Страницы о сокровенном

      Когда и как они успели стать настолько близки осталось для всех, включая их самих, великой загадкой, неподвластной даже столь же великому детективу. Казалось, что это произошло чуть ли не мгновенно. Они все чаще стали проводить время вместе: встречались уютными вечерами, нередко захаживая друг к другу в гости, а иногда даже писали друг другу и созванивались в перерывах. Теперь и сотрудникам агентства стало трудно подобное игнорировать, а регулярное появление господина По в их же офисе было поводом незлых подшучиваний и порой даже совершенно бестактных вопросов, на что Эдогава лишь выгибал бровь, после чего возвращался к работе, лишний раз об этом не задумываясь.       Для Рампо Эдгар По, его близкий друг, успел стать значимой частью жизни. Ему нравились их увлеченные беседы, за которыми зачастую не поспевали даже стрелки городских часов, как поэт всегда внимательно его слушал, с мягкостью относился ко всем капризам детектива…       Эдгар мог быть уверен, что в чуть захламленной, но от этого не менее уютной квартирке следователя ему всегда были рады, ведь тот никогда не забывал прикупить что-нибудь из любимых сладостей Эдогавы, а ещё с собой в сумку небрежно отправлялись плоды трудов самого писателя. Они как раз-таки зачастую и являлись причиной подобных собраний. Заканчивая свой очередной рассказ, По первым делом отправлялся к Рампо. Ему нравились прямолинейность и ничем неподкупная честность, всегда стоящие за словами брюнета. Да, в основном (всегда) на автора выливалась критика, но он, не особо обижаясь, воспринимал это скорее как стимул к улучшению собственных навыков. Самому же одаренному детективу прочтение каждой из работ доставляло, по правде говоря, не меньшее удовольствие. Несмотря на то, что все концовки ему были известны уже с самых первых страниц, он не мог отрицать наличие у По естественного таланта и его явную предрасположенность к написанию книг; элегантные описания — ни одна деталь не могла ускользнуть от его цепкого ума и изящной руки, выводящей столь же изящные, сдержанные буквы на слегка пожелтевших со временем листах его потасканного блокнота.       Однажды после одной из таких встреч Эдогава обнаружил одну уж очень интересную для себя находку. Проводив Эдгара и пройдя напрямик мимо кухни в гостиную, ему в глаза бросились бумаги, которые так и продолжали покорно лежать на диване даже после ухода их хозяина. «Опять забыл», — вздохнул про себя Рампо, постепенно собирая одну за другой, пока его внимание не привлекла одна невзрачная записная книжка. Взяв ее в руки и осмотрев повнимательнее, он ухмыльнулся. Догадаться, что она из себя представляла, не составило труда. Всегда бдительный и такой осторожный Эдгар Аллан По оставил у него свой личный дневник. Подумать только.       Страница за страницей, и Эдогаву, а точнее его самолюбие, было уже не остановить.

***

      Вот он мчится к Эдгару со всех ног. Плевать, что уже поздний вечер, плевать, что он плохо видит дорогу перед глазами, плевать, что на улице бушует явно озлобленный на что-то или кого-то декабрь. Он просто не может ждать до утра. Принятый многими гений в любовных делах соображал, скажем так, туго. Бывало пренебрегал чужими чувствами, а иногда и вовсе не был в состоянии их понять, считаясь особой весьма нарциссичной.       Вот он стоит на пороге хорошо знакомой квартиры, за это время ставшей ему почти родной, нетерпеливо нажимает на звонок, все же не оставляя попытки скрыть волнение, вдруг разыгравшиеся глубоко внутри. Ему открыли почти сразу. Тут как всегда было довольно темно. Здешний жилец особой любовью к свету никогда не отличался. Как стены, так и мебель были выполнены преимущественно в мрачных тонах, а плотные шторы в пол не давали ни малейшего шанса отличить день от ночи и наоборот. Апартаменты были обставлены со вкусом, во всем чувствовалась тонкая и творческая натура писателя. Эдогава имел привычку заваливаться к Эдгару домой без каких-либо предупреждений, поэтому нежданного гостя приняли без лишних вопросов.       Расположившись на кухне по разные стороны одного круглого стола за скромным чаепитием, они продолжительно молчали. Рампо пристально наблюдал за тем, как бесцельно остывал напиток в его кружке, По же был озадачен такой смиренностью детектива: тот явно сейчас глубоко о чем-то задумался, только вот о чем? Внезапно Эдогава вытянул серую книжку, умело припрятанную за повседневной накидкой, тут же на лице заиграла привычная и даже фирменная ухмылка на пару с лисьим прищуром. — Я все прочел, — послышался смешок. — Да ты по уши влюблен в…       Но договорить ему не дали. Эдгару было легко распознать найденную вещь, являясь ее автором, поэтому он резко вскочил, стремительно сокращая расстояние между ними. Зеленоглазый мужчина был явно готов к подобному повороту событий. Доказательством того послужила его быстрая реакция. Он ловко отступил, схватив и крепко прижав к груди собственность писателя. Поняв, что так просто вернуть пропажу ему не удастся, По притормозил и с отчаянием, почти умоляя уставился на Рампо: — Отдай это мне… пожалуйста… — Не-а. Поздно, — пожал плечами Эдогава, с наслаждением наблюдая за тем, какой же следующий шаг будет принят. — Рампо, — уже строже добавил встревоженный По. — Не так просто. Я хочу, чтобы ты озвучил это вслух, — потребовал Рампо. — Что? — услышанное заставило лицо и без того смущенного поэта вспыхнуть, а рот — приоткрыться в растерянности. — Давай-давай. Я тебя слушаю, — как всегда ехидно улыбнувшись и демонстративно приложив ладонь к уху, он наклонился ближе к лицу Эдгара. — Все вовсе не так!       Такая близость Рампо заставляла мысли путаться, голову кружиться. Он не мог ничего с собой поделать, будто бы намертво прикованный неторопливым, изучающим, сосредоточенным только на нем взглядом. Под давлением ясных изумрудных глаз словно под прицелом. Он прекрасно знал, с кем имел дело. Врать сейчас было бессмысленно: от Эдогавы ничего не скрыть. Он и так уже обо всем догадался. Так зачем ему это? После услышанного тот отстранился: — Вот оно как? Извини, обознался, — скорчив весьма разочарованную и обиженную гримасу, брюнет развел руками. Оставив дневник все на том же столе и сунув руки в карманы своих брюк, он непринужденной походкой направился к выходу. — Подожди! — крикнул Эдгар ему вслед. — Рампо! — Да? — протянул тот.       Детектив был повернут спиной, но у По сложилось впечатление, что он даже так отчетливо видел его хитрую, наглую улыбку. «Терять уже нечего», — громко выдохнув, подумал он. Он все-таки поддастся и сыграет по его правилам сегодня. — Ты мне нравишься.       Эдогава медленно обернулся, с победным видом устремившись в сторону охваченного и скованного чувством стыда поэта. — Сразу бы так, — спокойно прокомментировал он перед тем, как потянуть совсем растерявшегося Эдгара на себя, игриво касаясь его губ своими, при этом как-то совсем по-детски зажмурив глаза.       Завершив содеянное, перед собой он увидел наимилейшую картину: раскрасневшийся По держал руку у своих губ, запоздало осознавая произошедшее, взгляд его метался, не находя себе места, а сердцебиение вместе с дыханием заметно участились. Будь у него такая возможность, он бы разместил ее в лучших галереях мира, но в то же время ему хотелось спрятать это чудо и оставить себе и только.       Невозможно. Эдгар просто не мог в это поверить. Пожалуй, он сошел с ума. Но все: сладость губ следователя, его манящий запах и тепло прикосновений — говорило об обратном. Рампо бесцеремонно убрал кудрявую плотную челку от вечно бледного лица писателя, заправил очередную непослушную прядь за ухо, ласково обхватил все еще пылающие щеки ладонями. — Если честно, я уже давно хотел это сделать, — тихо хихикнул Эдогава. — И твой дневник помог мне это понять.       По не знал, что ответить, как реагировать. Он был в замешательстве. Но чувствовал, как его настигла очередная волна смущения, а вместе с тем скулы и уши с новой силой захлестнуло румянцем. — Что ты такое говоришь, Рампо? — решил уточнить тот. — Ты мне тоже нравишься, глупый, — на лице следователя ярко засияла улыбка, он тут же схватил По за руки, сжав их чуть сильнее в нетерпении.       Эдогава поднес аристократичные, словно из фарфора пальцы к своим губам и поцеловал их, при этом не сводя с Эдгара взгляд. После чего детектив обхватил его вечно сгорбленную шею, ласково прижавшись к щеке. Выйдя из ступора, писатель обвил тонкую талию, при этом не теряя свойственной тому робкости. Так они и простояли, окутанные приятным мраком комнаты, некоторое время, никто точно не мог сказать какое. Снегопад за окном уже давно перестал зверствовать, чай остался не выпитым. И лишь пара сверкающих любопытных глазок наблюдала за ними из темного коридора, но влюбленным было далеко не до них…