Выберу твою

Он странный. Не такой. Своеобразный. Это первое впечатление незнакомцев о Ким Тэхене. Необычный. Непредсказуемый. Со своим виденьем мира. Это то, что обычно говорят о нем его друзья. Тэхен, честно говоря, уже привык слышать разное мнение о себе. Оно в общем-то сводилось все к одному. Ким Тэхен — странный парень, не такой как все, с ним иногда очень стыдно, но все же весело. И он принимал это, ему никогда не было стыдно за то, кто он, потому что он такой, в этом его суть. Он эмоциональный, прямолинейный, иногда несдержанный. Но у него сотни положительных качеств, которые компенсирует каждое его «не такой». Но иногда это все же не перевешивает. — Тэхен, ты не думаешь, что эти декорации, — Чимин замялся, — они как бы…слишком своеобразны, — Пак кусает губу, осматривая работу Кима к их спектаклю, Чимин старается подобрать слова, чтобы описать, что именно ему не нравится. Наверное, своеобразны, будет самым лучшим словом. Но Пак не решается выразить это в слух, декорации яркие, новогодние, но вот образы героев, ох, уж, эта творческая жилка его лучшего друга. Уж, лучше без неё иногда, ей богу! — Они не пройдут цензуру, хён, ты же понимаешь, — Чонгук скользит пальцами по краске, им действительно нравится то, что получилось. Но у Кима слишком вольный стиль, неконсервативный, они и так пьесу еле выбили такую, где хореографию можно добавить. И то Хосоку пришлось попотеть, чтобы её пропустили злобные тётки из ректората. — Я согласен, лично мое мнение, ты не учитываешь, что нас будут смотреть не только наши друзья и курс, другим зрителям такое может не понравиться. Это выглядит пошло и грубо, словно картинки из какой-то вульгарной газетенки, надо же сохранить атмосферу Нового года, а не то, что ты нарисовал, — Джин закатывает глаза, кривит губы, ещё раз оглядывая работы парня. Ким чувствует, как его захлестывает раздражение, на языке оседает горечь, губы кривятся, ему безумно обидно. Ведь показывал черновики, спины не разгибал, третий день без сна проводит, чтобы все успеть к сроку. А стиль его всему универу нравится, он даже конкурс в прошлом году выиграл. А тут про ректорат вспомнили, который и нос не покажет, правила у них новые видите ли. Так что ж ему, Тэхену, те же Чимин и Чонгук не сказали мол: «Ким Тэхен, твои работы не подойдут, поменяй это и это, а так восторг. Нет же, они все молчали, а потом обвинили его во всех грехах. — А почему выясняется это сейчас? Я, конечно, все понимаю, но если кто-то считает, что мои картины вульгарные, что же он сам не возьмёт в руки кисть или царские руки не для этого, — язвительность, как яд выходит дозами, пробираясь под кожу его собеседникам. Иногда в Тэхене просыпается его крейзи бич, он прекрасно понимает, что мог сдержаться, промолчать. Но слова Джина больно его задели, стали последней каплей за эти несколько недель. — Хочешь перейти на личности, — Намджун вырос за спиной у Джина, пока тот обиженно, поджимая губы, нахмурился. — Давайте не ссориться, пожалуйста, — Чимин смотрит на ребят, он дует губы, для него все ссоры — это тяжелое испытание, он болезненно воспринимает каждый конфликт, тревожность сразу в чат входит и к Паку на шею садится, поэтому сейчас он Тэхена дергает, мол, ну, они такие, не хотели обидеть. — А не я первый начал, — Ким кривит губы, подхватывая вещи, спрыгивает с подоконника, — пойду я, а то вон порчу Чимину карму и атмосферу праздничную. Можете найти другого художника, Соён-нуна хотела поучаствовать, как говорится вэлком. Он чеканным шагом выходит из актового зала, зареветь хочется, потрахаться хочется и сладкого чего-нибудь, чтобы эту злость выпустить, которая за ним следом ковыляет, снова и снова прокручивая и показывая весь диалог. Ким чувствует себя крайне одиноким. За Джина горой стоит Намджун, Чимин с Чонгуком не разлей вода, за Хосока они все любого порвут, да и хен сам кого угодно за пояс заткнёт, да хуями обложит. За ним иногда даже Юнги записывает. Бухтя и полыхая от злости он выскочил на улицу, тут же запахивая пальто, выдыхая пар облака изо рта. Ким запрокинул голову, рассматривая хоровод снежинок на фоне уличного фонаря. В общежитие решительно не хотелось, возвращаться обратно тем более, наушники он оставил у Чимина, а к прогулкам не располагал лютый холод и ветер, который намеревался забраться под тонкий свитер парня, щекотя бока ледяными пальцами. Живот заурчал, намекая, что есть ещё одна причина его не радужного настроения. Телефон пиликнул, оповещая, что Чимин все-таки хочет прояснить всю ситуацию и предлагает зарыть топор войны на совместных посиделках. — Ну, уж, нет, мне и так не нать и за даром не нать. Хватит! — Тэхен вновь поёжился, одиночество потихоньку накрывало его по новой, но тут мозг решил взять всё снова под свой контроль, обращаясь к сердцу. Юнги-хён сегодня, кажется, работает в вечернюю смену. И кто же мешает Тэхену завалиться к хёну в кофейню, тем более он всегда рад Киму. (Пс.пс.сердце, твой выход — моя муза так и видит это) Шатен улыбнулся, перед глазами уже мелькал образ Юнги: милого Юнги, домашнего Юнги, Юнги на работе, Юнги в студии, спящего, улыбающегося и даже в отдельной папочке горячего и сексуального Мин Юнги. Настроение само собой начало подниматься, Ким остановился перед огромной витриной кофейни. Окна облепляли по краю ажурные снежинки, а на подоконнике стоял пряничный домик и несколько рождественских фигурок. Губы Тэхена расплылись в широкую улыбку, он толкнул дверь, над головой звякнул колокольчик, тело начало расслабляться очутившись в теплом помещении, в нос залетел запах имбиря, кофе и чего-то ещё пряного и безумно сладкого. Ким обвел глазами помещение, людей было не так много и его любимое место было как раз свободно, он повернул голову чуть влево и столкнулся с теплыми карими глазами. Улыбка стала ещё шире. Юнги смотрел на него, улыбаясь той самой улыбкой, от которой внутри Кима всегда разливалось тепло, начиная от живота и заканчивая пальцами ног, которые поджимались каждый раз, когда Мин своими лисьими глазами подмигивал Тэхену, слегка посмеиваясь над бедным Ким Тэхеном и его влюбленном сердце, о котором, конечно, ничего он не знал. Юнги отвлекся на клиента, тем самым давая Тэхену понаблюдать за ним, не шифруясь. Бини, открывающая лоб, фартук и закатанные рукава, когда-нибудь Тэ просто напишет омегаверс, где он будет течь, как самая настоящая омежка, только от одного взгляда на хёна. Но пока что он так низко не опустился, хотя сердце бы поспорило, мозг бы подтвердил, но всех заткнул желудок, подвывая. Ким плюхнулся за барную стойку, пододвигая к себе меню и вазочку с печеньем, заботливо поставленную Мином. Он почти выбрал, чем хочет сегодня заесть все неприятности, когда почти рядом раздался хрипловатый голос Юнги. — Привет, мелкий, решил заглянуть к хёну на огонёк? — зеленоволосый кинул быстрый взгляд на шатена и принялся делать новый напиток, ставя на стол тарелку с сэндвичами, — твой желудок слышен за тридевять земель, опять не мог оторваться от манги, проспал и забыл поесть? — Юнги ворчит, но так по-доброму, с заботой. — Нет, ты же знаешь, мы постановку ставим, и вот, — Тэхен к себе придвигает тарелку и вонзает зубы в бутерброд, закатывает глаза и почти стонет от того, насколько ему вкусно. Он не видит, но Юнги на мгновение в лице меняется, вперед подается, нежно улыбаясь. Когда Ким открывает глаза, Мин уже взбалтывает молоко, добавляя в напиток. Тэхен с удовольствием наблюдает за ним, пальцы парня порхают, и Киму кажется, что тот обладает какой-то особой магией, потому что самому парню не удавалось приготовить нечто такое же вкусное, как это делает его хён. — Знаю, — Юнги улыбается, наблюдая, как парень ест, чуть посмеиваясь, когда младший пачкает щеку в соусе, — ты говорил, что декоратор, с твоими идеями, думаю, что им необычайно повезло, — Тэхен заливается румянцем, ему безумно приятно слышать похвалу от важного для него человека. «Он помнит, что я ему говорил, он серьезно запомнил все это, боже, сердце, наверное, уже всем слышно, как сердце бьётся. Все под контролем,» — отвечает мозг, — только вот не все оценили, ведь так, Ким Тэ». Собственные мысли не дают наслаждаться обществом обожаемого хёна, улыбка медленно гаснет, Тэхен старается выглядеть не сильно подавленным, но внутренний критик подкидывает вновь воспоминания о неудавшейся работе, парень мрачнеет. Это замечает и Юнги, он хмурит брови, не понимая, чем вызвана такая реакция. — Эй, Тэхен~а, чего такое? Что-то произошло? — Юнги спрашивает аккуратно, не хочет затронуть что-то совсем личное, не в его правилах выспрашивать и лезть в душу, но этот ребенок давно уже имел все правила Мина. «Во всех смыслах этого слова,» — думает Мин. -Да нет, Юнги-хён, просто, — Тэхен смотрит на парня, тот смотрит внимательно, в глазах напротив столько беспокойства и заботы, и Тэ, словно прорывает, — просто они все гандоны, хен, — Юнги, не ожидавший такого, начинает смеяться, Ким вздыхает. «У него и смех шикарен, Мин Юнги, за что ты мне», — кричит маленький влюбленный Тэхен внутри. — Либо они гандоны, хён, либо я хуевый иллюстратор, — грустно заключает Ким, Юнги щелкает его по носу, чтобы нос не вешал, переставая смеяться, смотрит внимательно, пока Тэхен комкает салфетку, — они забраковали всё, что я нарисовал, и хоть бы один сказал раньше, что правила другие, но нет. Так и сказали выглядит, словно помои, — Тэхен куксится, разрывая остатки салфетки в руках. — Так и сказали? — Юнги, улыбаясь, чуть наклоняется, ероша пушистые волосы младшего. — Ну, на самом деле я сократил, но в общих чертах, они считают это вольными вульгарными зарисовками, и самое обидное, что я там стоял, как галлах. Я тоже хочу, чтобы кто-то был на моей стороне, даже, если я не прав, пусть потом наедине, но в тот момент я хотел бы кого-то, кто был бы за моей спиной, просто потому что я — это я и все. Но так сказать про мои картины, это тоже то ещё злодейство, пусть ищут нового художника! — Тэхен потерся макушкой о ладонь, мягко поглаживающую его по макушке. — Тэ, тебе действительно нужно взять на вооружение эти правила, но что касается всего остального, у тебя потрясающие иллюстрации, — Юнги говорит тихо, но для Тэхена каждое слово бесценно, — каждый раз поражаюсь, как из простых казалось бы инструментов: красок, маркеров получается потрясающая картина, — Мин откашливается, чуть отстраняясь, — дай, угадаю, про вульгарно и пошло начал затирать Джинни? Тэ, Джину отказали в роли принца, у него сейчас все кругом виноваты: от его не таких пальцев до суки-оператора, потому что тот свет выстроил не так, и манящий взгляд его величества был не так манящ, как обычно, — Тэхен фыркает, потому что Юнги копирует даже интонацию Сокджина. — Меня задело это, достаточно сильно, он неделю уже цепляется, но тут, — Ким вздыхает, — я молчал сколько мог, но. — Но всему есть предел, на твоём бы месте я нарисовал карикатурные декорации, согласовал бы их с ректоратом, а потом просто предъявил бы и сказал, как хотите так и ставьте, а ещё лучше, чтобы сами они начали просить — Юнги ухмыляется, и Тэхен ахает. — Хён, да ты самое настоящее зло, — Мин смеётся, пока Тэхен восторженно смотрит на старшего. — Ну, что подождешь меня, ещё полчаса, устроим свои посиделки, меня Чимин тоже звал, так и быть я плачу, только пицца, Гарри Поттер, и, может быть, монополия, я даже дам тебе купить какую-нибудь РЖД-станцию, — Юнги подмигивает — Ахах, смотри, как бы я не надрал тебе зад, Юнги-хён, прошлый раз именно я разорил тебя и был твоим шугар дэдди, — Тэхен смеется, пока Мин ворчит что-то про оборзевших и наглых, — да-да, я помню, как ты просил не строить там дом, иначе тебе придется заложить последние чистые трусы в аренду. Юнги делает обиженный вид и уходит мыть кофемашину, Тэхен пододвигает к себе вазочку с новым печеньем, комментируя каждое действие парня. Время бежит быстро, люди понемногу расходятся, а за окном продолжает падать снег.