Непрожитая жизнь

      Малфой прислонился головой к шершавой кроне ясеня. Летом он всегда аппарировал в одну и ту же точку, когда считал, что ему нужно немного пройтись, перед тем, как заходить домой. В небольшом парке он приметил молодой ясень, так удачно выращенный садовником — его ветви образовывали идеальный круг, спускаясь к самой траве и скрывая от лишних глаз появившегося в листве человека. Драко нужно было время, чтобы собраться с мыслями, продумать ответы на возможные вопросы Астории.       Он провел рукой по стволу. Как бы он хотел сейчас стать деревом — стоять в парке, раскидывая листья навстречу солнцу. Было раннее утро — невыносимо долгая ночь, полная гроз и бесчинств, закончилась.       — Вы любите природу? — прозвучал незнакомый голос.       — Что? — Малфой резко дернулся и отвел рукой пару веток.       — Вы любите природу, особенно это дерево. Я часто вижу вас здесь, — с улыбкой заметил коренастый старичок. Лицо его было испещрено множеством мелких морщинок, а в руках он держал удобный маленький секатор для веток. Его взгляд показался Малфою смутно знакомым.       — Кто вы такой? — спросил Драко прямо.       — О, разрешите представиться, меня зовут Барр. Мистер Роберт Барр. Ну или отец Барр — кому как больше нравится, — улыбался старикашка, с энтузиазмом потряхивая руку Драко.       — Отец Барр? — уточнил Малфой и неприятно рассмеялся.       — Да, я священник в церкви, тут, рядом. Вот, присматриваю за деревьями, местная администрация совершенно ничего не понимает в деревьях, — сказал он, разводя руками и улыбаясь в ответ.       Драко все это абсолютно не нравилось. Мало того, что он хотел побыть в одиночестве, а не вести беседы с незнакомцами, так еще какой-то маггл мог заметить, как он внезапно появился в центре Лондона.       — Хм… — в замешательстве кашлянул Малфой, медленно направляясь к дороге.       Ему снова не повезло — старикашка радостно направился за ним, теребя в руках секатор. Он ускорился, и Драко заметил в витрине небольшого кафе, как странный маггл комично перебежал за ним через дорогу. Малфой нетерпеливо остановился, приготовившись хамить.       — Да, представляете, когда мы с женой перебрались сюда в середине восьмидесятых — этот сад претерпевал ужаснейшие времена! — с улыбкой затряс секатором в воздухе Роберт Барр. — Все в мусоре, многие деревья собирались спилить, все говорили, что им уже не помочь… — Он трепетно обвел глазами листву. — Мы каждый день ходили убирать мусор и расчищать кусты на территории. Орешник, конечно, пришлось убрать, как и прародителя того самого ясеня, который так заинтересовал вас, мистер..? — с легкой улыбкой продолжил маггл.       — Чвонк. Ирвин Чвонк, — внезапно для себя соврал Драко.       — Очень приятно! — вновь улыбнулся старичок. — Вы тут недавно… И имя у вас такое интересное.       — Мои родственники из северной Европы, — придумал новую легенду Малфой.       — Ах, ну да… Ну да… — Он одернул пиджак. — Мы тоже приехали в столицу с севера. Правда, с севера Англии, но я вас могу понять.       «И почему все излишне религиозные люди так и норовят влезть другим в душу? Обрезал бы свои ветки, вот прицепился», — раздраженно наморщил лоб Малфой, но вслух проговорил:       — Неужели? У вас почти нет северного акцента.       — Да, Ирвин. Я много говорю с людьми, возможно поэтому. А вы так молоды, наверное, бежали от любви в шумный город, надеясь в суматохе забыть о…       — Вы ошибаетесь, я переехал сюда с женой, — резко ответил Драко.       — О, так это же замечательно, приходите к нам с супругой! — отец Барр махнул рукой по направлению высокой колокольни собора.       — Не думаю, святой отец, что мы с женой интересуемся религией, — Драко протянул руку для прощания. Они остановились на перекрестке. За спиной мистера Барра высился каменный свод церкви, Драко стоял на пересечении двух улиц.       Старичок изучающе сузил глаза, его лицо рассыпалось множеством тоненьких морщин.       — Ваша супруга очень добрая женщина, мистер Чвонк, — с улыбкой заметил старик. — На прошлой неделе она испекла такое вкусное печенье, что даже Малькольм, храни Боже его душу, сыграл «Восславим Господа» в правильной тональности. А с тональностями у него всегда была беда, как, в прочем, и с настроением.       Тишину утра рассекли резкие удары колокола. Маггл торопливо убрал секатор в карман и сжал двумя руками правую ладонь Драко. Его голубые глаза светились озорством.       — Ой, ой, ой… Заболтался я совсем! Хорошего вам дня, мистер Чвонк!       — Отец Барр! — с негодованием позвал Малфой, глядя вслед поспешно удалявшемуся старичку.       — Служба, служба, сын мой! — И его сюртук исчез за тяжелыми дубовыми дверьми.       «Нужно срочно поговорить с Асторией», — Драко чуть ли не бегом направился к дому.       Он застал жену в дверях. Она радостно напевала под нос песенку, и слегка наклонилась, чтобы забрать из рук эльфа корзину свежеиспеченных кексов. Стоило ей лишь увидеть Малфоя, она улыбнулась, проговорив:       — Ты сегодня рано освободился, Драко. Твоя работа так великодушно отпустила тебя на рассвете, а я, глупая, решила ждать тебя теперь лишь к вечеру. Извини, но у меня планы, позавтракаешь один? — она быстро чмокнула его в щеку, развернувшись прямо с порога.       — Асти, ты куда так рано? — опешил он.       — В церковь, тут недалеко. Там такие забавные люди, очень интересные персонажи! А какая фактура, я уже нарисовала пару этюдов по памяти. Но мне пора, до вечера! — прощебетала она, спускаясь по ступеням.       — Я могу пойти с тобой. — предложил Малфой.       — Нет, не стоит, мой занятой муж! — крикнула она, помахав рукой. — Ты можешь зайти за мной через три часа, если не уснешь или если тебя не похитит бридж, — рассмеялась она.       Совершенно сбитый с толку, Малфой закрыл дверь.       Он медленно поднялся в ее мастерскую, которая располагалась на самом верхнем этаже. Сидел в залитой солнцем комнате, перебирая в руках быстрые наброски. На одном тщедушного вида старушка неистово целовала крест. На другом чопорный джентльмен смущенно косился вбок, словно подглядывал. Был и набросок священника. Тот, улыбаясь своей сеточкой морщинок, что-то увлеченно писал в блокноте. Но больше всего было рисунков маленькой кудрявой девочки. Астория постоянно рисовала этого ребенка: то внимательно за чем-то наблюдавшей, то прыгающей через скакалку, то кружащейся или валявшейся в траве. Малфой улыбнулся. Все рисунки двигались, хоть и были часто смазанными, из-за скорости или потертого ее ладонью угля.       «Она невероятно талантлива. И она несет в себе столько света и волшебства!» — восхитился женой Драко. Он медленно поднялся и, аккуратно сложив эскизы на столе, направился к себе.       «Я обязательно ее сегодня встречу. Приду пораньше, нужно быть внимательнее к ней и тому, с кем она общается», — заботливо решил Малфой.       Он сел за стол и достал пергамент. В нерешительности замер и отбросил перо. Тень той страшной комнаты словно легла на его грудь. Пару часов назад Малфой обещал Гермионе написать все подробно и прислать нормальные зелья. Но мысли его вдруг потекли в совершенно другую сторону. Сидя дома, в привычном уюте, он начал понимать всю трудность его поспешного согласия в помощи. Поттер с детства ходил по краю депрессии, и Драко раньше даже не задумывался, насколько очевидным фактом это было. Сначала его воспитывали магглы, которые просто гнобили ребенка, научив его терпеть жестокое к себе отношение. Нелюбовь в семье до одиннадцати лет стала для него нормой. Потом школа, которая хоть и многому его научила, но тоже была не сахар, признал с большой неохотой Малфой. Он помнил, как Поттера оскорбляли на втором, четвертом, пятом курсе. Часто Драко и сам перегибал палку, но тот молча сносил все тычки, лишь изредка шипя проклятья в ответ. А потом он пошел работать в Аврорат, где ежедневно смешил всех коллег в офисе, пока на заданиях ему приходилось видеть трупы, боль и кровь.       «Возможно, он женился на Уизли потому, что не знал нормальной любви… Может быть, я слишком опекал его, а для него это никогда и не было любовью», — задумался он.       Драко знал, что ощущение любви формируется в детстве — что заложено в нас, того мы и ищем, став взрослыми. Люди наивно полагают, что их любовь, приправленная страданиями и ссорами, правильная, не понимая, что просто само чувство было неправильно в них сформировано. И что его необходимо менять, действуя жестко, умом, а не сердцем. По-другому из ловушки не выбраться.       «Ты просто ушел к той, чья грубая любовь была для тебя привычнее», — подумал он, вспоминая ночную сцену. — «Но единственный, кого ты полюбил искренне и по-новому — был твой сын. И когда его убили, ты и слетел с катушек окончательно, Поттер», — разговаривал он с ним мысленно.       За окном пролетела стайка птиц. Его эльф, Нимбли, тихонечко поставил на небольшой стол у окна поднос с кофе и, поклонившись, исчез. Малфой, не спеша, подошел к завтраку, размышляя:       «Тебе не помогут обычные зелья, Поттер. Они просто оттянут момент, но не решат проблему. Да и как поможет Умиротворяющий бальзам тому, кто открыто жалеет о том, что получил в дар возможность вернуться с того света».       Драко вдруг с ужасом осознал всю картину целиком. В волшебном мире не было такого зелья, которое смогло бы помочь. Похожая ситуация, хоть и не настолько критичная, как сейчас, случилась пару лет назад в Германии. Та волшебница умерла, ее целителя судили, а случай разбирали на всех магических конгрессах. Но этот дьявол снова всех обхитрил, став особо уникальным и тут. Он сумел опуститься до самых глубин. И если Малфой возьмет на себя ответственность за всю эту авантюру, то он и сам будет рисковать.       — Я, конечно, хотел сложную задачу, но не настолько же… — в сердцах огрызнулся Драко, делая глоток кофе. — Ну уж нет, второй раз ты мне жизнь не испоганишь, сволочь!       Малфой встал и, подойдя к столу, разорвал лист пергамента пополам. На меньшем клочке он быстро написал небольшую записку Забини с просьбой о встрече. На втором — быстрым размашистым почерком указал дозировки и, дополнив инструкции жестким режимом внизу листа, отправился в подвал. Там он оборудовал себе небольшую лабораторию, где варил зелья для клиентов своей фирмы, пока его жена рисовала портреты под потолком. Призвав манящими чарами необходимые на первое время флаконы, он громко позвал:       — Нимбли, принеси мне Мило.       Через несколько минут домовик аккуратно зашел в приоткрытую дверь. Большой желтоглазый филин жены сидел на его голове, цепко держась когтями. Малфой прикрепил письма и посылку на лапку птицы, предварительно уменьшив груз, и пробормотал:       — Отнеси это в дом Блейза Забини, Ларк−холл. Возвращайся с ответом.       Филин, понятливо ухнув, улетел, а Драко отправился в душ — наконец-то смыть с себя все липкие воспоминания ночи и собираться встречать жену.       Получасом позже он тихо пробирался внутрь собора, чувствуя себя до невозможности неуютно. Никто не обратил на него внимания, и Малфой остановился почти у самого входа, скрывшись за колонной. Он наблюдал, как магглы внимали тихому голосу священника. Тот больше не казался Драко улыбчивым и забавным старичком. Что-то новое и сильное проявилось в нем. Малфой прислушался:       —… ведь если мы уверовали, то это не повод творить смуту и жить не по законам Божьим. Многие из нас все еще ждут Агнца, в надежде, что он придет и снова искупит смертью своей все грехи наши. «Вот Агнец Божий, Который берет на Себя грех мира» — сказано в Библии. Но стоит помнить, что Иоанн Богослов предупреждает нас, что, придя на землю во второй раз, Агнец закланный снимет с книги семь печатей.       Драко затаил дыхание — было в голосе отца Барра что-то предостерегающее. Какое-то знание, которое он понял и теперь пытался отвратить людей от чего-то очень опасного. Он чуть подался вперед, сел на край свободной скамейки.       — Первая печать — конь белый, со всадником-победителем, имеющим в руках лук; вторая печать — конь рыжий, со всадником, взявшим с земли мир; третья печать — конь вороной, со всадником, несущим на землю голод; четвёртая печать — конь бледный, со всадником по имени «смерть»; пятая печать… — В церкви стояла звенящая тишина. Тихий голос священника почти шептал, но Малфою казалось, что шепот раздавался рядом с его ухом.       «Семь печатей. Семь — это очень сильное в магии число. И этот священник не так-то прост. Он знаком с магией, он не боится ее, и он сразу же узнал меня и первый заговорил со мной», — тревога внутри Драко усилилась.       — Седьмая печать — сделалось безмолвие на небе, как бы на полчаса. — Голос отца Барра замер, скрипнула лавочка. — Победа Бога над Дьяволом ознаменует конец борьбе. Многие люди вступали в схватку с очевидным злом и побеждали его. Но это заблуждение, дети мои. Мы не сможем победить зло, пока не уничтожим его в себе. Это удел человеческий — постоянно вступать в схватку и побеждать зло в себе. Бороться с видимым — легче, чем вступить в битву с тем, что составляет часть тебя. Все ищут врага вовне, но забывают, что зло живет внутри каждого из нас. Помните слова мои, и если каждый из вас одержит победу внутри себя, то и наступит царство Божье. Аминь!       Малфой ошарашено застыл. Он слушал, как где-то сверху зазвучали первые ноты органа. Люди, повторив за священником: «Аминь» — встали со своих мест, открыли небольшие книги и, словно по команде, хором запели. Драко так и остался сидеть. Ему не хватало воздуха, что-то творилось в самой его сути, словно забегали под кожей маленькие букашки.       «Нужно убить зло в себе — какая невероятная глупость!» — думал он, а пальцы его словно щипали иголки, как бывает после долгого сна в неудобной позе.       «Но я не спал, откуда это?» — в смятении думал он, потирая ладони друг о друга.       Магглы допели и в робкой тишине проходили мимо него к выходу из церкви. Малфой поднял глаза и заметил, как небольшая толпа подходила к его жене. Та стояла возле стены и улыбалась, кивая, когда те брали из ее корзинки кексы.       «Как я живу, я же совершенно ничего не вижу! Моя жена, чистокровная волшебница, кормит магглов в храме. И ей это нравится, она довольна. Поттер со дня на день умрет, но для всего магического мира он все также счастлив и успешен. Глуповатый священник-маггл имеет над людьми такую невероятную силу… А я все играю в бридж и провожу время в бессмысленных обедах с дураками из министерства», — открылась Драко жестокая правда.       Он молча встал и направился к Астории.       — Можно и мне попробовать твои кексы, дорогая? — улыбнулся он.       — Конечно, держи! — Она протянула ему покрытое шоколадом угощение. — Я рада, что ты смог прийти. Как тебе?       — Я потрясен, честно говоря. Никогда бы не подумал, что тут такое творится, — ответил Драко.       — Я про кексы, милый. Попробуй, — рассмеялась Астория. — Но ты прав — отец Барр сегодня был очень честен с людьми.       — Я встретил его утром, хотел спросить у тебя, откуда он меня знает. Но теперь мне все очевидно. И часто вы общаетесь? — Малфой встал рядом с женой, пропуская к корзине магглов.       — В последнее время все чаще. — Она ласково взглянула на мужа. — Он удивительный человек. И его жена была волшебницей! — шепнула она ему на ухо.       — Ах вот оно что… — немного успокоился Драко.       — Да. Вот он и освободился. Иди, пообщайся с ним, а я пока что закончу тут с выпечкой, — качнула головой слегка вбок Астория.       Малфой увидел, как последний маггл, благодарно поклонившись старичку, пошел к выходу. Роберт Барр приветливо помахал Драко рукой. Не подойти было бы невежливо. Он, не спеша, направился к священнику.       — А, вот вы и пришли, сын мой. Я очень рад, что вы смогли навестить меня, — словно и не помня утренней грубости и обмана, пожал ему руку отец Барр.       — Я назвал вам чужое имя, — сразу же решил устранить неловкость Драко. — Прошу меня извинить, я не привык общаться на улице с магг… — Малфой осекся.       — Всем нам трудно начинать знакомство. Лишь дети делают это естественно и непринужденно. Мне тоже было трудно, сын мой. Я часто видел вас, но решился подойти лишь сегодня, — кивнул священник.       — Почему? — удивился Драко. — Жена сказала мне, что ваша супруга была в некотором роде похожа на нее или меня, вы же понимаете, что я имею в виду? — уточнил он.       — Да. Да, вы с ней были из одного теста. Она была очень сильным человеком, как и вы. И таким же чудом, как и ваша жена, мистер Малфой, — улыбнулся Роберт Барр. — Но она давно умерла и теперь ждет встречи со мной на небесах.       — Так почему же вы подошли ко мне лишь сегодня? — повторил вопрос Драко. — Я узнал, что вы давно общаетесь с Асторией. Думаю, что это она рассказала вам обо мне.       Священник покосился на волшебницу: она увлеченно болтала с чудаковатого вида старушкой, пристально вглядываясь в ее лицо и руки. Он улыбнулся и легким движением головы предложил Малфою пройтись.       — Вы правы, я давно вас заметил. Обычно такие, как вы, безошибочно узнают друг друга в толпе. Но я также научился делать это — супруга натаскала меня очень давно. Не переживайте, мистер Малфой, тот ясень надежно защищает вас. Простецы ничего не поймут. Меньше всего я хотел бы усложнять вам жизнь и вынуждать искать новое место для появлений. Вы, по-моему, как-то так это называете…       Драко благодарно кивнул. Он уже успел задуматься об этом, пока шел в церковь. И, в ответ на его тактичность, решил не поправлять ошибку священника. Тот продолжал:       — Сегодня… Я не знаю, мистер Малфой. Вы показались мне сокрушенным. На вас просто лица не было, и я впервые забеспокоился о вас. Не в моих правилах лезть к людям в душу, обычно я разговариваю с ними только если они сами просят меня об этом. Но я испугался, не случилось ли чего-то с вашей супругой. Она ангел, что спустился с небес, — голубые глаза Роберта Барра наполнились теплом. — Но я напугал вас, простите. А несколькими минутами позже, когда она пришла на службу, я с радостью понял, что причина ваших терзаний не в ней. На какое-то время я успокоился, но теперь понял, что это несправедливо по отношению к вам, — он устремил в лицо Малфоя свой долгий, пронзительный взгляд.       Драко молчал. Его обезоружила честность, с которой священник говорил с ним. Но и откровенности он позволить себе не мог. Хотя было в старике что-то такое, что побуждало Малфоя снять с себя хотя бы часть груза. Он впервые был не против поговорить с чужим человеком по душам. Тем более, что ответа на этот вопрос он сам так и не смог найти.       — Вы говорили о зле. Я слушал вас, — издалека начал Драко. — Разве может человек, победивший зло, носить его в себе?       — Смотря какое зло он победил, мистер Малфой, — серьезно ответил священник. — Помните, зло многогранно.       — Если снова обращаться к вашим словам, то скорее это было видимое зло. Человек одержал над ним победу, но это не помешало ему принести обиду другим людям. Не сразу. Через какое-то время он сам стал причиной боли для многих, — запутанно сформулировал Драко.       — Так часто бывает, мистер Малфой. Все дело в ситуации — она во многом руководит нами. Возможно, что-то вынудило человека так поступить. Я не оправдываю зла, но критиков также режет критика. Вы догадываетесь о причине поступка? — спросил святой отец.       — Думаю, что да, у меня есть идея, — кивнул Драко.       — Тогда разберитесь в основе. Когда вы найдете ключ — вам станет проще. И еще, на вашем месте, я бы постарался не принимать все на свой счет. Возможно, что правда скрыта очень глубоко. Тайны рождают предрассудки. И чем глубже спрятана тайна, тем жестче поступки. И болезненнее ограничения.       — Но возможно ли, что человеку просто плевать на всех, кроме себя? — не выдержал Малфой.       Священник, задумавшись, помолчал. Он сосредоточенно рассматривал глубокие выемки в мраморе старых ступеней церкви.       — Смотрите, мистер Малфой. Это люди сточили ногами камень. Изо дня в день сюда идет огромное количество прихожан, и все они идут за прощением. Самоуверенные эгоисты, надменные себялюбцы — они тоже хотят прощения. И я стараюсь дать им это. Но я могу вас уверить, ни один из тех самовлюбленных зазнаек никогда не вступал в открытую битву со злом. Уж поверьте мне, я хорошо знаком с такими людьми. Они трусливы. Они привыкли воровать чужие заслуги, а не платить за них собственной кровью. Если вы говорите, что человек в открытую выступил в битву со злом, то я бы скорее сомневался в его эгоистичности.       Драко молчал. Он был уверен в том, что Поттер был эгоистичным ублюдком. Но священник почему-то защищал его.       «Возможно, он привык давать людям столько шансов, сколько они от него просят. Со мной такая игра не пройдет — я не святой и уж точно не прощаю жестокости к себе», — со злобой подумал он. Мысль отразилась на его лице, залегла глубокой морщиной.       — А если человек — вор, укравший самое ценное? — спросил Драко с неприязнью.       — Ворами не рождаются. Ворами становятся, — глубокомысленно изрек священник, положив Малфою руку на локоть. — Это очень интересный разговор, но я вижу, как нам машет ваша жена. Не будем заставлять такого ангела ждать, приходите, когда будет время, и мы обязательно продолжим битву со злом.       Драко усмехнулся.       «Не хватало мне еще ставить в свой график посещение церкви», — подумал он.