Лекарство от проклятья

Уэйд целует Питера в шею, в ключицу, в плечо. Уэйд никогда не целует его в губы. Питер так хочет, Питер боится. Пару лет назад он стал заложником какой-то извращенно-сказочной ситуации. Боги, маги, проклятья. Он имел неосторожность сказать Чаровнице, что та не в его вкусе, и лишился голоса на очень долгое время. У Питера нет голоса до сих пор. «Столь глупый мальчишка никогда не найдет того, кто его полюбит, и не полюбит никого сам. Так что быть тебе безмолвным до тех пор, пока ты не вкусишь поцелуй истинной любви». Впоследствии, когда Питер доставал Локи расспросами, какая любовь истинная и какая нет, тот признался, что вообще понятия не имеет, о чем говорила Чаровница. Питер умолял его снять заклятье. Локи в попытке отвязаться придумал парочку обрядов. Он даже поцеловал Питера — ну так, на всякий случай — не сработало. С тех пор Питер перецеловал уже кучу человек. Он поцеловал даже Гарри, в которого, казалось, был влюблен до одури. Со временем, изучив язык жестов и наловчившись жить со своим недугом, Питер понял, что его настоящее проклятье не в немоте. Каждый раз, целуя кого-то, он сразу знал, что этот человек, скорее всего, ему не пара. Но Питер целовал, Питер упорно целовал всех, кого было можно. Всех до Уэйда. Уэйд медленно забирается руками ему под футболку, довольно мычит, а затем бормочет: — Какое же ты совершенство, Питти. Питер никогда не объяснял ему про проклятье. Уэйд знал, что это последствие каких-то чар, но про условие с поцелуем был ни сном ни духом. Питер просто наврал, что не любит целоваться в губы. Очень не любит. Куда угодно, только не в губы. И Уэйд со всей серьезностью, на которую способен, принял во внимание это заявление. Он не пытался переубедить Питера или нарушить его личное пространство. К тому же, Питер охотно позволял ему любые кинки, так что кому вообще нужны эти поцелуи? Уэйд очерчивает бугристыми пальцами пресс Питера и восхищенно то ли мурчит, то ли рычит. Уэйд видел его обнаженным множество раз, но все равно не перестает любоваться. Когда Питер потерял голос, Уэйд тут же бросился учить язык жестов. Он увлекся этим так, что поначалу стал разбираться в нем лучше, чем Питер. А Питеру оставалось только удивляться его энтузиазму. Когда Питер впервые понял, что хочет быть с Уэйдом, это стало и ошеломлением, и в то же время чем-то, к чему, казалось, все очень давно шло. Кто угодно вокруг мог сказать, что они сумасшедшая парочка, но никто никогда ни разу не говорил, что они не подходят друг другу. Даже Тони просто оперировал фразами «Да брось ты его наконец», но не смел отрицать очевидное. А очевидность заключается в том, что Питер и Уэйд идеальны, как кусочки пазла, как Инь и Ян, или, если уж совсем честно, как самурай и его кусунгобу для харакири. И именно поэтому Питер боится целовать Уэйда. Боится разрушить иллюзию идеальности, боится, что после того, как Уэйд поцелует его и ничего не изменится, Питер перестанет в них верить и своим отношением все испортит. Ведь Локи не понял даже, что значит эта «истинная любовь». Возможно, такого определения вообще не существует, как и лекарства от проклятья Питера. Лучше не знать. Не знать и не разрушать надежду на то, что Уэйд тот самый, правильный. А без голоса Питер как-нибудь проживет. Это сказывается в бою, если работаешь в команде. Все общаются по коммуникаторам, и Тони сделал для Питера клавиатуру, работающую от движения зрачков, но это не очень удобно. Особенно если нужно быстро крикнуть кому-нибудь: «Берегись!» Только и к этому Питер привык. Он все еще полезен, он все еще Человек-паук. Поддержка друзей и близких помогла ему — особенно поддержка Уэйда. Пока Питер задумывается о том, какой же Уэйд у него хороший, этот «хороший» уже лезет к нему в трусы. Да, сейчас не время впадать в мечтания, пока любимый мужчина требует ласки. Питер перехватывает руки Уэйда и тащит его к кровати.

~

Наутро Питер сонно морщится, чувствуя легкое прикосновение к ягодице (Уэйду лишь бы его полапать!) и мычит. Сначала Питер сам пугается этого, резко просыпается, удивленно смотрит на Уэйда, который замирает на краю кровати, видимо, собираясь куда-то слинять. Иногда немые могут мычать или издавать другие звуки, но проклятье Питера работало идеально. Он был полностью беззвучен. И тогда Питер решается на то, чтобы раскрыть рот. И тогда Питер произносит первые слова за последние два года: — Ты поцеловал меня в губы? — Малыш, ты разговариваешь, — ошарашенно выпаливает Уэйд. — Ты поцеловал меня? — повторяет Питер. Голос немного хриплый, хрустит, как заржавевшая струна. Ничего, Питер еще научится снова им управлять. — Что? Нет, Питти, ты же запретил мне! — возмущается Уэйд. Питер подозрительно оглядывается. В комнате с ними, разве что, Мстители, воинственно смотрящие с плаката на стене. — Тут был кто-нибудь третий? — Только мои голоса, — усмехается Уэйд. — Господи, как приятно тебя слышать, — он подползает к Питеру и обнимает его. — Скажи что-нибудь еще, Паучишка. — Кто меня поцеловал? — продолжает гнуть свою линию Питер. Уэйд фыркает. — Да чего ты заладил? Тебе просто приснилось, что тебя кто-то поцеловал. — Нет! — Питер смотрит на него во все глаза, даже не зная, как это объяснить. — Скажи, что ты делал, когда проснулся? Уэйд хмурится, водя пальцем по обнаженному плечу Питера. — Поглумился над Белым вместе с Желтым. Чмокнул тебя в попку, подумал о том, что надо бы выйти за тебя и наплодить кучу детишек, пока ты от нас не сбежал. Ну а потом я собрался в душ. Нет, этого быть не может. Поцелуй в задницу не снял бы проклятья. Не снял бы? Да Уэйд постоянно пытается задницу Питера то помять, то лизнуть, то куснуть. Он любит задницу Питера больше самого Питера и уж точно оставлял на ней сотни поцелуев. — Уэйд, ты меня любишь? — выпаливает Питер. — Я знаю, мы не обсуждали это, но… — Малыш, я хочу замуж и кучу детишек с тобой, — Уэйд закатывает глаза. — Конечно, я люблю тебя! — Я тоже тебя люблю, — вздыхает Питер, полностью уверенный в правдивости своих слов. — Но в чем же дело? — Ты какой-то грустный. Я не подарок, Питти, зато я очень старательный! — Уэйд обнимает его крепче и целует в висок. — И я давно понял, что люблю тебя… — продолжает Питер. Уэйд просто молча вопросительно наблюдает за ним. Да, Питер не произносил ни слова столько времени — теперь его очередь выговориться. — А ты вообще всегда меня любил. — Даже Белый уже смирился, — поддакивает Уэйд, мечтательно улыбаясь. — Белый? — Ты же ему не нравишься. Он всегда говорит, что ты заносчивый притворно благородный мальчишка. Но сегодня он сдался и признал, что тоже от тебя без ума. Вообще-то, Питер впервые слышит о том, что он может не нравиться кому-то в голове у Уэйда, потому что тот — главный обожатель Питера и в Нью-Йорке, и на всем свете. — Хочешь сказать, что ты понял, что любишь меня вот только что? А потом поцеловал… в задницу? Уэйд поднимает брови. — Я-то всегда тебя любил. Все претензии к Белому! — Белый — часть тебя. — Малыш, ты что, злишься? — Уэйд дует губы, и черт, какие у него губы. Оборванные шрамами, рельефные и стертые, но Питера всегда тянуло к ним, как растение к солнцу. — Детка, у нас такой чудесный день, ты наконец-то заговорил. Я готов ссориться с тобой по любому поводу, который тебе приглянется, но, может, не сегодня? — Уэйд, ты разрушил мое проклятье поцелуем в задницу. Почему Питер вообще еще удивляется тому, что происходит в этих отношениях? Он обреченно вскидывает голову, смотрит в потолок и произносит: — Чаровница сказала, что мое проклятье разрушит только поцелуй истинной любви. А потом ты обслюнявил мою задницу, и я исцелился. — Тебя что-то не устраивает? — Уэйд уточняет таким будничным тоном, словно не видит в их ситуации ничего необычного. Даже новая информация его ничуть не смущает. — Уэйд, это должен был быть поцелуй в губы! Как в Белоснежке! — Но ведьма не уточняла, куда? — Нет. Я лишь… Я думал… — Просто скажи, мыслитель, я заслужил утренний секс за твое спасение? Таких нахалов еще поискать надо: взял испортил самый романтичный сценарий, который только мог с ними приключиться, а теперь еще пытается все опошлить. — Господи, — Питер закатывает глаза. — Нет, но ты заслужил поцелуй. — Куда? — Уэйд играет бровями и проводит ладонью по бедру, явно намекая, что хочет поцелуй в член. Придурок спермотоксикозный. — В губы, Уэйд, в губы! — Но ты же не любишь. — Я соврал! Питер сам накрывает губы Уэйда поцелуем, представляя, как будет рассказывать эту историю своим друзьям. И исцелилась принцесса от смачного чмока в задницу после того, как принц, и его воображаемый совет, решили, что они эту принцессу любят. Нет, Питер ни за что никому об этом не расскажет. Уэйд, оказывается, целуется так потрясающе, что устоять уже невозможно. Питер не понимает, в какой момент этой дикой сказки он на все соглашается, но через некоторое время его ставят раком и трахают, приговаривая какую-то глупость. А на следующий день Питер ловит от друзей насмешливые взгляды. Никто не спрашивает, почему Питер снова разговаривает: его сдает с потрохами его личное трепло, покрытое шрамами. Чаровнице нужно было заколдовывать Уэйда — уж ему точно стоит помолчать хоть секунду. Через пару дней все вокруг уже знают историю про поцелуй в задницу, но никто ей не верит, потому что Уэйд постоянно несет бред. Как-то раз на кухне в башне Мстителей Локи подходит к Питеру и спрашивает: — Так что же это за «истинная любовь»? — Оказалось, это просто любовь, — пожимает плечами Питер. — Ничего сверхъестественного. Два человека в отношениях, которые понимают, что это не просто влечение и интерес друг к другу. Это нечто большее. Локи вскидывает брови, а затем поджимает губы, и тут до Питера доходит, почему тот был самым худшим помощником в этом проклятье. Да, Локи разбирается в магии, но Локи совсем ничего не смыслит в любви. Может ли быть такое, что он вообще никогда никого не любил? Или никогда взаимно? Тут Локи ухмыляется чему-то, известному только ему, и отводит взгляд в сторону. — Да, великое чувство, что еще очень долго будет заставлять тебя таскаться за этим двинутым. — Эй! — возмущается Питер. Он уже хотел пожалеть Локи за то, что тот одинок и не знает любви, но, кажется, ему и так прекрасно. Ходит тут, издевается над людьми, радуется жизни. — Прошу прощения, — бросает Локи и направляется к Тору, чтобы захлопнуть перед ним холодильник. — Ты на диете. Питер собирается уйти на поиски Тони, но внезапно в голове снова звучит эта фраза. «Великое чувство, которое еще очень долго будет заставлять тебя таскаться за этим двинутым». Он оборачивается на братьев и удивленно хмыкает. А ведь Локи везде таскается за Тором. И как Локи может любить, но в то же время совсем этого не замечать? Довольный своим маленьким открытием (очень проницательно, Паркер, очень!), Питер покидает кухню в прекрасном настроении, представляя, сколько еще потрясающих поцелуев ему подарит Уэйд.