The Lost Dreamer

Я хочу, чтобы дождь шел весь день, Потому что хочу, чтобы кто-то скрыл мои слёзы. P.s BTS

***

      Он помнит тот день так ясно и чётко, словно, он был вчера.       Словно, ещё вчера он ходил на подработки и забирал младшую сестру со школы, назначал встречи, помогал знакомым, старался не попасться. Торговался и продавал, зарабатывая хоть какие-то деньги для проживания.       А теперь, лежит на второй полке-кровати тюремной камеры и искоса поглядывает на сокамерников. Между этим, вглядывается в грязное окно через железные прутья на улицу, мечтая оказаться там, без жёсткого контроля и наручников на руках.       Переворачивая очередную страницу книги, Тэхён всё больше погружается в сюжет романа, мысленно представляя себя на месте главного героя, с действиями которого порой не соглашается, думая какого черта он творит. И размышляет, как бы поступил он сам?       Приблизившись к долгожданной развязке, Ким переворачивает очередную страницу, замирая в непонимании. Требуется всего минута для того, чтобы понять: кто-то снова воспользовался литературой в качестве туалетной бумаги.       — Сука, — недовольно рычит Тэхён и, громко захлопнув книгу и отбросив её в сторону, приподнимается на локтях. — Чаёль, ты снова трогал книгу.       Это не вопрос, а утверждение.       Все давно привыкли, что один из сокамерников любит изредка брать книжонки в туалет, а про туалетную бумагу забывает. Выбора у него нет, вот и покушается на чужую макулатуру. И плевать, что другим этим ещё пользоваться.       Раздражённо цокнув, Ким перекатывает серёжку на языке с одной щеки за другую и, осознав, что его проигнорировали, слезает со второго яруса. Надевает тапки, одновременно зачёсывая отросшие кудрявые волосы назад, целенаправленно идет к блондинистой омеге. Даже не заметив, когда в камере образовалась тишина, Ким вплотную подходит к кровати парня, нависает сверху, заграждая свет, и ждёт, когда на него обратят внимание.       Не проходит и десяти секунд, как блондин поднимает свои серые глаза, встречаясь с глазами Тэхёна, который в ту же секунду со всей силы бьёт книгой по голове сокамерника, а затем он садится на койку, упираясь локтями о собственные ноги. Смотрит, как Пак шипит и вертится на кровати от боли, победно ухмыляется. Так ему и надо, жук навозный. Мало того, что в туалет после него зайти невозможно, так ещё и чужое имущество портит.       — За что? — Старается рассмотреть нападавшего через щелки пальцев.       — Правда не понимаешь? — Тэхён терпеть не может, когда этот мелкий включает дурака. — Я ж тебе говорил: "Не бери мою книгу в туалет, а то клапан зашью".       Заметив в его глазах легкий испуг, Ким наклоняется чуть ниже, заглядывая в эти хитрожопые щёлочки.       Не даром этот мелкий мастер игр: захотел — притворился больным; сделал щенячьи глазки — уже простили; испортил настроение надзирателю — это не он. До скрежетов зубов раздражает. Про таких говорят: крысы и подстилки. Только вот, преподать урок ему нельзя, — слушок пошёл, — с местным авторитетом сдружился.       Мелкий ушлёпок.       — Готовь зад, — рычит сквозь зубы, в самые губы Чаёля, Тэхён действительно готовиться его зашить, заламывая руки парня за спину. Шикнув, дабы тот был тише, давит своим телом.       — Номер 856, на выход! — Кричит надзиратель.       Закатив глаза, Ким отстраняется от мальчишки.       — Повезло тебе. Походу там, — указывает длинным пальцем наверх, — тебя кто-то бережёт.       — Да ладно тебе, хён, — словно ребенок, лыбится, радуясь, что его никто не тронул. — Ты сегодня выходишь, радуйся… . Счастливчик.       А вот это уже зависть.       Тэхён встаёт с кровати и, кинув беглый взгляд на остальных, машет рукой. Они не друзья, не компаньоны и уж тем более не соратники. Они просто жили в одной комнате, изредка что-то говоря друг другу. Тут каждый сам за себя — это первое правило, которое выучил Ким, как только перешагнул порог.       Парень бредёт медленной поступью к железной двери. Не обращая внимание на завистливые взгляды сокамерников, брюнет подходит к стене и упирается о неё лбом. Скрежет замочной скважины и противный скрип двери. Тэхён складывает руки за спиной, ощущая на запястьях уже привычные наручники, и самодовольно улыбается.        — Не радуйся Ким, — затянув железные оковы крепче обычного, чем вызывает у "почти бывшего" заключённого злобный оскал, мужчина ухмыляется, он доволен своей работой. — Скоро мы вновь увидимся.       Его сморщенное и сальное лицо придвинулось к ближе, позволяя себе втягивать такой соблазнительный запах омеги. 856 прикрыл глаза, в надежде на то, что сейчас сам себя не подставит. Просит себя и своего замолкнувшегося на два года зверя, ещё немного потерпеть.       — Такие, как ты, не могут быть долго на свободе. Вас словно тянет к прошлому. Потому, как только мы встретимся, обязательно трахнемся.        — «Если я тебя встречу, то точно убью. Хули, за что-то же отсидел», — брезгливо дернув носом, Ким отстраняется от стены, выходит из камеры и, позволив охране окружить его, парень опускает голову вниз.        Под строгим надзором Ким добирается до комнаты для заполнения документов и прочей ерунды не интересующей Тэхёна. Как только в его руках оказываются его старые вещи, на лице появляются легкая и незаметная улыбка. В этих самых вещах два года назад, когда ему было ещё девятнадцать лет, его завербовали и посадили под стражу. А потом, под присмотром неизвестных людей вынесли приговор, лишая омегу светлого будущего.       Усмехнувшись, подмечая засохшую кровь на черной футболке около горла, вспоминает: действительно, ему тогда разбили нос, когда пытались скрутить в попытке избежание наказания. Тэхён попытался сбежать. Но в итоге оказался здесь. Удивительно же, ему вынесли приговор по статье 250 УК Корейской Империи, умышленное причинение смерти. Его приговорили к смертной казни. Но из-за людей, которые оправдывали Кима, удалось смягчить наказание: вместо казни — 15 лет тюремного заключения, в месте для особо опасных преступников.       Действительно удивительно, если осознаешь, что никого не убивал.       Безразлично пожав плечами, снимает робу и надевает футболку, не стесняясь никого, проделывает тоже самое и с черными джинсами. Разочарованно стонет, когда замечает, что колени протерты, а некоторые места на джинсах и вовсе украшены кровавыми подтёками.       Позабыв на какое-то время про джинсы, Ким надевает излюбленную вещь, пытаясь скрыть негативные эмоции с помощью неё. Красная бандана оказалась как никогда полезна, убирая отросшие кудри с лица. Собрав волосы, довольно щурится и бросает взгляд гаджет. Не проверяет, так как знает что севший, поэтому молча убирает его в карман.       Усевшись на против смотрящего, обувает некогда белые кеды. Кажется, у Кима нога выросла. Недовольно цокая и матеря свои чёртовы гены, он облокачивается о спинку стула, стаскивает со стола косуху и надевает. Подёргав плечами и помахав руками, осознает, что любимая вещь в гардеробе уменьшилась. Или, если быть точнее, Тэхён прибавил в массе.       Что ж, это ещё одно разочарование.       Но это не испортит картину радости от того, что он выходит на свободу.       Принюхиваясь к старым вещам, улавливает забытый запах. Свой запах. С наслаждением втягивает носом, вспоминая моменты из жизни. Прокрутив в голове картинки, словно фотокарточки жизни, безразлично выдыхает. Не хочет вспоминать, слишком больно и неприятно.       Если так пахнет свобода — он потерпит. Всегда трепел. Лучше там, чем здесь.       — Держи, Ким Тэхён, — альфа протягивает омеге документы. — Надеюсь мы больше не встретимся.       — Я тоже, — забирает паспорт и все прилагающее к нему и улыбается. — Сказал бы, что рад был погостить, но льстить не хочется.       — 856, не дерзи, — надзиратель хмурится, ударяя ладонью по столу. — Я могу тебе ещё дополнительные дни прописать, в качестве профилактики.       Приподняв руки вверх, показывая начальнику перебинтованные ладони, довольно лыбится, а начальник Чхе рычит. Понимает, что мелкий гадёныш знает, что не может.       Тяжело выдохнув, старик опускается на стул, в упор смотря на Тэхёна. Следит за омегой: как тот берёт портфель со стола и разворачивается к выходу.       — Тэхён, — начальник никогда не был злыдней, да и дело омеги знает, лично рассматривал. У него в первые за тридцатилетнюю службу был такой случай, — Удачи. Я все же надеюсь, что мы больше никогда не увидимся, по крайне мере, на этой территории.       — Да.

***

      Двери тюрьмы открывались легко, впуская и выпуская людей. Как и сейчас. Альфа-контролёр в форме с безразличием на лице выпускает очередного заключённого, мысленно произнося для него напутствие, заключая внутренний диалог со словами: на свободу — с чистой совестью!       Ким неосознанно вдыхает морозный воздух полной грудью. Не замечая покалывание в груди и в носу, радуется и этому. Заполнив голову свежим свободным кислородом, перезапуская мозговой процесс, выдыхает с наслаждением. Проследив за движением пара из рта, прикрывает глаза.       В тюрьме было не так. Их выпускали на прогулку, но из-за своеобразного положения здания, в центре было мало солнечного света. А если и было, то только когда солнце находилось в зените. В это время у них обычно сонный час или каторга, так что наслаждаться витамином D ни у кого не получалось. Оттого и бледность кожи.       Кое-как разлепив глаза, Ким встречается с зимним солнцем, стараясь к нему привыкнуть, и опускает голову. Радует то, что его выпустили зимой, перед самым новым годом. У самого Кима день рождения тридцатого декабря. Что ж, до этой даты ещё две недели. Ещё один плюс: он спразднует двадцати двух летее дома.       А ждут ли его там? Есть ли у него этот самый дом?       Покачиваясь туда-сюда, с носка на пятку, хрустит белым снегом и оборачивается на зад.       Холодные стены с видимыми трещинами, нецензурными словами и подтеками от крови. Потолки давно отсырели, краска осыпалась, а грибок поселился в самых труднодоступных местах. Такие следы были везде — малое напоминание о том, где они оказалась. Сеульская тюрьма для особо опасных преступников находилась на окраине страны, в северной части, возле границы Китая и России.       Тюрьма Содэмун является одним из самых ужасных мест Кореи. Здания, похожие на старинные замки, были выстроены в круг, напоминая Колизей, с центральной площадью на перевес. У главного корпуса, на шесте, развевался флаг страны, а также и герб самого учреждения. По территории развешена проволока с напряжением, отчего каждый пытавшийся покинуть столь «интересное» место, получали электрический разряд с порванными ранами. Но не это пугало заключённых, а то, что смотрители спускали собак на людей, позволяя загрызть их насмерть. Потому тюрьма Содэмун славилась своей статистикой по самым низким беглецам.       Тюрьма была смешанной, сюда свозили всех: альф, омег, бет. Каждый знал, если ты сюда попал, будь добр: молись. И не важно, что ты атеист, Бог нужен всем, если ты хочешь выжить.       Руки тянутся к рюкзаку для выискивания пачки сигарет, Тэхён ещё помнил — они должны быть в правом кармашке. Курить хотелось также сильно как нахуяриться. Найдя смятую пачку и сигареты, хмурит лицо. Среди девятнадцати штучек уцелела всего одна, отчего брюнет мысленно благодарит Бога. Нет, Ким не верующий, но из-за множества ситуаций, из которых он мог выйти трупом, пришлось поверить. Да и это своего рода привычка.       Кое-как отыскав зажигалку, подносит фильтр к губам. Нетерпеливо поджигает, при этом не забыв потрясти её. Медленно вдыхает никотиновый дым, пропускает его через легкие и, ощутив мгновенные дискомфорт и жжение, кашляет.       Отвык.       Ким недовольно цокает. Ну ничего, он, вроде как, бросить хотел, а тут так получилось. Думает докурить эту и окончательно завязать с сигаретами.       — Тэхён! — Омега от неожиданности вздрагивает, поднимает голову и с недоверием всматривается вдаль. — Ким Тэхён!       Крик повторяется. Рядом с тюрьмой есть парковка для персонала и гражданских, на которой стоит мужчина, машет рукой и счастливо улыбается. Солнечные лучи не позволяют рассмотреть человека полностью, но вот его радости не скрывают.       Склонив голову вправо, в попытках всё-же разглядеть кричавшего, сужает глаза. Сделав из ладони козырёк и преграждая солнечным лучам путь, неверующе охает. Это ведь...       — Сокджин! — В ответ кричит Ким. Горло ещё саднит, но на это плевать. Парень этого не замечает, полностью погружаясь в человека вдали. Сжав ладонь, выкидывает недокуренный бычок, сглатывает ком, застрявший в горле. Тэхён боится, что хён развернётся и уедет, оставив его тут. Потому…       Плюнув на всё, брюнет со всей скорости бежит навстречу старшему. Заметив это, встречающий улыбается и бежит на Тэхёна, раскрывая руки для объятий. Встретившись буквально на середине пути, омеги сталкиваются и валяться на притоптанный снег, счастливо смеясь. И плевать, что на них сейчас смотрит вся главная охрана тюрьмы, они долго не виделись.       Им можно, сегодня всё можно.       Тэхён плачет. Омега не позволял своим эмоциям выйти из под контроля, взять над собой верх в тюрьме. Многие пытались поставить его на колени, подчинить и даже сломать. Но Ким не сдавался, держался и сопротивлялся. Приходилось обороняться чем-угодно и кем-угодно. Дело доходило даже до железных прутей из под кроватей, но такие вещи быстро пресекались. Всё-же надзиратели следили за ними. Иногда выходило всё из-под контроля, и заключение избивали друг друга до полу-смерти. Приходилось не только драться, но и хитрить. Ким выжил, наверное, только на чистой удаче.       — Тэхёна, — шепчет старший Ким, — как же я скучал. Мы все скучали.       — Спасибо, хён, — словно в бреду тараторит младший. — Спасибо, что верил в меня.       — Глупый, я всегда в тебя верил! — Обиженный до глубины души, Джин фыркает, но младшего не опускает. Сильнее прижимает, покачивая как маленького, стараясь успокоить. Убеждая самого себя, что всё закончилось. Он здесь, он рядом. Целуя чувственно парня в макушку, проговаривает: — Поехали домой. Тебе здесь не место.       — Да.