мгчд: драбблы

Игорь был хорошим следаком, поэтому на оценку ситуации у него ушло секунд десять. Еще с добрую минуту он обрабатывал мысль, и еще столько же подбирал правильные слова. Слова не нашлись, поэтому в итоге он просто спросил прямо. — Вы с Юлей переспали? Дима, до этого спокойно допивавший утренний кофе, подавился, закашлялся и заморгал светлыми ресницами за толстыми стеклами очков. В принципе, ответ был уже не нужен, но Игорь все равно хмуро смотрел, пока Дима не отвел взгляд и не потянул себя за воротничок, выдавая смущение еще больше. — Может быть. А что? — Ничего, — сказал Игорь, потому что это правда ничего не значило и никак его не касалось. К сожалению, у его языка были другие планы, поэтому следом он брякнул: — Просто ты вроде из этих, с чего бы вдруг? «Эти» назывались асексуалами и в принципе Дима не открыл Игорю Америку, рассказывая, что некоторые люди предпочитают рисовать обнаженную натуру, а не заниматься с ней любовью, но слово Игорь упрямо не использовал, делая вид, что он слишком дед, чтобы увлекаться этими новомодными штучками. Казаться туповатым и грубым было иногда полезно, даже если Дима давно уже видел его насквозь. — Ну, да, так-то, конечно, да, — Дима прокашлялся еще более смущенно. — Но это не просто... это... понимаешь, Юля... вот у тебя в детстве были кумиры? — Глеб Жеглов, — заявил Игорь без толики иронии. Дима дернул уголками губ, пытаясь проглотить смешок. — Вот. Представь, что тебе выпал шанс переспать с Глебом Жегловым. Даже если тебе не нравятся парни... — Мне нравятся парни. Игорь планировал сообщить об этом не так. Точнее, он не планировал об этом сообщать вообще, потому что то, кого он приводит домой на ночь — его личное дело, и напарника это касаться ни в коей мере не должно, тем более он уже сказал, что сексом не интересуется, а значит, Игорю не надо было и прощупывать почву в эту сторону, наоборот, только довел бы до того, чтобы Дима перестал оставаться у него на ночь даже на диване, и тут уже начинало совсем неприятно тянуть под ложечкой — в общем, Дима закашлялся снова и немного вытаращил свои синие глазищи, и Игорь испытал сомнительное удовольствие от того, что поставил его в такое же неловкое положение, в каком оказался сам. — Да... эээ... — Дима постепенно взял себя в руки. Обошлось даже без поддерживающих речей на тему «я приму тебя любым, ты же знаешь», удивительно. — В общем, я к тому, что если Глеб Жеглов, или Юля Пчёлкина, или библейский ангел, в общем, фигура такого масштаба целует тебя на диване перед телевизором, ты не думаешь про ориентацию, ты думаешь «охуеть, вот это мне повезло». Пришлось кивнуть, потому что, как ни крути, переспать с Юлей — это реально «охуеть, вот это мне повезло». Игорь не был её фанатом (во всяком случае, не в том смысле, который вкладывал в это Дима, который мог ролики Юли цитировать по памяти и от нервов чуть не сел мимо стула, когда она попросила его нарисовать новый логотип её канала), но признавал, что обожает её — всю, от вечно меняющихся париков до маленьких узких ножек, натруженных каблуками, обожает в той степени, где провести черту между «боевая подруга» и «краш» становится затруднительно. — Так вы теперь, получается, мутите? — снова по-дедовски уточнил Игорь. Дима пожал плечами. — Не знаю. Может быть... так, по-дружески... — у него были слишком розовые кончики ушей для человека, заинтересованного только в дружеской стороне вопроса. — Если честно, мне кажется, что ты ей нравишься больше. Если бы я ей нравился больше, она бы целовала на диване перед телевизором меня, а не тебя, почти сказал Игорь. Но все-таки сдержался — потому что есть разница между грубоватым шармом и прямым хамством, а расстраивать Диму ему хотелось бы в последнюю очередь. Если уж у кого тут и должно быть поганое настроение, так это у него, а не у новоявленного бойфренда. Если бы Юля поцеловала его на диване перед телевизором, он бы тоже не сказал нет. Но Юля не целовала. Юля искрометно флиртовала, зажигательно танцевала, влипала в неприятности, заставляя его седеть в паховой области, демонстрировала спину в вырезе платья и ключицы в вороте растянутой футболки, и иногда замирала в сантиметре от его лица, выдыхая теплый воздух со сладковатым запахом детской зубной пасты, и смотрела так, как будто чего-то ждала — но ни разу не сократила эту дистанцию до нуля. Видимо, в Диме было что-то такое, что провоцировало. В отличие от Игоря, который провоцировал только на то, чтобы об него чесали кулаки. — Когда кажется, креститься надо, — буркнул Игорь. — Больше, меньше... ты ей нравишься, и точка. Ты вообще не можешь не нравиться, — это он, наверное, зря, прозвучало мимо кассы, и Дима снова захлопал ресницами, но очень уж хотелось раз и навсегда стереть у Димы из головы все эти размышления о том, как он выглядит на фоне супергеройского Грома, будь неладна Юля с её громкими заголовками.