Человечек

       В окошке загорается свет и мягко стелется по только выпавшему снегу. За стеклом слышится негромкое шебуршание, а затем перед ним пробегает силуэт. Щелчок замка, и со скрипом отворяется тёмная дверца. Опираясь о дверной косяк и потирая носком наспех надетого сапога вторую ногу, на пороге в руках с фонариком стоит совсем сонный и серьёзный Нико. Йоэль смеётся и тушит сигарету в пепельнице. Он немного щурится от яркого света фонарика, который направляет в его сторону его человечек, но продолжает улыбаться.        — Дурак! — восклицает Моиланен, кутаясь в плед, лежащий на его плечах.        — Не то слово!        Нико поднимает взгляд, усмехается идущему снегу и качает головой. Испуг пропадает и он умиротворённо выдыхает. Так хотелось, конечно, побубнить на Хокка за его ночные выходки, но его искренняя улыбка и руки, зовущие ближе, заставляют растаять. Вильхельм маленькими шажками по хрустящему свежему снегу пробирается к беседке. Он садится на скамейку рядом с Йоэлем и ставит фонарь на край стола. Хокка сразу притягивает Нико ближе и целует в висок, стряхивая с длинных волос снежинки. Тот ещё больше заворачивается в клетчатый пледик и кладёт ему на плечо голову, прикрывая заспанные глаза.       — Ты похож на кокон.       — А ты на паровоз. — недовольно ворчит Моиланен, ёрзая на месте. — Тебе ж дома не сидится. Мне бы не пришлось мёрзнуть тут, если б ты предупредил хотя бы.        Йоэль цокает языком, расстёгивает куртку и заботливо укрывает ей Нико, на что он резко поворачивает голову и с осуждением во взгляде пытается заглянуть в лицо Хокка.        — Забери обратно!        — Нет.        — Замёрзнешь же.        — Не-а. — с сигаретой в зубах произносит Йоэль.        — Завтра хоть раз чихнёшь...        — Я морозоустойчивый, — он ищет глазами зажигалку по столу и тянется за ней, потом берёт сигарету пальцами и целует Вильхельма в нос, — а у тебя уже нос холодный.        Йоэль не даёт ему ничего ответить, тут же прижимая к себе. Нико что-то бубнит под нос, пытаясь своими всё ещё тёплыми руками натянуть рукав Хокка на его ладонь, чтоб хоть как-то согреть. Тот усмехается и наконец поджигает сигарету, задумчиво рассматривая карманные часы, не переводимые им уже добрые три года. И, скорее всего, больше никогда.        — Ник?        — М?        — А ты меня любишь? — шепчет Йоэль, выдыхая дым.        — За такие вопросы я тебе запрещу эту дрянь курить! — Моиланен полностью достаёт руки из-под пледа и как можно ближе прижимается к Йоэлю, от чего с плечей спадает отданная одежда. — Даже не вздумай в таком сомневаться!        Хокка оставляет бычок в пепельнице, поднимает со скамейки куртку, вновь накидывая её на спину Нико, и нежно обнимает его. Он целует своего человечка в макушку и утыкается в волосы, чувствуя настоящее счастье.        — Я безумно люблю тебя. Ты не представляешь, как я испугался, когда увидел, что тебя нет рядом. — Вильхельм запнулся. — Я думал, ты снова ушёл. Как тогда.        Йоэль мочит. Что-то глубоко в душе рассыпалось на крупинки. Сейчас внезапный уход кажется ему максимально необдуманным поступком, но тогда он просто не мог поступить иначе. Высшие инстанции обязывали его появляться в разных эпохах. Их крайне напрягало долгое нахождение агента в одном и том же временном промежутке на протяжении дней, недель или даже краткое появление между срочных заданий. Его спасали лишь идеальные отчётности. Но решение было всё же поставить лично его перед выбором, надеясь на полное отвлечение от посторонних помех.        — Я... Я не хотел тебя будить. — Йоэль вздыхает. — Знаешь, возможно, я редко говорю, насколько ты важен для меня, или просто мало говорю каких-то длинных монологов, но я не представляю больше свою жизнь без тебя. Ты стал моей судьбой. Я очень сильно боюсь снова потерять тебя и самому потеряться в потоке времени. Я каждую ночь засыпаю, надеясь, что с утра это не окажется сном. Что ты не окажешься моим сном, Нико.        Нико поднимает свой взгляд на Хокка, ослабляя объятия. Йоэль берёт в свои ладони уже успевшие замёрзнуть ладошки Моиланена, смотря то на них, то на ярко-зелёные от света фонарика его глаза.        — Я обещаю, что больше не посмею оставить тебя одного. Слышишь? Больше никогда!        Йоэль целует Вильхельма в лоб, аккуратно поправляя его прядки за ухо.        — Спасибо... — шепчет Нико, утыкаясь лбом в чужое плечо.        — Господи, ты уже дрожишь!        — Зачем же так официально? — Моиланен смеётся и поднимает голову.        — В дом беги, пока мы оба не заболели. — Йоэль залезает рукой под куртку и трёт спину Нико, чтоб хоть немного согреть.        — А ты? — Нико недоверчиво смотрит на карманные часы.        Йоэль оборачивается, замечая старых знакомых.        — А я скоро вернусь.        Хокка совсем недолго стоял у двери дома, задумчиво наблюдая за падающим снегом и морщась от холода. Обнимал себя одной рукой, а второй крутил на цепочке часы. Все вышестоящие органы так и не поняли его выбор и, наверняка, никогда не поймут. Зато он не сомневался в нём ни секунды. До этого его окружали лишь иллюзии прекрасной жизни, пока в ней не появился этот лучик света, подаривший смысл и краски всему вокруг. Йоэль бросает на плитку свой давний атрибут и раздавливает жёсткой подошвой сапог. Он открывает скрипящую дверь, забегая вовнутрь. В доме его уже явно заждался любимый человечек, которого он так боится потерять.

Будь у меня один шанс, Чтоб повернуть время вспять После тебя ничего Не стал бы я менять...