О чем мы молчим?

— Что ты видишь во сне?

— Её.

      — Малфой, отпусти его. Немедленно.       Я чувствовал каждой клеточкой тела направленную на меня палочку. Её палочку, сердцевина которой, кажется, сердечная жила дракона. Я не помнил, как схватил горло этого полудурка. Алкоголь проник в мой мозг и нарушил там построенную идиллию из охраняющих мои мысли стены. Но то, как она вступилась за него, как резко среагировала, в какой-то мере даже насторожило меня. Я разжал пальцы и сделал пару шагов назад. Её палочка по-прежнему направлена на меня, но взглядом она на нем.       — Рон, ты в порядке?       Тот откашливается, кивает головой, и его направленный исподлобья взгляд обещает меня убить. Наивный. Я повторю это снова за твои слова, Уизли.       Тео и Блейз держатся по обе стороны от меня. Видимо, чтобы удержать, если я решусь снова накинуться на кого-нибудь присутствующего в этой комнате. Я все еще продолжаю следить за палочкой. Рука, которая её держит, сжата так крепко, что на кистях проступают вены. Палочка опускается к Уизли, накладывая какое-то заклинание, отчего тому становится легче.       Я оглядываю комнату: на меня смотрит дохера пар глаз. Вдалеке на диване лежит чье-то тело. Кто-то перепил. Но каково было мое удивление, когда отблеск от круглых очков попал по мне. Поттер, ты пропустил все веселье.       Интересно, направил бы он свою палочку на меня?       — Черт, Драко! Ты конечно уделал его. Надеюсь, он не пойдет жаловаться своей мамочке?       — Блейз, завались. «Мамочка» — последнее, что должно тебя интересовать.       Блейз кивает и решает отойти от меня, наблюдая за моими нахмуренными бровями. Тео кладет руку на плечо. Одобряет. Затем садится на ближайший диван.       Оскорбления женщин, которые вынашивали и растили нас — развлечение для убогих. Уизли скатился туда же, когда решил оскорбить мою мать — Нарциссу Малфой.       ***       Часом ранее я наблюдал, как выпившая что-то не сильно алкогольное Грейнджер, танцевала со своими придурками-друзьями. Святоша Грейнджер. Странно, что кто-то считал её невинной. Возможно, я один видел в ней тот характер, который упускали многие из виду? Но, возможно, я просто единственный удостоился чести оказаться с разбитым носом после её удара.       Поттер пропал из виду через некоторое время, поэтому вокруг Грейнджер вился лишь Уизли. Тошнотворная картина. Настолько, чтобы сходить и взять себе еще бутылку огневиски. Когда я проходил к столу, то задел её своим плечом. Намеренно. Хотелось разозлить её и нарваться на скандал. Возможно, она расскажет о своих выходках. Или нет. По крайней мере, это должно быть весело. Правда следующая реакция оказалась непростительной. Как убивающее, которое хотелось направить на этого выродка.       — Малфой! Ты задел Гермиону, извинись сейчас же!       Она оборачивается ко мне и вопросительно смотрит, называя имя своего дружка. Видимо, хочет его остепенить. Она чувствует напряжение, исходящее от меня.       Я ухмыляюсь.       — Я не собираюсь извиняться перед ней за то, что она занимает много места. Ты уяснишь эту информацию в сию секунду и мы разойдемся, У-и-з-л-и.       Я смотрю на неё. Ни одна мышца на её лице не дрогнула. Удивительно то, как легко она держала на лице хладнокровие после сказанных мной слов.       — Рон, он случайно. Давай отойдем, кажется, мы тут мешаем.       Я слышу в её голосе иронию. Мерлин. Она таким образом, что, смеется надо мной? Хочу остановить её, сказать что-нибудь чертовски обидное, но сейчас мне ничего не приходит на ум.       «Грязнокровки наконец-то займут свое место. Те, кто надоест — будут убиты. Мы очистим волшебный мир от грязи».       Этот голос в моей голове. Я слышал его все гребаное лето. Поэтому решаю сдержать свое коварство. Как-нибудь в следующий раз. Я беру бутылку и уже собираюсь уходить, как голос этого пьяного рыжего останавливает меня:       — Малфой, твоя мамочка не учила тебя манерам? Или такие подстилки под пожирателей, как она, не способны обучить тому, чего у них самих нет?       Я чувствую, как рухнула одна стена. За ней вторая. Мои мысли затуманиваются пламенем. Я выкидываю только что взятую бутылку, она отлетает в ближайшую стену, а рука оказывается на горле этого урода. Все произошло в одно мгновение.       Тео подбегает ко мне, пытается схватить меня, но я крепко впился пальцами. Блейз с другой стороны пытается оттянуть мою руку. А она просто стоит, направив на меня свою палочку. Стоит, прожигая взглядом. Удивительно, но я по-прежнему ощущал хладнокровие. Ни страха, ни злости, никаких эмоций.       — Малфой, отпусти его. Немедленно.       Даже то, как она это произносит, слышится как-то… скучающе?       ***       Я следил, как Уизли тащил на себе пьяного Поттера, определенно до сих пор не понимающего, что произошло. Рядом со мной на диван присел Блейз.       — Позвать всех было «прекрасной» затеей. Что скажешь?       Плевать. Я просто пришел выпить и понаблюдать за людьми, особенно за Тео. Но меня лишили и того, и другого. Вспомнишь второго, он сядет рядом.       — Веселая вечеринка получилась. Мне понравилось.       — Тео, если бы здесь оказался только ты, это все равно была бы веселая вечеринка. У тебя хорошо получается веселиться наедине с собой.       Я поперхнулся собственной слюной. Посмотрел на Тео, чей взгляд ушел куда-то вдаль. Наедине с собой каждый из нас веселился в собственной червоточине. На том самом одиноко стоящем в углу кресле, повернутым к окну, которое еле пропускало лунный свет.       — Да, я умею. Приглашаю тебя, Блейз, на следующую мою безбашенную вечеринку.       Тео подмигивает мне. Я принимаю этот жест за сохранение спокойствия. Облокачиваясь обеими руками, похлопываю ладонями по плечам своих друзей и встаю.       — Я пойду в гостиную. Мне нужен отдых.       Оба кивают мне в ответ. Я разворачиваюсь, в очередной раз оглядывая помещение. Половина людей уже успела уйти, скорее всего, после того как я испортил им веселье. Её здесь тоже нет. Выхожу из не впускающей меня ранее Выручай-комнаты с облегчением. Этот странный денек подходит к концу. Прислоняюсь к прохладной стене лопатками и выдыхаю. Я был прав, что не сдержался. Был прав. Но почему мне так чертовски пусто? Мне необходимо расставить стены. Необходимо перестать насиловать свои мысли присутствием там лишнего. Необходимо перестать искать скрытый смысл. Но я снова слышу глухой стук каблуков вне своих мыслей. Сейчас я уже легко могу отличить этот стук от других. Но у меня сложилось ощущение, что она стояла на месте, просто постукивая пяткой по полу. Я решаюсь проверить и тихо иду в сторону звука. Заворачиваю за угол, из которого она выходила ранее, и останавливаюсь. Я не обращал внимание на её одежду. В чем она была, когда подошла ко мне перед пустующей стеной, когда танцевала, когда направила палочку в мою сторону? Мои глаза автоматически прошлись снизу вверх, найдя на ней аккуратное, но простое черное платье чуть выше колена. Я чувствую, как она смотрит за моими действиями. Я останавливаю взгляд на её глазах.       — Откуда ты знаешь про зелье?       Это первый вопрос, который меня волновал. Я зацепился за него как за масштабную идею, пытаясь разобраться хоть в чем-нибудь.       — Не могу уснуть без него. Помфри мне зелья уже не дает, а в них я не особо сильна. Или просто не хочу стараться.       — Не такая заучка, какой выглядишь? Смешно. Откуда ты знаешь про зелья? Ты следишь за мной?       Повышаю голос. Я хочу, чтобы она соврала. Хочу, чтобы она врала мне всегда, когда смотрит на меня. Я не хочу ни о чем знать. Не хочу знать ничего, связанного с ней.       — Ты не один страдаешь от кошмаров, Малфой. Когда видишь человека, который имеет такие же внешние проявления, ощущаешь себя так, словно смотришь в зеркало.       Она поворачивается и собирается уходить. Я резко хватаю её за руку и сжимаю. Она стоит на месте и не смотрит на меня.       — Не смей подходить ко мне. Не смей сравнивать меня с собой. Меня тошнит от твоего и не только лишнего присутствия в моем пространстве! В моей жизни! Испарись из неё!       Она выхватывает свою руку. Поворачивается ко мне, берет мою ладонь и кладет какую-то странную коробочку с непонятным названием. Прежде чем я успеваю спросить, что это за херня, она смотрит на меня и тихо произносит:       — Магловское лекарство от бессонницы. На волшебниках оно действует не так активно как на маглах, поэтому не вызовет привыкания. Не обещаю, что спать будешь как младенец, но чуть-чуть оно поможет.       Какое-то странное ощущение прошлось по коже. Меня передернуло и одновременно с этим к горлу подступила тошнота. Вкус горечи застрял у меня во рту.       — Какого хера ты решаешь помогать мне?!       Я буквально выплевываю каждое слово с привкусом этой горечи. Язвы. Злобы. Непонимания.       Какого хера, Грейнджер?! Что ты задумала?       — Спасибо за платок, Малфой.       И уходит.       ***       Следующее утро выдалось тяжёлым. Блейз поднимал нас с Тео, крича что-то об опоздании на завтрак. Я уснул в той же одежде, что был вчера, и когда пытался встать, рукой задел торчащую из кармана брюк коробочку. Пытался вспомнить, как она оказалась у меня, но воспоминания о прошлой ночи шли обрывками.       Мы втроем буквально ввалились в Большой зал и сразу направились к своему столу. Пэнси Паркинсон, напротив которой сел Тео, смерила всех нас взглядом. Я обратил внимание на пустующее место Поттера. Вероятно, он не успел прийти в себя, что не удивительно. Она же, закончив завтракать, сидела спиной к нашему столу с книгой в руках. Уизли сидел напротив неё, ковыряясь вилкой в тарелке. Затем, оперевшись руками о стол, приподнялся, перешагнул скамейку и направился в нашу сторону.       — Малфой, нужно поговорить, — едва слышно проговорил Уизли.       — Ему не о чем с тобой разговаривать.       Тео выглядел так, будто мысленно применял на Уизли круциатус. Неоднократно.       — Малфой, — повторяет он.       Я встаю со скамейки, перешагиваю и встаю перед ним.       — Ты хочешь, чтобы я повторил то, что сделал вчера? Спасибо скажи своей подружке, которая вступилась за тебя. Не будь она девчонкой, я бы послал на нее проклятье за то, что посмела поднять на меня палочку.       Мне мерзко от его присутствия. Руки, стиснутые в кулаки, так и мечтали впечататься в его рожу. Тошнит от отсутствия в нем мужественности. Тошнит от осознания, что та самая девчонка будет спасать их задницы, когда наступит тотальный пиздец магическому миру.       — Я подошел лишь извиниться… за вчерашние слова… в отношении твоей матери.       — Катись к черту, Уизли.       Его извинения вызывают еще большее ощущение тошноты. Она не покидала меня со вчерашнего вечера. Было уместно блевануть ему прямо в лицо: тогда его извинения начали бы иметь силу.       — Скажи спасибо Гермионе. Она убедила меня в неправоте сказанных мной слов. И я сам признаю, что был не прав. Перепил. И да, она не вступается ни за кого, и её никто об этом не просит. Гермиона решает сама, как ей поступать.       Как мило с твоей стороны, Уизли. Как жаль, что мне абсолютно наплевать на вашу прекрасную дружбу. И на неё.       — Сваливай к своей подружке, Уизлик, — влезает Блейз. Тот уходит, возвращаясь за гриффиндорский стол. Я смотрю в ту же сторону и замечаю её взгляд. Снова она это делает. Она улыбается краем губ, одновременно слушая возмущенные речи своего дружка. А я лишь обращаю внимание, как свет от огромной люстры выделяет темные круги под её глазами, которых я не замечал раньше.       Какие кошмары снятся тебе, Грейнджер?