор сжал руки в кулаки. — Твой парень-советник ищет меня!       Джинкс громко расхохоталась. Хекс-коготь выпрямился, раскрылся, снес лазером несколько колб. Синджед будет очень недоволен, когда вернется. Он еще не привык к новому Виктору.       — Пошла. Вон, — холодно прорычал Виктор.       Она все смеялась и смеялась, схватилась за его плечи, откинула голову назад.       — Так вот, кто вызывает у тебя такие сильные эмоции, что даже взгляд оживает.       Виктор нахмурился.       — Я неясно выразился?       — Прости, Ви, — она виновато поджала губки. — Я проводила эксперимент, как ты меня и учил.       Джинкс все-таки спрыгнула с Виктора и залезла с ногами на стул, стоящий в углу. Она уткнулась носом в колени и перевела взгляд на Ядро, шевелящееся на столе.       — Хочешь, в знак извинения покормлю твою собачку? — Джинкс моментально поменяла позу, схватила скальпель, лежащий рядом с Ядром, сделала глубокий надрез во всю ладонь и сжала руку в кулак. Фиолетовые колючки интенсивно завертелись, принимая угощение.       — А еще я учил тебя обрабатывать инструменты перед тем, как работать с ними, — зло фыркнул Виктор, закидывая ногу на ногу, закрывая для Джинкс самое желанное сидячее место.       Джинкс продолжала невинно смотреть на Виктора, шмыгая носом (кошечка не виновата! стакан сам упал и разбился).       Тот обреченно вздохнул, скрестив руки на груди.       — Ну что еще?       — Я не соврала тебе! Я правда его видела. Человек с большим молотом стрелял в меня. Еле ушла.       Она грустно опустила голову, чуть не плача. Ну хватит, больше Виктора не проведешь. И он показывал это всем своим видом.       — Ладно-ладно, немного приукрасила, — она сдалась, усмехнулась, лукаво заблестели ее глазки, секунду назад блестящие от подступающих слез. — Но не соврала же! И вообще, это все он! — она резко выпрямилась, дрожащим пальцем показала куда-то в пустоту; кровь с ее руки закапала на пол. — Майло сказал тебя спровоцировать! Сукин ты сын, я говорила, что железяке не понравится! Я знаю его больше, чем вы, идиоты! Вы что, хотели рассорить нас с Ви?! Ублюдки! Недаром я вам стала уделять мало времени, предатели!       Кажется, у Джинкс начинался припадок. Виктор устало перевел взгляд на часы — время пить лекарство. Для этого Виктор и встречал ее здесь, не слишком далеко от границы: принес с собой Мерцание.       Он подошел к трясущейся Джинкс, которая кричала на свои тени, и протянул ей колбу.       — Девочка, выпей это.       Она выхватила колбу у него из рук и жадно запрокинула в себя розовое содержимое.       — Хочу еще!       — Хватит, — холодно произнес Виктор.       Он нашел у Синджеда аптечку и теперь обрабатывал порез на ладони.       — Больно?       Джинкс интенсивно замотала головой.       — Больше так не делай. Раньше он питался моей кровью, теперь не хочет. Должно быть, считает это актом каннибализма.       Джинкс хихикнула. Свободной рукой она игралась с хекс-когтем, нависавшим над ее головой.       — Ви-и? Так мне стоит переживать насчет твоего парня?       — Не переживай, я найду его быстрее, чем он тебя.

***

      Шестеренка в его руках. Самое дорогое воспоминание из прошлого. Он задумчиво перекатывал ее между пальцами. Как там было?       Виктор невысоко подбросил ее большим пальцем, как монетку. Шестеренка завертелась, но, падая вниз, не коснулась металлической ладони, а, плавно покачиваясь, осталась в воздухе. Ее едва заметной паутинкой держали тоненькие голубые нити, выступающие из каждого пальца. Виктор долго тренировался. Хотел, чтобы этот момент был идеальным.       Голубые ниточки понесли шестеренку дальше. Мимо обломков стен, мимо разбитых окон, мимо разрушенной мебели. Прямиком к самой огромной дыре в стене, где обрывался пол, на краю которого стояла высокая фигура. Она вздрогнула, когда шестеренка описала круг прямо напротив лица. Виктор сильно напряг пальцы и чуть сжал их — шестеренка задрожала, заискрилась голубым.       Джейс осторожно взял ее большим и указательным. Задумчиво повертел в руке.       — Не помешаю?       Джейс обернулся. Голубой отсвет в его глазах. Дежавю.       — Я должен был найти тебя и арестовать, но ты сам пришел ко мне. Как удобно.       — Ты этого не сделаешь.       — Ты так в этом уверен?       — Да.       Джейс усмехнулся, задумчиво перекатывая шестеренку в руках.       — Конечно, я этого не сделаю. Хотя следовало бы, ты в списке опасных объектов. Как ты вообще пробрался сюда незамеченным?       — Как и все заунские преступники пробираются сюда незамеченными? Не знаю, что тебе сказать, Джейс. Это было крайне легко. Ты ведь составляешь пограничные патрули? У тебя чертовски плохо получается.       — Да. Я еще недостаточно хорош, но ситуация все равно стала лучше, чем была до этого. Раньше этим вообще никто не занимался. Армия была пущена на самотек.       Джейс тяжело вздохнул. Только сейчас Виктор заметил, насколько вымученной была чужая улыбка. Насколько уставшим был Джейс, пытаясь решить все проблемы этого погрязшего в отмывании денег города прогресса. Джейс руководствовался только добрыми намерениями, но его также прельщало и то, что над Пилтовером парил дирижабль с его лицом. Защитник завтрашнего дня. Кажется, его так теперь называют?       — Столько времени прошло. Я рад тебя видеть. Как твои дела? — произнес Джейс как ни в чем не бывало. Будто бы они находились не по разные стороны баррикад. Будто бы старые друзья увиделись на встрече выпускников, и теперь каждому нужно рассказать, какой жизненный путь они преодолели за эти десять лет. Кем в конечном итоге они стали. Прошло ведь всего пару месяцев, но все так изменилось.       — Паршиво. Так и не смог стать частью Великой эволюции.       Почему-то Джейс больше не вызывал негативных эмоций. Наоборот, в его компании ощущалось спокойствие. Виктор чувствовал себя в безопасности, даже находясь в центре Пилтовера и стоя на обломках банка, вокруг которого слонялись миротворцы.       — Расстроен?       — Ну, сначала был зол. Потом подумал: да и черт с ней, с эволюцией.       — Вот и правильно. Тебе и так хорошо.       — Да что ты можешь об этом знать.       — Ничего. Мне с позиции простого человека тяжело судить. Но я рад, что ты теперь не выглядишь, как поехавший киборг.       — Ты всегда умел делать комплименты, Джейс.       Виктор усмехнулся. Подошел ближе, осторожно наблюдая за реакцией Джейса. Все еще было немного не по себе. Все еще оставались некоторые сомнения. Но Джейс развеял их своими крепкими объятиями, заставляя Виктора нырнуть в это тепло, зарыться в плечо, крепко схватить ткань на спине. Вдохнуть носом родной запах, и снова стать хромым мальчишкой.       — С тобой даже приятно вести диалог, когда ты не пытаешься меня убить, — мерное дыхание Джейса ощущалось в кудрявых каштановых волосах.       — Будем честны, я никогда не хотел тебя убивать. Ядро влияло на мое сознание, и я принимал странные импульсивные решения. Кажется, ты ему не нравишься особенно сильно.       — Это потому, что я нравлюсь тебе?       — Определенно.       Джейс отстранился, положил руку на холодную щеку.       — Иногда твой взгляд такой неживой. Я тебя немного побаиваюсь. Но иногда ты так мило опускаешь глаза, когда я хочу тебя поцеловать. Будто ты совсем не изменился.       И Джейс поцеловал. Даже не поцеловал, а просто легко коснулся губами чужих губ. Совсем не так, как они целовались каждый раз во время секса: громко, страстно, почти съедая друг друга. Это было что-то настолько возвышенное, интимное. Настолько человечное.       — Я скучал, Джейс, — фраза как-то сама сорвалась с языка. Виктор, поздно спохватившись, опять отвел взгляд после довольного смешка со стороны.       — Я тоже. Как ты меня нашел?       — Слышал про взрыв. Подумал, ты будешь здесь. Ты ведь теперь личность разносторонняя. Человек прогресса во всех смыслах. И красивое личико на плакатах, и выдающийся ученый, и благородный защитник города.       — Правда считаешь меня красивым?       — Ради всего святого, Джейс. Почему ты никогда не слышишь всю фразу целиком.       Дурацкие шутки, словесные перепалки, широкая улыбка Джейса, его прикосновения к плечам — Виктору не хватало всего этого. Не имело значения, был он из плоти и крови или полностью покрыт металлом, это чувство любви, которое он испытывал к Джейсу, окрашивало его серый железный мир в яркие краски. Виктор снова чувствовал себя живым. А главное — он ощущал себя нужным, будто наконец нашел свое место в мире.       — Не знаю, чем ты там занимаешься в Зауне, — Джейс тяжело вздохнул. — И, думаю, буду крепче спать, если так и не узнаю. Но в Пилтовере объявлено чрезвычайное положение. И лучше бы тебе лишний раз тут не светиться. Иначе я буду вынужден тебя арестовать.       У Джейса был такой важный вид, будто бы он на полном серьезе возомнил себя блюстителем закона. Включил плохого полицейского.       — Боишься меня? — Виктор самодовольно ухмыльнулся. Все-таки обладать сильным механическим телом, внушающим людям тревогу, было куда лучше, чем вызывать у тех же людей жалость своей скрюченной над костылем фигурой.       — Ладно я. Переживаю за город. И за людей.       — Я не убийца, Джейс. В этом ты был прав, — теперь Виктор серьезно взглянул Джейсу в глаза. — Мои цели выше примитивной жестокости. Спасибо, что помог мне это понять.       — Ты тоже помог мне в трудную минуту, когда все от меня отвернулись. Я обязан тебе жизнью. Я уже покинул тебя однажды. Больше не собираюсь этого делать. Я постараюсь поддержать любое твое решение, каким бы оно ни было.       — Прямо-таки любое?       Джейс задумчиво свел брови к переносице.       — Не нравится мне твой тон. Ты явно что-то замышляешь, Виктор, — обреченно вздохнул. — А я опять ведусь на твой сладкий голос, который отключает мой мозг.       — Это все эмоции, Джейс. Они — враги человечества, — сказал Виктор и сам рассмеялся с собственных слов, вызвав у Джейса удивление. — Они заставляют тебя поступать иррационально, глупо, импульсивно. Игнорировать устав, которому ты обязан следовать. Благодаря им ты постоянно оправдываешь мои поступки у себя в голове, а я оправдываю твои. Благодаря им мы сейчас стоим здесь и обнимаемся, а не пытаемся перерезать друг другу глотки. И как же это, черт возьми, прекрасно!       — Наверное, — Джейс пожал плечами. — Не совсем понимаю, о чем ты говоришь, но, судя по твоим горящим глазам, ты стоишь на пороге какого-то великого открытия.       — Ты мое открытие, Джейс, — Виктор снова прильнул к его губам, крепко обхватывая руками шею. Джейс явно не ожидал такой нежности от обычно сдержанного Виктора, поэтому неловко покачнулся, едва устояв на ногах. Неуверенно положил руки ему на талию.       — Виктор… — смущенно прошептал Джейс, мягко отстраняя его от себя. — Я ведь при исполнении. Мне надо работать. Если хочешь, можем увидеться позже. Только, пожалуйста, не в центре же Пилтовера. Почему ты всегда оказываешься на месте взрывов?       — Я здесь только ради тебя. Мне не место в Пилтовере. Я нужен людям в Зауне. Мы оба наконец находимся на своих местах, разве это не прекрасно?       Виктор хмыкнул. Джейс уже сам, краснея, предлагал ему встретиться тайком вне города. Вот он — человек закона.       — Носишься тут со всем, как проклятый миротворец, самому-то не тошно?       — Это личное. Я знаю, кто взорвал банк. Это была Джинкс. Она разнесла и башню совета. И украла у нас хекс-кристаллы когда-то. Она представляет для Пилтовера огромную угрозу. Мне необходимо ее поймать.       — Никто не представляет большей опасности для Пилтовера, чем его собственное правительство.       Джейс пропустил его слова мимо ушей.       — Ты случайно не знаешь ее?       — Нет.       Джейс не дурак. Не просто так задал этот вопрос. Скорее всего, догадывался, что Виктор соврал. А если и нет, то скоро точно догадается. Вот Джейс удивится, когда узнает, что главной преступнице Зауна покровительствует сам Механический вестник. Опять будет злиться, придет к нему с молотом, будет кричать, что это неправильно, она опасна. Жаль только Джейс никогда не узнает о том, что Виктор здесь только благодаря ей, потому что Джинкс практически копия Джейса, разве что немного сумасшедшая. Да у них и имена похожи. Как только в диалогах с Джинкс Виктор до сих пор не оговорился?       И пусть он не стал частью великой эволюции, зато стал частью чего-то большего. Быть человеком, испытывающим эмоции, оказалось не так уж плохо, особенно зная этих двоих.