Лучик в февральскую стужу

Глава 1 Очередное утро. Очередного чертового понедельника. Вот сейчас прозвенит будильник, и Антон откроет глаза, и зевнув, лениво поднимет свое тощее тело с кровати, и пойдет на ципочках в ванную комнату. После чего обязательно заглянет на кухню в поисках вчерашнего ужина, но так ничего не найдя, игнорируя громогласные рыкающие звуки в животе, накинет на плечо черный рюкзак, и отправится в школу. По этому услышав мелодию телефона, которая настойчиво звонила уже примерно минут пять, Шастун морща недовольную моську, накрывает лицо подушкой. *** Когда парень переступил порог школьного здания, его сразу поприветствовал лучший друг и по совместительству одноклассник Антона, которого звали Дмитрий. Они отправились в кабинет русского языка, который у них был первым в расписании и почти все сорок пять минут с тоски от монотонного голоса учителя, рассказывающего что-то о эпитетах и сравнениях. *** Школьная жизнь протекала также довольно обыденно и серо. После нескольких уроков друзья отправились в столовую на обед. Еще подходя, они почувствовали сладковатый аромат сырников, благоухающий на весь этаж и сводящий с ума голодных школьников. Обед прошел спокойно, если спокойствием можно назвать гудевшую, как рой пчел, толпу детей и подростков, которые помимо поглощения пищи успевали общаться, перекрикивая друг друга, но в общем, это было обычным делом для их школы. Заметив, что Антон чем-то озадачен, уже минут десять как, продолжая терзать бедный сырник, лежащий, в тарелке, Дмитрий негромко закашлялся. Но его друг не обратил на это внимание, и лишь усерднее продолжал погружать вилку в уже остывшее белоснежное комкообразное твороженное сладкое получившиеся нечто. — Антон, ау! Ты меня вообще слышишь? Шастун, мать твою, не пугай меня так! — Друг парня осторожно убрал вилку из его руки, и положив ее около тарелки, невольно заглянул в зеленые глаза напротив, которые сейчас выглядили так, будто парень не спал нормально где-то неделю или большее время. А покрасневшие белки лишь подтверждали догадки Позова по этому поводу. Решив, что сейчас не подходящая ситуация, Дмитрий тяжело вздохнув, поднес к губам граненый стакан с янтарной жидкостью, и поморщившись выпил содержимое. — Фу! И как, ты только пьешь этот чай, Шаст? На вкус, как самое дешевое разбодяженое бухло, которое частенько, за гаражами продает Серега, бедным наивным девятиклашкам затридорого! М–да молчанка продолжается, как я посмотрю. — Ожидаемо, что после десятиминутной перемены, прозвенел пятый по счету школьный звонок, тем самым торопя учеников на остальные уроки, и также резко затих, отдаваясь эхом о бетонные стены здания. Толпа детей, что так усердно еще недавно поедала с аппетитом обед, разделившись на средние группы по пять–десять человек, отправилась по разным классам, чтобы в скором времени закончить учиться, и отправится по домам к теплой постели, вкусному ужину, заботливо приготовленный родителями, или к домашним любимым питомцам. *** Прошла целая неделя после того разговора в школьной столовой, если так конечно можно назвать, потуги Дмитрия ну хоть как-то разговорить друга, который так и молчал до самого окончания занятий, а выйдя из школы выдавил из себя быстрое «пока», и направился в сторону дома. Глава 2 Когда тебе надоела рутина обыденности нужно срочно что-то МЕНЯТЬ в своей жизни! Pov: Антон. Понедельник. Снова! Как же надоело это все и хочется только одного; сдохнуть. Или просто уехать и неважно куда, и с кем: главное это покинуть блядский город с его унылым однообразием и найти хоть какие-нибудь приключения на свою тощую жопу! Димка конечно хороший друг, но его вряд-ли обрадует эта идея, и он снова начнет вправлять мне мозг ужасно «умными» нотациями от которых тянет блевать, отчего к горлу сразу начинает подкатывать тошнота, ощущаясь во рту привкусом лжечи. Брр… По этому слезая с оконного подоконника, и тяжело выдохнув горячий воздух в зимнее утро, выкидывая сигаретный бычок вниз, я уже полный решимости было дело хотел закрыть окно, как вдруг услышал недовольный возглас своего соседа снизу, который заставил меня вздрогнуть от неожиданности. Через минут двадцать тишину квартиры разрушили трели дверного звонка. Не растерявшись и улыбнувшись самой дружелюбной улыбкой на свете, я открыл дверь. — Здравствуй, Антон! Мать дома? Че ты смеешься?! Или я что-то смешное сказал, мм? — Копна черных взъерошенных волос соседа напоминала сейчас воронье гнездо, которое кто-то потревожил палкой и затем безжалостно начал от туда вытаскивать веточки, старательно принесенные мамой птицей, чтобы уплотнить стены своего тоненького жилища, подготавливая всю семью к зиме. От одного только представления этой картины, мне стало безумно жаль птичек, и улыбка больше не озаряла лицо. Помотав головой и отогнав от себя грустные мысли, я молча посмотрел на собеседника, который уже пыхтел в нетерпении, словно забытый включенный чайник, на кухонной плите, и если подождать совсем немного то вся вода в нем выкипит, а он сам останется дальше стоять издавая громкие звуки. — Нет. Она на работу пошла, а я решил дома остаться, потому что школа меня уже заебала! И это… простите, пожалуйста, я не знал что бычок приземлится вам на голову. Зато если бы не он, мы бы с вами так бы и не встретились. Хм, странно я живу тут уже семнадцать лет, а вашего имени так и не знаю. Может расскажете немного о себе за чашечкой чая? — Договорились. Но у меня есть несколько условий, парень прежде чем мы начнем с тобой общаться, играя хороших друзей, хорошо? — Я напрягся от его слов отчего по телу пробежались холодные мурашки, а во рту стало невыносимо сухо. Еще раз извинившись перед мужчиной, я быстрым шагом направился в кухню, где включив кран с холодной водой, припал сухими губами к спасительной влаге. Надо признать, что вода пускай и немного, но привела в чувства сонный мозг. И наверное только сейчас, я понял, что жизнь начинает приобретать хоть какие-то краски. *** Бесконечные ряды зданий кажущиеся серыми, небо и улицы принимающие свинцовый оттенок, оголенные деревья, и пыль, вздымаемая ветром, ранее усугублявшая неприглядность и мрачность картины поведения школьника, отошла далеко назад. Да и благодаря общению с Арсением, все стало намного иначе. Условия на которые так опрометчиво когда-то согласился Шастун, были мягко говоря, по его мнению странными… Первое: Не курить в его присутствии, пить спиртные напитки и вообще вести себя, как какой-то придурок. Второе: Ходить в школу и учится если не на пятерки, то хотя бы на тройки. Третье: Прекратить всякое общение с Димой и его другом Сергеем, так как эти двое лишь угнетают и без того преддепрессивное состояние Антона. И если Антон сначала мог согласиться на второй пункт, то на счет двух остальных, парень счел не обращать внимание. И всегда общался со своими друзьями, упорно настаивая на том, что в его плохом самочувствии нет ничьей посторонней вины, потому что он уже готов взвыть волком от всего этого. Но это было примерно первые три дня февраля. А еще спустя пять дней, Арсений стал замечать за Антоном усердную тягу к знаниям, и шутливо называл паренька лучиком, отчего на лице светловолосого вновь появлялась та недавняя солнечная улыбка. — Антон, ты же понимаешь, что сам согласился на все мои предложения, а теперь выставляешь меня каким-то деспотом, который запрещает общаться с друзьями! И вообще были бы они такими хорошими, как ты говоришь, то уже примчались бы к тебе и начали обеспокоено спрашивать где ты, и что ты… А так, Антош им плевать. Ну не смотри так! — Заткнись! Ты ничего не знаешь не обо мне, ни о них! Они хорошие. Дима меня всегда спасает от депрессии, а Сережа дает выпить. Пускай это и не вписывается в твое представление о помощи, но они хоть что-то делают, видя мое состояние души. А ты только отчитываешь или же загружаешь учебой! Меня блевать тянет от книг, я курить хочу… И вообще я желею, что тогда открыл тебе дверь, и решил узнать о тебе чуть больше, чем нужно, Арсений. Блять! И вообще: хочу и смотрю. Тебе то какая разница?! — Хм, глупый ты еще, Антон. Юн и глуп. Но ничего с возрастом все измениться! А пока можешь делать, что душе угодно, хоть квартиру превратить в руины, слышишь?! Мне все равно. — Спасибо! И сам ты глупый, достал уже своими нравоучениями. Вроде двадцать семь лет, а ведёшь себя, как старик пятидесятилетний!