Безнравственность иллюзий

Память способна удивлять. Что-то люди помнят со своих яслей, будучи абсолютно несознательными людьми. Вроде эта информация не нужна, спокойно выбрасывай, нежели вспоминать, с распростертым чувством ничего. Другие закоулки памяти бесследно стираются, хоть это было чуть больше, чем два дня назад. Но сны, сколь бы интересными не были, могут кануть в пучину подсознания, не успев зацепиться в повседневности. Звук будильника, что рушит целые миры, становится началом истории. Несколько рефлекторных движений… И… «Это был сон»- первые мысли Дмитрия Позднякова. «Тот самый?», «Снова он?», «Холод, всё что осталось от общей картины. Холод и чей-то взор» Схватившись за поручни кровати, Дмитрий сам того не осознав, уже миновал весь ритуал утреннего подъёма, до того момента, когда его автопилот не сбил свой собственный взгляд. Сонные глаза, обвитые красной паутинкой сосудистого слоя глаз. Они словно медленно, но верно близились сковать радужную оболочку. Сею картину дополняли небритое лицо, что обволакивало его челюсти, подбородок. Волосы не хотели складываться до образа бороды. Что же касается темени, она у него была сальной, с ярко выраженной перхотью. Неприятная картина слабо изменилась от обмывания из-под бутылки с водой. Раковина не имела привычного вида для людей прошлых десятилетий. Слив для воды есть, но крана нет. Чистый эликсир жизни давно не поставляли в ряд районов, в одном из которых Марсенкович получил в наследство жильё. Ему уже было безразлично как выглядит его лицо. Куда больший интерес Дмитрия сковывал просмотр утренней телепередачи про кремовые слои общества. «Вот она, беззаботная жизнь»- думал Дмитрий, продолжив развивать свой внутренний монолог. Шампанское, улыбки натянутые до ушей, широкие плечи, уста забитые золотом, дорогие часы, идеально сшитые смокинги. Всё это пьянило простого обывателя, недавно поселившегося в очередной провинции, что обещала лучшую жизнь. «Я стану таким же, когда придёт время»- думала сальная голова. Доев свой сухой ломтик хлеба без масла, его ничего не должно было держать дома, хотя он до глубины души презирал работу. Накинув на себя повседневную куртку, поспешно к выходу. Обычно, времяпровождение дома длилось дольше, но сегодня у Дмитрия закончились очередное плацебо, что прозывалось каплями для глаз. Встреча с бесцветным воздухом что был тяжелее, чем дома, казался ему точно таким же, что и при закапывании глаз. Всё равно раздражение и несвоевольное слезотечение глаз, его беспокоили на порядок меньше, нежели истеричный смех что заполняет лёгкие людей что решаются выходить на улицы гетто, что предназначались скорее для большинства населения, нежели для его определённых меньшинств. Несколько затягиваний этого газа, что заполняет бедные районы и смех прекращается, также невероятно тяжёлым становится мыслительный процесс. Человек как бы выпадает из мер сего. Каждые буквы, что оставались висеть на заброшенных архитектурных явлениях, в виде ободранных ветром и вандалами плакатов, покрытых коррозией символов становились невероятно тяжёлыми в осмыслении. Их никто не спешил убирать в бедных районах, когда же так называемые «центры» давно «очистили» от остатков старого, ненавистного правительством общества. Стук каблуков обуви сделал белый шум в голове вновь привычным. Вибрация от постукиваний помогало затуманивать разум. Абсолютная пустота в голове, никаких тревожащих мыслей о окружении, состоянии двора, положении в провинции и бытие. Впереди виднеются лишь очертания особо важных предметов, серое небо с невероятно жарким, душным климатом. Сев в маршрутный транспорт, Поздняков удалился от всех этих надписей, дав своей голове сосредоточиться на максимально простых вещах, скорее на подсознательном уровне. Да и глубокие мысли давно стали считаться вредными, от чего Дмитрий не проявлял никакого внутреннего протеста к тому, что не может даже сосредоточиться на своём голосе. Он машинально решил протереть запотевшие стёкла и бесцельно наблюдать за направлением в центр. Потрескивание колёс, грязные окна задней двери, порванные кресла: ничего из этого не привлекает ни капельку внимания. Ещё до конца не попрощавшись со своим микрорайоном, а также его обитателями подчиняющихся дурманящему воздуху, он увидел группу людей, которых что-то связывало. Оживлённое общения, жестикуляция: всё это необычное поведение быстро привлекло его внимание. Красный свет светофора, дал ему время разглядеть представителей молодёжи. Белые рубашки без откровений, красные повязки на руках, респираторы что не давали им вдохнуть весящий запах… Только рыжая девушка, с таким же горящим цветов глаз выглядела раскрепощённо, но не так, как другие представители привычного общества, коль было много в округе. Очертания лица куда сильнее разнились, чем лица привычных кукол, которых Марсенкович видел все будние дни. Он сразу понял кто эти люди: - «Рукопожатие!» Тихо вскрикнул про себя Дмитрий Животный ужас оцепенел его, когда он узнал из них членов организации, о которых на повышенных тонах обычно говорили в СМИ. Дмитрий закрыл занавес окна, боясь смотреть на них дальше. Пустая маршрутка резко тронулась, но он всё-также держался за поручень, не отстраняя от себя страх. Развеять его мыслями, Поздняков не мог. Мешался газ, которым он продолжал дышать. Остальная поездка была для человека пуста. Чернота. Так он и пропустил остановку, за которой последовала следующая. Вышел обыватель в самом сердце своего города. Громкая музыка, пошлые неоновые вывески, раскрепощённые и безликие люди, ничем не отличавшихся друг от друга. Эти люди- эталоны моды, образцы рекламы из ярких журналов в которых нет ничего, кроме практически оголённых иллюстраций. Всё похабное окружение держало его в этом месте, но он с трудом, но всё же добирался до работы, к которой не имел идти никакого желания. Миновав запахи кальянов, звуки спиртных ручьёв, громкий и несдержанный смех, вульгарную брань, чудовищного размаха бордели и прочие заведения для удовлетворения низменных потребностей человека, Дмитрий вбежал в подвальное помещение. Тут он смог прийти в себя. Газа было на порядок меньше, но мыслей он собрать не мог. Однако, часы что висели над коридором ударили ему по голове своими цифрами. Сдерживая дрожь, пропускная карточка всё-таки прошла меж щели у двери. Проход открыт, а неоновой свет оцепенел уставшие глаза. Ещё одно опоздание и работы у тебя нет, бесцеремонно ему вскрикнул хозяин помещения. Уйти отсюда. Таково было желания Дмитрия. Его сейчас интересовал только свой компьютер и ничего более, хотя рабочий день только начался. Вслушиваясь в свои шаги, он вновь стал вникать в очертания, детали что скрывал от него город. Неосознанно сжимая кулак, кончиками пальцами ощущая порывы воздуха, он ринулся в рабочую область.