Непрожитая жизнь

      Гермиона не спала. Сон не шел, она просто лежала, закрыв глаза, и слушала тишину. Она любила тишину — ни слез, ни криков, ни споров. Тишина всегда была ее другом. В тишине лучше всего читать книги. «Я могла потерять и второго сегодня. Мы бы остались с тобой совсем одни во всем мире», — поглаживала она растущий живот.       Когда умер Рон она осиротела. Со дня его похорон ходила, словно в трансе, помогала лишь кассета с его любовью. А потом, почувствовала какое-то совершенно склеивающее одиночество. Оно прилипало к ней, пока Гарри не накрыл ее одеялом и не сделал так, что она разрыдалась в его руках, как ребенок. И одиночество ушло… Ведь рядом оставался он. Такой же одинокий и уставший от бед, как и она. Гермиона почувствовала, что отныне, что бы не случилось — они двое и есть ее семья. Гарри и тот растущий в ее животе малыш. Часть Рона. Ее веснушчатый лев не покинул ее целиком, он просто подарил ей часть себя. Она не знала, наверное, так развивался материнский инстинкт, но она словно очнулась от долгого страшного сна и снова стала собой. Вновь стала сильной ради его ребенка и ради Гарри.       Когда она забежала в ту комнату — ох, Мерлин! Только вид вжавшегося в стену и закрывшегося от всего мира руками друга, заставил ее не покалечить Малфоя на месте. Она бы смогла. В легкую. Но Гарри поднял на нее взгляд, и она замерла на месте, спросив:       — Что он тебе сказал?       — Что трахнул меня тогда, в день гибели Рона, из жалости. Заботливый доктор просто выписал мне немного обезболивающих… Волшебную пилюлю, наверное, — с тоской усмехнулся он.       — Пусть себе мстит. Я хочу, чтобы все вернулось ему стократно, — она обняла его крепко-крепко.       Гермиона снова чувствовала себя в своей стезе — защищала дорогих ей людей. Это чувство с детства наполняло ее ощущением нужности. «Теперь я не позволю ему даже близко подойти к тебе!» — в сердцах решила она.       Но он подошел, заявился снова. Опять врал, двуличная мразь. Она чувствовала, что Малфой что-то скрывал, не договаривал. Гарри раскусил его. Лучше бы его ложь про глупую ревность, оказалась правдой.       Услышать такое… Малфой легко, не задумываясь о своих словах и о том, что говорит, просто открыл все карты. Снес заднюю стену их дома, пока они контролировали вход. И оставив тылы без защиты, ушел, чтобы не видеть, как враг метко стреляет им в спины. С нее было достаточно! Когда после его признания, они поднимались по лестнице в свою комнату, она просто предложила:       — Мне кажется, что нам стоит поискать новый дом.       Гарри согласно кивнул, остальное было делом техники. Она любила быстро собираться. Умела действовать в сжатые сроки. Но Гарри настоял взять с собой подарок Полумны… Она согласилась — это была ее ошибка.       Гермиона, чуть приподнявшись скосила глаза вправо. Вот он, снова тут как тут. Змей! Залез, крадется к ним все ближе и ближе. Наверное, все же добрался до его руки под одеялом. Она, разозлившись, с силой потянула Гарри на себя. Тот, недолго думая, в привычном жесте, зарылся головой в ее плечо. Гермиона лишь крепче сжала его, специально закрыла руками спину, чтобы Малфой видел, проснувшись, что ему не будет так просто на этот раз. Ему придется долго искупать вину. Боль уничтожается временем и на этот раз она ему устроит! Гарри — это все что у нее осталось и, она не позволит снова так легко обижать дорогих ей людей. Она закрыла глаза — в голове зрел план.       Давно рассвело, она услышала, как справа зашевелился Малфой. Что же, пора приступать. Убрав улыбку с лица, волшебница притворилась спящей. Гермиона со злорадством чувствовала, как Малфой сел на диване и замер. Пусть смотрит. Пусть… Помучается, поняв, что на этот раз у него не получится так гладко одурачить Поттера. Драко встал и тихо вышел из комнаты, плотно прикрыв дверь. Коварная улыбка снова расцвела на ее лице. «Мы ему еще покажем, что значит обижать нас…» — нахохлилась она, засыпая.       Гермиона почувствовала, как кто-то тянет из-под нее одеяло. Резко открыла глаза.       — Прости, я разбудил тебя, — извинился Гарри, ложась обратно. — Все еще спят, а Драко я не нашел.       — Ты ходил его искать, несносный мальчишка? — Гермиона сузила глаза.       — Да нет, я так. Искал что-нибудь поесть, а там все какое-то, блин… — Гарри состроил недовольную рожу. — Либо готовить надо, либо овощи. Чертовы аристократы — никакого фастфуда.       — Я посмотрю, что там есть.       Она вышла на кухню. Гермиона знала, что Гарри мог бы запросто попросить эльфов, но предпочитал пока что пореже с ними встречаться.       — Мы хотим чай и легкий завтрак, — без зазрения совести потребовала она.       В следующую секунду перед ней появился знакомый домовик, ставя рядом поднос с бутербродами, свежеиспеченными пирожками и большими кружками черного чая. Она молча забрала все, благодарно кивнув.       — О чем думаешь? — спросила она друга несколькими минутами позже.       — Что теперь делать… — невнятно пробормотал Гарри, жуя бутерброд.       — С таинственным убийцей, где нам все же лучше жить, или с Малфоем? — уточнила Гермиона.       Поттер, не отвлекаясь от чая, молча поднял ладонь и загнул большой палец и мизинец так, чтобы получилась цифра «три».       — И что тебя смущает?       — Что он ушел, — честно ответил Поттер.       — Спорим, он скоро вернется и притащит тебе пять галлонов зелья? —специально пошутила она. Гарри переживал, но улыбнулся.       — У него теперь есть сын, — напомнил он ей.       — Он думает, что у него теперь есть ты и это-то меня волнует. А сын… Он же отдаст его им. Блейз вчера должен был тебе все рассказать, ты помнишь?       — Да… И это меня тоже смущает. Он так просто отказался от ребенка, — нахмурился Поттер.       — Значит, что на данный момент он больше дорожит тобой. Ну и я думаю, что дети — это все же такая женская слабость в первое время. Вы, мужчины, любите, чтобы они слегка подросли.       — Не все…       — Я знаю, прости, — она забрала у него пустую чашку и притянула к себе. — Я тоже жутко скучаю по Джейми. Но с ним Рон, так что не стоит беспокоиться — уже учит его, небось, этим вашим квиддичным штучкам.       Гарри благодарно положил ей голову на плечо.       — Я не знаю что делать, Герм! Надо же, наверное, с ним будет поговорить обо всем, а я не готов. Единственное, с чем я сейчас действительно хочу разобраться — это Нотт или кто-то еще, кто портит нам жизнь. И еще я никак не могу забыть тот день, когда он сказал мне свои гениальные мысли про жалость.       — Знаешь, что я думаю? — она дождалась, когда Гарри посмотрит на нее. — Я думаю, что тебе стоит попытаться еще раз. Ты хочешь этого, я вижу, но не торопи события. Ты всегда бросаешься в омут с головой, не думая, не анализируя. В этот раз поступи по-другому — просто делай свои дела. Сколько понадобится времени, столько и жди. Разберись в себе и ты как раз увидишь, насколько он сам этого хочет, а не действует на эмоциях. Вы оба совсем недавно потеряли жен, что же теперь, сразу заваривать кашу, очертя голову бросаясь в поиск прошлых чувств? Как было уже не будет! Создайте что-то новое, если получится, а для этого нужно время. Не получится — останетесь друзьями.       — А если он не захочет ждать? — прошептал Гарри.       — Тогда подумай, нужно ли тебе это. Я, конечно, всегда поддержу тебя, но боюсь, как бы мне снова не пришлось тебя жалеть. Мне тоже больно, когда он так с тобой поступает. Все поменялось, Гарри. Вам уже не по восемнадцать лет. И ты имеешь право требовать столько времени, сколько тебе нужно. Если он правда любит тебя — он тебе его даст. Перестань жертвовать собой для других, пусть они тоже что-то сделают для тебя.       Гарри медленно покивал головой, зевая.       — Ты опять добавила мне в чай снотворное, Герм? — хитро на нее покосившись, спросил он.       — Конечно же нет! Я же обещала, что никогда не дам тебе ничего, без твоего ведома. — Слегка покраснев, она убрала подушки, укладываясь поудобнее. — Три Круциатуса, Гарри, а тебе давно уже не восемнадцать…       — Мне всего двадцать три! — возмутился он.       — Ну вот и побереги себя. Начни есть овощи, к примеру, — рассмеялась Гермиона, накрывая их одеялом.

***

      Малфой проснулся от холода. Быстро сев, обернулся. Камин потух и через большие окна в гостиную проникал холод утра. Драко кольнул укол такой же морозной ревности. Гермиона, тесно прижав к себе Поттера, крепко спала. Если не знать всей долгой истории их дружбы, то можно было подумать, что он случайно попал в первое утро медового месяца новобрачных. Но Драко знал… Он порадовался тому, что все же многое понял из долгих диалогов с рыжей Уизли и запретил себе скандалы. Сегодня, по крайней мере, точно. Аккуратно встав, он вышел за дверь.       Дом тоже еще спал. Медленно допивая чашку утреннего кофе, он размышлял, что делать дальше. Малфой снова пытался добиться стройности мысли. Он слабо улыбнулся — Астория не покинула его, она стала чем-то большим. Драко думал, что она была бы для него идеальной сестрой, как Гермиона для Гарри. Так как она его не понимал никто. Но он расслышал негромкое чириканье пробуждающихся птиц и ему стало спокойно. Его птичка вчера появилась вовремя, поддержала его в минуту слабости. Она помогла спасти этого вечно попадавшего в переделки черта. Драко, конечно, винил себя за то, что был так недальновиден, совсем забыв про портреты и обещание отца, но все произошедшее с лета, надломило его. Малфой чувствовал, что вчера тоже был близок к смерти. Он не знал как долго смог бы прожить с мыслью, что по его вине погибли оба самых важных для него человека. Драко поставил чашку на стол. «Достаточно лирики, пришло время действовать» — решил он, выходя из дома и трансгрессируя в Лондон.

***

      Малфой тщательно собирал все необходимые ему запасы и ингредиенты. Он просматривал зелья на просвет, выбирал необходимые книги. Где-то наверху заплакал ребенок — Драко нахмурился. Тяжело… Он еще ни разу не подошел к нему, со смерти жены. «Значит сегодня самое время», — подумал он. Взяв все зелья, спрятанные в стеклянном шкафу Астории, он бросил последний взгляд на ее комнату. Цветы, принесенные с улицы в тепло, нежились в скупых лучах солнца. Драко взмахом палочки открыл окно, запуская ветер в комнату. Пусть Асти сможет коснуться их, она спасла от увядания каждый.       Он тихо пробирался в небольшую комнатку, где они планировали сделать детскую. Малфой предположил, что его сын должен быть там, криков он не слышал. Осторожно постучав, приоткрыл дверь, заглядывая внутрь.       — Посмотри на него, Драко, — позвала его к себе миссис Гринграсс.       Он склонился над колыбелью. Ребенок удивленно уставился на него большими голубыми глазами: длинные светлые ресницы, маленькая ручка выбралась из-под одеяла и потянулась к нему. Драко замер. Широко зевнув, малыш закрыл глаза и снова уснул.       — У него ее глаза, — вот и все, что он мог вымолвить.       — Может быть и твои. У всех новорожденных они голубые, — нежно поправила его теща.       — Пусть лучше будут как у нее. — Он перевел взгляд на женщину. Малфой не хотел смотреть на сына сейчас. Та радость, которую он испытал при его рождении, перешла в горечь воспоминания о потере жены и о поступке родителей.       — Меня не будет несколько дней, миссис Гринграсс, я погощу у Блейза Забини. — Волшебница кивнула. — Если что-то потребуется, связывайтесь со мной в любое время.       — Хорошо, Драко, — улыбнулась женщина. — У нас все есть, иди. Не переживай, мы с мужем знаем, как обращаться с детьми.       Драко улыбнулся ей. Хоть Астория внешне больше была похожа на отца, но вся мимика у нее была от матери. Она также легко улыбалась, уголком рта и слегка наклоняла голову вбок. «Как любопытная птичка», — впервые заметил он, искренне удивившись.       — Вы так похожи на нее! — не сдержался он.       — Держи, — она протянула ему небольшой серебряный кулон. — Дочка просила передать тебе.       Драко открыл крышечку — внутри оказался рисунок маленькой незнакомой ему птички. Он улыбнулся.       — Спасибо вам.       — Иди уже. Он скоро проснется и начнет кричать, не найдя того, кого ищет, — улыбнулась она.       Драко оторопел. Неужели они все знают?       — Но откуда вы? Кто вам сказал? — прошептал он.       — Я воспитала двоих дочерей. Младенцы всегда плачут, ища мать, стоит им лишь открыть глаза, — рассмеялась над его неопытностью миссис Гринграсс.       — А, ну да… — глупо пробормотал он. — Тогда я, пожалуй, пойду.       Драко, озадаченный, вышел в сад. Черная земля сквозила на месте выкопанных кустов. Он легко провел палочкой. Трава медленно затягивала их, прорастая из земли. Он трансгрессировал, довольно улыбаясь.

***

      Первый, кого он увидел, был злой Забини. Он стоял у входа и курил, держа в руке большую чашку кофе.       — Ты что такой недовольный? — спросил его Драко.       — И как Рон с ней справлялся? Ведьма кудрявая… — пробурчал друг.       Драко удивленно поднял брови. Забини пожал плечами и уничтожив окурок ответил:       — Луну я будить не могу. Ксено снова затеял какую-то дичь, порох притащил! Ты исчез. Я было сунулся к ним, а она выставила меня. Магией своей какой-то ведьминской. Их величества уж и разбудить нельзя, а я не могу спать до обеда, что за буржуазные привычки? — возмущался Блейз, прикуривая заново.       Драко понимал, что друг первый не заведет с ним разговор на эту тему. Он наплевал на глупые возмущения и перебил его:       — Слушай, Блейз, я хотел тебя спросить… Вчера… Ты же понял, что конкретно я сделал.       — Я видел, Драко. Ты проклял отца, — внезапно серьезно ответил Забини. — У каждого из нас есть свои сильные и слабые стороны. И если, обучая тебя Легиллименции я видел твою слабую сторону, то вчера увидел еще и то, каким ты можешь быть, если тебя разозлить по-настоящему. Ведь Люциус обезоружил нас троих.       Малфой кивнул и понизив голос спросил:       — Вчера, рассказывая Гермионе о том, как все случилось ты опустил этот момент. Сказал лишь то, как я пообещал отдать им сына. Почему? — уставился он в темные глаза друга.       Забини усмехнулся и Малфою показалось, что они вновь стоят во внутреннем дворе Хогвартса, в одинаковых шарфах и нашивках их факультета.       —Se conosci i segreti di qualcuno, taci, — прошептал он на итальянском, — Если ты знаешь чьи-то секреты, молчи. Это правило давно привело нашу семью к богатству, Драко, и я не вижу причин трепать о том, что каждый уважающий себя волшебник хотел бы скрыть. Это к делу не относится.       Драко благодарно кивнул.       — А Гарри? Ему ты сказал? — не отводя взгляда, спросил он.       — Нет! Я сказал ему то же, что и злюке Уизли, — Блейз вдруг язвительно усмехнулся. — И еще я предупредил твоего Поттера, что ему невероятно повезло, что твой папаша добрался до него раньше меня. Сказал, что если еще хоть раз гаденыш решит смыться, оставив меня разгребать все дерьмо в одиночку, то я тоже бахну в него «Круцио»       — И что он ответил? — не смог не спросить Драко, глядя на помрачневшего Забини.       — Что его стошнит, если я не заткнусь… — Блейз недовольно бросил окурок в сторону.       Малфой рассмеялся, заходя в дом. Он кивнул, обращаясь к другу:       — Пойдем, я зелья принес. И для Полумны тоже!       — Свари лучше своему Поттеру что-нибудь отвратительное. То предыдущее как-то слишком его взбодрило, я уже скучаю по тем дням, когда бесячий ублюдок молчал, — съязвил Забини, чуть понижая голос. Они проходили мимо плотно закрытой двери гостиной. — Туда сам пойдешь, Уизли слишком меня накалила…       Малфой шел за другом в их с Полумной спальню, размышляя о том, что недооценил ситуацию. Пока он был далеко, помогая только зельями и советом, Гермиона крепко заняла позиции рядом с Поттером. Драко понимал, что ведьма привыкла не отходить от него ни на шаг за эту пару месяцев, и теперь полностью контролирует всю ситуацию. Тем более, он сам подтолкнул ее к этому, невозможностью бывать тогда в Чемсфилде. Но теперь Малфой не планировал жить большой шведской семьей и постоянно спрашивать у нее разрешения остаться с Гарри наедине. «Значит придется объяснить ей суть более доходчиво», — решил он, заходя в большую комнату с покатой стеклянной крышей.       Луна выглядела плохо. Она тревожно спала, слегка хмурясь и сжимая веки. Драко увидел на подушке много длинных светлых волос.       — И так каждый раз, — с болью прошептал Блейз, садясь рядом, — а ты говоришь Мунго… Она сгорит там за неделю, помогая кому ни попадя.       Малфой поставил сумку с зельями на стол, внимательно посмотрел на девушку. «Она вчера приняла весь удар на себя», — мгновенно понял Драко.       — У тебя есть какие-нибудь стихи, Блейз? — спросил он.       — Вот тут что-то лежит, я далек от этого… — он протянул Драко небольшой томик.       Малфой открыл книжку на первой попавшейся странице и пробежал ее глазами:

«Покупайте веники!

Вот хороший веник.

Веничек из вереска.

Не жалейте денег!

Мне нужна жена —

Лучше или хуже,

Лишь была бы женщиной,

Женщиной без мужа!

      — Самое то, — довольно улыбнулся он.       Драко вспомнил, как давным-давно просто говорил Гарри всякий бред, все что взбредет в голову, и у него получилось. А Луне он не знал, что сказать, но давно почувствовал, насколько волшебница любила стихи. Не сомневаясь ни секунды, он выкинул из кровати все подушки и пристроил голову Луны на своем животе. Запустив пальцы в ее волосы, легко коснувшись лба, попросил:       — А теперь держи так, чтобы я видел текст и не забывай переворачивать страницы.       Драко читал стихи запоем. С выражением, стараясь менять голос на более писклявый, если они были про женщин. Он басил, когда речь шла о «Старом Честном Фермере» и у него и правда заболел зуб, стоило им дойти до «Оды к зубной боли». Драко читал, не отвлекаясь ни на что, чувствуя, как холод забирается к нему через руки. Малфой впускал его в себя. Ему казалось, что он чувствует тот ледяной тон, с которым отец произносил заклинание. Но смешные и наивные стихи не давали ему погружаться во вчерашний кошмар.       — Я и не знала, что ты тоже любишь Бернса, Драко…       Малфой взглянул на нее. Луна смотрела на него улыбаясь, и хоть она все еще была бледной, но синяки под ее глазами исчезли, а губы больше не стягивала сухая корочка.       — Я очень высоко ценю его творчество, Полумна, — серьезно ответил он, — особенно мысли про брак и политику.       Блейз отбросил книгу на пол и кинулся к жене, нежно целуя везде, куда мог дотянуться. Шея, руки, лицо. «Пора и мне выгнать Уизли в библиотеку и заняться делом!» — спохватился Драко. Он взял пару флаконов с зельем и вышел за дверь. Ноги несли его вниз по лестнице, ему и в голову не могло прийти бояться кудрявой ведьмы. Он смело открыл дверь гостиной — все, как он и думал. Гермиона сидела на кровати, читая очередную книгу. Она быстро подняла голову на шум, прижала палец к губам. «Ну уж довольно!» — со злостью подумал Драко, подходя ближе.       — Ты не оставишь нас? — попросил он, стараясь не сильно повышать голос.       — С какой стати? — тоном руководителя, спросила она.       — Я принес зелья, а ты все читаешь книги, — тут же уколол ее в ответ Малфой.       Одеяло зашевелилось и из него появилась взлохмаченная голова Гарри.       — Что же вы так орете? — он недовольно окинул их взглядом.       — Гарри, он зелья принес… Как я тебе и говорила, — поджав губы, съязвила ведьма.       Надев очки, тот перевел внимательный взгляд с Драко на волшебницу. Гермиона скованно натянула улыбку.       —Хорошо, Герм. — Поттер, вздохнув, попросил. — Можешь почитать в библиотеке, нам с Драко надо поговорить.       Уизли вышла, демонстративно оставив книгу на одеяле. Малфой праздновал победу. Он поправил, съехавшую в бок подушку, не забывая ласково потрепать Гарри по голове. Сел очень близко, протянув ему два флакона спросил:       — Как ты себя чувствуешь?       — Нормально, — ожидаемо ответил тот.       — Не нормально, а что у тебя болит? — Драко взял его за руку, пытаясь сосчитать пульс.       — Голова! — Поттер недовольно вырвал руку. — От ваших криков.       «А эта сучка тебя в конец избаловала!» — мысленно удивился Малфой.       — Тогда сначала выпей это, — он протянул ему прозрачный флакон, подвинулся ближе, чтобы поцеловать.       — Драко, я думаю, что нам все же надо поговорить… — остановил его ладонью Поттер.       Малфой собрал всю волю в кулак. Призвал на подмогу терпению Мерлина, Слизерина, а заодно и самого Мунго Бонама. Этот великий целитель, основавший больницу, носившую сейчас его имя, написал пару десятков поучительных трактатов о пациентах. Драко особенно выделял «Меланхолия или манипуляция? Природа капризного больного» и «Симптомы или строптивость: психология больного, который не умеет ждать». Драко всегда удивлялся, как с Поттера списал!       — Гарри, мы еще успеем поговорить. Пей зелье, а потом я прикажу принести еды и тебя ждет еще два. Я знаю что такое Круциатус, давай я буду решать…       — А давай вместе, — перебил его тот.       Малфою не понравилось, как Гарри на него смотрел. И то, как нервно начала трястись его грудь на выдохе.       — Мы будем решать вместе, но позже. Сейчас, прошу тебя, не спорь. Все же я в целительстве разбираюсь гораздо лучше тебя, и ты вечно занижаешь серьезность состояния, не придавая внимания элементарным вещам, — он повторно взял руку и приложил пальцы к запястью. — Ну вот, я так и думал, слишком часто. Гермиона вообще не следит…       — Не надо. — Угрожающе прервал Гарри.       Драко взглянул на него. Поттер начинал заводиться. «Вот же кудрявая ведьма!» — вспомнил он слова Блейза. Малфой решил сбавить обороты и прибегнул к давно выработанной тактике. Он обнял его, аккуратно, нежно. Целуя его в висок, начал пробираться к уху, шепча глупости:       — Гарри, я так испугался вчера! Мой отец — убийца, он тварь. Подло, так подло, со спины… Специально ждал, чтобы прервать меня. Чтобы я не сказал тебе, что я всегда любил…       Поттер резко сел, закрыв лицо руками. Драко переполошился. Сам удивился, как внезапно вырвался страх наружу, впервые, за долгие годы.       — Что с тобой, Гарри, что такое? Что болит, чем помочь? — Малфой потянул его обратно.       — Выслушай меня, Драко. Просто выслушай меня!       Он внимательно посмотрел на Гарри. Тот, казалось, и правда злился, негодующе смотрел на него, не находя слов.       — Хорошо. Но ты ляжешь и выпьешь зелье, — безапелляционно приказал Малфой, с силой заставил его лечь обратно. Протянув руку, открыл зелье, вынул пробку:       — Я жду, — он нетерпеливо стукнул его по руке.       Гарри, кусая губу, смотрел на стеклянный флакон. Малфой понял, что он действительно чем-то огорчен, это не было похоже на хитрость или капризы. Поттер слегка нахмурился, словно решая что-то для себя. Решив, проговорил:       — Ты меня не слышишь, Драко. Ты слышишь только себя. Снова сплошное опекание и зелья. Я знаю, ты переживаешь и все такое… Но я сейчас увидел, что мы снова возвращаемся туда, вновь движемся к пропасти.       — О чем ты? — внутренности закрутило в узел.       — Я хочу попробовать еще раз, и ты знаешь об этом. Я помню, ты вчера поклялся больше никогда мне не врать, и я ценю твой поступок. Знаю, что тебе самому плохо от того, как все случилось с Ноттом и от того разговора. И я понимаю, это была просто такая дурацкая случайность, так получилось. Но есть еще кое-что… — Гарри замялся. — Тот наш разговор, после похорон Рона. Драко, я смотрю сейчас на тебя и ничего не могу с собой поделать, снова вижу твое лицо, которое говорит мне, что ты был с мной из жалости. Каждый день вспоминаю это… Дай мне время забыть, — попросил он.       Малфой сам не заметил, как опустил взгляд, начав пристально изучать собственные пальцы.       — Я каждый день виню себя за те слова. Это была самая большая глупость в моей жизни, — еле слышно прошептал Драко.       Гарри взял его за руку, постучал по ладони пальцем, заставляя посмотреть в глаза. Дождавшись ответного взгляда, сказал:       — Пойми, я хотел бы сейчас отмахнуться от всего. Плюнуть и начать, словно и не было этих лет, но они были, и я стал другим, изменился. Наверное, не в лучшую сторону, но я уверен в том, что если мы начнем все с того же дня, я послушно лягу, буду пить зелья, мы будем зажиматься по углам и ни на что не обращать внимания… Вести себя, как два малолетних дурака, то мы можем снова все потерять. И второй раз будет последним, по крайней мере для меня точно. Я видел то, к чему я бы хотел стремиться — Рон с Гермионой показали мне то, как на самом деле это должно выглядеть.       — Что? — не понял Малфой, закатив глаза.       «Снова эти Уизли», — с раздражением подумал он. — «Вот же приклеились, не отодрать! Накрутили ему мозги!» Поттер, задумчиво разглядывая зелье, ответил:       — Взаимопонимание. Нам нужно взаимопонимание, Драко. Не обязательно говорить, что любишь, это же можно почувствовать молча. Мне нужно, чтобы меня слышали, а не только зелья и страсть. — Гарри посмотрел на него в упор.       «А он правда изменился, я и не заметил…» — подумал Малфой. — «Так сразу не понять. Раньше я бы и не подумал, что он может быть серьезным. Что перестанет отшучиваться и уводить тему. Но он думает, что не изменился я. У него не было времени понять это, тем более после всего, что случилось с августа» — он тонко почувствовал суть.       Малфой молча забрал пузырек и вылил все содержимое на ковер.       — Драко, ну зачем ты… — упавшим голосом начал Поттер.       — А теперь ты послушай меня. — Малфой замолчал, на минуту задумываясь и пытаясь сформулировать ответ. — Я не буду отрицать, что взаимопонимание — это важно. Я, возможно, плевал на него еще пару лет назад, но теперь нет. Хорошо, я дам тебе время, Гарри, но у меня есть три условия.       Поттер, внимательно на него посмотрев, кивнул.       — Первое — ты тоже пообещаешь быть честным со мной, особенно со всем, что касается работы. Ты больше не будешь без предупреждения отправляться на задания, исчезая часами без вести. Найди способ держать меня в курсе. — Малфой увидел, как тот нахмурившись отвел взгляд.       Драко усмехнулся, легонько щелкнув его по носу.       — Видишь, это трудно. Но если ты хочешь серьезно, то вспомни, как Гермиона потеряла Рона, а ведь он тоже аврор. Мне нужна уверенность, что ты не полезешь, забыв обо всем, в самое пекло. Помни, что с меня похорон довольно.       С шумом выдохнув, Поттер спрятал лицо в ладонях. Драко показалось, что тот прошептал пару крепких маггловских ругательств.       — Хорошо. Я очень постараюсь. Обещаю. — Спустя какое-то время, нехотя, ответил он.       — Второе. Ты пообещаешь мне не врать про здоровье. Ты знаешь, что это трудная для меня тема, и тут мне бы как раз не помешало взаимопонимание. Обещай больше никогда не делать вид, что все хорошо. Любое заклинание имеет последствия, и ты будешь честно говорить мне все. И слушаться. Жить с калекой я не хочу, — жестко добавил Драко.       — Хорошо, — согласился тот, почти сразу.       Малфой рассмеялся про себя. Поттер смотрел на него с таким нескрываемым страхом. Старался изо всех сил угадать, что же потребует от него Драко в самом конце. «Наверняка напридумывал себе всякой жути!» — отметил он про себя. Он хотел было потребовать от Поттера такой же исключительной честности, которую сам ему пообещал, но вспомнив весь свой опыт в психологии, просто сказал первое, что пришло ему в голову:       — И главное, раз ты просишь время… — глаза Малфоя сверкнули. — Больше никаких интрижек, назло мне. Никаких длинноволосых кобылиц. Если решишь заставить меня ревновать хотя бы еще раз, то можешь смело отправляться к Салазару, Поттер.       Тот заржал. Он так развеселился, что даже показал Драко язык. «Вот ты черт, бесячий!» — подумал Драко, уточняя:       — Тебе точно нужно что-то серьезное? Может мне купить тебе пони? Или обойдешься жабой?       Поттер покачал головой и легко ответил:       — Хорошо, Малфой. Обещаю, больше никаких кобылиц! И кобелей, — подмигнул он. — Но это не честно! Я попросил тебя лишь об одном, а ты сразу выкатил передо мной целый список. Хочу еще два.       — Одно, — улыбнулся Драко. — Я все же слизеринец, не забывай об этом.       Он с наслаждением наблюдал, как Поттер сжал губы от злости. «Интересно, пойдет ли он мне на уступку…» — гадал Драко.       — Хорошо, пусть одно. — Малфой возликовал. — Найди общий язык с Гермионой. Ради меня. Она дорога мне, обижая ее, ты делаешь больно и мне.       Все внутри Драко клокотало от гнева. Он пожалел его, не стал давить, а бесячий ублюдок вывалил в ответ невыполнимое. Но он взял себя в руки, обещая выпустить пар позже и обставить его на чем-нибудь другом.       — Ладно, ты прав. Я постараюсь быть с ней мягче, — он протянул ему руку.       Гарри пожал. Они не использовали магию. Это было скреплено силой обычного человеческого слова.       — Жаль, что ты вылил зелье, — помолчав, проговорил Поттер. — Голова-то реально болит.       — Потому что нужно делать, когда просят! — съязвил Драко. — Иди ко мне, сейчас пройдет.       Они долго лежали рядом. Драко положил свою холодную ладонь ему на лоб и тихо рассказывал все, о чем только мог вспомнить. И первой из историй был тот неприятный разговор с Панси Паркинсон неделей раньше. Гарри задумчиво слушал его, размышляя. Вдруг в открытое окно влетела сова. Она уронила на одеяло конверт с печатью аврората. Поттер медленно открыл письмо.       — Завтра в восемь утра общий сбор, явка обязательна. Твитч отменил свой указ о моем временном отстранении, — удивился Поттер.       Настал черед Малфоя вспомнить про себя пару грязных французских словечек. Дверь с размаха открылась и на пороге появился Забини. В его руках был такой же конверт.       — И тебе пришло? — увидел он бумагу в руках Поттера. — Чую зреет нехилая такая заварушка, Гарри. Завтра развлечемся!       Драко с головой приложило острым чувством флешбека в тот незабываемый тысяча девятьсот девяносто девятый год. Нервотрепки, опасность, страсть и высасывающая его внутренности тревожность — эпичное начало их незабываемых отношений.