Твой французский поцелуй

Настоящее время. Время быстротечно. Только время даёт понять насколько тебе нужен человек. А тем временем, все идёт своим чередом. Новый день—новые съёмки. Работу никто не отменял. И снова актеры. Снова играют на публику. Снова приходится делать вид, что все хорошо и в сердце ничего не болит, а в душе не пустота. Взгляды. Они могут сказать многое. Но иногда боль настолько застилает глаза, что даже самый красноречивый взгляд кажется тебе пустым. Вот и Антон с Арсением не видят той бесконечной любви, которая есть в глазах друг друга. Игры, как обычно, на высоте. Гость очень крутой. Но снова то дурное предчувствие не даёт Попову покоя. Что-то сегодня должно произойти. И оно происходит. Как и в тот раз, Стас подходит к Арсу, но уже на перерыве, а не после съёмок. -Арсений, поговорить с тобой надо, минут на 10 буквально, успеем. -В тот раз разговор не закончился ничем хорошим. Не уверен, что хочу идти. -Давай, бегом. Заходя в кабинет Шеминова, мужчина вспомнил тот самый день, когда его мир и мир любимого человека рухнул, настолько глубоко в темноту они провалились, что до сих пор найтись не могут. -Итак – Продюсер прочистил горло и сел за стол, откинувшись на спинку стула, смотрел пытливым взглядом на актера. -Я тебя слушаю, Стас- Уставший голос, давно потухшие глаза. Образ человека с пустотой в груди. -Рейтинги падают… - А я что сделаю с этим? Что ты от меня хочешь? – Попов скрестил руки на груди. Видно было, что он зол, только вот на себя, а не на человека напротив, по чьей милости и произошло все. -Фанатам мало артона. - Кого им мало?!- Терпения не осталось совсем. - Вашей с Антоном любви на камеру им не хватает. -Но ты же «решил проблему», еще полгода назад, разве нет? – Арс метал искры, повышенный тон, взгляд потемневших от злости и гнева глаз буквально прожигает насквозь. - А теперь мне надо, чтоб ваших взаимодействий на камеру было больше. Но повторяю: только на камеру. В жизни вы не должны встречаться, иначе опять потеряете голову, а мне такого не надо. -Ахренеть! Побежал уже, ага. Ты думаешь, это все так легко? Я ничего не сказал Антону про наш разговор тогда. Он же меня ненавидит. Хватит играть с нами как с марионетками. У нас тоже есть чувства. И это тоже очень больно, скажу тебе. – Арсений кричал. Его трясло от эмоций и от собственного бессилия, ведь он понимал, что Шеминов добьется своего. - Не так уж он тебя и ненавидит. Объясняйся перед ним сам, говори, что хочешь. Мне нужны просмотры. Сегодня же поговори с ним. Иди работай. - Ну и мразь же ты… - Он выплюнул эти слова желчным комком, что скопился у него в горле и снова дежавю… Резко встал, вышел из кабинета, громко хлопнул дверью. И как нахрен с этим ладить? Что делать? Зачем? За что? Какое мучение начнется сейчас? Столько вопросов. Ни одного ответа. А пока Попов ломал голову и рвал на себе волосы, сам не заметил как съёмки закончились и все сидели в гримёрке. Все, кроме Антона. Дурное предчувствие снова кольнуло израненное сердце. —Ребят, а чё, где Шастун то?—Он пытался сделать максимально непринуждённый вид. Получалось плохо. Он словил минимум три сочувственных взгляда Поза, Серёжи и Окс. —Да он почти сразу после съёмок ушел, даже нас не дождался, странно как то.— Дима подошёл к Арсу, коснулся его плеча в поддерживающем жесте и скрылся в коридоре. Антон тем временем шел в бар. Снова. Стопка за стопкой, сигарета за сигаретой. Так легче, так есть понимание, что ты живёшь. Снова в дрова пьяный. Слишком много было сегодня. Мир крутился перед глазами сильнее, чем обычно. Тело было ватным, голова гудела, в ушах стоял звон, а в горле неприятный липкий ком. Он шел знакомой и такой родной дорогой, ноги сами его вели, хотя ходить он практически не мог. Прямо перед домом, где покоилось столько счастливых воспоминаний, земля из под ног Антона начала ускользать, а мир тускнеть. Арсений выходил из машины. На улице начало смеркаться, так что людей было мало. В Питер ехать слишком поздно, сегодня он ночует в Москве. Подходя к дому, он заметил странный силуэт, лежащий недалеко от двери подъезда. Сердце снова кольнуло, на этот раз сильнее. Дальше тело двигалось к парню на автомате. Как только получилось разглядеть лицо, все онемело. В голове тишина. А потом осознание … — Антон! Что случилось? Ты слышишь?—Паника овладела мужчиной. Руки затряслись, в груди забилось до невозможности быстро. Нащупав пульс, Попов понял, что Шаст ещё жив. Вызвал скорую и оставалось только ждать и надеяться. Он взял лежащего парня за руку, и крепко сжав ее в своей ладони, надеялся на лучший исход. —Арс?—Голос Антона максимально тихий, хриплый, слабый. Глаза закрыты. —Антон! Ты жив!—Арс широко распахнутыми глазами смотрел на парня, в груди теплилась надежда. —С тобой в опасность, без тебя в тень. —Не говори ничего, сейчас приедет скорая—Руки. Так правильно вместе. Ладонь к ладони. В мыслях только это и ничего больше. —Вместе?—Все такой же тихий слабеющий голос и полуоткрытые зелёные глаза, смотрящие с больной теплотой. —Вместе.—Вот так, без сомнений и раздумий. Потому что так должно быть. Потому что всегда так будет. —Это ли не счастье?—Антон снова прикрыл глаза и облизал пересохшие губы, которые растянулись в слабой и блеклой, но улыбке. —Тише, тише, все будет хорошо, обещаю.—Короткое касание губ к тыльной стороне ладони. И снова касание, уже в щёку. —Не апрелем простужен был. Твоим смертельным оружием. —Антош… —Глаза наполнились слезами, которым не суждено вырваться наружу. Мужчины ведь не плачут…(глупый стереотип) —Видимо, сам я себя убил.—На этой фразе тело Антона окончательно обмякло, а слова прекратились. Он дышал рвано, беспокойно, а Попов наблюдал над поднимающейся грудью, лишь бы знать, что он ещё жив. Скорая приехала спустя пять минут после такого короткого, но такого важного и нужного обоим диалога. Арсений поехал прямо за машиной, так как с Шастуном его не пустили. Уже в больнице Арсений встретил Ирину, которой позвонили чуть ранее. Она не выглядела убитой или расстроенной, напротив, ей как будто нравилось видеть именно в таком состоянии Попова. Врач стал разговаривать только с Кузнецовой. Спустя минут 10 она вышла из кабинета и присела рядом с мужчиной. —Скажешь диагноз?—Уставшим надтреснутым голосом произносит Арс и косится на девушку. —Передоз алкоголем.—Ира сидела спокойно, смотрела прямо на брюнета, с вызовом.—Еще бы чуть-чуть и исход был бы летальным. —Спасибо, что сказала мне. —Сейчас к нему не пустят. Завтра я приду. Не уверена, что хочу тебя видеть рядом с ним. —Кто тебя спрашивать то будет?—Он усмехнулся, поднял глаза на девушку и взъерошил волосы на голове. —Я тебе свое мнение сказала. —Я все равно приду. —Ну попробуй. Он так страдает из-за тебя, а ты каждый раз напоминаешь о себе. Неужели в тебе нет ничего человеческого? Тебе настолько на него плевать? —Ты ничего не знаешь, Ир… Ничего…. Не говори то, чего и знать не должна. —Тут и знать ничего не надо, ты гребанный Эгоист, Сень, все и так понятно. Не в силах больше терпеть это, когда сердце и без этого ноет и тоскует, он резко встал со скамейки и направился в сторону выхода, прокручивая слова Кузнецовой в голове. Через час Арсений был дома, не позвонив никому, он остался в Москве, в той квартире, где они жили с Антоном. Он оставался там иногда на ночь после съёмок, которые заканчивались поздно время от времени. Но сейчас это было необходимо где то на психологическом уровне. Вспомнить все, ещё раз прокрутить ситуацию и придумать выход из нее. Бессонная ночь. Миллиарды мыслей в голове и ни одной идеи. Сколько будут продолжаться страдания? Никто не знал. Но нужно было что то делать.