Хитрый план

      Всех всегда раздражала привычка Му Цина закатывать глаза. Он это делал с таким ярким недовольством, что казалось, те вот-вот окажутся у него на затылке, и многих от этого передёргивало.       Но только Фэн Синь замечал, что, когда его заклятый друг глубоко уходил в свои мысли, опускал веки, его лицо приобретало необычайно умиротворённое выражение для этого вспыльчивого человека. Только ресницы чуть подрагивали, и Фэн Синь каждый раз завороженно наблюдал за этим изящным веером.       Казалось, его чувства уже давно должны были заметить, но Му Цин то ли намеренно игнорировал этот факт, то ли действительно не мог разглядеть очевидное. И это недопонимание затянулось на несколько веков.       И, вроде бы, остался единственный способ достучаться до Му Цина — сказать в лицо о своих чувствах, вылить их на чужую голову как ушат воды, чтобы от них некуда было деться. Фэн Синь пробовал, честно. Но каждый раз, когда он собирался с силами, терялся под острым взглядом серо-голубых глаз, и их взаимодействие медленно, но закономерно перетекало в спор или драку.       Поэтому Фэн Синь решил — что было ему совсем несвойственно — пойти хитрым изворотливым путём.       Му Цин стоял у него в резиденции в гостиной, где они были только вдвоём, нетерпеливо постукивая стопой по полу и недовольно сложив руки на груди, пока Фэн Синь искал документы в книжном стеллаже. Вернее, делал вид, что искал.       — Ты ещё долго там? — теряя терпение, спросил Му Цин.       Фэн Синь улыбнулся, стоя спиной к своему гостю. Он этого только и ждал.       — Никак не могу найти, — нарочито раздражённым голосом проговорил он и хитро добавил: — Случайно не помнишь дату этих документов?       — Я что, по-твоему, должен запоминать даты каких-то бумажек, которые, между прочим, доверили тебе?! — Му Цин чуть ли не плевался ядом.       «С чего эти документы вообще решили передать мне?!» — кричало всё в нём.       Фэн Синь продолжал улыбаться, ведь никто никакие документы передавать не просил. Эта была его маленькая уловка для одной язвы.       В попытке выудить из памяти то, чего там изначально просто быть не могло, Му Цин фыркнул, ещё раз продемонстрировав своё недовольство, и прикрыл глаза. Только он это сделал, как Фэн Синь почувствовал, как концентрация яда в воздухе уменьшилась.       Хитрый план удался.       Фэн Синь бесшумно развернулся, подкрался к ничего не подозревающему богу войны и, резко наклонившись вперёд, прильнул к нежным губам напротив. Му Цин от неожиданности распахнул глаза и начал отступать, но Фэн Синь крепко прижал его к себе, положив одну руку на талию, другую — на затылок.       На этом сопротивление закончилось, Му Цин замер в надёжных объятьях пойманной в клетку пташкой. Его губы приоткрылись, но Фэн Синь не спешил углублять поцелуй, наслаждаясь тем, как мягкие лепестки увлажнялись и краснели, когда их посасывали и покусывали — он старался передать все свои нежные и искренние чувства.       Отстранившись, Фэн Синь открыл глаза и столкнулся с поражённым взглядом Му Цина, который так и не отмер. Вдруг его щёки начали розоветь, а рука взметнулась вверх, прикрывая только что обласканные губы.       — Ты!.. — возмущённо выдавил он, растерявшись.       — Только не говори, что думаешь, что я сделал это просто так, — не выдержал Фэн Синь, усиливая хватку на тонком стане, чтобы от него не смогли сбежать.       — Идиот. Сказать просто нельзя было? — смущённо проворчал Му Цин и, чуть приподнявшись на цыпочках, сам коснулся обветренных губ лучника.       Фэн Синь улыбнулся в поцелуй, смело углубляя его и чувствуя всю ответную страсть своего возлюбленного, закинувшему ему руки на шею и притягивающему его ближе к себе.       Да, план точно удался.