Трудно быть оленем

***

      Северный лес. Суровое и жестокое место, в котором полно заледенелых гор и различных ущелий. Здесь много снега, довольно холодно, частые бураны, лето короткое и прохладное, даже не все растения успевают оттаивать. В таких землях действует лишь один закон: «Выживает сильнейший». И именно этому закону повинуются местные жители - северные волки. Огромные мохнатые звери с острыми клыками и сильными телами. В основном волки обитают ближе к горам, чтобы всегда суметь отыскать пещеру в случае бурана или метели. Живут они небольшими стаями, и в каждой стае есть свой вожак. Вожаком называют сильнейшего волка, наиболее достойного. Этот волк должен быть силён не только в животном обличие, но и в полузверином. Чаще всего новым вожаком становился сын предыдущего, однако если кто-то из стаи сочтёт его недостойным, тогда наследник должен принять вызов. Одержит победу в обоих обличиях — станет вожаком, проиграет — будет изгнан. Но при этом он всегда может вернуться и бросить вызов снова, если, конечно, выживет в одиночку.       Для северных волков самым главным в жизни является продолжение их собственного рода. Представительниц женского пола они не презирают, но и не ставят на первое место. Разумеется, найти самку с хорошими качествами, навыками и характером — прекрасно, но куда важнее сможет ли она подарить здорового и сильного сына. Если волчица смогла родить сына, то её положение становится чуть лучше: немного больше части от общей добычи, более плотные меха и чуть больше уважения от остальных девушек.       Мобэй был одним из представителей рода северных волков, сын вожака, один из сильнейших. С самого детства его обучали искусству битвы и тому, как быть вожаком. Отец всегда старался сделать Мобэя сильнее, крепче, быстрее и выносливее остальных, поэтому нагружал различной тяжёлой работой и кучей тренировок. Мобэю было запрещено играть в детские забавы, ведь вожак должен быть серьёзен во всём. Ему было запрещено просить о помощи или принимать её от кого-то, ведь вожак обязан справляться со всем сам. Мобэй никогда не чувствовал заботы и тепла от отца, ведь тот всегда был озабочен лишь тем, достоин ли его сын стать вожаком или нет, в остальном же он не видел необходимости. Мать давно умерла из-за какой-то болезни, но, кажется, она была единственной из всей стаи, кто относился к нему нормально, как к ребёнку, а не как к наследнику.       Вспомнив её тёплые глаза, полные жизни и любви, Мобэй поджал губы и нахмурился. Сейчас он должен думать совсем не об этом. Он должен думать о том, что его ждёт. Его отец стал слишком старым, и стае, в скором времени, понадобится новый вожак. Вряд ли, конечно, кто-то посмеет бросить ему вызов, ведь Мобэй достаточно силён, чтобы одолеть кого угодно, но лучше всё-таки перестраховаться. Лёгкое волнение зародилось в его груди, но он постарался забыть о нём. У него ведь есть дела поважнее. Он с детства готов стать вожаком, это его цель, это единственное, что его должно волновать. Вот только Мобэй всё не переставал задумываться… А что будет дальше?..       Ну вот станет он вожаком, будет руководить стаей, женится, у него будут дети, но что потом? Дети рано или поздно вырастут, он перестанет быть вожаком, как его отец а дальше-то что? Он так и останется в этом чёртовом лесу и помрёт тут? Неужели он действительно будет всю свою жизнь заниматься обязанностями вожака… А какой в этом толк? Быть вожаком, значит отвечать за жизни остальных, заботиться о стае, следить, чтобы всем всего хватало… Но кто будет беспокоиться о нём самом?.. Или же он должен всего себя отдать своим сородичам?       Мобэй рыкнул и помотал головой. Какой прок ему об этом думать? Стать вожаком — его смысл жизни. И не нужен ему никакой другой. Подняв голову выше, Мобэй поправил меховой плащ на своих плечах и направился в сторону его стаи. Всё это время он стоял на одном из утёсов и вдыхал свежий морозный воздух. Всё же ему было не чуждо волнение, ведь он оставался таким же обычным и не отличался от остальных. Его лицо вновь приняло холодное выражение, практически ничего не выражающее, но в ярко-голубых глазах всё ещё можно было разглядеть долю страха, пускай Мобэй этого никогда бы не признал.       На небольшом утёсе собралась вся его стая. Они подняли на него свои блестящие глаза и, увидев, что их будущий вожак, как и обычно, хмур, прижали волчьи уши к головам, молча склонившись. Мобэй не мог не заметить, что хвосты некоторых членов стаи выглядывали из-под одежды и тряслись, толи от радости, толи от волнения. Оставалось лишь недовольно скривиться и продолжать идти в самый центр, там уже стоял его отец. Старый вожак был, как всегда, молчалив и холоден, будто не происходило ничего необычного. Единственное, что он сделал, так это слегка тряхнул своим светло-серым ухом и кивнул сыну.       Мобэй встал перед ним и, закрыв глаза, наклонился. Его отец взял в руки небольшую миску с тёмно-синей краской, сделанной из растений, что растут высоко в горах и получить их было довольно опасно для жизни. Окунув в краску свои длинные сморщенные пальцы, старый вожак принялся выводить на лбу Мобэя древнюю руну, обозначающую власть и статус. Наследник терпеливо стоял, склонившись, пока его отец медленно чертил каждую полосу, слегка царапая бледную кожу своими короткими когтями. Закончив, старый вожак убрал прочь краску и, выпрямившись, громко произнёс своим хриплым голосом: — Есть ли те, кто хочет бросить вызов новому вожаку?       Волки молчали. В их стае были сильные, но Мобэй явно превосходил их. Скорее всего, даже в звериной форме он смог бы одолеть каждого. Пару секунд стояла тишина, но потом раздался громкий смешок. В центр вышел высокий волк с длинными белыми волосами и синими глазами. Одет он был в светлые меха, украшенные небольшими вышитыми узорами. Его взгляд был острым, цепким, будто он прямо в этот момент изучал всех и вся, волчьи уши были подняты, хвост слегка дёргался из стороны в сторону, а на лице сияла ухмылка. Это был родной дядя Мобэя, Линьгуан. Он был на несколько лет старше самого наследника и являлся младшим братом отца. По сути, Линьгуан должен был стать следующим вожаком, но после рождения Мобэя всё изменилось. Кажется, когда-то Линьгуан бросал вызов старшему брату, но проиграл. Отец Мобэя не стал изгонять дядю на совсем, тот мог появляться, но не надолго и не слишком часто. Линьгуан же воспринял это как унижение или оскорбление, а не как братскую заботу. — Прошу прощения за опоздание, — произнёс он, расплывшись в широкой и клыкастой улыбке, сузив глаза. Почему-то Мобэю с самого детства казалось, что Линьгуан был больше похож на хитрую лису, нежели на волка, да и цвета эта личность носила далеко не привычные волкам, те любили одеваться в немаркие тёмные одежды, — я совсем забыл, что мой дорогой племянник сегодня должен стать вожаком. Но тут вдруг вспомнил и решил прийти и навестить, поздравить, если можно так выразиться! — Ты просто решил бросить мне вызов, так? — приподнял бровь Мобэй, скрестив руки на груди. — Если, конечно, мой дорогой племянник не боится проиграть, — вновь мягко и слащаво произнес Линьгуан, хмыкнув. — Я приму вызов, — прорычал Мобэй, не вынося этого самодовольного родственника. Когда он станет вожаком, то обязательно прогонит эту тварь прочь, раз и навсегда. — Думаю, нам стоит поставить некие условия,— протянул белый волк, медленно подходя ближе, — мы будем драться только в облике зверей, не думаю, что есть смысл драться ещё и в нынешнем, если кто-то уже проиграл. Если я выиграю, ты проваливаешь из Северного леса, и чтоб глаза мои больше тебя не видели, щенок.       Все эти слова были сказаны с прежней широкой улыбкой и прищуренными глазами. Разве с таким выражением говорят о скорой битве с родным племянником? И разве с таким доброжелательным выражением называют того щенком? — Идёт, — только и сумел прорычать Мобэй, шагнув вперёд, смотря прямо в синие глаза дяди.       Несколько волков тут же взяли в руки миски с красной краской, которая была приготовлена как раз для такого случая, и начертили квадрат, в котором прямо сейчас стояли двое мужчин. Правило в этом бою было всего одно: не выходить за линию. Если же противник вышел или оказался вытолкнут, то он считается проигравшим. Мобэй посмотрел на своего дядю исподлобья и, тихо рыкнув, принял вид зверя. Его волк был крупным и тяжёлым, клыки острые, а лапы сильные. Чёрная шерсть была густой и длинной, что делало волка немного пушистым. Издав смешок, Линьгуан также принял волчье обличие. Его волк не уступал в размерах, но был немного худее, да и белая чистая шерсть была короче. Но вот клыки и когти были получше. Клыки длинные и тонкие, не такие крупные, как у Мобэя, а когти казались довольно острыми. Старый вожак объявил о начале боя. Два волка рванули друг на друга и, с грозным рычанием, сцепились.

***

      Огромный чёрный волк медленно шагал прочь, прихрамывая и оставляя за собой дорожку из следов крови, которая не переставала течь из его рваных ран. Его разум был пуст, в глазах не было никакого огня или даже лёгкого блеска. Только одна мысль плотно засела в его голове…

Проиграл…

      Он проиграл. Линьгуан сумел сильно его помотать, при этом даже почти не устав, смотря с самодовольным и надменным выражением. В это время Мобэй тяжело дышал и оглядывался с лёгкой паникой, вновь и вновь бросаясь на своего дядю, чувствуя, что делает это, используя все свои силы. Линьгуан спокойно уворачивался от него, царапая своими опасными когтями и впиваясь клыками в бока и лапы. В какой-то момент Мобэй бросился в сторону противника, но тот наклонился в сторону и, вцепившись в шею племянника, практически прокусывая до самых костей, резко потянул в сторону. Открыв глаза, чёрный волк с ужасом увидел перед собой красную линию. Он оказался за ней… Его просто вышвырнули, схватив за шкирку, как мелкого щенка… Остальные принялись перешёптываться между собой, бросая на Мобэя взгляды, давящие по самому больному месту. Отец ничего не сказал, только сморщил нос и более даже не смотрел в сторону своего сына, если он, конечно, ещё считался таковым.       Линьгуан принял человеческий облик и нахально ухмыльнулся, смотря на Мобэя, как на кучу грязи, которой тот себя сейчас и ощущал. Также чёрный волк чувствовал все взгляды, направленные на него, каждый шёпот, говорящий о его слабости. Неужели… Он действительно проиграл?..       Не сказав ни слова, Мобэй поднялся и быстро зашагал прочь, оставаясь в волчьем облике. Он и сам не знал куда идёт и как долго, он даже никогда не был здесь. Кажется, в этом месте даже нормальной дичи не было: ни одного следа на снеге… Мобэй не видел дороги перед собой, не видел куда идёт, он просто шёл. Главное — быть дальше от стаи. Какой же это позор! Опозорился перед всей стаей! Навлёк позор на собственного отца! Его ведь растили и тренировали только ради того, чтобы он стал вожаком, а что теперь?!       Что же теперь ему делать? Он не сможет больше показаться на глаза собственных сородичей. Мобэй только и жил той мыслью, что станет вожаком. Он больше ни о чём не думал… Да он и предположить не мог, что проиграет. Он был полон уверенности в победе. Но… Как же так получилось? Мобэю ведь теперь даже и идти некуда. Он остался один. Никто не станет ему помогать. Никто ему не поможет…       Он шёл весь день, до глубокой ночи, пока не упал без сил. Мобэй даже не чувствовал мороз и снег, потому как всё тело было сосредоточенно на боли, а кровь всё продолжала идти из ран. Тяжело дыша и предчувствуя скорую гибель, Мобэй прикрыл глаза, вдыхая чистый лесной воздух ещё раз. Он никогда не уходил настолько далеко от поселения, а потому новые запахи его слегка насторожили. Но он всё равно не смог бы ничего сделать, даже если на него нападут и попытаются откусить пару кусков. Остаётся только смириться. Мобэй почувствовал слабый запах чего-то нового. Кое-как разлепив глаза, он сумел увидеть невысокий силуэт с небольшими рогами. Неужели олень? В Северном лесу их чертовски мало, но Мобэю удалось попробовать это мясо. Не особо вкусно, на самом деле, кабанина казалась лучше, но есть можно. Как жаль, что нет сил даже просто рыкнуть… Так бы смог поесть и немного восстановить силы, чтобы двигаться дальше. А теперь этот олень наверняка добьёт его, пока волк слаб. Из его шкуры точно сошьют какую-нибудь шубу… Хотя нет. В бессознательном состоянии все оборотни превращаются в полузверей, поэтому олень просто заберёт его одежду, а тело оставит замерзать. Ну и пусть, он слишком устал, чтобы сопротивляться и глаза его медленно закрылись…

***