Непрожитая жизнь

      Драко с грустью вспоминал события того вечера, стоя в небольшой арке уютной осенней церкви. Он терпеливо ждал Асторию, а она с интересом слушала проповедь отца Барра. Малфой же был сегодня далек от философии. Два дня назад, впервые после увольнения, он вновь увидел своего бывшего начальника. И был вынужден признать, что тот ожидаемо деградировал. Сразу же из дома Поттера в Чемсфилде они трансгрессировали к Луне. Блейза еще не было, а она стояла у двери и тихо плакала, прося Гермиону открыть. «Уходите отсюда все!» — услышал Малфой ее злой голос из-за двери.       — Я не знаю, что делать. Она не пускает меня!       Драко удивила растерянность Полумны.       — Ты можешь открыть дверь заклинанием. Она безоружна. Ее палочка у нас, — подсказал он.       — Я не могу так с ней поступить. Это не по-дружески! — ответила шокированная Луна.       Внезапно в центре комнаты появился патронус. Драко оторопел. Большая светящаяся гадюка скользила по паркету. Сворачиваясь в кольца, прошипела голосом Блейза:       — Твитч прицепился к нам с Бруствером. Он узнал. Будем через пару минут.       Полумна сделала резкий взмах палочкой, направив ее на Малфоя. Шагнув к нему, легко коснулась плеча.       Тот увидел, как его тело постепенно становится прозрачным. Через его живот теперь можно было разглядеть небольшой стеллаж с книгами.       — Драко, старайся не шевелиться, Твитч может тебя заметить, — попросила она.       Малфой быстро вжался в стену. Он услышал, как в прихожей с шумом хлопнула дверь. Поттер изменился в лице. Драко больше не находил в этих холодных расчетливых чертах не капли боли или страдания. Равнодушие, скука и сдержанность. Такой же стала и Полумна. Ее глаза высохли, ни слез — ни эмоций.       Наконец, дверь открылась, и в комнату вошел Нимериус Твитч. Хотя в чертах его лица все еще угадывалась красота молодости, время и должность, которую он занял, постепенно стирали все человеческое. Лицо высохло, рот сжался в тонкую, строгую нитку, а морщины, как трещины на старом асфальте, стали резкими и злыми. Суровый взгляд, брошенный исподлобья, выглядел крайне глупо. По-видимому, Твитч рассчитывал внушить уважение, но на самом деле лишь отталкивал своей нелепой строгостью. В расшитом золотой ниткой мундире, с высоко поднятой головой, он уверенно шагнул вперед, словно дверь сама распахивалась перед ним, словно весь мир был создан лишь для его прихода. Блейз остановился в замешательстве. Он собирался войти первым, в его глазах мелькала тень недовольства. Твитч же, поглощенный собой и своей целью, даже не заметил, как нарушил невидимую границу вежливости.       — Добрый день, мистер Поттер! Миссис Забини! — Глава Аврората протянул руку Поттеру.       — Ваше приветствие кажется мне неуместным сегодня, мистер Твитч. — Гарри демонстративно убрал руки в карманы.       — Да, Поттер, соболезную. Я сам шокирован произошедшим. — Нимериус отошел от Гарри и обратился к Забини. — И долго вы планировали скрывать от Аврората гибель его ведущего бойца?       — Сегодня день скорби, сэр. Но Кингсли Бруствер назначил мне встречу заранее. Я не мог отменить разговор с Министром Магии, как вы понимаете. — Скулы Блейза опасно заострились.       — И о чем же вы с ним говорили? Я ваш руководитель. И я вправе знать, чем вы занимались в рабочее время. Вас не было на месте.       Драко медленно выдыхал через рот, чтобы его негодования не было слышно и оно не сдало их всех с потрохами. Ему впервые захотелось ударить человека по щеке рукой.       — Я предпочту предоставить вам письменный отчет в ближайшее время, сэр, — ответил Блейз, сверля начальника взглядом.       — Несомненно. — Он сверкнул глазами, поворачиваясь к Гарри. — Как и вы, мистер Поттер. Аналогичный отчет я хотел бы получить и от вас.       — Я в отпуске и не обязан отчитываться на работе, где я находился в личное время, — холодно заметил тот.       — Нет, Поттер, обязаны. Ваш коллега мертв. Убит средь бела дня в самом центре маггловского Лондона…       — На окраине, — тихо проговорила Полумна.       — Что? — растерялся Твитч. Он пару раз зажмурился, словно ему в лицо кинули горсть песка.       — То место, о котором вы говорите, находится на окраине. Не в центре, — отрешенно уточнила Луна.       — Это не имеет значения! — помотал головой Нимериус, отгоняя путающиеся мысли. — Завтра же я начинаю расследование убийства Рональда Уизли. Вы, Забини, отстранены от работы до первого октября. Как и вы, Поттер. Мы разберемся на этот раз без вашей помощи. Вам ясно, молодые люди?       — И как же мне сдать вам отчет о моем местонахождении сегодня? — сухо уточнил Блейз. — Вы же отстраняете меня…       — Так придумайте что-то, Забини. Сегодня вы все же нашли время и способ переговорить с Министром Магии, — язвительно подсказал Твитч. — Как долго Аврорат был бы в неведении?       Малфой довольно улыбнулся, наблюдая, как друг пожал плечами и, выпятив нижнюю губу, ответил:       — Министр не узнал бы. Просто он чуткий человек и спросил, чем я так расстроен.       В комнате повисла пауза. Драко от души потешался над бывшим боссом. Всем, кроме Твитча, было очевидно, что Забини нагло лжет. Тот пристрастился к такому поведению еще в школе. Ему и правда все сходило с рук, если конечно, он не проделывал такую штуку со Снейпом. Тот видел всех насквозь и быстро пресекал любое вранье. Но и Нимериус наконец-то тоже что-то почувствовал.       — Чего вы двое добиваетесь? Я не понимаю! — Острый взгляд буравил то Блейза, то Гарри поочередно.       — Я был бы вам благодарен, если бы вы покинули этот дом и дали бы нам время проститься с другом, — угрожающим голосом промолвил Поттер.       — П-о-оттер, все считаешь себя крутой шишкой, да? Все думаешь, что умнее меня? А может быть, что главнее? Вы что-то такое вынюхиваете за моей спиной, и начали гибнуть люди. Что-то происходит, и вы пытаетесь скрыть это от руководства. Вы снова во что-то такое влезли, а отвечать придется мне. А ты, Поттер. — Он ткнул в Гарри сухим длинным пальцем. — Вечно во что-то лезешь, а потом надеешься, как всегда, выйти сухим из воды, да еще и с короной на голове! Тебе недостаточно было убийства жены? — Твитч шагнул к нему навстречу.       Забини, за спиной начальника, незаметно достал из кармана палочку.       В Драко кипящей водой забурлила злость. Она, словно опасное зелье, поднималась в верх, пенилась у стенок, готовая взорваться в любой момент. Но тут он услышал голос Гарри. Ледяной. Тихий.       — Вы правы, я считаю себя гораздо умнее вас, Нимериус. Хотя бы потому, что могу не опускаться до дешевых оскорблений.       Начальник шагнул к нему, зло сузив глаза, и, направив в лицо сухой длинный палец, сдавленно зашипел:       — Кого ты покрываешь, Поттер? Кому вы решили перейти дорогу на этот раз? Сейчас у вас не получится замять всю историю! На похоронах твоей жены и друга будет полный состав Аврората. Я направлю туда всех репортеров! Теперь уж я заставлю вас всех работать в рамках устава! Я больше не потерплю твоих…       — ВОН!!! Пошел вон отсюда!       Драко вздрогнул. От яростного крика Гермионы, казалось, задрожали стекла. Она с силой толкнула дверь. Ее волосы были растрепаны, губы скривились, не сумев скрыть омерзения.       — Миссис Уизли, я думал…       — Пошел прочь! Только посмей прийти на похороны моего мужа, корыстный ублюдок! И уж поверь, я расскажу все о твоей гнилой душонке! Зови журналистов, и пусть все узнают правду про ваш хваленый устав! Про то, как родственников министерских чинуш судят твои друзья в Визенгамоте. Как мой муж не спал по трое суток, а вы отпускали их, слегка пожурив!       — Вы мне угрожаете? — Твитч в бешенстве окинул их взглядом.       — Эловин Эшфорд, в девичестве Ранкорн, — донесся до Драко тихий голос Поттера. — Я тут узнал, что неделю назад Визенгамот отпустил ее, несмотря на то, что Рон Уизли и Уилл Гросс схватили ее в компании других волшебников. Те как раз привязали очередную семью к деревяшкам и уже собирались стереть им лица…       — Да как ты смеешь! — Твитч выхватил палочку.       Из коридора донесся странный шум. То ли треск, то ли гул. Он стремительно нарастал, и тут в гостиную вбежал седеющий мужчина, одетый в ярко-синюю ночнушку. На его голове светилось что-то отдаленно напоминающие шлем викингов, а в руках с бешеной скоростью вращалась детская трещотка. К ней, в хаотичном порядке, было приделано несколько десятков волшебных палочек, и каждая из них сыпала цветными искрами.       — Чинуша! Чинуша в доме! Не потерплю!!! — Ксенофилиус все сильнее раскручивал трещотку.       Малфой, уже собиравшийся незаметно вмешаться в конфликт, удивленно застыл. Лавгуд-старший за последние годы сдал окончательно и теперь имел вид крайне безумный.       — Завтра же в мой кабинет! Оба! — выкрикнул босс и, с негодованием косясь на опасную трещотку, вышел вон.       — Спасибо, папочка! Ты прав, чем больше палочек, тем точнее бьет. — Луна заботливо взяла отца под руку и повела обратно.       Забини схватил со стола большое хрустальное блюдо и с наслаждением разбил его стену.       — Гнида подлая! — Он швырнул второе. — Ты пойдешь? — спросил он Поттера.       — Пойду. И он пожалеет об этом, — тихо сказал Гарри. Его взгляд не предвещал ничего хорошего. Но стоило только ему взглянуть на Гермиону, как он, взъерошив волосы, быстро шагнул к ней, заботливо обняв. — Герм, прости нас за это…       — Пойдем к нему, он там совсем один, — попросила она.       — Пойдем, конечно, пойдем.       Драко помнил, как закрылась дверь, и он почувствовал, что сегодня он больше ничем не сможет им помочь.       Никому из них.       — Фините Инкантатем! — прошептал Малфой.       Он не знал, что сказать. Да и стоило ли? В комнату зашла Полумна. Драко молча обнял ее и Блейза, одновременно прижав их обоих к груди.       — Пойду, пожалуй. Чувствую, нам понадобится много зелий, — пробормотал он.       — Я же говорил тебе, Малфой. Он скорее убьет тебя сам, чем сдаст этим аврорским шавкам, — крепко сжав его руку на прощанье, подмигнул Забини.       Драко слушал финальную часть хорала, сжимая в руке маленькую бумажку, которую утром принесла сова.       «Завтра. 13:00. Кладбище близ Оттери-Сент-Кэчпоул». К записке был прикреплен аккуратно отрезанный локон седых волос. Он с нетерпением ждал, когда можно будет увести Асторию домой и трансгрессировать в мэнор, чтобы понять, кем ему завтра предстоит быть на похоронах и подобрать одежду. Также в поместье ждал своего часа тот странный будильник из спальни Поттера. Малфой не удержался и незаметно прихватил его с собой, чтобы досконально изучить и развеять сомнения.       Музыка кончилась, все встали. Драко хотел взять супругу под руку, чтобы направиться домой, но девушка покачала головой.       — Ты иди, а я еще немного побуду с Алисой. Я обещала дочитать ей сказку.       — Хорошо, — быстро согласился Драко. — Подожди меня тут, я зайду за тобой через пару часов.       Астория, кивнув, проводила его взглядом до дверей. Мистер Барр тихо подошел к ней.       — Я позову Алису, миссис Малфой, — привычно кивнул он.       — Не сегодня. Я хотела бы… Как это называется у магглов? — немного растерянно спросила она.       — Исповедоваться? — в недоумении предположил старичок.       Астория коротко кивнула.       — Ох, конечно… Тогда пойдемте сюда, сделаем все как надо.       Отец Барр указал на кабинки для исповеди. Астория уверенно направилась к ним. В тишине вечернего пустого собора ее мысли, которые и до этого казались ей ужасными, стали теперь совершенно невозможными. Она сцепила руки в замок. Из резного окошка, слева от нее, полился теплый свет. Оглянувшись, едва разглядела голубые глаза священника. В его руке мерцал небольшой огонек.       — Но это же магия, Святой отец! В церкви! — опешила Астория.       — Это всего лишь кусочек воска. — Роберт Барр разжал ладонь, показывая ей маленький огарок свечи. — Мне неподвластно волшебство, но я позволю себе немного света. Надеюсь, Господь на меня не обидится, — тихо прошептал он.       Астория улыбнулась. Он помог ей, развеял весь тот холод, что с каждым днем наполнял все ее нутро. Она вздохнула и начала:       — Я заметила Драко еще в школе, но когда в пятнадцать лет меня начали всерьез интересовать мальчишки, нам всем уже было не до романтики. Время шло, я тогда только заканчивала Хогвартс, и я уехала на пасхальную неделю в Италию — родители снимали небольшую виллу у моря. Я совершенно не думала о браке, мечтала рисовать. Глупая птичка. Думала, что смогу достичь так много, что смогу возродить культуру. Я была очарована Италией, Грецией, вся моя жизнь была наполнена светом, выставками, общением с талантливейшими творческими магами. Я просыпалась с кистью в руке, а засыпала со сборником древнегреческих мифов. Настоящих, в которых и мифом-то сложно себе что-то представить. Это Быль, могущество наших предков. Помню, как за завтраком мама попросила меня красиво одеться к ужину. Я очень удивилась. У меня уже были планы — в галерее должны были выступать историки магических искусств. Но отец настоял, чтобы я была дома, и сказал, что вечером у нас будет в гостях выгодная партия. Мерлин, как же я тогда была зла! Весь день я была на нервах, все валилось из рук, а ближе к шести часам я наспех испачкала волосы маслом, специально намазала кожу под ногтями черной краской и надела самое страшное платье. Я надеялась, что, увидев меня такой, любая добропорядочная свекровь тут же убежит с порога нашего дома. Но когда я, вполне довольная собой, столкнулась нос к носу с Нарциссой Малфой, все пошло не по плану. Знаете, отец Барр, она быстро кинула на меня взгляд, улыбнулась и просто посоветовала мне погулять у моря. Там я и встретила его, впервые после Хогвартса. Он сидел на камне и, судя по всему, мечтал утопиться. Мы разговорились. Ни я, ни он, не хотели жениться, у нас были другие цели, но… У него был такой пустой взгляд. Мне даже стало неприятно от того, что он хочет этого брака еще меньше меня. Словно я напрашиваюсь. Но с ним было легко, с самой первой секунды. Мы поклялись друг другу, что если помолвка все же состоится, то мы будем жить, уважая чужие интересы. Он предложил познакомить меня с великим волшебным портретистом, Манчини. Оказывается, его семья хорошо с ним общалась. Не буду кривить душой — возможность стать ученицей такого проставленного в нашем мире художника, охватила меня целиком. — Она помолчала, разглядывая пальцы рук.       — И еще, знаете… Драко тронул мое сердце. Он казался совершенно одиноким, покинутым всеми. Как маленький мокрый котенок, который робко прячется под лестницей, поджимая под себя лапку. Я почувствовала, что смогу ему помочь. Помочь в том, чтобы в семейной жизни он всегда чувствовал любовь и внутреннюю свободу. Дать именно то, что я хотела бы испытывать сама.       Девушка протяжно вздохнула.       — Позже, после ужина, мой отец сотворил сияющую сферу и спросил меня именем магии — согласна ли я стать женой Драко Малфоя. Я украдкой снова взглянула на него. Он был бледнее своих волос, если такое только можно вообразить. Я не смогла сказать «нет». Решила спасти его, помочь этому несчастному человеку вновь начать смеяться. Сфера вспыхнула золотом, чета Малфоев почти сразу трансгрессировала домой.       Волшебница провела пальцем по резным окошкам кабинки, повторяя замысловатый узор. Священник видел, как трудно дается ей такая искренность, и тактично молчал. Покусав губу, Астория продолжила:       — На следующее утро меня в панике разбудила Дафна. Она плакала и молила меня поговорить с отцом. Она ничего не знала про помолвку, мне сначала это даже показалось странным. Я думала, что она просто осталась в Англии из-за своих капризов. Но она сказала мне… — Голос волшебницы надломился.       — Что, дитя мое?       — Она сказала мне, что мой будущий муж стал героем невероятного скандала меньше месяца назад.       — Скандала? — переспросил Роберт Барр.       — Огромного скандала, огромного. Ходили слухи, что он был любовником одного мага… Достаточно популярного и влиятельного в Англии.       — Дитя мое…       — Моя семья ничего не знала, родители с января не появлялись в Лондоне. В те каникулы, я, шагнув в камин Хогвартса, сразу же очутилась у них в Италии. Отец был в бешенстве, когда все узнал. Мать рыдала. А я была рада. Я еще не была влюблена в своего будущего мужа, он просто был мне симпатичен, и, что уж скрывать, я прикидывала, как смогу использовать богатство и связи моей новоприобретенной семейки в своих целях. О, поверьте мне, я распланировала все на многие годы вперед. Годы вперед… — Она помолчала. — Я была рада, что все сложилось именно так. Есть одна тайна, пообещайте мне, что никогда никому не скажите, мистер Барр?       — Я клянусь вам, дитя мое! — горячо выдохнул он.       — Бабушка говорила, что на нашей семье есть проклятье. Как только я или сестра забеременеем — оно исполнится, и первая родившая дочь из нашей семьи умрет. Я всегда жила с этой мыслью, не говоря уже о Дафне — она старше меня. Теперь вы понимаете, насколько я была рада? Мой жених был влюблен в другого, даже не в волшебницу. Я легко смирилась с тем, что у нас не будет детей, решила жить и посвятить себя искусству. Дафна завидовала мне, но ей ничего не оставалось. Я рассмеялась ей в лицо, узнав какой невероятный шанс на роскошную и долгую жизнь мне выпал. Считала, что вытянула козырь из колоды, но от судьбы не уйдешь. Мне достался Джокер! — Астория залилась слезами.       — Бедная моя девочка. — Священник рывком открыл дверь исповедальной кабинки и, взяв ее за руки, встал перед ней на колени.       — Малфоям же нужен был наследник. Любой ценой. Я приказала Ботго не отходить от меня ни на шаг. Бедный мой эльф! Он обварил себе грудь кипятком, когда не смог выполнить приказа. Ведь время шло, и я влюблялась в Драко. Я полюбила этого мужчину так сильно… До трепета в груди, стоило ему лишь войти в комнату. Я люблю его всего, каждый его палец, каждую клетку его тела — он весь я. Как жестока судьба… — По щекам Астории текли слезы. — Меня тянуло к нему, а он был так отстранен. Но потом, со временем, я почувствовала нежность и тепло. Не сжигающую страсть — ее никогда не было. Заботу, нежность. Я добилась своего, он смеялся вместе со мной. — Астория резко вытерла ладонью слезы. Ее лицо сковала злоба.       — Его мать. Эта ужасная женщина! Она змея, она стальной штырь, пронзающий своих врагов в сердце. Я не смогла перехитрить ее. Однажды мы были у них в гостях, в их замке во Франции. Эта женщина решила показать мне новый вид цветов, выведенный ей, в ее огромной оранжерее, попросила подержать какой-то стеклянный кувшин с луковицами этих дурацких растений. Я так и не поняла, как так получилось, что все мои руки были залиты кровью. Она отправила Ботго в дом за подмогой, а сама в это время велела мне выпить кроветворное зелье. Я такая дура, мистер Барр. Я глупая, наивная дура, ведь мне даже в голову не пришло — что делает кроветворное зелье в теплице! Конечно, это было не оно…       — Какая чудовищная низость!       — Когда Драко увидел мои окровавленные руки — мой бедный мальчик. Он словно сошел с ума. Его забота, близость, нежность. Потом все как в тумане. Я до сих пор помню тяжесть его тела, его запах, его горячие губы внизу моего живота и ту острую боль, за которой пришло наслаждение. Это было самое подлое Рождество в моей жизни. — Она помолчала. — И самое сладкое.       — Ох, миссис Малфой… И что же теперь делать?       — Я не сказала вам самого главного. Я не покаялась в своих грехах…       — Это не грехи, что угодно, но только не грехи! — в негодовании вскричал он.       — Я переписываюсь с его бывшим любовником, святой отец, — жестко произнесла девушка.       — Переписываетесь? Но зачем? — Священник удивленно вскинул брови.       — Когда я узнала, что жду ребенка, мой мир рухнул. Я все поняла, и возненавидела всех Малфоев навеки. Только его одного я не могла винить — моего Драко. И мне стало интересно, что такого было в том, другом, человеке, который все еще, изредка, тенью проступал на его лице. Зная все с самого начала, я иногда просила Драко почитать мне утреннюю газету, видя, что на первой же полосе есть заметка о нем. О, если раньше я прятала любые статьи, то теперь я назло смотрела на то, как он изворачивается, чтобы только не читать новостную колонку. Но ведь если от любви до ненависти один шаг, то кто мешает нам шагнуть обратно? Я начала с ним переписку под выдуманным псевдонимом и просила не пытаться выяснить, кто я — просто дружба по переписке, если ему интересно. Он дал мне слово. Я купила новую сову, заговорила бедную птицу на смерть при первой же его попытке узнать имя отправителя. Мы переписывались на зачарованном пергаменте, про них мало кто знает сейчас — это старый артефакт семьи моей матери, его сила в приватности переписки, любая магия сразу же оставляет следы. Я думала, что он станет пытаться вычислить меня, и со злостью в сердце даже хотела этого, чтобы потом сказать мужу: «Вот, смотри, он сделал подлость». И это было мое первое фиаско — он даже не пытался.       — О чем же вы говорили?       — Он учил меня магии, — с горечью рассмеялась Астория. — Я сказала ему, что студентка Шармбатона, выпускница. Он легко поверил, ведь многие вещи я пишу на французском. Моя мать еще в детстве учила нас с сестрой по французским магическим книгам. Я и не представляла себе, сколько всего он знает о магии. Он чувствует ее, понимаете, отец Барр. И если раньше я основывалась на воспоминаниях своих глупых однокурсниц, что мечтали пойти с ним на Святочный бал, и своих редких воспоминаниях, то теперь я увидела его с другой стороны. Я не верила в его силу, что же… За несколько месяцев я смогла ощутить свою несправедливость во всей мере. Он писал мне о силе слова и эмоции в заклинаниях, о том, что одна только мысль может иногда повлиять на результат. Еще, что главная магия скрыта в природе и хитросплетениях поступков волшебников. Рассказывал, что если ты вкладываешь в защитное заклинание всю свою любовь, то оно сможет победить смерть. Я узнала от него столько, сколько за все семь лет не выучила в школе, и с удивлением стала замечать, что он прав. Ведь я снова начала рисовать и думала о своей покойной бабушке, когда брала кисть. И теперь она снова со мной… — Астория горько улыбнулась. — Ее портрет стоит рядом с моей кроватью, и теперь она, как в детстве, часами поет мне все те же добрые песенки перед сном.       — У вас волшебные руки, моя дорогая!       — А в мае он перестал отвечать, — продолжила девушка. — Я была потрясена весь день, узнав из Еженедельного пророка о смерти его сына. Ведь я, как никто, могла понять, что он чувствует и что потерял. Знаете, мистер Барр, я продолжала писать ему чуть ли не каждый день до середины июня. Сова возвращалась с моим нераспечатанным письмом. Ответа от него не приходило. В следующий раз я рискнула написать ему только в конце июля, поздравила с днем рождения. На этот раз Мило прилетел с коротким ответом: «Это самый ужасный день в моей жизни».       Астория помолчала минуту.       — Теперь мы переписываемся гораздо реже, он стал немногословен. А я так и не решила, что именно ему ответить. Потому что… — Она собралась с духом. — …мой Драко снова стал как-то связан с ним. Я не знаю, как, но я это чувствую. Благодаря бывшему любовнику моего мужа, я сблизилась с Драко еще сильнее. Это абсурд… И одна часть меня хочет им помочь, понимая, что мне не так уж много и осталось, а вторая часть хочет, чтобы этот человек умер и никогда больше не прикасался к тому, что мое по праву. — Она выплюнула эти слова и смело взглянула в глаза старичку. — Что вы на это скажете, святой отец? Я желаю человеку смерти. Он сам научил меня силе слова — о, ведь теперь я знаю, как подтолкнуть его к краю. Потому что могу представить, какие фразы я бы не пережила, если бы я лишилась этого… — И она нежно погладила живот.       Старый маггл сел рядом с ней и обнял Асторию за плечи.       — Моя бедная запутавшаяся девочка…       — Драко мой! Драко МОЙ!!! За что мне это? Почему именно ко мне жизнь так несправедлива? Почему я должна умереть, так и не видя, как растет мой сын? Почему я никогда не смогу познать все наслаждение близости, и, черт подери, почему я никак не решусь написать это проклятое письмо? — кричала она во весь голос, заполняя эхом стены пустой церкви.       Старый священник Роберт Барр крепко держал девушку за плечи одной рукой, а второй ласково гладил ее по голове, словно успокаивая ушибшегося ребенка. В его глазах застыли непролитые слезы.       — Потому что ты прошла испытание любовью, бедная моя девочка…