Непрожитая жизнь

      Драко сидел перед жарким камином в доме Забини и ждал, когда друг вернется домой. Он не высушивал одежду и не разрешил Полумне сделать этого. Он хотел пережить этот момент до конца. Он промок насквозь, плутая по огромному лабиринту рядом с родительским поместьем. Никак не мог найти выход. Драко знал — отец так наказывает его за несдержанность и слабость. Лабиринт в этом жутком замке менялся, стоило только Люциусу или Нарциссе захотеть, чтобы выход к воротам был долгим и утомительным. Как и вход. Темная магия, направленная защитить дом от чужаков, сегодня приняла его самого за одного из них. Специально. Тонкий намек, очень тонкий, но Драко оценил. Он еле выбрался из колючих острых кустов, уставший, измотанный до опустошения и до нитки промокший под проливным дождем. У него едва хватило сил трансгрессировать на ступени дома Блейза. От ворот он уже просто бы не дошел. На душе было так паршиво, казалось что разговор с Люциусом высосал из него всю душу, как дементор. Теперь он сидел, тупо уставившись в огонь, и ждал друга. Забини и Луна — вот и все, на кого мог надеяться сегодняшним вечером Драко.       — Ты не расскажешь мне, все-таки что случилось? — тихо спросила Полумна.       — Давай дождемся Блейза. Я не уверен, что смогу повторить это дважды.       — Хочешь, я принесу что-нибудь поесть? — Она заглянула ему в глаза.       Драко отрицательно покачал головой.       — Расскажи мне свой стишок, Полумна, — попросил он.       Девушка на секунду задумалась, а потом, взяв его за руку, начала медленно рисовать на его ладони небольшой кружок. Она приговаривала нараспев:

«Отцвела черемуха,

Зацвела сирень.

И фонарь в окне мигает,

У него мигрень.

Пес бродячий ухом треплет,

В свет шагнула тень,

А черемуха, смеясь,

Обняла сирень».

      Из глаз Драко потекла слеза. Она добралась до подбородка маленькой усохшей капелькой, но Луна не поднимала головы. Все ее внимание занимали линии на его ладони.       — Драко, а что у тебя было по Прорицаниям?       — В табеле «Превосходно», а на деле — «Тролль», наверное, — усмехнулся Малфой, шмыгнув носом.       — А у меня как раз наоборот! — счастливо проговорила Полумна.       — Ну и что же ты мне нагадаешь? — спросил он, чтобы отвлечься.       — Я вижу, что огромная птица летит над высокими горами. Внизу блестит река, и все вокруг такое зеленое! А огромная птица — это ты! — радостно сообщила Луна.       — А что еще?       — Еще ты лежишь в грязи, все вокруг в глине и воде. Но ты ползешь не в ту сторону! Тебе нужно налево.       — Гадость какая, — рассмеялся Драко. — А еще?       — А еще я кое-что вижу, но я тебе не скажу. — Ее глаза округлились.       — Это что это у вас тут за секретики? — громогласно прокричал Забини. Незаметно подкравшись сбоку, он схватил Луну за талию, поднял в воздух и закружил. Комната наполнилась визгом и радостным смехом. Драко смотрел на них, слегка завидуя, но по-доброму.       «У них будут очень красивые дети», — подумал он.       — Рассказывай! — Блейз плюхнулся рядом с ним. Полумна, как обезьянка, забралась к нему на колени.       — Я только что от отца.       — Его душа все также черна?       — Поверь, Блейз, в моей душе еще черней… — с горечью изрек Малфой.       — Тогда не копи в себе, выкладывай, — ударил его по плечу Забини.       Драко посмотрел на свою ладонь, нарисовал кружочек.       — Тебе надо рисовать против часовой, — поправила Луна. — Раскручивай!       И Малфой стал раскручивать.       — Я пришел к отцу, спросил, имеет ли он отношение к этим убийствам. Он сказал, что нет.       — Ну еще бы! — заметил Блейз.       — Спросил, есть ли его вина в том, что мы тогда с Поттером…       — Поругались? — подсказала Луна.       — Типа того… — усмехнулся Драко. — Он признал. Сказал, что… Что Гарри слабый, потому что его мать была магглой. И поэтому он ему поверил.       — Ну, не стоит утрировать. Твой отец умеет быть очень убедительным! — съязвил Блейз.       Драко усмехнулся. Он чувствовал, что с каждым новым предложением тяжелый давящий обруч, сжимавший его грудь, крошится и частями падает на пол.       — Он подтвердил, что писал ответ Поттеру. Напомнил ему, что тот обещал никогда больше не лезть ко мне. Но он отрицает свою связь с убийствами: «Я с радостью жму руку тому, кто это сделал, но я не причастен», — что-то вроде того…       Они помолчали. Где-то в дальней комнате заскрежетал металл, затем что-то зазвенело, и до них донесся радостный смех Ксенофилиуса.       — И ты ему веришь? — наконец-то спросил Блейз.       — Не очень… Скорее всего, нет, — пожал Малфой плечами.       — Но сомневаешься? — уточнила Луна.       — Я не знаю. Он сказал еще кое что. — Драко поставил жирную точку в центре ладони. — Отец пообещал мне, что если увидит меня рядом с Поттером еще хоть раз, то убьет его. Не будет дожидаться кого-то еще.       — Ух-ух-ух… А твой папаша крут в манипуляции! — присвистнул Забини.       — Он мастер, поверь мне. Но я не думаю, что это пустая угроза.       — Ну что же. Побаловался и хватит! — Он усмехнулся, наблюдая, как глаза Драко наполнились страхом. — Лежал весь такой, на диване, в отключке… А Поттер себе чуть глаза не свернул, пока старался сделать вид, что не смотрит в твою сторону, — заржал Забини.       У Драко отвисла челюсть, к щекам прилила кровь. Он опустил глаза и стал с интересом изучать ворсистый ковер.       — Ну раз так, то лишний раз туда не суйся. И Гарри я тоже предупрежу. Нечего змей дразнить.       Малфой поспешно кивнул. Ему хотелось еще расспросить про Поттера, но он заставил себя сменить тему.       — Я все равно буду изучать ваши дела. Завтра засяду за те, что прислал Нотт. Там у него больше вариантов, если честно. У Астории подходит срок, мне нужно чаще быть с ней, дома.       — Вот и умничка, — снова хлопнул его по плечу Блейз. — Я думаю, что там пятьдесят на пятьдесят. Либо твои, либо какой-то сумасшедший псих, которому мы успели наступить на хвост.       — А если это мой отец? Он отказался поклясться. — Малфой с силой надавил руками на лоб, растягивая кожу. — Значит, ему есть что скрывать?       Забини глубоко вздохнул. Драко посмотрел в его темные мрачные глаза.       — Тогда советую тебе начать подыскивать себе домик где-нибудь подальше от Англии. Гарри продлили отпуск до конца месяца. Рона тоже освободили от работы до первого. Но в октябре, сам понимаешь, за это возьмутся в аврорате. Без него и рыжего вряд ли сунутся, но как только они выйдут на работу — тут уже не замять. Твоих родителей вызовут в Министерство, как начнут раскручивать дело, и всплывут показания соседей. Предупреждать их или нет — смотри сам. Я бы не стал. Это будет еще подозрительнее, если они исчезнут.       — А не будет ли подозрительно, если исчезну только я? — удивился Драко.       — Не трусь. Тебя Поттер в обиду не даст.       — Еще раз изобьет до потери памяти? — в шутку уточнил Малфой.       — Возможно. Но аврорам не сдаст, — на полном серьезе ответил Блейз.       Луна включила волшебное радио. Из динамика полилась легкая вечерняя музыка. Драко смотрел, как Забини медленно покачивает Полумну из стороны в сторону, крепко прижимая к себе. Ее длинные волосы цеплялись за пуговицы формы мракоборца. Он заметил, как друг незаметно направляет на них палочку, и те завиваются на самых кончиках. Луна смеялась, и было совершенно непонятно — понимает она, что это проделки мужа или нет.       «Жениться по любви — это великое счастье!», — подумал Драко. — «Мне и в голову бы не пришло заниматься чем-то настолько ласковым и глупым с Асти. Да и Гарри вряд ли завивал волшебством кудряшки жене».       Вспомнив Поттера, он вспомнил и ту неприятную фотографию у отца на столе.       — Кстати, я видел «Ежедневный пророк». Это мерзко. А по радио ничего. Совсем ничего. Я думал, все только об этом и будут говорить, — сказал он, вставая.       — Все и так говорят. Гойл влияет на ситуацию как может, если бы не он, я думаю, что журналисты вычислили бы, где они сейчас живут, и ребята даже к окну подойти бы не смели. Их адрес не стоит никому знать. А так тираж вовремя изъяли. Но несколько сотен экземпляров успели отгрузить по подписке. Газетчики. Крысы проклятые. Но я спокоен, раз с этим работает Гойл — он хорошо отвлекает внимание. Думаю, что через неделю все уляжется, — беззаботно ответил Блейз, вставая.       Драко кивнул, подходя к камину. Уже взяв порох, он обернулся.       — Я пришлю тебе завтра новую коробку с зельем. И с инструкцией. Ты спроси у Гермионы, может быть, им еще что-то понадобится? Для Рона, ну и вообще.       — Ты такой милый, Малф! И как только он смог тебе морду набить? — состроил глупую рожу Забини.       — Да пошел ты к черту, Блейз! — Драко шагнул в камин.

***

      Третья неделя сентября тянулась кислой конфетой из «Зонко», разрушала язык, подтачивала стабильность. Малфой разбирал папки. Вчера прилетела сова от Блейза. Гермиона просила его, если ему не очень трудно, прислать еще немного того синего зелья и снотворного. Она обещала, что попробует обойтись без этого, но на воскресенье были назначены похороны Джинни, и она боялась не справиться. Драко отправил ей все, что у него было. Он понимал, что у нее сейчас совсем нет сил и времени стоять у котла, а рыжее семейство было немаленьким. Малфоя передернуло от воспоминания об этой фразочке Блейза: «Ты такой милый…». Но он твердо решил, что так поступил бы каждый профессионал, к которым Драко, несомненно, причислял и себя.       Еще он удивлялся сам себе. Как такая, казалось бы, небольшая забота этой волшебницы смогла растопить его сердце? Из всех жителей Чемсфилда сейчас он больше всего жалел Гермиону. Она тянула на себе дом, капризного Поттера, с этим его вечным: «Все нормально». А теперь и Рона, который всегда был близок с сестрой, как чувствовал Малфой. Гермиона оказалась очень сильным человеком.       «Как интересно все поворачивает жизнь…», — размышлял Драко, помешивая в котле, — «…мы думаем, что всегда будем привержены одной идее, одному кругу людей. Эта заучка бесила меня все шесть лет, вызывая только презрение. Но жизнь резко поменялась. Что же меня подтолкнуло к этому? Неужели вся эта история с Волдемортом — шестой курс, седьмой, когда это чудовище захватило родной дом. Это ощущение бессильной злобы, когда ты не смеешь ему перечить, но каждую секунду надеешься, что он наконец-то умрет. После такого ценности меняются. И то, что раньше ни за что не принималось, даже рядом стоять было противно, — теперь не имело никого значения. И вот ты с легкостью перестаешь замечать небольшие странности или происхождение. А потом получается, что больше ничего не мешает тебе стать ее другом».       Почти весь вчерашний день он провел с Асторией в церкви. Вернее, в небольшом саду, огражденном толстой каменной стеной. Погода стояла прохладная, но ясная. Он неспешно прогуливался по узкой продолговатой тропинке, беседуя со священником. Драко наслаждался моментом, ведь диалог с умным человеком обостряет и твой собственный ум. Роберт Барр нравился Драко. Не друг и не наставник. Этот старик, непринужденно и легко, стал для него родственной душой. Он иногда с сожалением понимал, что никогда не мог так спокойно говорить со своим отцом. Малфой чувствовал, что в жизни священника случилась какая-то печальная история, и не лез к нему с расспросами. Мистер Барр проявлял такую же тактичность. Драко запоем прочитал книгу Спинозы, и теперь они, вытаптывая круги по галечной крошке, с упоением философствовали о счастье, смысле жизни и возможности кардинальных изменений. Драко иногда смотрел на жену. Она увлеченно брала детскую ладошку в свою руку и вела по листу бумаги, уча малышку рисовать ровные линии.       Сегодня же Драко проснулся с первыми лучами солнца. Он был совершенно спокоен. Вчерашняя беседа настроила его на философский лад. Малфой посмотрел на три объемных папки на своем столе. Из всего многообразия воров, убийц и подлецов осталось только трое человек. Благодаря документам Нотта, круг предельно сузился. Драко хотел было сесть за дела, но потом решил все же спуститься вниз и сварить пару основ для будущих зелий.       Стоя в дыму парящих котлов, он довольно мурлыкал под нос песенку. Изредка отходя к столу, записывал новые ингредиенты, которые нужно было купить.       «И вообще, стоит тут разобрать все, сделать как у тех магглов, в хранилище…», — снова вспомнил он маггловскую фабрику лекарств.       — Драко! Драко!!! Ты здесь?! — донесся глухой крик Блейза откуда-то из-под бумаг.       Малфой быстро подошел к столу, сгреб пергаменты и перья. В погребенном под ними сквозном зеркале виднелось встревоженное лицо друга. Отражение тряслось, словно его держал в руке бегущий человек.       — Я тут. Что случилось? — выпалил он.       — Живо к Поттеру! Задержи его, как хочешь!       Лицо Забини исчезло. Драко сунул зеркало в карман, схватил порох и, не думая ни секунды, шагнул в камин.

***

      Он почувствовал сопротивление воздуха: «Только бы они не начали блокировать его до моего прибытия», — в ужасе подумал Малфой.       Зеленые язычки пламени гасли рядом с ним, Драко, как скороговорку, повторял: «Дом Поттеров, Чемсфилд. Дом Поттеров, Чемсфилд…».       Пламя исчезло, он проскользнул по черной каминной трубе вниз и со всего размаха упал на мягкий ковер. Закашлявшись от едкой сажи, он услышал наверху крики. Кричала Гермиона: «Я же сказала, он их спрятал, Гарри! Никакого оружия! Ты никуда не идешь!». Малфой помчался наверх. Он бежал по лестнице, на ходу доставая палочку и прыгая через три ступеньки враз. Слева громко хлопнула дверь, он заглянул в коридор и увидел удаляющуюся спину Поттера.       — Петрификус Тоталус, — прошептал Малфой, взмахнув палочкой.       Заклятие попало в цель. Гарри плашмя упал на пол, из дверей выбежала взволнованная Гермиона.       — Драко! О, Великий Мерлин! Как ты узнал?       — Я ничего не знаю. Блейз сказал идти к вам. Что случилось? — кричал Малфой, подбегая к ней.       — Да я сама толком не поняла. Рон утром отправился к родителям, оттуда хотел заскочить к нам на Ленор-лейн, взять пару вещей. Сейчас он прислал нам с Гарри патронус, сказал, что знает, кто убийца. И что будет его брать. Приказал никуда не выходить… Я ничего не понимаю… — Слезы потекли по ее щекам.       — Успокойся. Забини с ним, он же позвал его.       Гермиона нервно закивала головой. Малфой подошел к Поттеру и перевернул его лицом к себе. Такого взгляда, полного ненависти и злобы, он не видел у Гарри даже в школе.       — Прости, Поттер. Но сегодня ты побудешь дома. — Драко сел рядом, прислонившись спиной к длинной коридорной стене.       Гермиона медленно опустилась справа, растирая ладонями щиколотки. Едва уловимый ветерок стелился по полу, забирался в брючины, вызывая озноб.       — Вы замечали в ближайшие дни что-то подозрительное? — спросил Малфой.       — Нет. Ничего такого… — Она растерянно покачала головой.       — Но что-то же должно было быть. Вспомни! — повернулся к ней Драко.       — Нет, все было как всегда. А почему ты… — Голос Гермионы осекся. Она побледнела и, казалось, была на грани обморока. — Джейми…       Драко медленно повернул голову по направлению ее взгляда. Из темноты робкими, дерганными движениями шел ребенок. На вытянутых вперед ручках он нес что-то похожее на свернутый лист пергамента. Сжав палочку, Малфой направил ее на ребенка, прошептав: «Люмос». Малыш сделал еще пару неловких шажочков, и у Драко пересохло в горле. Луна была права — сын Поттера оказался похож на него, как две капли воды.       Гарри задергался, пытаясь сбросить с себя заклятие Малфоя. Драко же, опешив, опустил палочку. Он не мог целиться в дитя. Рядом Гермиона, встав на колени, протянула к нему руки и позвала: «Джейми, солнышко, иди ко мне. Где ты был?». Ребенок перевел на нее взгляд и, начиная хныкать, спросил: «Где папа? Хочу к папе…».       Дверь медленно открылась. Сквозь тихий скрип петель четко читалось монотонное тиканье часов. По спине Драко побежали мурашки. Жуткий страх затопил его душу. В голосе ребенка слышалось что-то механическое, ненастоящее. Словно одна нота в созвучии была неправильной. Гермиона проползла на коленях чуть ближе и внезапно остановилась, с шумом вздохнув:       — Джейми… — неуверенно позвала она вновь.       Малыш снова захныкал. Он переводил немигающий взгляд с Драко на волшебницу и обратно, но никак не мог увидеть отца — Малфою на секунду показалось, что тот просто не может наклонить голову вниз. Гермиона отшатнулась обратно, прижавшись к Драко. Он оперся рукой о пол, чтобы не упасть, и тут же почувствовал, как палочку вырвали из его руки. Яркое синее пламя осветило коридор, отбросило ребенка прочь, ударив о стену. Гермиона завизжала. Драко, заслонив ее собой, с ужасом наблюдал, как ребенок поднялся. Его лицо обгорело, пошло черными пятнами, одна рука висела, держась лишь на узеньком рукаве. Странный шепот скользнул по стенам. Малыш открыл глаза и снова пробормотал: «Где папа?».       Поттер, вскочив, взмахнул палочкой, и тело малыша тут же искромсало на мелкие кусочки. В комнате часы упали на пол и разбились. Тиканье смолкло. В звенящей тишине Гарри подошел к тому, что осталось от сына. Опустился на колени.       «Он спятил!» — в ужасе подумал Драко.       — Сиди тут, — прошептал он Гермионе.       Малфой направился к Поттеру. Он увидел, как Гарри медленно поднимает с пола обгоревший кусок детской руки. Внутри она оказалась совершенно полой. Драко в изумлении сел рядом. Из обуглившийся детской матроски торчали металлические стержни, крошки расколотой керамики.       — Это кукла! Как ты понял? — в изумлении спросил он.       — Мой сын мертв, — жестко ответил Поттер, подбирая с пола листок пергамента.       Драко с ужасом забрал из его рук письмо и развернул. Лист был совершенно пуст. Гарри протянул к нему руку, прошептав:       — Он нес его мне. Отдай.       Малфой, взглянув в его темные и пустые глаза, медленно протянул свиток.       «Угадай, кто следующий, Поттер?» — проявилась надпись. Буквы прыгали по ней, создавалось впечатление, что каждую из них писали разные люди.       «Он не хочет, чтобы мы узнали его почерк!» — догадался Драко.       До него донеслись сдавленные рыдания Гермионы. Малфой посмотрел в ее сторону. Она сжалась в комок, закрыв лицо руками. Сидя рядом с ним, Поттер рассматривал оставшиеся от куклы куски. Его глаза расфокусировано блуждали по останкам, а губы безмолвно шевелились.       «Угадай, кто следующий…», — прочитал по ним Драко.       Он, что есть сил, затормошил Гарри за плечи. Тот зачем-то оторвал от детского костюмчика пуговицу и теперь разглядывал ее, слегка вращая на ладони.       — Эй, посмотри на меня! — звал он его, но безрезультатно.       Малфой резко схватил его за подбородок, с силой повернул лицо на себя, заставив посмотреть в глаза.       — Ты тоже догадался, кто следующий? — прошептал Поттер.       — Гарри, надо увести отсюда Гермиону. Она не должна это видеть! — с нажимом сказал Драко.       Тот медленно кивнул.       — Отлично. Дай-ка это сюда. — Он вырвал из его рук свою палочку и, создав вокруг осколков куклы небольшую светящуюся сферу, объяснил: — Ребята должны это увидеть, когда вернутся.       Поттер снова медленно кивнул. Он все еще рассматривал глупую пуговицу, медленно вращая ее в пальцах. Драко с силой взял его за локоть и повел за собой. Опустился на корточки и, отведя руки Гермионы от заплаканного лица, взял ее мокрую ладошку.       — Пойдем в гостиную. Нам нужно ждать там, — твердо, насколько сам смог, сказал он волшебнице.       Страх расползался по дому, хлопал ставнями, морозил сквозняком. Драко чувствовал, что его ноги начинают потихоньку неметь. Он собрал всю волю в кулак и, с силой подняв Гермиону, обнял за талию. Ведя ее по лестнице, Малфой ощущал, как девушку начинает бить дрожь.       — Где те зелья, что я прислал тебе вчера? — спросил Драко, усаживая ее на диван в гостиной.       — Они… Они остались там, в нашей комнате… — прошептала Гермиона.       — Сиди здесь. Я принесу, — проговорил Драко. Он перевел взгляд на Поттера. — Побудь с ней.       Малфой быстро взбежал по лестнице. Заставляя себя не смотреть на светящийся в отдалении круг, прошел в открытую дверь спальни. На мягком ковре валялись разбитые часы. Механизм все еще работал, секундная стрелка двигалась. Ударяясь о цифру «три», она совершала пару движений против часовой и с новой силой шла вперед. Ударялась вновь и снова отступала.       — Фините! — прошептал Драко, направляя на них палочку.       Часы пронзительно зазвонили и замерли.       — Реду… — Он оборвал сам себя. Нахмурившись, пододвинул к краю комода большой пузырек с зельем. Толкнул его пальцем. Тот упал совсем рядом с часами, но высокий мягкий ворс ковра смягчил удар. Зелье не то что не разбилось — оно даже не откатилось в сторону. Драко призвал пузырек, задумчиво поставил его обратно. Часы так и остались лежать, внешне безобидные, но Малфой был уверен, что еще несколько минут назад они были полны темной магии. Он сотворил вокруг них такую же защитную сферу — время разбираться с ними еще не пришло. В доме творилось что-то зловещее, и ему следовало бы поторопиться. Он ведь специально пошел за зельями сам. Найдя коробку, открыл флакон с успокоительным и залпом выпил. Не стоило сейчас показывать им свой испуг. Интуиция подсказывала Драко, что в таких ситуациях людям нужен человек, на которого они смогут положиться. И не стоит давать им шанса усомниться в своей твердости.              Малфой взял еще несколько флаконов и вышел за дверь. Идя по темному коридору, он спиной ощущал угрозу, исходившую оттуда. В гостиной было тихо. Драко развел в камине огонь, быстрым движением палочки задернул шторы. Гарри сидел, обняв рукой Гермиону за плечи. Его пустой взгляд уставился на кусок пергамента с угрозой.       — Держите. Это успокоительное, — протянул он зелье.       Гарри медленно взял синий флакон и молча отдал его Гермионе. Та послушно выпила.       — Теперь ты, Поттер.       — Нет.       — Я не предлагаю, я настаиваю! — повысил голос Драко.       — Ты нашел наши палочки? — исподлобья спросил его Гарри.       — Я нашел то, зачем ходил. — Малфой снова протянул ему флакон.       Поттер прижал к себе подругу, и та разревелась в его плечо. Он с силой сжал губы и, казалось, заставлял себя промолчать. Малфой с растущей тревогой наблюдал, как тот смял в руке пергамент, вновь покосился на плачущую Гермиону и, взглянув ему прямо в глаза, отрезал:       — Больше никаких успокоительных или другой ерунды, пока Рон с Блейзом не вернутся. Пусть объяснят, что случилось, потом вернете мне мою волшебную палочку, и мы разберемся с тем дерьмом наверху.       Драко, вздохнув, решил пойти на уловку. Опустившись перед Поттером на корточки, поймал его настороженный взгляд и произнес:       — Гермиона же говорила тебе, что это зелье… Немного сдерживает магию. Я боюсь, что после тех заклятий, что ты использовал сейчас, еще какое-то время… Послушай, Гарри, ребята со всем разберутся…       — Как ты думаешь, где они сейчас? — тихо спросил Поттер, отводя взгляд.       — Я не знаю… — покачал головой Драко.       Гермиона снова тихо заплакала, ложась к Гарри на колени. Он обнял ее двумя руками. Строго взглянув на Драко, зачем-то покачал головой. Вздохнув, тот поставил зелье на пол.       Они сидели в тягостном молчании. Малфою казалось, что каждая минута была вечностью, хотя с момента его прибытия в дом прошло не больше получаса. В камине потрескивали дрова. На Драко навалилось какое-то гнетущее чувство ирреальности.       «Что делать в таких ситуациях не подскажет никто. Ни Бог, ни Дьявол, ни, тем более, томик Спинозы», — с грустью думал он.       Вдруг они услышали, как входные двери с шумом распахнулись. Из прихожей донесся незнакомый громкий голос. Гермиона резко села, испуганно взяла Поттера за руку.       — Кто смог сюда зайти? Почему охранные чары не сработали, Гарри?       Тот только сжал ее руку в ответ.       Драко резко встал, выставив вперед палочку, готовый в любую минуту атаковать. Он быстро обошел диван, защищая безоружных друзей. Тяжелые шаги приближались к их двери. Малфой услышал, как Гермиона запротестовала громким шепотом: «Нет, Гарри, оставь это ему…». Двери с силой распахнулись, и в комнату шагнул Блейз. Его одежда была в грязи и крови. По подбородку шел глубокий порез, нижняя губа дрожала.       — Мне очень жаль… Рон мертв.