Непрожитая жизнь

      «Туман. Всюду этот непроглядный туман…», — думал Малфой, плывя в небольшой шаткой лодке.       Туман ложился на воду, обволакивал деревянный нос хлипкого суденышка. Он прятал весло, стоило Драко только протянуть его чуть вперед. Вода была гладкая, словно зеркало — ни дуновения. Послышался негромкий всплеск откуда-то сбоку, и он аккуратно скосил глаза в сторону звука. Он не смел поворачивать головы, только осторожно приглядывался краешком глаза. Ничего не видно… Вдруг снова раздался всплеск, и Малфой обернулся. Сзади, за его спиной, туман слегка рассеивался, и, если напрячь глаза, то можно было постараться увидеть размытую линию горизонта. Он настороженно повернулся и направил лодку в обратную сторону. Может быть, земля там? Он совсем потерялся во времени и в пространстве. Что-то булькало под правым бортом. Опасно. Тревожно. Драко предпочел не смотреть.       Вдруг, слева от него, туман, казалось, стал чуть плотнее, приобретя очертания человека. Малфой пригляделся, но окликнуть его не решился. Тень направлялась к нему, двигалась медленно и беззвучно. Драко вытащил весло из воды. Он прищурился, изо всех сил напряг глаза, и с трудом разглядел в белом мареве, клубившимся над водой, другое судно. Оно было еле заметно. Драко взяла оторопь, когда он разглядел, сквозь прозрачные стенки лодки, несколько голых тел, как попало накиданных на дно. Вдруг захотелось, чтобы туман скрыл его полностью от этого странного незнакомца. Тот был высок и силен, но все же с легкостью стоял на самом носу своего судна, словно был легким, как пушинка.       Малфой поспешно лег на дно маленькой деревянной шлюпки и постарался слиться с ее промокшими боками. Он прикрыл глаза, аккуратно подглядывая, стараясь не выпускать странного человека из виду. Странник был совсем рядом. Драко задержал дыхание. Сквозь маленькую щелочку приоткрытых век, он видел, как тот проследовал совсем рядом. Его окатило волной невероятного ужаса. У путника не было глаз. Вместо них в его глазницы были вставлены два светлых овальных камня. Черным углем были нарисованы в них дикие подобия настоящих. Страшный человек проплыл мимо, даже не замечая Драко. Он, чувствуя невероятное облегчение, посмел слегка поднять голову и кинуть на исчезавшую в тумане лодку прощальный загнанный взгляд. Малфой увидел, как два нагих женских тела подобрались к самому бортику. Их головы были обращены к тихой воде. Лиц не было видно. Девушки, словно в каком-то древнем обряде, наклонили головы к самой воде, и их длинные волосы — белоснежные и русые, заскользили по самой кромке причудливыми водорослями. Он с ужасом смотрел, как эта страшная картина исчезает в густой сероватой мгле… И тут Драко пробило животным страхом. Из недр страшного неподвижного озера его кто-то окликнул:       — Хозяин Драко, хозяин, проснитесь!       Он с трудом раскрыл слипшиеся глаза.       — Хозяин Драко! Проснитесь! Вы приказали, чтобы Нимбли разбудил вас на рассвете. Сейчас уже рассвет! Нимбли пришел будить своего хозяина, хотя тот так устал… — Эльф виновато прижал уши к голове.       Малфой медленно сел, с трудом оторвав онемевшее тело от небольшой софы. Сон никак не отпускал его. Он с силой протер лицо руками.       — Который час, эльф?       — Пять с четвертью… — виновато прошептал домовик. — Нимбли пришел ровно в пять. Нимбли будил хозяина, но тот никак не посыпался.       — Принеси мне кофе и чего-нибудь поесть, — осипшим ото сна голосом, приказал Драко.       Эльф тут же исчез. Малфой пристально уставился на котел, закрытый крышкой и кипевший на медленном огне.       «Хорошо, что я попросил эльфа прийти раньше. Еще чуть-чуть и все нужно было бы начинать сначала», — подумал он.       Широко зевнув, Малфой откинулся на жесткую спинку софы.       «Что за странный сон?», — он пытался вспомнить детали, но, кроме плотного тумана, ничего не приходило ему в голову. — «Это все дурацкое зелье, четверо суток без перерыва… Только посмей не получиться!».       Он расправил затекшие плечи.       — Ваш кофе, хозяин Драко! И Нимбли тут приготовил вам немного, — острые кончики ушей эльфа еле выглядывали из-за груды еды.       Малфой окинул взглядом огромный поднос. Сочетания сбивали с толку. Нарезанный ломтями бекон подпирали рогалики с заварным кремом. Кусочки арбуза, слегка съехав в сторону, тонули в яичнице. Квадратики сыра, тарелка бульона и, эльф как-то даже умудрился уместить поверх всего, огромный кусок жареного лосося. Драко вспомнил, что почти ничего не ел все это время. Работа с зельями всегда сосредоточивала его настолько, что он переставал замечать что-то вокруг.       — А где гусь, Нимбли? — спросил Драко.       — Гусь…? — испуганно пропищал эльф.       — Гусь. Запеченный гусь. Его тут явно не хватает, — с сарказмом произнес Драко, беря бутерброд с беконом.       — Ох, глупый Нимбли совсем забыл про гуся! — глаза эльфа наполнились слезами.       — Ничего, приготовишь к ужину, — быстро приказал он, вспоминая, что сделала эльфийка Поттера.       Кто знает, почему она предала его, Поттер тоже был мастак пошутить.       «Теперь в его доме больше нет эльфов», — подумал Малфой, отпуская своего и быстро поднимаясь на ноги.       Время близилось. Зелье не бурлило. Из маленького отверстия поднимался, правильным завитком, оранжевый дым.       «Хорошо, что не белый туман», — мелькнуло в его голове.       Драко подобрался, наблюдая, как песок в больших часах почти весь упал на дно. Взял палочку и приготовился. Когда последние крупицы стекли вниз, Малфой быстрым движением погасил огонь и тут же открыл крышку. Подвал наполнился легким ароматом мелиссы. Он манил тонкой ноткой лимона из корневища. Драко, закрыв глаза, водил носом над зельем, придирчиво его вынюхивая. Главное — никаких пряных запахов. И никакой ванили. Это значило бы, что можно, не открывая глаз, просто вслепую опустошить котел.       Но он их не чувствовал. Голос профессора Снейпа в голове разрешил: — «Открывай». Малфой открыл глаза.       Его сердце затопило честолюбие.       «Да, Снейп бы сейчас мной гордился», — подумал Драко. Сутки назад, перед финальной частью — самой важной, он чуть было не спасовал. Он вдруг стал сомневаться в пропорции маггловского лекарства. Снова полез в свои записи и расчеты, время добавления компонента таяло на глазах. И тут Драко вспомнил о нем, своем крестном. Его любимом учителе и лучшем друге отца. Он еще до школы рассказывал маленькому крестнику много всего интересного о зельях. Давал ему приготовить нетрудные вещи. И однажды Драко тоже засомневался. Снейп сказал ему сварить Зелье забывчивости. У него почти получилось, но он забыл сколько раз помешал зелье — пять или всего четыре. Делая круг черпаком, он в ужасе взглянул на профессора.       — Сомневаешься — действуй! — сказал ему крестный.       Малфой, задержав дыхание, помешал еще раз. И у него получилось! Он так сильно радовался, а Снейп подошел и, пристально посмотрев ему в глаза, проговорил:       — Никогда не забывай главного, Драко. В зельях нельзя сомневаться, только интуиция. Только легкая рука… Если ты сомневаешься — действуй!       Драко Малфой запомнил этот урок на всю жизнь. Он с наслаждением смотрел на насыщенное, слегка переливавшееся снадобье и улыбался. Его первая победа. Первый шаг в вечность.       Весть шестой год обучения в школе он постоянно думал над тем, как он сможет заявить о себе. Он, как дурак, сначала был горд получить Темную метку. Привилегию, достойную лишь единиц. Этот знак возвеличил его, придал уверенности. Ведь он всегда знал, что Малфои — не просто чистокровные волшебники. Весь его род — вереница великих магов и волшебниц. Но время шло, и Драко вдруг с ужасом стал осознавать, как легко его обвели вокруг пальца. Том Реддл плевать хотел на чужое величие и уникальность. Он просто помечал своих слуг, чтобы те не вздумали пойти против него. И однажды, разглядывая предплечье, он почувствовал, как руку обожгло болью. Это враз поразило простотой догадки:       «Никто не смеет делать тебе больно, Драко. Запомни это на всю жизнь!», — так говорила его мать в детстве. Так учили его с малых лет, и теперь он понял, что его родители, как и он сам, были жестоко обмануты кровожадным убийцей. Волдеморт мог карать, словно имел на это право. Он мог напоминать о себе тянущей болью, как в тот самый момент. Он мог убить, если бы того пожелал. Разве это свобода? Разве это — то самое величие семьи Малфой… Он был в западне. Драко вспомнил свою мысль в тот момент:       «Даже Поттер, и тот свободнее меня, хоть тоже им отмечен. Но он может заявлять о себе и своем выборе открыто, а мне уже не дано передумать…».       Драко медленно разливал зелье по аккуратным флаконам. На седьмом курсе он уже ненавидел Темного Лорда больше самой последней грязнокровки. Тот забрал у Малфоя все. Его отца, мать, его дом, его волю. Он очернил и высмеял любимые с детства вещи, превратил его жизнь в ад. Но Драко отомстил ему при первой же возможности. Только взглянув тогда на Грейнджер, Уизли и того странного человека — он все понял. Их схватили. Тогда он, пожалуй, впервые испугался за жизнь гриффиндорца по-настоящему. К седьмому курсу он уже не ненавидел Поттера так, как раньше. Та битва в туалете, в конце года, постепенно поменяла его. Он осознал, что Гарри Поттер не так слаб, как ему казалось. Он владел магией, страшной. Незнакомой. Смертельной. И Малфой ступил на долгий путь, от признания Поттера равным себе по силе, к уважению за то, что тот твердо идет к своей цели. А потом, постепенно, уважение переросло в азарт общения на работе и вылилось в любовь.       «Как же теперь поступить? Постараться помочь рыжей кошке восстановить семью? Помочь ей или нет? Пусть его брак рухнет», — думал Драко, проверяя оставшееся зелье и доставая большую колбу, чтобы слить туда первый образец.       Больше всего его злило то, что Темный Лорд, оставив метку, сделал все возможное, чтобы Драко никогда не добился в жизни чего-то самостоятельно. Сам Малфой слишком медленно понимал, кем бы он хотел стать. Чем бы предпочел заниматься, чтобы прийти к славе и увековечить свое имя на фамильном древе предков. Он еще до конца не определился, но чувствовал, что связал бы свою жизнь с волшебной медициной. Новые зелья, новаторские практики, психология и магия, соединяясь вместе, манили его.       Драко вспомнил слава старушки сиделки из Св. Мунго. Милой мисс Черити, да… Той самой женщины, которая первая была с ним добра, хотя знала, что он — Малфой. И что он бывший Пожиратель смерти. Она увидела в нем что-то, в те страшные дни, когда Драко, скованный страхом за его жизнь, сидел около кровати Гарри, не смея даже закрыть ненадолго глаза.       «В те дни я понял, насколько, оказывается, сильно полюбил его», — вспомнил он, запечатывая колбу.       «Это тебе не на метле летать, дело-то такое сделал…», − всплыли в памяти слова сиделки. Она первая искренне гордилась им.       Малфой ненадолго прервался, закрыл глаза, пытаясь вспомнить те далекие дни. Сейчас казалось, что прошла вечность — как он был наивен и молод. Он тогда тоже не спал несколько суток кряду, успел поругаться с двумя помощниками целителя и помириться с ними в тот же день. Драко оплатил все, что только мог — лучшие кроветворные и целебные зелья, какой-то там магический прибор, который анализировал состояние пациента по пробе крови, и кучу чего-то еще, о чем уже бы и не вспомнил. После такого никто в отделении борьбы с темными магическими проклятиями и заклинаниями больше не смел ему перечить. Лечащий врач Поттера, который, по удивительному совпадению, оказался тем старичком, что сначала орал на Драко, а потом пустил его к Гарри, каждый раз извинялся перед ним за свою несдержанность. Но Малфою было плевать. Самое важное, что его больше не смели прогнать вон. И вот, все наведенные мосты рухнули. Он запаниковал, оказавшись в кромешной темноте. Не имел понятия, где находился, и при нем не было палочки. Какого черта?! Он в панике заколотил ногами в стену.       Тут же окрылась дверь, в помещение скользнул луч света, и показалась голова той женщины, сиделки.       — Ты что шумишь? Он только уснул.       Драко шумно выдохнул, его сердце успокаивалось, переставая колотиться у горла.       — Это что такое? Вы куда меня засунули? — со злобой спросил он, пробираясь в палату.       Вот он, его Гарри. Все хорошо. Малфой торопливо подошел, потрогал лоб, поправил одеяло. Температура спала, хотя, почти все то время, что Драко ненадолго подходил к нему, занятый делами, Поттер то метался по кровати в горячке, то дрожал от холода.       — В кладовку для зелий, — тихонько хихикая, прошептала сиделка.       — Да как вы посмели? Я что вам, эльф какой-то? — повысил голос Малфой.       Поттер тихонько застонал, сморщив лоб и отворачивая голову от Драко и его громкого голоса.       — Тш-ш-ш… Все, все, я не кричу, — зашептал Драко, гладя Гарри по волосам.       — Так это он сам и попросил меня тебя туда отнести. — Плечи волшебницы тряслись от молчаливого смеха.       Драко резко убрал руку с его головы.       — Что за чушь вы несете? Что происходит? Как вы так сделали, что у него больше нет температуры? — Малфой отошел подальше от кровати и спросил нормальным голосом. — Сколько я спал? Восемь часов? Девять?!       — Почти сутки, мальчик, — ехидно сказала сиделка.       — Как сутки? — опешил Драко.       — Я думала, ты после второй ночи свалишься, а ты молодец, продержался так долго. Да еще и умника нашего, целителя Септика, так умело отбрил. У меня аж сердце в тот момент радовалось. — Она указала Драко на мягкий стул.       — Ничего не помню… Все как в тумане… — пожаловался Малфой, падая на мягкое сидение.       — Ну еще бы! Это тебе не на метле летать, дело-то такое сделал! — Она села в большое удобное кресло напротив и нежно ему улыбнулась. — Меня зовут мисс Черити, кстати.       — Драко Малфой, — потирая глаза, пробормотал он.       — Ну, вот и познакомились, Драко Малфой. — Сиделка стукнула палочкой по небольшому глиняному чайнику рядом с собой. — Давай-ка чайку выпьем, ты с чем будешь?       — Спасибо, я не буду. Я лучше там посижу, — Он кивнул на жесткий стул у кровати.       — Успеешь еще, давай лучше с тобой поболтаем, — мисс Черити налила полную чашку крепкого чая и протянула ее Драко. — Прости, молока нет. Мунго его не закупают, а мне, как ты понимаешь, в магазин не сбегать.       — Вы же тоже все время были тут с ним, — вспомнил Малфой. — Я совсем о вас не подумал. Увидел эту девку, выгнал, а вы, может быть, работаете сменами.       — Я не совсем сиделка, Драко Малфой, — озорно подмигнула старушка.       Драко внимательно посмотрел на нее, делая большой глоток горячего напитка. По телу разлилось тепло.       — Я шептунья. Не знал о таких?       Малфой ошалело покачал головой.       — Ну и спасибо Великому Мерлину, хорошо, когда о нас не знают. Правильно. — В ответ на недоуменный взгляд Драко, она принялась рассказывать, увлеченно нарезая кекс. — Мы людей с того света выпрашиваем. Мало нас. С этим только родиться можно, как прорицатели или те, кто с драконами дружить может. Я всегда рядом, разговариваю с ними. Когда болеешь, то согласись, важно понимать, что рядом кто-то есть. Да и отвлекает их наша болтовня.       Драко задумчиво покивал головой, переведя взгляд на кровать.       — И тебе бы шептуном стать, что ты тут вытворял… Никогда такого не слышала. Это дар! Целители-то тут понабежали вначале, да что сделаешь — темная магия, злая. Сейчас и не помнит никто о такой. Целитель Септик уже думал, что не сможем помочь. Уж очень сильное проклятье было, Лимб просто так не остановить. Вот, видел, даже Лао вызвали… — Она помолчала. — Это же он нашим умникам сказал, что если ты не сможешь, то уж мы-то точно не справимся, не дозовемся. Значит, увидел в тебе это…       Драко в ужасе смотрел в ее светящиеся голубые глаза. Та, кивнув головой, ласково указала на кекс.       — А я сразу поняла. По тому, как ты у двери стоял. И проклятия не испугался.       «Вот оно, значит, как все было… Я же догадывался, но гнал эту мысль», — подумал Драко.       — Ну что замолчал, давай поговорим. И кекс ешь, он вкусный.       — А про что поговорим?       — Да про что хочешь… Ты юный совсем. Хогвартс-то, когда закончил?       — В том году. Мы с ним вместе учились.       — Ох, молодые вы какие все! И так рискуете, — всплеснула она руками. — А я в семьдесят седьмом.       — А вы на каком факультете учились? — с интересом спросил Драко.       — Хаффлпафф. Тут целители почти все наши, из Хаффлпаффа.       — А почему они в целители идут? Родственники в Мунго помогают?       — Нет, не поэтому. — Она усмехнулась. — Потому что трудолюбивые. И людей жалеем. Это же от характера зависит. Вот с Гриффиндора многие аврорами становятся. Частенько они теперь к нам попадают. Слизерин — само собой, политика…       — Не такие уж и хорошие из них политики получились. — Драко вспомнил Темного Лорда.       — Ну, ты по одному всех не суди. Может, и есть кто-нибудь приличный.       — А Рейвенкло? — спросил Драко.       — О-о-о-о… Этих хлебом не корми, дай научные исследования проводить. А на больных и не смотрят даже. Тоже таких тут много ходит. Не люблю я их, — посмеялась волшебница, отхлебывая чай.       — А как же творчество? — спросил Драко.       — Да-а-а-а… А с творчеством у нас напряженка.       Малфой захохотал, но осекся, приглядываясь, не разбудил ли Гарри.       — Да смейся, не стесняйся. Я уверена, что ему это только на пользу пойдет. Никого еще, на моей памяти, слезы не вылечили.       Драко взял с тарелки второй кусок кекса. Тот и правда оказался вкусным.       — А какие профессии самые важные?       — Целитель, конечно! — Вздернула нос мисс Черити, совсем как девчонка. — Ты думаешь, наверное, что я глупая, а я столько всего о магии знаю. Ну и Хогвартс твой, я закончила со всеми «Превосходно». А профессии… На ум только моя приходит, да еще и учитель. Это же все, что людям нужно. Учить их и лечить. А с остальным они сами разберутся. Хорошим бы ты был целителем, — снова повторила она. — Ты же его прям с того света выпросил.       — Я только его выпросил. Мне другие не нужны, — тихо промолвил Драко.       Они помолчали.       — А вы всех лечите?       — Всех. А что делать?       — И убийцу бы стали лечить?       — И убийцу стала бы… — подумав, кивнула целитель.       — И его стали бы лечить? Ну, вы поняли, о ком я… О Волдеморте.       — Ох… Есть такие люди, которых уже не вылечить. Но нет, его бы не стала. — Она, вдруг, слегка повернув голову, прислушалась. — Посиди тут пока, я сейчас.       Мисс Черити упруго встала и пошла к кровати за секунду до того, как Гарри, тревожно заерзав, начал стаскивать с себя одеяло. Драко смотрел, как она прикрикнула строгим голосом:       «Так, а ну-ка прекрати! Что это такое?», — снова подоткнула одеяло, но потом сразу же нежно погладила Поттера по щеке. Сердце Драко зашлось любовью, когда он увидел, как тот, слабо улыбнувшись во сне, взял ее руку в свою. Сиделка немного постояла рядом, приговаривая:       «Ну вот. Не нравится, ему, видишь ли. Мне тоже он никогда не нравился, дорогой…», — и отошла, снова направляясь к креслу.       — Вы такая строгая. Даже меня напугали, — усмехнулся Драко, подмигивая.       — А как же иначе? Нужно будет, и жестче скажу. Нам, целителям, многое прощается нашими пациентами. — Волшебница снова взялась за чашку.       — Почему?       — Мы видим их слабыми. Есть в этом что-то такое… Далеко не все готовы показать чужому человеку свою беспомощность.

***

      Драко открыл глаза, в крошечное окошко пробивался первый робкий лучик света. Он задумчиво покрутил на пальце обручальное кольцо.       «Конечно, он спасет ему жизнь, как спас тогда. Незримо будет рядом с ним и в этот раз, через свое зелье. Они оба женаты, время упущено. Но это же не повод оставить его одного. Этот мальчишка вечно впутывается в передряги!», — цокнул языком Драко.       Пока Малфой варил свое зелье, он понял, почему Гарри так поступил с ним. За это Драко и любил зелья — они дают время для размышлений. Он смог сконцентрировать мысли, поставить себя на его место. И вчера, добавив последний ингредиент в котел, почувствовал, что поступил бы также, если бы оказался на месте Поттера. Он бы, наверное, тоже предпочел отказаться от личного счастья, взамен на его жизнь.       Сам Малфой сделал все, чтобы обелить имя. Первый раз — после позорного клейма Пожирателя смерти. Второй — после грязных сплетен о том, что составляло его суть. Сейчас же, он сварил свое первое успешное зелье, и он, Салазар его забери, заставит Поттера встать с кровати и прожить свою безумную геройскую жизнь. И во имя того самого светлого, что было в Драко, он дал себе слово — постараться простить Поттера без нареканий и остатка.       Малфой достал из кармана сквозное зеркало и произнес:       — Блейз! Забини!!!       Лицо друга появилось на зеркальной поверхности в ту же секунду.       — Малфой, что-то случилось?! Такая рань!       — Я буду у вас через полчаса. Позови Гермиону, она нужна мне, — тихо проговорил Драко.       — Да что такое-то?       Малфой улыбнулся взволнованному отражению друга.       — Зелье готово. Пора начинать.       Он медленно развернул рукава рубашки. Однажды, рискнув избавиться от Черной метки, он потерпел полное поражение. Стало только хуже. Его руки были способны на многое — пожалеть, причинить боль, сварить целебное зелье или похотливо сжать плоть. Он не мог только одного — удалить со своей собственной руки проклятую татуировку. Но Драко не сомневался, что сделает это в будущем. Сегодня он на своем собственном пути. И это зелье — его первый шаг к триумфу.

***

      Малфой сидел перед огромным окном во всю стену, в просторной кухне Забини, и смотрел на облака.       «Странно, раньше я никогда не замечал, как же быстро они бегут по небу…», − философски подумал он.       — Интересно, а у людей звенит в ушах в одной тональности или в разных… Как ты думаешь, Драко? — спросила Полумна.       — Я даже не смогу сказать, в какой звенит у меня, — рассмеялся он.       — У тебя Ми-бемоль, как мне кажется. У Блейза и папочки тоже… А вот у меня иногда Фа-диез, а иногда Ля. Очень нравится, когда Ля — чистый звук.       Драко улыбнулся и посмотрел на Луну.       «Прав Блейз, я бы тоже никогда не разрешил бы ей стать целителем…», — подумал он.       Камин вспыхнул зеленым пламенем, и растрепанная и невыспавшаяся Гермиона шагнула к ним.       — Всем доброе утро! — оглушительно зевнув, поздоровалась девушка.       — Доброе утро! — Драко поднялся и подошел к столу.       Взяв перо, он сосредоточенно стал записывать руководство к использованию зелья. Дополнительно четким и уверенным голосом проговаривая вслух:       — Вот тут, на столе, я оставил коробку с зельем. Там с запасом. Все уже расфасовано. Прости, что разбудил, но я сам почти не спал четверо суток. Итак, дважды в день — в девять утра и вечера, соответственно. Начинать сегодня же. Курс три недели. Прерывать лечение нельзя — пропустишь хоть один день, и за последствия я не отвечаю. Зелье слегка токсичное, так что заставляй его есть, как минимум, два раза в день. Снотворное или другие зелья — строго до, или через час, после основного. Смешивать нельзя. Что еще… Первое время, может быть, будут побочки. Если заметишь проблемы со здоровьем — пиши мне, я подкорректирую дозу. Но по мелочи прошу меня не тревожить. Только если ему будет трудно дышать или слишком сильно поднимется температура. Если что, ты же сможешь сварить снотворное, восстанавливающее или обезболивающее? Да, и зелье бодрости тебе не помешает — первая неделя может быть трудной. — Драко сосредоточенно написал все сказанное на листе пергамента и положил его на коробку.       — Целители совершенно невыносимые люди, да, Герм? — тихо спросила Полумна.       Драко поднял на девушек взгляд. Он невольно отметил мешки под глазами Гермионы и нездоровую бледность ее кожи.       — Он не целитель — он мясник, Луна! Приготовил зелье, дал указания, и его и след простыл. Да ты хоть раз был у него? Да будет тебе известно, что я, и так, иногда сплю по два часа из-за постоянной тошноты. У меня болят ноги, спина, каждый позвонок моего несчастного хребта болит отдельно. Эта плата женщин за возможность вынашивать ваших детей! — повысила голос Гермиона. — Но я все равно нахожу в себе силы не оставлять его одного. Я рядом сутки напролет. А ты, в своей комфортной жизни, уже забыл, что такое ночные кошмары и слезы. Ты хоть помнишь, что это такое — когда болит душа. Пластырь на нее не приклеишь! И, когда вызываешься помогать людям — хоть иногда вспоминай, Малфой, каким сам был когда-то! Ты выглядишь сейчас настоящим ублюдком…       Слезы все же потекли по ее лицу. Полумна усадила Гермиону на стул и стала медленно расчесывать ее пушистые волосы, пропуская их сквозь пальцы.       Драко хотел было ответить, но она вновь перебила его:       — Я пообещаю тебе давать Гарри твое зелье, только если ты подробно ответишь на все вопросы. И первый — что за побочки? Чем это опасно? Я уверена, что эта затея вообще очень рисковая. И я готова рискнуть. Но ты говоришь только про минусы при отмене, а как это повлияет на все остальное… Ты не задумывался?       Драко задумывался, конечно, он задумывался. Но это было его зелье, и он имел на него далеко идущие планы. А эта магглорожденная мерзавка решила совать в него свой нос. Да еще и обвиняет его в излишней черствости!       — Что «остальное»? Если ты будешь первое время следить за тем, как он ест, спит и пьет это зелье, то все должно пройти как по маслу.       Гермиона, поднявшись, строго на него взглянула.       — Магия. Я говорю о магии. Он сможет колдовать?       — Я не заметил, чтобы он был увлечен этим сейчас, не вылезая из кровати. Его больше волнует цвет обоев и потолка.       — Драко, я серьезно! Он может лишиться магии?       Малфой рассмеялся, но его смех осекла звонкая пощечина.       — Если ты хочешь, чтобы я давала ему твое непроверенное экспериментальное зелье, то будь добр, имей честь!       Драко озверел. Однажды он уже позволил грязнокровке ударить себя. Видимо, ей понравилось. Она еще смеет требовать рассказать ей про зелье.       «Может быть, тебе сразу и записи мои принести?», — в гневе подумал он. — «А потом вся работа может показаться кое-кому интересной, и она предоставит ее в качестве своей!».       Малфой вспомнил кучи случаев, когда у зельеваров воровали их изобретения, их детища. Он решил, что все же стоит быть помягче, пока она не потребовала от него список ингредиентов.       — Конечно, он не лишится магии, ты и сама это прекрасно понимаешь. Но, на какое-то время, да… Возможно, возникнут небольшие проблемы.       — Какие? Он не сможет колдовать?       — Нет, сможет, конечно. Я думаю, что с обычными повседневными заклинаниями он даже ничего не заметит. Доза рассчитана правильно. Все будет в порядке, — успокоил он волшебницу.       — Тогда что?       — Думаю сильные заклинания, боевые, высшая магия… Он сможет их сотворить, сможет! — быстро вымолвил Малфой, увидев ее взгляд. — Но в составе зелья есть один компонент. Он маггловский, подавляет… аутоагрессию. К сожалению, этот компонент подавляет и волшебные силы. Но он жизненно важен, потому что только он может обезопасить его на время лечения. В волшебных ингредиентах подобного нет. По моим расчетам, через пару недель Поттера уже должно начать тошнить от одного вида кровати, и, подумай сама, что за вредные идеи смогут прийти в его голову. Этот компонент блокирует разные мысли. Но он также может тормозить и магию.       — Но, Драко…       — А так как он все равно ближайший месяц-полтора будет сидеть дома, в кровати… — с нажимом произнес он, — …то это совершенно безвредно. Пусть пока балуется Акцио, чтобы призвать газету. Это на здоровье.       — А если ребята найдут убийцу или будет покушение на кого-то из нас?       — Мы же договорились поменьше ему говорить! — Он ткнул в сторону Гермионы пальцем. — Тем более, что это зелье варил я. Так что, если вы хотите увидеть Поттера на работе к концу отпуска, то соблюдайте правила.       Драко задумчиво взглянул в окно.       — И да, какое-то время после этого, ему не стоит мотаться с Роном и Блейзом на задержания. Бумажная волокита, Уизли, бумажная волокита, он это любит… — злорадно сострил Малфой. — Предложи ему снять своих чертей с потолка и посвятить время на работе поиску реального убийцы, а не бездоказательно обвинять моего отца.       — Но я не…       — Я надеюсь, что ответил на твои вопросы, и мы поняли друг друга. Если возникнут ситуации — используй сквозное зеркало в мое рабочее время, как и договаривались. Я свое дело сделал. Лечить его или трусить — выбор за вами.       И Малфой, не попрощавшись, шагнул в камин.