Сомнительные происшествия с Жориком (Русреал)

Первым, что испытал Леня, открыв глаза, был ужас. Вообще, приходить в сознание в малознакомых местах с малознакомыми людьми ему приходилось нередко - несмотря на регулярные запугивания мамы, которая, кажется, помнила пофамильно всех маньяков из телепередачи “Криминальная Россия”, домашнего мальчика из него не вышло, и на вписках юных неформалов Леня был частым гостем. В ужас его ввергла не сама по себе незнакомая обстановка - а то, что, открыв глаза, он узрел нечто, что его мозг спросонья принял за лавкрафтианский ужас - сплетения щупалец с круглыми присосками, кошмарные заломы, наслоения пластов самого омерзения земли. Моргнув несколько раз, Леня сфокусировался, и окружающий мир начал встраиваться в более-менее привычный ассоциативный ряд. - Ты там уже не спишь что ли? Скрутившийся прямо над Леней многоокий спрут оказался разноуровневым дизайнерским натяжным потолком “под мрамор” со встроенными диодными светильниками. Леня перевернулся, принял диагональное положение и спустил ноги на прохладный пол. Страх, отступивший перед монстром дизайна и декорирования, подкатился с другой стороны, как только Леня сложил вместе размытый факт, на котором завершился вчерашний вечер, с резким фактом того, с чего началось это утро - сначала он пошел с Юбилейным в уютный ресторанчик итальянской кухни, заказал там бутылку вина, потом вторую, потом и вторая куда-то делась, а потом он проснулся в этом ужасающем месте, которое, кажется, являлось квартирой вчерашнего компаньона и собутыльника. Что произошло в тот темный час, который стерся из памяти, словно по сценарию Нолана-гения? Даже с учетом того, что буйным Леня от алкоголя раньше не становился, и все еще всерьез не разбирался в своих отношениях к Юбилейному, произойти могло все, что угодно. Неужели наконец сбылись мамины пророчества о том, что Леню сгубит дурная наследственность папаши-алкаша, которыми она бросалась каждый раз, когда он открывал в доме банку пива? Стоило только представить себе, как бухой участковый Ленька наваливается на интеллигентного утонченного Юбилейного в беленьком пиджачке, и, воняя перегаром, спрашивает “ты меня уважаешь?” - как от воображения становилось хуже, чем от любого похмелья. - Который час? - хрипло спросил он и не без опасений встал на ноги. - Без пяти. Воды принести тебе? Молодой, но перспективный авторитет, не поясняя, который час наступал через пять минут, заглянул в резной дверной проем в расшитом роскошными крапинками халатике и с полотенцем на голове. Леня чуть не сел обратно. - Сам возьму, - Леня всмотрелся в чистое лицо Юбилейного, пытаясь понять, было ли в вывалившемся из памяти эпизоде что-то, что сильно повлияет на его жизнь. - На кухне, пошли. Юбилейный царственно прошествовал в коридор, а Леня отправился за ним прочь из-под зловещих глаз встроенных диодных лампочек в относительно безопасный сумрак - но у входа в кухню встал, как вкопанный, потому что проем неусыпно охраняли два гипсовых льва. На секунду Леня припомнил серию маминых пугалок про дядю Илью, с которым приключилась белая горячка - причем количество спиртного, которое её спровоцировало, всегда мистически совпадало с литражом тары у Лени в руке. - Вот это номер… - поразился он размаху роскоши в обычной однокомнатной квартире дома явно той же серии, что и тот, в котором снимал он сам. - Нравится? Сам их сделал, - с явной гордостью заявил Юбилейный и закопошился в холодильнике. - В смысле? - Ну как… Такие фигурки, оказывается, стоят дохуя. Так я и решил - купил львенка в Детском мире, заказал силикон, обмотал коробку изолентой… Сыр мягкий будешь? Леня набрал в стакан воды из-под крана, сел за стол и в глубокой задумчивости уставился через плечо на видневшегося гипсового соглядатая. Действительно, если отойти от первичного шока, можно было разглядеть, что у львов довольно мультяшные морды. - А ты, я смотрю, парень креативный... - Я и Пузырю таких на дачу сделал. Ему тоже нравится, когда все в таком как бы итальянском стиле. Хочешь, тебе тоже сделаю? - Да не надо, спасибо, - Леня снова окинул взглядом кухню "в итальянском стиле", который сам бы атрибутировал скорее как позднеармянский ампир. - Мне просто некуда. Чем больше он оттягивал, тем больше нервничал - но убегать от страшной правды вечно все равно было невозможно. Правда, как запустить эту коммуникацию, он не знал. “Слушай, я вчера ничего такого как бы гейского тебе не говорил? В смысле, я никогда, конечно, так не делаю, - но подумал вот, вдруг начал?" Не лучшее начало. - Слушай, а я вчера себя нормально вел? - начал он, воспользовавшись тем, что Юбилейный зарылся в шкафу в поисках посуды и не видит драмы у Лени на лице. - Я просто, когда выпью, могу агрессивным таким стать. Прям, как зверь. Ну или там. Ну, мало ли… - А ты что, ничего не помнишь? - уточнил Юбилейный, не поворачиваясь. - Да вот что-то… Мне вообще пить нельзя. - Так ты бы сказал. Хлопнули бы лимонадику. Будешь помидорки? В целом звучал Юбилейный довольно беззаботно для человека, подвергнутого возможным пьяным домогательствам, и вопрос можно было номинально считать закрытым - но Леня, большой любитель ковырять душевные раны, продолжал давить на больное. - Спасибо. Так что, я себя вчера вел прилично? - Ну как… - Юбилейный уже закинул в рот кустарный вариант капрезе с сыром Пошехонский и долго жевал, истязая Леню ожиданием. - Вообще ты выкинул корочки от пиццы. - Чего? - не понял Леня. - Ну, выкинул. Я всегда выкидываю. - Ты че?! Тесто - это вообще-то в пицце основной ингредиент! - Да ну тебя, - раздраженно отмахнулся Леня и зажевал помидорку. В конце-концов, если бы он реально начал, скажем, хватать Юбилейного за жопу, тот бы вероятнее всего сразу же схватился за оружие - и Леня бы проснулся или под казенным потолком больнички - или не проснулся бы вообще. От спонтанной мысли о том, по какому тонкому льду он ходил, у Лени внутри все немного похолодело, и он встал, чтобы нервно пройтись пару шагов до окошка. Вид из-под тяжелой роскошной римской шторы, которая наверняка понравилась бы его маме, почти вызвал приступ дежа-вю. - Ничего себе - мы с тобой, выходит, прямо соседи. Вон мое окно, третье слева от балкона над козырьком. - Где? - неожиданно воодушевился Юбилейный и подскочил отсчитывать безликие штампованные квадраты окошек. - Я снимаю. Раньше жил там, за Пятерочкой, - зачем-то решил Леня выдать побольше персональной информации. - А я купил. До сих пор три ляма Пузырю торчу, но че-то снимать было как-то впадлу. У нас просто больше принято жилье иметь в собственности - для Москвы-то, видимо, дело обычное… - У вас - это у кого? - Так я с Перми, - пояснил Юбилейный и отошел к закипевшему чайнику. Леня сдержал естественный порыв и не стал делать замечаний. - Круто. Я там был. Ходил в вашу картинную галерею, очень достойная коллекция. - Ого. А я не ходил. Культурная тема тоже оказалась быстро исчерпана, и Леня неловко наблюдал, как Юбилейный заваривает ему чайный пакетик. - Ну а как тебе вообще у нас? Ну, я имею в виду, основной работе не мешает? - как ни в чем ни бывало поинтересовался молодой коллега. "Хуй теперь пойми, что из этого основная работа" - подумал Леня, исходя из сравнения доходов. - Да чему мешать? Рапорты по шаблону я могу и по пути на стрелку писать, делов-то. - А ты наркоманов ловишь? - неожиданно заинтересовался Юбилейный. - Да так, разве что на улице какой барыга попадется. Вообще, этим специальные подразделения занимаются. - Знаю я, как они занимаются. Леня неловко помолчал, потому что сам являлся неопровержимым свидетельством коррумпированности полиции, но вдруг придумал, как из этой темы вырулить к душе и сердцу собеседника. - Ты знаешь, я вот с твоим отношением к наркотикам согласен, - уверенно заявил он и залихватски отпил из кружки с чайным пакетиком. - Дело это, конечно, прибыльное, но с этической точки зрения полный пиздец. А все потому, что эта сфера никем не контролируется. Черный рынок - это беззаконие и полная жесть, про пензенские разборки с цыганами слышал? Жестче, чем в Мексике! Короче, эту область необходимо легализовывать. Постепенно хотя бы - с травы местами уже начали, надо обязательно продажу кокоса и хмурого узаконить. Там сразу контроль, закупки, налоги, лицензии - объебыши, конечно, не переведутся, зато дельцы друг с друга хоть шкуру сдирать перестанут… - Че ты такое несешь, Абакаев? - прервал его вдохновенную речь Юбилейный и сдернул с волос полотенце. - Какое легализовать, какие налоги? У меня батю торчок пером порезал - восемь ножевых, блядь! Две недели в интенсивной - все равно потом преставился. Я этих наркоманов, блядь, ненавижу, всех бы в расход пустил. Какие лицензии? Леня помолчал, задумчиво созерцая слегка растрепанное влажноватое каре, обрамляющее лицо Юбилейного. Стоило бы сказать ему, что, если в Перми так ходят - в Москве лучше не рисковать - по крайней мере ни в коем случае не дополнять образ федорой - но Леня ощущал, что сегодня уже и так наговорил лишнего. - Ладно, спасибо, - резюмировал он эту спонтанную встречу. - Пора мне, наверное. - Тебя проводить? - тут же спохватился Юбилейный, который удивительно быстро соскакивал обратно в добродушное настроение. - Да ты че, мне же два подъезда пройти. - Ну мало ли, вон пить тебе нельзя, так, может, тебе еще чего нельзя? - Да можно мне все, - отмахнулся Леня и натянул кроссовки, опасливо поглядывая на гипсовых львов с нелепыми улыбками. - Все думаю, в какой цвет мне их покрасить, - задумчиво произнес Юбилейный, проследив его взгляд. - Вроде все черно-белое, а хочется цвета добавить… - Ну покрась в синий, - пожал плечами Леня и накинул куртку. - Золотого только обязательно добавь. Юбилейный согласно кивнул, будто не понял, что Леня над ним издевается. Уже дома - на всякий случай отмывшись и выкинув одежду в корзину, Леня завалился на диван с телефоном, чтобы подеградировать перед завтрашней сменой, и пальцы сами принесли его на доску /g/ двача, где он намеревался посетовать другим геям-неудачникам на печальную и непонятную ситуацию с одним знакомым - разумеется, умолчав все детали. На странице почти сразу подскочил тред какого-то анонима с уродливой рисованной лягушкой в головном посте. Герой обсуждения рассказывал довольно неправдоподобную историю о том, как оказался наедине с богатым накачанным мужчиной с красивым голосом и нежными руками, будто описывал обложку дамского будуарного романа - и, как и положено героине такого чтива, получил свою порцию интима, а теперь встал перед дилеммой - как же дальше поступить порядочному (и, разумеется, гетеросексуальному) человеку. Тред стремительно мчался вниз, но Леня намотал его и рассмотрел внимательнее: большинство ответчиков, разумеется, советовали автору поста сосать хуй, делать бочку и отъебаться со своими мокрыми девчачьими фантазиями, но Леня неожиданно для себя провел между собой и опом зыбкую параллель. Даже если его слова стоило делить на девять, и современный Аполлон в глазах конкретного битарда был на деле обычным мужиком средней полосы. Даже если оп - хуй, как неоднократно предполагалось комментаторами. Вот есть он - и есть простой пацан Леня, точно такой же трусливый педик, которому никогда в жизни не хватит яиц просто взять и сказать Юбилейному, что вот я такой, а ты мне нравишься, потому что ты непосредственный и честный и по-своему даже справедливый, чего в людях сейчас почти не встречается, и как на говно под ногтями на меня не смотришь, и я не ебу, как ты поступишь с такой информацией, но верю, что как хороший человек рассмотришь разные варианты. Поняв, что окончательно спалился перед самим собой, Леня вздохнул и начал набирать ответ в тред, обращаясь будто к самому себе, и начал со слов “Не будь ссыклом ебаным...”