Нюхач: Пропущенная история

      Утром следующего дня начальник Первого отдела Специального бюро расследований и внештатный эксперт того же Бюро вышли из такси, остановившегося у туристического пункта, среди сотрудников которого до сих пор числился скрывавшийся убийца. Удача позволила им разминуться с Вилмой, ранее отправленной по тому же адресу инспектором Мартинсоном, продолжающим расследование. Проводив взглядом стремительно удаляющуюся знакомую фигуру, Лебедев усмехнулся:       — Где-то я такое уже видел.       Нюхач только понятливо переглянулся с другом, припоминая их недавние догонялки с сотрудницей таллинского отделения полиции во время их предыдущего визита в Эстонию.       Зайдя в помещение экскурсионного бюро, мужчины попросили проводить их к кабинке с личными вещами Владимира Мушта, к счастью, уже отпертой усилиями побывавшей здесь Вилмы. По небольшой вмятине на поверхности двери стало ясно, что женщина в очередной раз проявила чудеса физподготовки. Совершив привычный обряд, консультант втянул носом воздух, витавший внутри железного ящика, и уловив целую гамму отдельных ароматов, произнес:       — Аммиачный арсенат меди. В старину таким раствором обрабатывали деревянные балки, чтоб те не сгнили. Также есть запахи морской соли и молотого миндального ореха и рейнского вина с корицей, имбирем и гвоздикой.       Ответа на длинную тираду, изобилующую множеством разрозненных данных, от Лебедева не последовало, однако, неожиданно со стороны входа в подсобное помещение послышался голос провожатой:       — Ратушная аптека. Аптека-музей. Там продают марципан и напиток «Кларет», который вы описали, — мужчины заинтересованно уставились на женщину, — это старая традиция. Морскую соль там тоже продают.       — Пластид. Музей-аптека в центре города, — Нюхач еще выстраивал вслух логическую цепь из зацепок, разгадывая наконец преступный замысел убийцы, а его рука уже доставала телефон:       — Нужно сообщить Томасу.       Лебедев, если и удивился предложению, особенно при упоминании имени того несговорчивого инспектора, что ставил палки в колеса их прошлого расследования, ничем себя не выдал, последовав за другом прочь из Бюро. Он, конечно, понимал, что об угрозе террористического акта в центре города, представляющего потенциальную опасность для множества людей, необходимо сообщить в местные правоохранительные органы, но почему-то обезвреживание преступника представлялось ему делом исключительно их тесной дружной компании. Поборов легкое раздражение, возникшее при упоминании лица местной полиции, Лебедев постарался примириться с мыслью о неизбежном рандеву и ускорился.       Догнав товарища у входа, полковник уже отсюда услышал человеческие крики. Выбежав вслед за ним на улицу он отчетливо увидел разбегающихся в разные стороны людей.       — Твою мать, опоздали, — подметил консультант, анализируя происходящее, а Виктор, не тратя время на анализ, потеснив друга, бросился по направлению, обратному движению людей. Нюхач промедлил лишь секунду, отметив так не вовремя разрядившийся телефон, прежде чем погнался за другом в гущу событий.       На ратушную площадь прибыл экипаж полиции. Пронзительный вопль сирены смешивался с истошными криками людей. Полицейские, соблюдая меры предосторожности, покидали салоны машин и, рассредоточившись, занимали тактические позиции, беря на прицел башню старой ратуши, из бойниц которой вел огонь по горожанам Владимир Мушта.              Лебедев и Нюхач прибыли на место через несколько минут, чуть не попав под обстрел, — полковник вовремя успел оттащить назад эксперта с линии шальной пули, укрыв их обоих в арочном проходе.       — Не аптека, а башня! — невпопад уточнил консультант, задвигая рукой друга себе за спину и перекрывая тому возможность высунуться на линию обзора стрелка.       На место происшествия подъехала новая машина, и Нюхач, бросив мимолетный взгляд на приблизившееся черное пятно, узнал в ней знакомый «фольксваген» и, уже предвидя появление ее владельца, все-таки облегченно выдохнул, заметив светлую макушку и темно-серый плащ. Томас Мартинсон не замечая притаившихся буквально в нескольких метрах двух мужчин, пригнувшись метнулся на позицию за выложенной булыжниками невысокой колонной. Он осторожно выглянул из-за угла в сторону башни, высматривая убийцу, но тут же проворно отклонился назад, уходя с траектории выпущенной стрелком пули. Томас лихорадочно огляделся, оценивая обстановку и выстраивая возможные пути подступления к башне, как вдруг, обернувшись к арочному проходу по правую руку от себя, заметил человека, в котором к собственному удивлению узнал консультанта, прикрывающего собой… своего напарника. У инспектора не было времени на изумление от неожиданной встречи, однако он успел подметить руку эксперта, вытянутую вдоль торса полковника этаким заградительным турникетом, оберегающим от безрассудных действий последнего.       Внезапно по площади разнесся усиленный громкоговорителем голос:       — Говорит Владимир Мушта. Подходы к башне заминированы. Даже не думайте приближаться. Повторяю: башня заминирована. Даже не думайте приближаться.       Речь преступника перебивал крик взывающей о помощи девушки. Простреленная нога мешала ей покинуть место происшествия, и потому она лишь продолжала медленно ползти по каменной кладке тротуара, с трудом волоча за собой раненную конечность и призывая на помощь. Ее опасное положение — прямо по центру площади, хорошо просматриваемой с башни, — не поторапливало сотрудников правоохранительных органов к решительным действиям: рисковать было опасно. Томас обвел взглядом свою команду, предостерегая от необдуманных поступков, и лишь краем взгляда уловил внезапное перемещение Вилмы, направившейся к входу на площадь. В безуспешной попытке остановить, он выкрикнул ее имя, но оно полетело уже в спину коллеги, рванувшейся к раненой девушке. Непоколебимо женщина быстрым шагом приближалась к пострадавшей, даже не слыша еще одного выкрика своего имени, а потом и шума бегущего в след за ней человека, поэтому, когда кто-то повалил ее на землю, прикрывая своим телом, она не сразу поняла, что происходит. Только когда звуки выстрелов прекратились, а руки машинально сбросили с себя непонятную тяжесть, Вилма пришла в себя, чтобы заметить свои окровавленные ладони и лицо лежащего рядом человека, принявшего на себя предназначавшиеся ей пули.       — Кристиан!!!       Женщина отчаянно закричала, глядя на откашливающего кровь напарника, даже не пытаясь убраться с опасной территории обстрела, снова и снова заходясь в глушительном крике-вое и плаче.       Вилма все продолжала взывать к мужчине, стремительно теряющему сознание, и Томас Мартинсон мучительно сильно хотел броситься к ним, — своим сумасбродным товарищам, — чтобы помочь, защитить, спасти, но меж тем понимал, что, если он не хочет пополнить коллекцию трупов Владимира Мушта, он должен сдержать свой порыв и усмирить пыл, — горячая голова здесь не помощник, а его жертва не принесет пользы. Где-то сбоку, ворвавшись в раздумья мужчины, раздался голос консультанта, помянувшего чью-то мать, но даже это не заставило его обернуться и потерять из виду разворачивающуюся на площади картину.              Нюхач пристально вглядывался в сплетение двух людей, все еще находящихся под прицелом убийцы, пытаясь понять, жив ли коллега Томаса или нет, как сбоку зашевелился Лебедев, выдавая тем самым решимость перейти к активным, но явно безрассудным действиям, о чем последний не преминул сообщить:       — Оставайся здесь.       — Я с тобой, — Нюхач развернулся в сторону уже уходящего друга, но тот лишь повторил:       — Оставайся здесь, я сам, — и сорвался на бег в неизвестном направлении.       Демарш полковника был замечен Томасом, наблюдавшим за перепалкой двух друзей со стороны. Он вопросительно посмотрел на брошенного товарищем консультанта, но тот в ответ лишь покачал головой, то ли обозначая свой провал в попытках остановить мужчину, то ли сокрушаясь его резвости и глупости.       На площадь прибыли карета скорой помощи и пожарная машина, из которых, словно муравьи, высыпали наружу люди. Мартинсон только и смог, что прокричать им «Всем в укрытие!!!», помогая себе в этом отчаянно жестикулирующей рукой. Господи, не дай бог он допустит еще больше жертв.              Нюхач беспокойно выглядывал из своего укрытия, но ему почти ничего не удавалось разглядеть: угол обзора был крайне неудачный и действия резвого друга, каким-то образом оказавшегося в переходе на пути ко входу в башню, никак не просматривались. Мужчина еще колебался, но все же решил поменять дислокацию, — ему необходимо было лучше видеть крадущуюся в укрытие врага фигуру. Напротив Нюхача в напряжении застыл Томас, взгляд которого метался между башней и консультантом, так неосторожно высовывающимся из-за надежной каменной стены. Глупец, беспокоится за своего отчаянного напарника. Это опасно. От убийцы можно ожидать чего угодно, а консультант при всех своих талантах не отличался пуленепробиваемостью. Но вот последний в каком-то безумном порыве, бесшумно, не отрывая взгляда от башни, покинул переделы укрытия и начал неторопливо продвигаться ближе к следователю. Томас хотел окликнуть мужчину и остановить его, но боясь совершить ту же ошибку, что уже допустил с Вилмой, когда криком привлек внимание стрелка, лишь призывно замахал рукой, безмолвно поторапливая медленно передвигающийся силуэт. Видит бог, Мартинсон усилием воли сдержался от того, чтобы не высунуться из своего убежища и не схватить консультанта за ворот пальто, утянув того за собой. Инспектор облегченно выдохнул только когда мужчина занял относительно безопасное место за выложенной булыжниками колонной, еле скрывающей его спину. Серо-зеленые глаза еще некоторое время напряженно следили за устраивающимся в новом укрытии экспертом, прежде чем отвести взгляд в сторону башни, дабы оценить развитие событий на площади.       Новых выстрелов не раздавалось вот уже несколько минут. Вилма осторожно оттащила Кристиана за мотоцикл, более-менее перекрыв видимость их обоих. Люди выжидающе замерли на местах, вслушиваясь в звуки улицы и готовясь действовать по команде. Томас Мартинсон же терялся в догадках, не спеша рисковать и предпринимать какие-либо действия. Всем оставалось только ждать неизвестно чего.       Тем временем Владимир Мушта покинул ратушную башню и никем не замеченный скрылся с места происшествия. По его плану скоро должен был произойти взрыв, который «похоронит его» и устроит хаос в полиции, а он тем временем покинет этот чертов город, в котором его жизнь пошла под откос еще после убийства Эрики. Преступник хотел верить, что пара булыжников даже долетит до одной очень пронырливой «ищейки», размозжив той голову, окончив тем самым поднадоевшую уже игру в «кошки-мышки». Но даже если этого не случится, может быть однажды, когда он наберется сил и средств, он все же отомстит этому мальчишке с отклонениями, — свидетелю его прошлого и кошмара настоящего, а пока он скроется с радаров и заляжет на дно, начав новую жизнь, в которой уже никто не сможет выйти на его след. Так думал злоумышленник, оставляя позади себя напряженно ожидающих его дальнейших действий Томаса Мартинсона и Нюхача.       Внезапно раздавшийся полный боли крик, разнесшийся по небольшой площади, встревожил всех находящихся там людей, заставив в едином порыве обратить свои взгляды на башню. Консультант, заметив ранее устремившегося в том направлении друга, какое-то время еще взволнованно смотрел на ратушу, но не выдержав гнета нарастающей тревоги, наконец кинулся на подмогу, то ли проклиная, то ли подбадривая себя привычным «Твою мать!». Томас колебался, глядя в спину удаляющегося мужчины, разрываясь между желанием броситься следом и чувством долга перед остальными людьми, ожидающих от него хладнокровия и разумных решений. Его терзания были прерваны раздавшимся из мегафона знакомым голосом:       — Говорит полковник Лебедев. Преступник сбежал. Высылайте саперов.       Томас, немедля покинул укрытие и в срочном порядке принялся отдавать указания, выстраивая работу полицейских и медработников. В воцарившейся суматохе, мысли о консультанте и сбежавшем преступнике оказались вытиснуты беспокойством за Кристиана, не подающего признаков жизни, координацией действий группы по осмотру башни и вызовом специалистов по разминированию, а потому инспектору Мартинсону было невдомек, что, где-то на улицах Таллина, рожденная погоней, зрела иная опасность, представлявшая угрозу как для беглеца, так и для преследователя.