Рядом

*** –Пашка, а ты телефон с собой взял? –Да – ответил он, подозревая, что Оля что-то задумала. –Звони маме. Паша вопросительно посмотрел на неё, он был удивлён, и боялся дальнейших действий супруги. –Звони. Или это сделаю я. Паша набрал номер Авериной. –Да, Паш, я тебя слушаю. –Оля, хочет с тобой поговорить. –Я готова. Давай. ... –Мама, сможешь подойти сейчас к реанимации? –Оля, что ты задумала? – строго спросила она. –Умоляю тебя, пожалуйста... – с надломом говорила ослабленная Ольга. Марина ни секунды не сомневалась в том, что делает. Она решительно шла к реанимации новорождённых. Для неё этот шаг был единственным верным решением, даже если весь остальной мир против. Оля ясными глазами посмотрела на свекровь, в её лице она видела спасение. Марина без труда разгадала замысел Арефьевой: "прости меня, Господи", думала она, но не могла поступить иначе. Крошечные малютки, лежали в кювезе, рассматривая больничный потолок. –Значит так, ты Паша берёшь одну дочь на руки, я беру вторую. И мы вместе идём в палату. Оля, ты сама дойдёшь? –Спасибо! Я справлюсь. – она чувствовала себя плохо, еле держалась на ногах, но лишь теперь она была спокойна. У Арефьевой горели глаза. –Дааа. Вы не перестаёте меня удивлять – ошарашенно сказал Рыков. Авантюра Ольги и Марины удалась: их маленькие сладкие девчушки лежали вместе с мамой в одной палате, Павел объяснял сложившуюся ситуацию врачу. Оля заплакала. –Что случилось? – спросила Марина, глядя на Ольгу добрым ласковым взглядом. –Я ещё не держала своих дочек на руках, а так хочется прикоснуться к ним, почувствовать их кожей. Аверина вытерла слёзы с щёк Оли, поцеловала её в лоб. – она видела, что Оля нуждается в её поддержке и понимании. – Олечка, милая, у тебя швы, тебе нельзя их поднимать, слышишь меня? –Маам... – с огромной болью произнесла она, уткнувшись носом в подушку. –Всё-всё, моя девочка. – успокаивала Аверина ранимую Ольгу –, Давай так: ты сейчас собираешься, перестаёшь рыдать, а я аккуратно дам тебе их подержать. Хорошо? Оля всхлипнула и одобрительно кивнула. –Вооот так, осторожно, держи... и вторую... Арефьева держала своих крошечных лапушек на руках, нюхала их. Она была готова целовать их малюсенькие пальчики, крошечные ручки. Была б её воля, облизала бы дочурок с головы до пят. Внутри её тела танцевали бабочки. Сердце колотилось стремительно. Ей было мало воздуха. Её распирало от любви. Оля думала о том, как сильно она прикипела душой к свекрови. Чужая — это не про неё. Это женщина с поонзительным, полным печали и боли взглядом, теперь и её мать тоже. –Спасибо огромное, мамочка! Марину Леонидовну будто пронзила молния. Ей было очень приятно, что Оля настолько ей доверяет. Паша зашёл в палату. –Не помешал? –Ни в коем случае. Проходи. Паша сел на стул рядом с Олей и мамой. –Оленька, девчонки — прелесть. Они так на тебя похожи – фантастика. –Я пойду - промолвила Аверина. - до завтра. Оля улыбнулась и воодушевлённо посмотрела на свекровь. Они поняли друг друга без слов. –Олька, я придумал: одну дочку называю я, а вторую ты, хорошо? –Хорошо – радостно произнесла она. Девчонки захныкали. –Мои золотые, нерадивая мамка вам досталась. Вы же, наверное, голодные. Только у мамы с лактацией пока не клеится. – интонация ползла вниз. Арефьева хотела быть безупречной матерью по всем аспектам, и вдруг такой пролёт. –Зато у нас есть папа, который подготовился и развёл смесь в бутылочках. Да? – радостно с восходящей интонацией произнёс Павел. –Рыков, тебе цены нет! –Да я, вообще, золото... – сказал Паша и поцеловал своих любимых девочек.